Прекрасная

Огромное спасибо Робин Маккинли за её книги «Проклятье феи» и «Красавица», а так же Соман Чайнани за его «Школу Добра и Зла».

Согласно легенде, после родов появляются Девы Судьбы и возжигают невиданный светоч, с которым связана нить жизни новорождённого, награждают младенчика своими дарами, определяя, таким образом, его судьбу.

Согласно легенде, душа – это капля небесного огня, которая дарует глазам сияние, телу – жизнь, крови – жар. Девы Судьбы не только пряли нить жизни, но и перерезали её, не только зажигали свет души, но и гасили его. Но иногда младенцы умирают преждевременно и их души, горящие словно фонарики, вынуждены блуждать по земле и жаловаться Богу Отцу на свою напрасную, преждевременную смерть.

У таких душ есть много имён: Болотный фонарик, Огненный шар, Блудички, Ложные огоньки. Но чаще всего их называют Блуждающими огоньками. Если поймать такой огонёк и нашептать ему свою просьбу, то он непременно укажет к ней путь. И этот путь изменит твою судьбу бесповоротно. Но как знать, может новая судьба окажется хуже, чем та, что уготовили Девы Судьбы?

I

Грейс была очень довольна своим нынешним положением. У неё была еда, работа и крыша над головой. А ещё сбылась её давняя мечта – она увидела Снежную королеву, она увидела снег, и он был прекрасен как первая любовь.

Служанке запрещалось смотреть в глаза королю и королеве, запрещалось разговаривать, если только к ней не обращались и всегда обращаться к королевской семье «ваше величество».

– Королева будет настаивать называть её по имени, сама старается поднимать упавшее вещи и одеваться. Твоя первостепенная задача не допускать подобного. Королева Белоснежка добра ко всем слугам и видит в них в первую очередь людей, а не вещи, – наставляла девушку экономка. – Поверь мне, я знаю, о чём говорю. Но, не смотря ни на что, ты не имеешь права называть королеву по имени, смотреть ей в глаза или завтракать вместе с ней.

Грейс впервые увидела королеву, когда возвращалась из города в замок. Сад был усеян снегом. Сперва она не заострила на этом внимание, ведь ей часто мерещились такие вещи. Но затем у кустов роз она заметила женщину. Волосы её были черными как крылья ворона, губы алые точно кровь, а кожа белая как снег. Сомнений не было, перед Грейс стояла Снежная королева.

На белом фоне крестьянское платье Грейс выделялось точно белая луна на черном небе. Затем она увидела, что сугробы рядом с королевой зашевелились и из них выскочили снежные зайчики. Они носились по саду, точно живые, снежинки падали и взлетали как птицы, а среди всего этого великолепия, в белых одеяниях, точно дивное видение, была Белоснежка. Забыв об осторожности, Грейс вышла вперед, чтобы поймать несколько снежинок, которые действительно таяли, коснувшись её рук. Девушка сама не заметила, как по щеке ровной дорожкой скатились и упали на снег три слезинки. Так сбылась мечта Грейс. Так она впервые увидела снег.

– С вами все в порядке? – услышала она голос и обомлела. Королева стояла прямо перед ней! Грейс моментально опустила голову и присела в неуклюжем реверансе. Снег под ногами мгновенно растаял, возвращая зелень весны.

– Ваше величество, простите, я помешала вам, – отчеканила слова Грейс, хотя её сердце колотилось как ненормальное.

– Ничего страшного, – ответила королева.

Грейс, не поднимая головы, убежала подальше. Может королева и сказала, что в этом нет ничего страшного, но вряд ли кому бы то ни было понравилось, если бы за ним следили во время колдовства. Ночью Грейс не спала. Она раздумывала, вспоминала… Этот голос. Нежный, заботливый голос, что рассказывал ей сказки, придавал сил, давал Грейс чувство защиты. В голосе королевы было что-то знакомое. Или в её словах? Или в её интонации? Должно быть ей показалось. Разумеется, показалось.

Она продолжала работать, стараясь не вспоминать этот случай. Первые дни она боялась, что к ней придет миссис Груг, экономка, и сообщит, что в её услугах больше не нуждаются. Но спустя неделю опасений и тревог, Грейс успокоилась. Вряд ли, королева вспомнит о ней теперь.

В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, вошли.

– Грейс, переодевайся, – сказала миссис Грук. – Сегодня ты будешь прислуживать их величествам за завтраком.

– Но это работа Марты, – ответила Грейс.

– Сегодня её не будет. Её сын заболел. Кто-то должен ухаживать за ним. Переодевайся.

Экономка бросила ей на кровать форму и пока Грейс переодевалась, та объясняла, в чем будет состоять её работа. Девушка помнила слова Марты, когда та впервые отправилась в комнату королевы и вернулась вечером:

– Она такая прекрасная, ты себе не представляешь! – восклицала Марта. – Светлая, добрая, настоящая, немного наивная, но такая живая внутри, как будто… чистая. Ну, ты ведь понимаешь, о чем я говорю! Понимаешь?

Серебряный поднос с едой дрожал в руках, когда Грейс шла по коридорам, поднималась по лестнице.

– Она тебя не узнает, – бормотала себе под нос Грейс. – Не узнает, потому что не вспомнит. Потому что не видела твоего лица. Просто не дёргайся.

У дверей она сделала глубокий вздох, а затем гвардейцы открыли для неё двери, и Грейс вошла в комнату. Королева была одета в простое синее платье, волосы распущены. На короле была белая рубаха и серые брюки. Они сидели рядом, по-домашнему, разговаривали и смеялись. Их сын Скай^[1] баловался с едой. Грейс улыбнулась, наблюдая за семейной идиллией.

– Доброе утро, – поздоровалась с ней Снежная королева. Она склонила голову, чтобы заглянуть в глаза Грейс и ей это удалось. Даже белый чепчик не спас девушку от взгляда прекрасных карих глаз.

– Доброе, – ответила ей Грейс и передвинулась к другой стороне стола, чтобы собрать грязную посуду.

Король закончил завтрак, поцеловал жену в висок и отправился в спальню переодеваться. Принц Скай побежал вслед за отцом. Грейс осталась с королевой наедине.

– Ты новенькая?

– Да, госпожа, – машинально ответила девушка. – Простите. Ваше величество.

– Ничего страшного. Можно и «госпожа». И как тебе работа?

– Лучшая что у меня была, ваше величество, – ответила Грейс.

– Вот как, – Снежная королева улыбнулась. – Пожалуйста, присядь, поговори со мной.

– Простите, ваше величество, но я не имею права сидеть вместе с вами, – отказалась Грейс как можно вежливее.

– Почему? Ты боишься меня?

– Нет! – воскликнула Грейс. Вопрос застал её врасплох, и она выронила поднос с китайским фарфором. Чайник и блюдце уцелели, но одна чашка надкололась. – О, боже, простите!

Королева взяла её за руки и смотря прямо в глаза прошептала: «Это всего лишь чашка… Ничего страшного…», а затем случилось то, чего Грейс не поняла. Королева разрыдалась, а затем её плач перешёл в истерику.

– Ваше величество, что с вами? Что я сделала?

Руки королевы обледенели, и иней покрыл её одежду.

– Кай! – кричала она навзрыд. – Кай, скорее.

Когда дверь комнаты с грохотом отворилась, и король увидел эту картину, лицо его исказилось от гнева. Грейс в ужасе отпрянула и попятилась назад.

– Я не понимаю. Я ничего не сделала, – оправдывалась она.

Король подбежал к жене и взял её лицо в свои руки.

– Снежка, что случилось? – спросил он, глядя ей прямо в глаза.

– Это она. Это она, Кай. Она нас нашла.

– Она? – удивился Кай, вытирая град слез большими пальцами. – Кто она? О ком ты говоришь?

Белоснежка поцеловала его ладонь и посмотрела на Грейс. Та стояла испуганная и беспомощная, прижимая к телу поднос, словно тот мог защитить её. Король подошел к девушке, но с каждым его шагом, та отступала на два.

– Я не причиню тебе зла, – сказал он. – Мы просто хотим кое-что прояснить. Хорошо? Пожалуйста, сними чепчик.

Грейс подчинилась. Да и был ли у неё выбор? Он король, а она простолюдинка. Затем Кай сделал резкое движение, и Грейс необдуманно рванула к двери. Та вмиг покрылась огромным слоем льда, и девушка разрыдалась, стуча кулаками по льду. На её плечи опустились теплые нежные руки. Снежная королева провела указательным пальцем по родинке в форме полумесяца. Грейс содрогнулась, готовая ощутить холод, но почувствовала лишь тепло.

– Ты видишь это, Кай?

– Да, ведьма сказала правду.

Королева осторожно развернула девушку лицом к себе.

– Как тебя зовут, милая? Откуда ты родом?

– Моё имя Грейс. Я родилась в маленьком городке под названием Лукас, но после смерти родителей жила в Аквитании вместе с дедушкой, – ответила она, сдерживая слёзы.

– Грейс, успокойся, – сказал король. – Как я сказал, мы хотим кое-что прояснить.

– Как звали твоих родителей? – спросила королева.

– Маргарет. А отца Сайман.

– Мы знаем людей с такими именами? – Снежная королева обратилась к мужу.

– Нет, но я все проверю. А твой дедушка?

– Аларик. Прошу вас, объясните что происходит. Я в чем-то провинилась?

– Сколько тебе лет, милая?

– Двадцать, – ответила Грейс. Король с королевой выглядели такими отчаявшимися, что Грейс непонятно зачем добавила: – Через неделю мне исполниться двадцать один год.

Снежная королева засмеялась и крепко обняла Грейс.

– Двадцать один год назад мы потеряли дочь. И сегодня, наконец, нашли её.

Через несколько секунд смысл этих слов достиг Грейс, и она нервно расхохоталась.

– Ваше величество, это чудовищная ошибка. Я знаю свою семью, я знаю кто я. Я не ваша дочь. Мне очень жаль это говорить, ведь лучшей матери и пожелать нельзя, но я не ваша пропавшая принцесса.

– Идем со мной, – королева отвела девушку в спальню и они обе встали перед огромным красивым зеркалом. В нём отражались два прекрасных создания: Грейс и Белоснежка. Волосы их были черными как крылья ворона, губы алые точно кровь, а кожа – белее снега. Они были прекрасны. Они были похожи, словно мать и дочь.

– Нет. Нет, это не я, – протестовала Грейс.

– Конечно ты!

– Должно быть это колдовство.

Грейс не осознавала этого, пока не произнесла вслух. Конечно это колдовство! Вот что сделала аквитанская ведьма. Вот что значит «это вклад в твоё будущее». Она сделала её красивой. Нет, не так. Она сделала её прекрасной, похожей на королеву Белоснежку.

– Ваше величество, это ужасная ошибка. Это все колдовство, это не я. Всю мою жизнь волосы у меня были серыми, а тело покрыто веснушками. Я безобразна и проклята.

– Но аквитанская ведьма напророчила нам, что ты сама найдешь нас, когда тебе исполниться двадцать один год, – возразила Снежная королева.

– Это все её козни! – закричала Грейс. – Это она со мной сотворила! Ваше величество, не обманывайте себя. Даже если пророчество ведьмы правдиво, то у вас ещё есть время встретиться со своей дочерью. Умоляю, дождитесь её. Та, что стоит перед вами – обман!

Грейс с содроганием вспоминала время, проведённое у аквитанской ведьмы. Очнувшись Грейс, не помнила, кто она и где находится. Рядом с ней была только старуха, которая не спешила общаться. Грейс не могла говорить и ещё очень долго не могла двигаться. Она пребывала сразу в двух состояниях на границе между реальностью и сном. В одном ей хотелось кричать до потери голоса от боли и мерзости, которые переполняли её. В другом – чтобы всем было плевать на неё и её судьбу. Отчего Грейс ещё сильнее хотелось умереть.

Она знала, что находится в лесу. Грейс не могла говорить и двигаться, но запах леса и щебет птиц ни с чем не спутаешь. Если бы ей суждено было умереть, то Грейс предпочла бы умереть именно в лесу. Она никогда не видела океана, не зарывалась пальцами в тёплый песок, не ела клубнику, не видела солнечного затмения, не каталась на спине черепахи и не видела вулкана. И ещё каждую секунду своего пограничного состояния, Грейс думала о снеге.

Грейс хотелось жить, но она мечтала умереть.

– Я понимаю, что для тебя это слишком, – сказал король, наблюдая за всем из прохода. – Но прошу тебя, не отвергай нас. Позволь во всем разобраться. Пускай придворные маги тебя осмотрят. Если это действительно колдовство, как ты говоришь, то ты вольна делать что пожелаешь. Захочешь уйти, значит уйдешь. Захочешь остаться? Что ж, оставайся.

Грейс переводила взгляд с короля на королеву и понимала, что обречена. Несмотря на столь щедрое предложение, выбора у неё не было. Может быть, они верили в то, что говорили, но Грейс знала – при любом исходе они её никогда не отпустят. И будут пытки, допросы, бесконечная боль и кровь.

Грейс снова оказалась на грани между жизнью и смертью. Между молотом и наковальней. Между реальностью и вымыслом. Между ночью и днём. Между сном и явью. Между будущим и прошлым.

Это место, которое Грейс занимала в этом мире – между.

Кай нервно вышагивал по коридору, в то время как Белоснежка абсолютно спокойно сидела на скамейке в ожидании вердикта придворных магов.

– Господи, почему так долго?! – заорал Кай на весь коридор, и эхо разнесло «…долго…», «…долго…», «…долго…».

– Она необычная кандидатка, что нам подсовывали ранее, – сказала Снежка, не веря, что ей требуется объяснять очевидное. – Маги проверяют не только её родимое пятно.

– Я знаю. Я понимаю, просто…

Дверь распахнулась и к ним вышли три человека в черных мантиях. То, что был выше остальных и стоял ближе к супругам выдержал небольшую паузу, а затем сказал:

– Ошибки быть не может. Это Одетт.

Король с королевой облегчённо вздохнули.

– Я же говорила! Говорила! Моя девочка. Нашлась. После стольких лет она нашлась.

– Но… эм…

– Что такое? – спросил король.

– Ваше величество, это деликатный вопрос. Возможно, стоит сказать об этом позже?

– Говори сейчас же, – приказал Кай.

– Она… не девственница.

– Что? – ужаснулась королева. – Повтори ещё раз.

– Она не девственница. Мне очень жаль, ваше величество, но это так.

– Вы посмели подвергнуть её такому осмотру без моего присутствия!

– Его высочество приказал осмотреть её на наличие…

– Магии, – отчеканил Кай. – А не девственности.

– Прошу прощения, – равнодушно ответил маг. – Я не правильно вас понял.

Не дожидаясь ответа, Белоснежка ринулась в комнату к своей дочери, чтобы обнять её и утешить.

– Не думай, что я не понял, что ты только что сделал, Морган.

Маг холодно усмехнулся, словно бросая ему вызов. Мол, что ты мне сделаешь деревенщина? На Кая долгие годы так смотрели и даже не было нужды говорить ему это в лицо. О, они бы посмели. Кай был в этом уверен. Но никому не удалось его выжить. Морган был наименьшей его проблемой. Он провел это обследование, чтобы доказать двору и всему королевству, что яблоко не далеко упало от яблони. Разве кто-то захочет взять в жёны обесчещенную принцессу?

Кай усмехнулся. Он знал, каков следующий шаг мага и безусловно сможет его предотвратить. А пока он нужен своей дочери. Грейс сидела на своей кровати и смотрела вдаль, не видя ничего перед собой. Снежка была подле нее.

– Он не имел права проводить этот осмотр. Нам с отцом это не важно. Мы все равно тебя любим, милая. Ты мне веришь?

– Конечно, ваше величество, – Грейс посмотрела на неё безжизненными глазами.

– Нет нужды быть столь официальными. Можешь звать нас мамой и папой, – сказала Белоснежка, гладя дочь по волосам.

– Как пожелаете, матушка, – безразлично ответила Грейс, вернув голову в прежнее положение.

– Ты разве не рада этому? Жить в большом доме, с семьей.

– Очень рада.

Белоснежка смотрела на свою дочь и видела Аврору. Сколько раз она слышала такое? Тысячу? Сотни тысяч? Кто-то отдавал приказ – «Сиди и вышивай», «иди поиграй», «не докучай» – и Аврора отвечала: «Хорошо», «да», «как скажите». И вот сейчас перед ней сидела её собственная дочь, одетая в незамысловатое розовое платье, которое ей очень шло, и была так похожа на Аврору.

– Любимая, думаю, нам стоит оставить Одетт наедине со своими мыслями. Мы все многое пережили за последние дни.

Оставшись наедине, Грейс заплакала. Её план был до смешного прост – дождаться настоящую принцессу и уповать на её снисхождение. Если ведьма сказала правду, то она появится в течение недели. Грейс должна была только продержаться. А пока она станет Одетт. Это будет её игра.

За своими мыслями, Грейс не заметила, как в комнату вошли. Это была Марта.

– Прикажите подавать ужин? – вежливо спросила подруга.

Грейс улыбнулась мягко и разочарованно. В её карих глазах была истома.

– Позже, – ответила принцесса. – Прямо сейчас я хочу смыть боль.

Грейс стали учить всему, что только могли. Королева сопровождала её на занятия и выглядела очень счастливой. Она не допускала и мысли, что Грейс не её настоящая дочь. И подданные Эрталя приняла Грейс как свою принцессу. Снежная королева брала её на все праздники, парады, чаепития и званые ужины. Грейс боялась разговаривать с придворными, чтобы ненароком не сказать то, чего не следует. Безусловно, пропавшую принцессу обучали этикету. Справа от неё лежали ложки и ножи разных размеров, а с лева – вилки.