Квадратные метры хитрости

Автор выражает сердечную благодарность

адвокату Наталье Земсковой за сюжет этого

романа и за неустанную борьбу со злом.

Глава 1

Эсэмэска выглядела странно: «Жду тебя немедленно в пивбаре, где парень рыбок продавал. Твоя лучшая подруга». И «смайлики» какие-то дурацкие – в виде умоляющих рук, изумленной и заплаканной рож.

Поскольку эсэмэска была отправлена с незнакомого номера, а времени было полпервого ночи – я сразу поняла, что «лучшая подруга» – это Ирка Осокина. И что с ней случилась какая-нибудь неприятность. Очередная. И шифр ее – разгадала: «парень рыбок продавал» в моей глубокой юности в пивбаре на Волгоградском проспекте. Рыбки были в графине с водой. Парень ходил от столика к столику и уверял: если выпустить этих мальков в ванну, до краев наполненную, – вырастут осетры. При Ирине недавно это вспоминала, а теперь тот пивбар – круглосуточный.

С тех пор как Ирка организовала частное сыскное агентство «Чистая вода», специализирующееся на слежке за неверными супругами и супружницами, – неприятности преследовали Ирку по пятам.

А начался Иркин бизнес невинно: с того, что Ира начала подозревать своего мужа в изменах. Не совсем беспочвенно, впрочем. Кирилл, он же Кика Осокин, мой друг детства, – любил, что греха таить, приволокнуться за юбками.

Ирка наизобретала миллион способов разоблачить неверного супруга, и когда количество перешло в качество – организовала частное детективное агентство «Чистая вода». Не пропадать же навыкам!

Для меня эти Иркины неприятности обычно выливались в Иркины же многословные излияния в мою жилетку. Иногда и в полпервого ночи. Но чтобы с чужого телефона эсэмэски слать, да еще и в пивбаре встречу назначать… В моем сердце шевельнулось душераздирающее подозрение: с Иркой случилась настоящая беда.

Я смыла с лица южнокорейскую освежающую маску. Лицо было красное. До утра должно было пройти. Но время не ждет! В конце концов, посетители ночного пивбара потерпят. Возможно даже, что на их фоне я буду выглядеть бледной, как спирохета.

Муж уже спал. Я решила его не будить. Может, мне удастся вернуться до его пробуждения. Но на всякий случай я написала записку, что срочно еду к Ире. По неотложному делу.

Добралась быстро: Москва – маленький город, если не забит пробками.

Вошла в полупустой зал пивнушки. Огляделась. «Лучшей подруги» видно не было. Внутри у меня похолодело: от Осокиной, конечно, многого можно было ожидать – но только вот не такой подлости, чтобы выдернуть из дома в ночи, а самой не явиться. Неужели я опоздала? Неужели уже что-то случилось? Не хотелось думать, что непоправимое.

Сзади над ухом жарко прошептали:

– Не оборачивайся! Иди к машине.

Я сделала шаг вперед – чтобы не обернуться. Но выход был в противоположной стороне, и я вынужденно повернулась.

От меня уходила тонкая фигура, закутанная в сари. То есть мне так сначала показалось, что в сари. На самом деле это было черное одеяние, которые у нас носят мусульманские женщины – и то редко.

Я села в машину в полном ужасе. С Иркой точно случилось что-то страшное! В самом лучшем случае – она окончательно свихнулась на почве своей паранойи, превращенной к тому же в профессиональную деятельность.

Черная, закутанная до глаз женщина плюхнулась на пассажирское сидение и скомандовала:

– Поехали!

– Ирка, это ты? – с надеждой спросила я слабым голосом.

– Слушай, можно не задавать глупых вопросов? У меня нервы на пределе! Ты еще не поняла?

Я, конечно, уже поняла. И покатила тихонько вдоль дороги, ожидая новых указаний, не спрашивая уже ни о чем.

И очень правильно сделала. Потому что Ирка была натурально на грани истерики. Ее трясло мелкой дрожью. К тому же она все время бессвязно лепетала что-то про тюрьму. В которую не хочет. Еще бы! Можно подумать, что кто-то в тюрьму хочет.

Постепенно Иркина речь стала обретать связные очертания. Если опустить цветастые эпитеты, экспрессивные междометия и нецензурную лексику, ситуация выглядела следующим образом.

Примерно месяц назад адвокат Наталья Замятина поручила Иркиному частному сыскному агентству «Чистая вода» слежку за квартирным мошенником. То есть негласное наблюдение, в рамках разрешенного «Законом о частной детективной и охранной деятельности» – «сбор сведений».

Дело в том, что к адвокату Замятиной обратился некий гражданин Н, несколько лет как проживающий за пределами нашей Родины – в одной из европейских стран. В Москве у гражданина Н оставалась обширная квартира в престижном доме не менее престижного центрального района столицы. И вот Н решил продать свою недвижимость, что и поручил сделать риелторам. Однако те сообщили гражданину Н, что недвижимость-то уже и не его, гражданина, а вовсе даже принадлежит иному лицу. Н, разумеется, сначала впал в ступор, но потом – жалко все же 140 миллионов, хоть и рублей – обратился за помощью к адвокату Наталье Замятиной.

Та быстро выяснила, что право собственности на элитную квартиру перешло от гражданина Н к гражданину Красавину О.Н. на основании решения Замоскворецкого суда. Все очень просто. Ловкость рук и никакого мошенства! Гражданин Красавин обратился в суд с исковым заявлением к гражданину Н вполне законно – на основании части 3-й статьи 551-й Гражданского кодекса, согласно которой в случае, когда одна из сторон сделки уклоняется от государственной регистрации перехода прав собственности на недвижимое имущество, суд может вынести решение по требованию другой стороны. То есть гражданина Красавина. То есть передать недвижимое имущество гражданину Красавину.

При этом у суда первой инстанции не возникло вопросов к гражданину Красавину О.Н. – где, например, совершалась передача денег (может быть, предположим, в подворотне). И, разумеется, суд не счет нужным поинтересоваться, почему гражданин Н три раза не явился в суд. Не явился и не явился. Суду-то какое дело?

Адвокату удалось отменить решение суда первой инстанции. Статус-кво в отношении московской недвижимости был восстановлен. Однако поползновения гражданина Красавина в отношении квартиры гражданина Н продолжались. Красавин регулярно незаконно менял в квартире замки, а также вывозил из нее дорогостоящую технику.

Тогда-то адвокат Замятина и обратилась в «Чистую воду». Ирина Осокина, движимая жаждой восстановления справедливости в части наказания негодяя, установила, что в производстве Мосгорсуда находятся еще 5 дел, в которых истцом является Красавин. И все по тому же поводу – иску по «уклонению от регистрации».

Используя программу распознавания лиц, Ирина Осокина установила, что гражданин Красавин О.Н. ранее носил фамилию Синицын и уже был однажды судим за мошенничество в городе Волгограде и даже отсидел по этому поводу 5 лет.

Все это дало основания адвокату Замятиной обратиться в компетентные органы с требованием завести уголовное дело по факту мошенничества гражданина Красавина О.Н. После долгих проволочек дело было возбуждено, но ровно никаких действий компетентные органы по нему не предпринимали…

В процессе изложения этой запутанной истории Ира почти пришла в себя. Это выражалось в частом употреблении слова «блин» вместо нецензурщины. Когда Ирка в себе – она все же избегает материться. Памятуя о том, что леди все же не матерятся, как биндюжники. А Ирка все время норовила закосить под леди. Обычно это ей дается с большим трудом и неистовой концентрацией воли. И я заключила: Осокина сейчас уже обрела способность к самоидентификации. От сердца отлегло. О чем я и не замедлила сообщить подруге, возможно, конечно, не в самых деликатных выражениях:

– Все это замечательно! Но ты мне не могла все это завтра рассказать? Зачем ты меня выдернула из дома ночью?

Ирка уставилась на меня, как на ненормальную:

– Ты что, не поняла?

– Что? Что ты развила бурную деятельность и решила поведать мне об этом, когда все приличные люди спят?

– О! – воздела Ирка глаза к потолку моей машины. – Господи, за что? Если за то, что я в седьмом классе укусила училку химии – то это я давно уже искупила – путем многочисленных страданий моей жизни.

– Можно подумать, ты с тех пор не грешила, – возмутилась я Иркиному лицемерию.

– Может быть, и грешила. Но уж точно не нагрешила на такую черствую подругу. Ты еще не поняла? На меня наехала мафия! Квартирная!

– О!

– Вот именно! Мне труп подбросили!

– О! Так рассказывай!

– А я что делаю?

– Надо с самого главного начинать!

– Блин, ты меня еще редактировать будешь! Когда я в таком состоянии и обстоятельстве!

– Прости!

– И что, ты действительно думаешь, что я могла тебя вызвать ночью просто так, без острой необходимости? – Ирина попыталась открыть дверь машины на полном ходу.

К счастью, двери в моей машине блокируются автоматически, Ирке не удалось покинуть помещение немедленно, а у меня все же получилось смягчить ее сердце россыпью извинений и подлизыванием.

– Короч, – вернулась, наконец, к рассказу Ирина, – сегодня я опять посетила эту квартиру. Просто чтобы посмотреть, все ли в ней в порядке. А там – труп! И не просто труп! А труп тетки, за которой уже месяц как следит мое агентство! Меня ее муж нанял. То есть пригласил. Заключил официальное соглашение! Через бухгалтерию проведенное! Налоговая не придерется! Но лучше бы налоговая! Чем менты! Теперь-то мне не отвертеться! О-о-о! За что? Неужели за то, что я в первом классе шандарахнула головой о батарею Сашку Назарова?! Но не насмерть же! Хотя «Скорую» и вызывали! Но, господи, я больше так не буду!

– Ир, ну, ладно тебе, все мы грешим. Но не до трупов же!

– Вот именно! Ты понимаешь, насколько это серьезно! Мафия плюс следак, который не хочет мошенника Красавина вызывать, волынку тянет! Это же коррупция! Нет, мне теперь не отвертеться. Захотят в тюрьму посадить – посадят! Труп! Это пожизненное! О-о-о!

– Женщинам у нас пожизненное не дают, – машинально заметила я.

– Спасибо тебе, дорогая, утешила. Десять лет – тоже не хотелось бы сидеть. Да что десять лет – ни дня не хочу! Тем более – я не виновата! А то, что я Кике однажды изменила (только один-единственный разочек!) так это все же на лишение свободы не тянет.

– Не тянет, – согласилась я.

– К тому же я страдала! Мне муж-изменщик попался! Можно сказать, искупила! Кровью и нервом!

– Хватит грехи свои тяжкие припоминать!

– Ты хочешь сказать, что у меня будет на это время? В смысле – в тюрьме? – Вылупила свои глаза с нарощенными ресницами (слишком, кстати, длинными). – Подруга называется! Вот что я от тебя слышу! Вместо утешения и сочувствия!

– Я сочувствую!

– Еще как! – по-мефистофельски расхохоталась Осокина.

Мне стало стыдно. Вот так – случись что – тоже буду вспоминать, как черства была с подругой в тяжелую минуту. Нет уж, лучше заранее не грешить!

– Ириша, что я могу для тебя сделать? Честное слово! Все, что могу – сделаю.

Я только сейчас заметила, что мы едем и едем – неизвестно куда. Вон, уже показались очертания какого-то городского поселения. И довольно крупного! Батюшки! Это был уже город Жуковский. Я остановилась.

И только тогда уловила пристальный Иркин взгляд.

– Точно сделаешь? – практически утвердительно сказала Осокина.

И я поняла, что мне деваться некуда. Клятвопреступление – тягчайший из грехов! А я не хочу, чтобы мне трупы подбрасывали!

– Да! – мой голос прозвучал твердо.

Хотя и не сказать, что я была полна решимости ввязываться в эту историю. Но Ирина умеет припереть к стенке! Этого у нее не отнимешь.

– Дай мне свой паспорт. На время.

– Что ты задумала? – на всякий случай ужаснулась я.

– Ничего особенного, – небрежно махнула рукой подруга.

– А именно?

– Я решила скрыться.

– С моим паспортом?

– Чтобы скрыться – мне твой паспорт не нужен.

– Да, – радостно поддакнула я.

– Просто я тогда уж подтяжку сделаю – давно собиралась. А тут как раз случай подвернулся этот, ну, с трупом подброшенным. Все равно на людях не показаться – так я пока на пластическую операцию лягу. Что время терять? Но в клинике паспорт нужен. А меня уже ищут наверняка! А я по твоему паспорту лягу.

– Подожди, и сколько ты там собираешься скрываться?

– К сожалению, там долго не продержат, – закручинилась Ира, – дня три – и то если очень просить буду. Но зато потом я могу ходить с перевязанной мордой! – радостно сообщила авантюристка. – И очень долго! Меня никто не узнает!

– Ты хотя бы со своей адвокатессой связалась?

– Как ты думаешь? Сразу же!

– И что она говорит?

– Говорит, что в стране коррупции беспредел. Нет, она, конечно, будет меня защищать бесплатно. И в суде, и во время следствия. Но никто не гарантирует, что меня не заключат под стражу до суда. А по статистике суды выносят обвинительные приговоры в девяноста семи процентах случаев. Ты хочешь на три процента надеяться? Или все же дашь мне свой паспорт?

– Дам, конечно, – а куда было деваться? – Но ты же не будешь всю оставшуюся жизнь скрываться от правосудия? То есть, извини, от полиции?

– Во-о-от, ты уже на правильном пути понимания ситуации, – обрадовалась Ира.

А я поняла, что одним паспортом я уже не отделаюсь. Понимание мое усугубилось, когда Осокина вытащила из складок своих черных одежд телефон.

– Здесь симкарта, по которой ты мне будешь звонить. А я – тебе.

Я взяла телефон, как гадюку, которая норовит укусить. Причем смертельно.

Мне вдруг остро захотелось сделать подтяжку лица. Или хотя бы исповедаться во всех своих грехах. Может, поможет?

Но было поздно. Ира уже давала мне инструкции. Подробные.

– Мы должны вывести всю эту мафию на чистую воду. Лично тебе ничего особенного делать не придется. Ты будешь не одна. Леонид и Славик тебе помогут. Ты можешь ими располагать. Они предупреждены.

Леонид и Славик – это Иркины подручные. То есть помощники, то есть сотрудники агентства «Чистая вода». С Леонидом Ира познакомилась, когда тот следил за мной по поручению бандитов (но это давняя история)^[1], и перевербовала топтуна. А Славика буквально подцепила в фитнес-зале. Лично у меня эти люди доверия не вызывали – один с легкостью сменил хозяина, другой – вообще непонятно кто. Но выбирать не приходилось.

– Я буду постоянно на связи. У меня есть четкий план! И еще один телефон – с «левым» номером.

– А ты где будешь?

– Я буду скрываться! Ты не поняла?

– Где?

– Какая разница? Вдруг тебя будут пытать, и ты выдашь мое местоположение?

– Пытать? – меня обдало жаром.

– А ты как думаешь? В борьбе с мафией все возможно!

Мне стало не по себе. То есть очень не по себе.

Ирка внимательно посмотрела на меня и успокоила:

– Поэтому тебе лучше не знать, где я буду.

– Но мафия может не догадываться о моем неведении.

– Ой, ну что ты всегда самое худшее предполагаешь? Надо мыслить позитивно и верить в светлое будущее!

– Вижу, до чего эта вера тебя довела!

– Короч. Ты готова мне помогать или нет?

– А Леонид со Славиком не справятся без меня? – передо мной замаячила последняя надежда отделаться только паспортом.

– Нет, – отрезала Ирина, – мне нужен еще один человек!

– Но ты же знаешь, какая я наивная, – заныла я, – я совершенно ничего не понимаю в разоблачении мафии и коррупции…

– Ты будешь строго следовать моим указаниям!

– Кстати, – сказала я некстати, – а Кика в курсе? Что тебе труп подбросили?

– Пока нет. Я сказала, что улетела в Египет.

– И Кика тебя отпустил?

– Слушай, скандал с мужем на фоне подброшенного трупа – это сущая ерунда. К тому же – пусть поревнует. Ему полезно. Но Кика узнает, разумеется. Меня же будут искать. Придут и к нему.

– Когда?

– Вот не знаю, – задумалась Ирка, – я сбежала из квартиры. С трупом. То есть из квартиры, где труп. Но позвонила в полицию.

– Зачем?

– Во-первых, я его нашла все-таки, труп. Как законопослушная гражданка, я обязана оповестить компетентные органы.

– А во-вторых?

– Достаточно «во-первых». Ты не о том думаешь!

– Да, – опять заныла я, – боюсь, я тебе все испорчу! У меня все время мысли о чем-то не о том, путаются…

– Ты сможешь! – голосом Кашпировского сказала Ирка и так же пристально посмотрела мне в глаза.

Я опять подумала, что Ирка неудачно нарастила ресницы. А подтяжку ей еще рано делать.

– Тебе еще рано делать подтяжку.

– Да, хотела еще лет пять подождать, – покладисто согласилась Ира, – но тут такой случай представился. Не упускать же… В общем, слушай меня внимательно…

Ира изложила свой план. На первый и даже на второй взгляд план был вполне безобидный. В Мосгорсуде злодей Красавин числился истцом еще в пяти исках. Кто эти люди, к которым Красавин предъявляет иски? И живы ли они вообще? Это мне и предстояло установить.

– Они, может быть, и не знают, какой опасности подвергается их недвижимость! Люди совершенно невинны! – давила Ирка на мое гражданское самосознание. – Их надо найти и предупредить! Немедленно! Я сама бы это сделала, но светиться не могу.

Я подумала, что здесь и не пахнет борьбой с мафией. Вполне благородное и безобидное занятие – найти людей и предупредить их об угрозе, нависшей над ними. Я вполне могу справиться. Но все же смутные сомнения меня терзали.

– Но ты можешь поручить все это сделать Леониду и Славику…

– Что им, разорваться? – вспылила Ира. – Они будут в это время помогать мне бороться с мафией. И коррупцией!

– О!

– Да! Неужели ты думаешь, что я засяду без дела в каком-нибудь тихом месте? Поджидая, когда меня схватят правоохранительные органы?

– Ну, расскажи, расскажи, – заинтересованно умоляла я, – что ты намереваешься предпринять?

Ирина смерила меня надменным взглядом. И я опять вспомнила про пытки. Вернее, про возможность пыток. Не скрою: взгрустнулось. Но тут меня осенило. Просто-таки просияла в моем сознании мысль:

– Мне жалко Кику. Он будет переживать. Может, что-то другое придумать – не Египет? Что-нибудь безобидное?

Ирка хмыкнула, задумалась, а потом посмотрела на меня так, как если бы видела первый раз в жизни.

– Хорошая идея! Но ее надо продумать хорошенько. А что если организовать мое похищение? Якобы меня похитили! Потому я и пропала. А не просто скрываюсь от правоохранительных органов на курорте, не желая давать правдивые показания по поводу трупа! И Кика будет не так нервничать… То есть будет, конечно, но благородно! Не подозревая меня в измене, а волнуясь за меня! Но должны быть свидетели! Совершенно посторонние люди! Желательно много.

Мне данная идея не показалась лучше предыдущей. И вообще хорошей – не показалась. Но кто бы меня послушал?

– Много свидетелей не надо, – сказала я, – а то тебя могут отбить. А это – провал.

Мы углубились в обсуждение этой темы и не заметили, что уже почти рассвело. Ирке-то некуда было спешить – она скрывалась, а меня дома ждал муж. Антон.

– Ир, а можно я Антону все расскажу?

– Нет, – отрезала Ирка, – мужики – хуже баб. Обязательно проболтается – Кике хотя бы. Это страшно все осложнит. Отсутствие информации должно быть стерильно.

Я пригорюнилась. Совсем недавно я выпуталась из истории, в продолжение которой мне все время приходилось врать Антону (для его же блага!).

И вот опять.

Видимо, на моем лице отразились сомнения, потому что Ира погладила меня по плечу:

– Когда все закончится… Полной победой над мафией! Мы все Антону расскажем. Он будет счастлив! Ему будет стыдно!

– За что?

– За то, что он подозревал тебя и не доверял. Вообще, ты не о том думаешь сейчас. Поехали! У тебя паспорт при себе?

Конечно, у меня не было с собой паспорта, только права в бардачке.

Ира осталась меня ждать на лавочке в сквере, а я с трепетом пошла домой. Что скажет Антон? Я отсутствовала всю ночь!

К счастью, Антон еще спал. Такса Матильда вылезла из-под одеяла и радостно завиляла хвостом. Судьба явно благоволила ко мне! Пока, во всяком случае.

Я схватила паспорт, собаку, и мы благополучно добрались до поджидающей Иры.

Я раскрыла документ и сверила фотографию в нем с Иркиным еще не подтянутым лицом:

– Мы не очень похожи…

– Давай, – Ирка выдернула у меня из рук удостоверение личности (государственного образца!), – кто там разбираться будет? На крайняк скажу, что была толстая, а теперь привела себя в порядок.

– Я – не толстая. Я – круглолицая.

– Если тебе от этого легче – пусть будет так.

Мы с Матильдой вернулись домой. Я сразу почувствовала: в доме разлито напряжение.

– Антон! – робко позвала я.

Ответом мне было молчание. Я прошла на кухню. Антон смотрел в окно. Спина мужа выражала крайнюю степень подавленности. На столе лежала моя записка. О, черт! Я забыла о ней! Черт, черт, черт…

В какой-то умной (а может быть, и неумной) книге я прочла про то, что если виноват – ни в коем случае не надо оправдываться, – это усугубляет. Вполне вероятно, что мне все же как-то удалось бы успокоить Антона. Но я патологически не умею врать, а правду сказать я не могла – Ирке обещала не разглашать.

– Что случилось? – с фальшивым недоумением спросила я.

Антон повернулся и потряс перед моими глазами моей же запиской:

– Ты не ночевала дома!

– Я ночевала! – слабым голосом возразила я.

– Ты не умеешь заметать следы, – саркастично заметил муж, – я звонил Кике. Ирка – в Египте.

– Вот видишь, – попыталась уцепиться я, – и я никак не могла уехать на встречу с ней! Тем более так быстро вернуться.

– Не надо принимать меня за дурака! – грозно предупредил Тоша.

– За какого дурака? Я вообще не знаю, где ты взял эту записку! Старая какая-то валялась здесь… Может, Мотька вытащила откуда-то…

– …И на стол положила.

– Сквозняком занесло, – отмахнулась я, – откуда я знаю…

Я решительно продвинулась к плите.

– Тебе кофе сварить?

Антон посмотрел на меня с нескрываемым ужасом. Молча развернулся. Через минуту хлопнула входная дверь.

«И это только начало!» – подумала я. Но переживать было некогда – по этому поводу.

По нашему с Ирой хитроумному замыслу, Ирку, бедолагу, должны были похитить среди бела дня. Меня при похищении не должно было быть рядом – ни в коем случае. Чтобы потом по допросам не затаскали – врать-то я действительно не умею. А ну, как начну путаться в показаниях, навлеку на себя подозрение, еще задержат до выяснения обстоятельств. А я нужна на свободе!

И я сидела – на свободе – и прокручивала в голове детали операции. Не пластической, разумеется, а операции похищения Ирки.

Леонид и Славик, переодевшись в камуфляж и натянув черные маски, должны были затолкать Ирину в машину с фальшивыми номерами и скрыться в неизвестном направлении. Сделать это они должны аккурат сейчас – в 12.30. по московскому времени.

Но сделать это предстояло на глазах знакомого с Ирой человека – иначе как идентифицировать Ирку с Иркой? Мало ли кого похитили? А нам нужна была четкая персонификация!

Поэтому мы выбрали местом злодеяния – парикмахерскую, которую Ира регулярно посещала. Там имелся Иркин телефонный номер в записи на сегодня, все остальное установить было делом пустяковым. В смысле – легко было понять, что это именно Ирину Осокину похитили.

Я гипнотизировала телефон в ожидании звонка. Потом спохватилась, что не тот телефон гипнотизирую – достала выданный Ириной. 12.45… 13.05… 14.00…

Наконец раздался бравурный марш рингтона.

– Ну, – выдохнула я в трубку, – как?!!

Ирка рыдала. Натурально рыдала настоящими слезами:

– У меня теперь все волосы вылезут… – с трудом различила я. – Пробки, они опоздали, меня уже накрасили…

– Тебя похитили или нет? – строго спросила я. – При чем здесь волосы?

– При том! Я всегда знала, что ты черствая!

– Я?!

Леонид и Славик в костюмах похитителей опоздали по причине пробок, царивших в городе. По задумке – они должны были появиться, как только Ира усядется в кресло парикмахерши Марины (я у нее тоже, кстати, пару раз была – она короткие стрижки хорошо делает). Но появились, когда Марина уже накрасила Ирке корни волос.

Схватили, как и было задумано, затолкали в машину и повезли. А ехать до секретного (даже от меня!) места было далеко. Ирка волновалась: не отвалятся ли волосы по дороге.

– А тебе край надо было краситься! Другого времени найти не могла?

– А когда? Я все в поиске выхода из конфликта с мафией и коррупцией! Думала: если пробки – так и покрашусь заодно.

– Ладно-ладно, – успокоила я подругу, – ничего не сделается с твоими волосами. Сейчас такие краски… Они ничего не жгут. Просто действовать перестают…

– Ты уверена? – грозно спросила Ирка.

– Да! Доедешь, голову помоешь – позвони! Я тут вся на нервах.

– Она на нервах, – передразнила противным голосом подруга, – а я тут спокойная, как слон…

И отключилась.

Ничего. Волосы, в конце концов, могут и новые вырасти. А наш план начал осуществляться. Пусть с небольшими накладками, но все идет в заданном направлении!

Уже через два часа мне позвонил взволнованный Кика. Я выслушала его версию Иркиного похищения и не могла не удивиться неимоверным деталям. Оказывается, Ирку похищали десять человек с автоматами. Десять – так десять. Я не стала спорить.

– Говорила же, что в Египте, – сказала я и осеклась.

– Тебе тоже? Мне тоже сказала, что улетает в Египет. Ничего понять не могу…

Я использовала эту ситуацию для того, чтобы помириться с Антоном. Все же у меня было тяжело на душе – ни за что ни про что человек в недоумении по поводу дурацкой записки.

После известия о злодейском похищении Антону, разумеется, было не до обид и подозрений. Какая там записка – когда такое может с человеком произойти!

Мы вместе поехали к совершенно разобранному Кике. И я только тогда поняла, какая это была жестокая идея – с похищением! Уж лучше бы Ирка прохлаждалась в Египте – неизвестно с кем.

На Кику было страшно смотреть. Мне даже показалось, что он поседел. Хотя у блондинов седина и не так заметна.

Меня все время подмывало намекнуть Кике, что с Иркой все в порядке, что волноваться не стоит. То есть стоит – но только по поводу, чтобы ее в тюрьму не посадили…

Но я, разумеется, не стала этого делать. Да.

А ведь Кике еще предстояло узнать про труп. Который Ирке подкинули. Судя по всему, Кика еще о нем не знал. Его еще не проведали правоохранительные органы, которые расследуют убийство.

Одно меня радовало: судя по Кикиным переживаниям – он очень любит Ирку. И все ее подозрения в неверности – это домыслы. В том смысле, что неверность физическая, может быть, и имела место, но помыслы Кики в отношении Ирки всегда оставались чисты! Да! А это – самое главное!

– Но как Ирка оказалась в Москве? – решился, наконец, спросить Антон. – Ты же говорил, что она ни с того ни с сего укатила в Египет…

– Она обманула меня, – горестно сказал Кика.

И оба мужика уставились на меня. Огромного усилия мне стоило выдержать эти их взгляды.

Чтобы не расколоться, я заплакала. Сделать это было легко – Кику было жалко до слез, и я дала им волю.

Тут уже, конечно, ни о каком допросе с пристрастием речь не пошла. Мужики кинулись меня утешать. Но это было невозможно. Я рыдала. Я только теперь осознала ту бездну, в которую мы с Иркой втянулись. То есть Ирка втянулась. А я, как всегда, попала в нее как кур в ощип – безвинно. Но отступать было некуда.

И я преисполнилась решимости: завтра же отдать все силы на выполнение Иркиного задания по поиску ответчиков мошенника Красавина. Не дам совершиться злодеянию!