Тайник

Глава 1

Ночь полыхала заревом большого костра, который бился в окружении поросших мхом валунов. В отблесках языков пламени плясали тени, ломаясь о стволы деревьев и скользя по завёрнутой в балахон фигуре. Человек стоял неподвижно, голова и лицо были спрятаны под капюшоном, а в руках покоился длинный металлический посох.

На краю поляны, где начиналась мелкая поросль кустарника, и куда не доставал свет от огня, вдруг стало заметно движение. По земле, вжимаясь в грязь, ползла девушка. Руки и тело её были изодраны в кровь, лицо хранило память ударов, волосы свисали жидкими прядями.

Беглянка замирала при каждом звуке, который шёл от того места, где стоял человек. Но как только девушка достигла спасительной полосы густого леса, то поднялась во весь рост и, прячась за толстые стволы, побежала. Голые ступни не чувствовали колких камней, шишек, ветвей. Тело, онемевшее от боли, совершенно не реагировало на хлещущие колючки кустарника, всё это было несравнимо с чувством, охватившим её. Она была свободна. Она вырвалась!

Но вдруг всё померкло, сознание споткнулось о тьму и провалилось камнем в зияющую пустоту, увлекая девушку за собой. А в густой ночи повис лишь краткий крик.

Спустя несколько часов она очнулась на больничной койке. Сначала девушка заметалась, завертелась на кровати, испуганно оглядываясь, но вдруг успокоилась. Облегчение и радость промелькнули в усталом мозгу. Она в больнице. Значит, всё хорошо, всё-таки дошла.

Услышав голоса за дверью, девушка попыталась улыбнуться: здесь есть люди. Видимо, ей помогли.

– И зачем нужно было отдавать ему посох. С таким трудом нашли. – послышался тихий и вкрадчивый шёпот.

– Вот ты в следующий раз отказывать и будешь! А он промахов не любит. Увидел, что девка на лыжи встала, пока он там камлал и впал в гневный экстаз. – донёсся ответ сквозь тонкие стены. – Где теперь этот посох искать, я просто не представляю. Хорошо, хоть беглянку удалось перехватить, а то нам всем мало бы не показалось.

И чем больше она слышала слов, тем больше цепенело её тело, тем сильнее билось сердце, и страх сковывал осознанием безысходности.

***

Утро подполковника Малинина началось с пролитого на светлую рубашку кофе, обязательного скандала с женой по телефону и рухнувшей стопки дел со стола. Егор Николаевич ходил вприсядку по кабинету и, зажав плечом трубку, слушал доводы Ольги о своей несостоятельности. Он кривился, как от зубной боли и, заслышав звук открываемой двери, посмотрел на вошедшего Касаткина. Генерал-майор сразу всё понял, глянув на этого широкоплечего, статного мужчину, пожал ему руку и присел на стул со скучающим видом.

Следователя по особо важным делам подполковника Малинина Егора Николаевича все знали, любили и уважали. «Крепкий профессионал!» – говорили о нём в кулуарах и назначали на самые безнадёжные дела. А также все знали, что этот принципиальный следователь, не допускающий вольностей в работе, терпел фиаско на семейном фронте. Он был женат без малого двадцать пять лет, и последние годы, проведённые с супругой, стали особенно тяжёлыми. Поэтому Андрей Михайлович не стал нарушать телефонный монолог жены Малинина и спокойно дождался, пока тот сам остановит неиссякаемый поток слов.

– Ольга, всё. Дома поговорим. Мне работать надо. – Малинину стоило большого труда прервать монолог жены на полуслове, но разлетевшиеся документы он уже собрал и больше не мог оттягивать неизбежный разговор с начальником. Он нажал кнопку отбоя и выдохнул. – Здравствуйте, товарищ генерал-майор.

– Это чем я так перед тобой провинился, что ты меня прямо с утра по званию величаешь? – с усмешкой спросил Касаткин, приглаживая серебристую шевелюру.

– Андрей Михайлович, вы меня извините, но по части сарказма вам ещё поучиться нужно. Могу по блату устроить к жене. – со временем Малинин даже начал шутить по поводу личных проблем, поскольку они стали общественным достоянием, после того как Ольга несколько раз являлась выяснять отношения прямо на службу.

– Пойдём позавтракаем? – сказал Касаткин. – И там порешаем все наши дела скорбные.

– Мысль хорошая. – живо отозвался любящий поесть Малинин, убирая папки со стола в сейф. – А дела и правда скорбные. Я статистику по потеряшкам ещё раз проверил. – проговорил он, выходя в коридор вслед за Касаткиным и закрывая кабинет на ключ. – Ласточкин прав.

– Ласточкин это кто? – нахмурился генерал-майор. – Напомни мне.

– Следователь из Никольска. – Малинин шёл за Андреем Михайловичем и тщетно пытался оттереть пятно с рубашки. – Они все рекорды статистики по пропажам женщин бьют.

Спустившись по широкой лестнице, мужчины свернули в коридор, наполненный ароматными пряными запахами, и вошли в пока ещё пустующую столовую.

– Прямо-таки и все? – скривил лицо Касаткин, потому что знал усердие Егора и его железобетонное терпение при раскапывании улик, если дело казалось потенциально перспективным и интересным.

– Да! – безапелляционно ответил Малинин, проворно оглядывая стойку раздачи.

– Егор, как-то хотелось бы более объёмную информацию получить. – сказал генерал-майор, подцепив пластиковый контейнер с крабовым салатом. – Милая, – улыбнулся Касаткин, обращаясь к барышне с пылающими щеками, стоя́щей с половником в руках, – плесни нам борща. Ты борщ будешь? – оглянулся он на Малинина.

– Я всё буду. – быстро ответил тот. – Я имел в виду, что женщин молодых там слишком много пропадает, Андрей Михайлович. – после короткого молчания, пока они расплачивались на кассе, произнёс Малинин.

– Нет!

– Что нет? Я ещё не сказал ничего. – застыл Егор, держа в руках заливное.

– Вот именно. А я уже знаю, что ты хотел сказать. – Касаткин поставил на поднос компот и продолжил. – Тебе бы группу и так далее. Нет. Егор, сначала факты, а не домыслы. И вообще, сейчас конец лета, через два дня осень начнётся. Знаешь, сколько в это время грибников пропадает? Тю-ю! – присвистнул он и направился к столику возле окна.

Лето в этом году было коротким, и, несмотря на ещё теплящийся август, питерские улицы уже запятнали жёлтые листья, и дождь рисовал на стёклах тонкую паутину осени. Егор взглянул в окно и опечалился, что не успел заметить, как прокатились тёплые месяцы, а он так и не съездил на дачу.

– Хорошо. – Малинин задумчиво поболтал ложкой в супе. – Дайте мне ещё неделю. Если я ничего не найду, то переключусь на Мурманск. Поеду на проверку. – наигранно обречённо заметил Егор.

– Неделю, свободно. Раньше ты мне и не нужен. – Андрей Михайлович сыто выдохнул и отодвинул опустошённую тарелку. – Ну вот и позавтракали, и пообедали заодно. Кстати, завтра у тебя выходной и послезавтра тоже. В субботу и воскресенье ты в управлении не появляешься. Это приказ! Я побежал, у меня совещание.

– Спасибо за компанию. – язвительным тоном бросил в удаляющуюся спину генерал-майора Малинин.

Когда Егор Николаевич вернулся в кабинет, то задумчиво подошёл к карте, где жирной линией был выделен район Никольска и его окрестностей, поводил взглядом и, набрав номер телефона, стал ждать ответа:

– Алло, Иван Гаврилович, привет. Ну, неделю я нам выиграл, так что давай скидывай на почту всё, будем думать.

***

Утро, расцветающее за горизонтом, внезапно заплакало. Тучи, стремительно набегающие с востока, перечеркнули даже намёк на ясную погоду. Лиза утомлённо потёрла виски́, захлопнула ноутбук и, подойдя к кофеварке, вставила капсулу в приёмник. Девушка бросила взгляд на своё отражение, чуть искажённое зеркальной поверхностью холодильника. Для своих тридцати она выглядела довольно юной; у Лизы был спокойный взгляд карих глаз, доставшихся от папы, и копна волос шоколадного цвета, всю роскошь которых она унаследовала от мамы.

Лиза услышала тяжёлые шаги матери, и тонкая стрелка морщины пересекла лоб, девушка подхватила наполнившуюся густым эспрессо чашку и присела за стол. Она любила уходить до того, как дородная фигура Антонины появлялась на просторах кухни, и с присущим матери оптимизмом день начинался с плача о Лизиной безвозвратно утерянной юности. И о том, что привычка работать по ночам крадёт время отдыха. И ещё много о чём в том же духе. Однако для Лизы это было спасением от суеты и не давало возможности бесплотным воспоминаниям тереться о зазубрины прошлого, высекая искры памяти. Тем более, в выходной день можно было выспаться при свете дня, когда ничего не угрожало ночными кошмарами, приобретёнными в то время, о котором девушка почему-то совсем ничего не помнила.

Но сейчас Лиза очень хотела избежать очередного монолога. Иногда ей удавалось озадачивать мать дурацкими вопросами прямо с порога, и тогда боевой настрой родительницы оседал, и женщина забывала о воинственных намерениях.

– Мама, а что такое меланхолия? – спросила Лиза, как только Антонина, пылая золотыми розами на синем шёлковом халате, зашла на кухню.

– И тебе доброго утра, – последовал ответ, сопровождаемый тяжёлым вздохом. – Меланхолия – это когда тебе почти тридцать, а ты в шесть утра даже не думала ложиться спать. – Антонина помолчала, делая круглые глаза. – И не из-за того, что где-то веселилась или ребёнка укачивала. А потому что, кроме своей работы, ничего вокруг не видишь.

– Ох, Антонина Алексеевна, что-то вы проснулись не в духе, – улыбка скользнула по лицу девушки. – Мама, ты должна быть счастлива! Твоя дочь не беспокоит тебя проблемами, не кути́т до утра, а ведёт тихую жизнь ботаника.

– Это-то меня и пугает. – женщина запахнула полы длинного халата. – Утешает одно, что ты хотя бы знаешь о таком понятии, как личная жизнь. – мать покосилась на кофемашину. – Опять всю ночь кофе пила?

– Нет. Только чашечку с утра. – Лиза поднялась из-за стола и, сполоснув чашку в раковине, повернулась к Антонине. – Мама, ты не поверишь, я даже иногда хожу на свидания. – она чмокнула женщину в щеку. – Ну всё, я спать.

– А куда это ты собралась? – изумилась Антонина.

– На боковую. – Лиза повернулась к матери уже на пороге кухни.

– Да ладно? – с улыбкой протянула женщина. – А как же твоё вчерашнее обещание?

– Мам, ты это о чём? – Лиза нахмурилась. Она смутно вспоминала, что Антонина ей вчера часа полтора о чём-то рассказывала.

– Ну как же. – хитро улыбаясь, женщина присела за стол. – Красуцкие купили дом. Какую-то старинную усадьбу. И сегодня что-то вроде приёма. И там ещё торжество намечается, но я забыла спросить какое.

– Мама, я спать хочу. – категорично заявила Лиза. – В чём суть?

Настроение, которое и так всегда балансировало на отметке «плохое», уже стремительно скатывалось в красную опасную зону. Лиза раздражённо стучала носком тапка по полу.

– Я сказала, что мы приедем.

– Мама, возьми такси или вызови водителя. – выдохнула девушка.

– Лиза, ты мне обещала. – в голосе матери начали вибрировать обиженные нотки.

– У меня на днях важная конференция! – Лиза нахмурилась. – И я не могла дать тебе такое обещание. Наверное, я читала или была занята ещё чем-то.

– Да ты всё время то читаешь, то пишешь, то на работе. Что же мне теперь с тобой, не общаться? – Антонина отвернулась к окну и замерла, чуть вздрагивая плечами и всхлипывая.

– Мама, хватит. – Лиза поняла, что придётся соглашаться, иначе целая неделя горестного молчания со стороны родительницы будет обеспечена.

Девушка обняла мать, пересилив себя: нежность не была её сильной стороной. Она неловко клюнула женщину в щёку и проговорила:

– Посплю два-три часа и поедем.

Когда Лиза скрылась в спальне, женщина выпрямила плечи, протёрла абсолютно сухие глаза и, мурлыкая песенку, пошла к холодильнику. Заваривая кофе, Антонина вынула из кармана телефон, набрала последний номер и проговорила:

– Юленька, привет! Это Тоня. Да, Лизавету удалось вытащить из дома. Приедем обязательно.

***

Природа вокруг усадьбы дышала спокойствием. Начавший рано редеть лес шумел, поспешно скидывая листву, и она кружила между стволов, падала, заканчивая полёт в серых водах водоёма, видного из окон старого дома. Красуцкие выкупили это место почти за бесценок, когда оно продавалось наследниками в спешном порядке. Здание было в аварийном состоянии, но Анатолий Красуцкий загорелся идеей жизни в отшельничестве, хотя знакомые смеялись над ним, понимая, что это своеобразное арт-отшельничество с чередой гостей, обслуживающим персоналом и бесконечными праздниками. Но пока половина дома пребывала в состоянии разрухи, то на другой, пригодной для жизни, не умевший долго оставаться в одиночестве Анатолий Викторович собирал близких друзей, чтобы как-то разнообразить будни.

Владение алкогольной компанией, за многие годы разросшейся до размеров монополиста, сделали возможным создать себе и близким неспешную загородную жизнь. Красуцкий теперь с удовольствием и энтузиазмом занимался облагораживанием нового места, строил винный погреб, без конца лазил по лабиринтам подвалов и придирчиво изучал предложения архитекторов и дизайнеров.

Молодая жена Красуцкого, Юля, была в восторге от их загородной жизни. Она в отличие от жён друзей мужа любила уединение. Поговорив с Антониной, девушка поправила перед зеркалом светлые локоны, смахнула видимую только одной ей морщинку с высокого лба и, улыбнувшись сама себе, поспешила со второго этажа вниз. Её лёгкие шаги почти неслышно пересекали пустые комнаты, где даже не везде ещё стояла мебель. Красуцкий много раз менял решение об интерьере и никак не мог определиться со стилем всего дома в целом. Она ещё издали услышала возбуждённый голос мужа:

– А я в третий раз повторяю, что плачу деньги не за то, чтобы вы мне снесли здесь всё и построили заново. Новодел меня не интересует! Мне вас рекомендовали как надёжных исполнителей. – рявкнул обычно спокойный и добродушный Анатолий Викторович и стал напряжённо слушать ответ.

Юля вошла в кабинет и невольно залюбовалась мужчиной. В свои пятьдесят Красуцкий был подтянут, природная худощавость дополнялась постоянными тренировками и пробежками. И Анатолий Викторович был несколько склонен к лёгкому нарциссизму, поэтому всегда надевал тонкие джемпера, которые подчёркивали линии тела.

– Я вашей работой разочарован! – гаркнул он в трубку и скоро попрощался.

Посмотрев на вошедшую жену, мужчина спросил:

– Что милая?

– Уже гости начали собираться. – Юля обвила его шею руками. – Ты чего такой недовольный?

– Не бери в голову. – отстранённо ответил он девушке. – Сейчас разберусь с делами и весь в распоряжении гостей.

– Хорошо. – Юля подошла к дверям, но остановилась на пороге. – Ах да. Мне удалось всё-таки вытащить на свет божий Тоню и Лизу. Они приедут во второй половине дня.

Анатолий Викторович вскинул на неё глаза и улыбнулся:

– Чудесно. А то мне Коля звонил, говорил, что Лиза вряд ли поедет. Я надеялся и он с ними, но профессор укатил на очередной симпозиум. – Красуцкий задумался и проговорил. – Я сейчас несколько звонков сделаю и приду.

– Тебя подождать? – Юля бросила взгляд в окно, где снова на лес стала опускаться влага дождя.

– Нет. Скорее всего, я буду употреблять ругательства, которые твоя нежная душа музыканта не выдержит. Иди, милая.

Он подождал, пока жена выйдет, набрал номер телефона и помолчав сказал:

– Привет. Давай своих строителей, – выдохнул он, – я согласен на ваши цены и условия. Только я лично буду всё контролировать. – он помолчал. – Да, я сделал то, что ты просил. Иначе бы не позвонил. – он повесил трубку, раздражённо выдохнул и, подойдя к столику, уставленному бутылками и графинами, звякнул хрустальной пробкой одного из них и налил в бокал коньяк.

***

Елизавета с матерью выдвинулись из города. Дорога буквально тонула в потоках дождя. Конец лета в этом году был щедр на осеннюю непогоду. Но несмотря на ненастье и будний день, автострада жила полной жизнью. Некоторые рисковые водители сновали между ровными рядами, пытаясь выгадать несколько минут и заставляя надпочечники активно синтезировать кортизол. Остальные ехали согласно общей схеме движения. Встречные автомашины мигали фарами, предупреждая о проверках на дороге, а Елизавета в ответ слегка покачивала головой.

– Что ты им киваешь? – Антонина хмурила брови, увлечённо роясь в своей сумке.

– Заигрываю. – отшутилась Лиза.

– Ну разве они могут тебя здесь увидеть? В такой-то дождь! Ты зря тратишь свои силы. – покачала головой женщина.

– Мама, я сейчас закричу. – воскликнула Лиза.

– И нервная вон какая стала. Ладно, не злись. Я шучу. – Антонина шумно выдохнула. – Мы можем притормозить? Хочу купить воды. Что-то эти таблетки для похудения не действуют совсем.

Антонина в свои пятьдесят пять была дородной женщиной. Родив Лизу, она с тех пор вела неравную борьбу с лишним весом, но, имея мягкий покладистый характер, всё время проигрывала. Несмотря на наличие очень обеспеченного мужа, женщина всегда готовила на кухне сама и не доверяла питание своей семьи чужим людям. А с тех пор как пять лет назад Лиза снова вернулась в отчий дом после недолгой самостоятельной жизни, женщине приходилось заботиться и о дочери. А та, будучи несклонной к полноте, любила и пироги, и торты, и калорийные десерты. Поэтому Антонина постоянно только набирала килограммы. К тому же из всех возможных способов похудения она выбирала несложные. Тренировки её быстро утомляли однообразностью, диеты в принципе не рассматривались, а вот фармакология и БАДы не были утомительным обременением и воспринимались в понимании Антонины как забота о здоровье.

– Возьми в бардачке, но она тёплая и совсем несвежая.

– Вот как ты относишься к маме. – в голосе матери послышались укоризненные нотки.

– Ну, если моя мама не видит, что магазинов рядом нет… – Елизавета приоткрыла окно, и салон наполнился мягким теплом влажного воздуха. – Могу у реки остановиться.

– Продолжишь дерзить, получишь по голове зонтиком. – мать строго на неё посмотрела.

– Прости. Сейчас наверняка заправка какая-нибудь будет. – Лиза вздохнула. – Мама, а что их занесло в такую даль?

Девушка вдруг почувствовала себя уставшей, когда за окном промелькнул указатель, показывающий, что родной город остался уже в доброй сотне километров позади.

– Да не знаю я. Толе предложили этот дом. Он почему-то загорелся идеей иногда пожить в «медвежьем углу» отшельником. – Антонина вздохнула. – Я думаю, он немного, так сказать, выбыл из строя. Анатолий вообще какой-то странный в последнее время. Не замечала?

– Нет. На работе вроде всё хорошо.

Лиза, получив экономическое образование, довольно рано выпорхнула из родительского гнезда и стала жить отдельно. Она спешно строила карьеру в огромной алкогольной компании, принадлежащей другу семейства Красуцкому. Девушка была сосредоточена на своей работе и мало общалась со сверстниками, и родителей порадовало то, что у неё появился жених. Но однажды Антонина уехала на несколько месяцев поправить здоровье на воды, а когда вернулась, дочь уже жила снова с ними, была замкнутой, дёрганной и злой. Отец сказал, что Лизе жених сделал предложение, а потом просто исчез. Антонина решила, что бередить душу ребёнка расспросами не стоит, захочет, сама расскажет. Но Лиза не захотела и даже не вспоминала. Так постепенно забылся первый горький опыт любви.

– Вон какой-то ларёк, сейчас за водой сбе́гаю. – сказала Лиза после некоторого молчания.

Внедорожник тяжело перевалился через съезд с дороги и, повозившись на крохотном пятачке парковки, остановился поодаль от торговой палатки. Каким-то чудом сохранившийся возле оживлённой трассы железный каркас ларька уже был оккупирован несколькими машинами. Захлопнув дверцу, Лиза еле удержала зонтик, вырываемый из рук поднявшимся ветром. Россыпь мокрых листьев, окрашенных в осенние цвета, взвилась возле её ног и осела. Поток воды хлестанул по лицу и провалился за шиворот. Лизу шатнуло на стоя́щую рядом машину, и девушка зацепилась брюками за острый край повреждённого крыла.

– Вот этого ещё не хватало. – зло проговорила Лиза, оглядев прореху в ткани джинсов. – Воды, пожалуйста. – буркнула она в прорезь окна ларька. – Без газа только. Вы карточки принимаете?

– Нэт! – улыбнулся продавец, флиртовавший до этого с барышней, сидящей возле него.

Вдруг Лизу от окошка нагло оттеснил паренёк, подскочивший сбоку.

– Простите, – сказал он. – Тасечка, я почти дозвонился. – возликовал молодой человек, обращаясь к девушке внутри.

– Я вам не мешаю? – съязвила Лиза, возвращаясь на своё место. – Сколько я за воду должна? – она рылась по карманам, пытаясь найти мелочь.

Почувствовав на своём плече чью-то руку, девушка медленно подняла глаза. Взгляд её упёрся в радостное веснушчатое лицо вихрастого юноши. Его светлые, пшеничного цвета волосы намокли и торчали в разные стороны, простенькая рубашка кое-как сидела на нескладном теле, а брюки в мокрых подтёках висели мешком.

– Елизавета Николаевна, дорогая вы моя! – жизнерадостность этого человека остановить было невозможно. Он вдруг обнял изумлённую Лизу и запрыгал вместе с ней. – Ну, здравствуйте! – выдохнул молодой человек, отпуская девушку и глядя на неё так, словно они оба ждали эту встречу уже вот как полжизни. – Тася, вылезай, нас сейчас подвезут. – вдруг гаркнул он внутрь ларька.

Дверь палатки моментально открылась, пахнуло затхлостью и табаком, и оттуда вышла тоненькая девушка. Мышиное личико, сильно закрашенное чуть подтекающей косметикой, выглядывало из прорези дождевика. Девушка хмурилась, щурилась и делала нерешительные шаги то наружу под дождь, то обратно в ларёк.

– Елизавета Николаевна, вон та ваша? – мужчина потыкал пальцем в стоя́щую неподалёку машину Лизы.

– Вы кто? – Лизе удалось прервать ритмичный монолог мужчины.

Эти слова произвели нужный эффект на молодого человека, и он наконец замолчал.

– Как? Ну я же Серёжа! – он покосился на вышедшую из ларька жену и быстро запихал её обратно. – Ну неужели вы не помните? Племянник Анатолия Викторовича я. – расстроенно протянул он.

– Точно. – выдохнула в свою очередь Лиза. – Простите, не сразу узнала.

Парнишка радостно рассмеялся, грохнул кулаком в проеденную ржавчиной дверь ларька и сказал:

– Ой, я представляю. – радостно засмеялся Сергей. – Ой, ну вы даёте! Ой умора, – он странно хихикал и грозил Лизе пальцем. – А вы юморная! – и практически не меняя тона, перешёл сразу на другую тему. – Да машина, вон, встала, как вкопанная. – он поднял на неё полные печали глаза. – Может, на буксир возьмёте? А то её точно здесь на металлолом разберут, у дороги-то.

– Давайте попробуем. Трос есть? – Лиза выудила из кармана пару монет и расплатилась.

– Конечно! У меня и инструментов полный набор. – прокричал, подбегая к машине и хлопая её по подёрнутому коррозией боку, довольный водитель. – Я эту малышку уже пятый раз собираю.

Мужчина с нескрываемой любовью посмотрел на то корыто, которое только что порвало Лизе брюки и, вообще, по мнению девушки, должно́ было давно и успешно участвовать в программе утилизации.

– Лиза, а можно жена моя к вам сядет в машину? – Сергей снова крикнул Тасе, чтобы она выбиралась. – А то в моей холодно и неуютно, а Тася так не любит, она комфорт предпочитает.

Юноша суетливо подбежал обратно и схватил за руку, появившуюся из ларька жену. Он поставил её перед собой словно на смотринах и выжидательно замолчал. Притихший на мгновенье дождь, вновь набравшись сил, хлынул на дорогу, Лиза, окончательно выбитая из колеи этой дорожной встречей, обречённо пожала плечами.

– Давайте быстрее только. Пошли. – кивнула она барышне, стоявшей рядом. – Серёжа, трос как привяжите, мигните мне фарами. Вот вам мой номер, – она сунула ему визитку, – если в дороге что-нибудь случится, звоните. – её голос утонул в раскатах зарождающегося грома.

Подбежав к машине, Елизавета заметила, как эмоционально что-то высказывает своей молчаливой жене Сергей.

– Что ты там делала? – спросила Антонина, наблюдавшая эту картину в боковое зеркало.

– Попутчиков нам нашла. – вытирая воду с лица, проговорила Лиза. – Твой напиток. – она вручила матери бутылку.

– Спасибо. Ты их в этой палатке, что ли, нашла? – недоверчиво спросила Антонина.

В этот момент боковая дверь со стороны матери распахнулась, и вместе с ворвавшимся мокрым ветром появилось довольное лицо Серёжи.

– Здрасьте, здрасьте. – он потряс руку ошарашенной женщины. – Можно я Тасины вещи в багажник кину?

– Быстрее только! – Лиза еле сдерживала закипающее раздражение.

Когда Серёжа с молодецкой удалью хлопнул дверью, Антонина даже слегка подпрыгнула на кресле от испуга.

– Кто это? – тихо спросила мать, когда дверца захлопнулась.

– Мужчина. – невозмутимо проговорила дочь. – Ты же сетовала на отсутствие у меня личной жизни. – она пожала плечами. – Довольно жизнерадостный. И я пригласила его с нами прокатиться.

Багажник распахнулся, и Лиза услышала, как Серёжа шумно кидает что-то внутрь автомобиля и приговаривает:

– Тася, не капризничай. Сдалась тебе эта сумка. Ты ещё сиденья загадишь ею.

Дальнейшее Лиза не слышала, так как дверца захлопнулась, и почти сразу на заднее сидение пробралась Тася и тихо пискнула:

– Здрасьте.

– Ах да, забыла, – Лиза наклонилась к совершенно сбитой с толку Антонине и тихо добавила, – но он согласился поехать, если только мы возьмём его жену.

В застеленных поволокой дождя окнах отразился свет мигающих фар, и машина стала плавно трогаться с места. Неожиданная попутчица сидела молча. Лиза чуть прибавила музыку и наслаждалась минутой отмщения. Пока мать, не привыкшая на людях выяснять отношения, пыталась понять что к чему, вся гамма переживаний читалась на её лице. Немного порадовавшись моменту, Лиза сжалилась и, слегка толкнув женщину локтем, усмехнулась.

– Мама, знакомься, – сказала девушка, – это Тася.

– Очень приятно, Антонина Алексеевна. – напряжённо проговорила Антонина.

– Она жена Сергея. А он племянник дяди Толи. – расставляя слова и объясняя всё, как пятилетнему ребёнку, сказала Лиза. – У них на самом подъезде машина сломалась. А с Серёжей я познакомилась, когда он в офис заезжал. – добавила довольная собой девушка.

Вскоре перед ними замаячил нужный указатель. Асфальт оборвался мягкой грунтовкой, и обе машины плавно покатились по лесной дороге. Свернув пару раз, Лиза увидела впереди раскисший участок. Притормозив, она задумалась и решительно вышла из машины.

– Зонт возьми! – только и успела крикнуть мать.

Лиза отмахнулась: сильный ливень прошёл, и теперь лишь слегка стучали по листьям деревьев редкие капли. Клубами на неё накатился влажный, напоённый дыханием леса воздух. На секунду девушка прикрыла глаза и даже порадовалась тому, что матери удался хитрый манёвр вытащить её на природу. Из задумчивости девушку вывел голос, послышавшийся буквально из-за плеча:

– Чё, тоже полагаете, что не проедем?

– Есть такие мысли. Вы заводить пробовали? – Лиза обернулась на стоявшего позади Серёжу.

– Ну да, – молодой человек махнул рукой. – Чих-пых, и всё. Сейчас ещё раз проверю, а вдруг повезёт.

Автомобиль, решив, что он всё-таки счастливый талисман, завёлся с полуоборота. Сергей от неожиданности выжал педаль газа, старенький жигуль икнул, подпрыгнул, свалился с сухого участка в колею с водой, что шла сбоку, и заглох. При этом ветхий от старости трос, который ещё мог спасти положение, оборвался.

– По-моему, повезло. – тихо проговорила Лиза.

Машина встала, причём настолько неудачно, что её нельзя было даже оставить на дороге, потому что она перекрывала половину проезда.

– Ой, а что же делать? – задумчиво произнёс Сергей, выбираясь из автомобиля. – Ведь как стрёмно плюхнулся, даже подцепить теперь не получится.

Стрелки на циферблате наручных часов уже подбирались к отметке, которая означала, что они страшно опаздывают.

– Серёжа, а давайте её просто вперёд толкнём? – Лиза умоляюще взглянула на него. – Ну никто её здесь не увидит, посмотрите глушь какая.

– Думаете? – голос горе-автолюбителя прозвучал как-то по-детски обиженно. – Не сопрут?

Лиза поняла, что любая шутка будет неуместной.

– Нет! – твёрдо сказала она. – Сегодня точно нет! А завтра мы за ней вернёмся. – для убедительности она даже перешла на «ты». – Я тебе обещаю.

– А как мы её туда затолкаем-то? – Сергей пару раз вяло попытался пихнуть завязшего железного коня вперёд.

– Чудесные выходные. – резюмировала Лиза, доставая из своего багажника резиновые сапоги. – Так, я здесь ночевать не хочу. Поэтому, – на мгновенье она задумалась, вспоминая, как зовут девушку, сидящую на заднем сиденье, – Тася, садись за руль «Жигулей».

– Ой, да она не сумеет, – усмехнулся по-доброму Сергей, – сколько раз…

– Что не сумеет? – резко оборвала его Елизавета. – Руль покрутить не сможет? Давай быстро перебирайся, сейчас опять ливанёт. – сказала Лиза, показывая на лиловый бок тучи, выползший из-за зубчатых верхушек елей.

– Я не смогу! – скорчила гримасу недовольства Тася, выйдя из уюта Лизиного автомобиля.

– Лизонька, я нужна? – встряла в разговор Антонина.

– Ты, мама, сиди на месте! А ты, – она ткнула пальцем в сторону Таси, – быстро за руль! Я не в гонках прошу тебя участвовать. – Лиза выставила ладонь вперёд, предупреждая возражения девушки. – Тихо! Иначе я сейчас уеду, а вы здесь останетесь. – движеньем головы она показала, чтобы Тася села на место водителя.

Колёса буксовали, как и жена Сергея, которая упорно не желала понимать, куда крутить руль. Короткими очередями снова зарядил мелкий дождь. Жидкая грязь растекалась под ногами, но машина сидела как влитая, не двигаясь с места.

Лиза тяжело вздохнула, огляделась и вдруг увидела, что по лесной тропинке к ним направляется какой-то человек в чёрной куртке и с капюшоном на голове. Ей даже показалась, что она уловила нечто ускользающе-знакомое в движениях незнакомца.

И в этот же момент, с той стороны откуда они приехали, послышался мерный гул, и из-за поворота показался ещё один внедорожник. Из машины выпрыгнул высокий, подтянутый мужчина, одетый в брюки цвета хаки и похожего оттенка лёгкую куртку. Его автомобиль в отличие от Лизиного четырёхколёсного друга был подготовлен для лесных прогулок. Внешний обвес, торчащий вверх шноркель и мощная люстра выдавали, что владелец, по крайней мере, опытный турист.

– Помочь? – видимо, ради проформы спросил он, потому что уже направлялся к ним.

– Нет, можете там подождать! – зло огрызнулась выбившаяся из сил Лиза.

– Что вы мучаетесь. – сказал он. – У меня лебёдка есть, давайте вытащим на дорогу машину.

– Нет уж! – воскликнула Лиза, которую перспектива дальнейшего волочения предмета Серёжиного обожания не радовала. – Она по дороге рассыпется, а мы её собирать будем потом? Нет уж. Пусть здесь стоит. – твёрдо сказала она.

Мужчина пожал плечами, подтянул рукава свободной водолазки, открывая крепкие загорелые предплечья и, облокотившись о багажник, весело крикнул:

– Э-эх, поднажали!