До потери пульса

Глава 1

Одно дело, две клиентки, три трупа. А еще шесть этажей офисного здания по адресу: Обуховская улица, дом номер пять. И четыре недели, прошедшие со дня первой смерти. Цифры, цифры, цифры… Ими изобиловал перекрестный рассказ моих новых клиенток. Номера кабинетов, сумма месячной арендной платы, количество сотрудников, расценки на услуги, даты…

Итак, даты. Утром шестнадцатого марта секретарша турагентства «Пять континентов», придя на работу, обнаружила своего босса неподвижно сидящим в кресле. Спиной ко входу. Несколько раз окликнув его и не получив ответа, она подошла ближе, заглянула ему в лицо и закричала от ужаса – Сергей Александрович, директор турфирмы, был мертв. Вскрытие показало, что Частоколов умер от сердечного приступа. Ему было всего тридцать два года…

Через шесть дней, двадцать второго марта, Анатолий Синичкин, старший лаборант «Бюро товарных экспертиз», неосмотрительно выпил водопроводной воды из мерного стакана и через несколько секунд рухнул замертво на пол. Патологоанатом констатировал, что смерть наступила от отравления сильнодействующим ядом. Позже выяснилось, что это вещество применяется в данной лаборатории для химанализов. Синичкин, проработавший в «Бюро товарных экспертиз» около семи лет, не мог не знать, что это вещество категорически нельзя принимать внутрь, так же, как и о том, что нежелательно что-либо пить или есть из лабораторной посуды…

Через два дня после его похорон в здании бывшего Дома бытовых услуг случилось очередное чрезвычайное происшествие с летальным исходом. Убило током двадцатитрехлетнего Макса Дерябкина. Он работал системным администратором в страховой компании «Полис-2000». Вряд ли этот молодой человек не понимал, что нельзя хвататься руками за оголенные провода, но тем не менее именно так он и поступил. Компетентная комиссия пришла к выводу, что этот несчастный случай был результатом злостного нарушения правил техники безопасности. На директора страховой компании в административном порядке был наложен штраф в размере десяти минимальных размеров оплаты труда. Уголовное дело по факту гибели Дерябкина не возбуждалось. Как и в двух первых случаях.

Я смотрела на женщин, забрасывавших меня наперебой этими фактами, цифрами, и пока что не понимала, чего они, собственно, хотят от меня. Да, в одном здании в течение одного календарного месяца умерло три человека. Но ведь трупы – не криминальные.

– Татьяна Александровна, вы думаете, на этом все закончилось? – после внушительной паузы осведомилась Ольга Корнилова, владелица швейного ателье «Ирис», расположенного на четвертом этаже того же здания.

Это была невысокая крупная женщина с коротко подстриженными волосами, окрашенными в каштановый цвет. Ярко-зеленое платье из тонкого трикотажа было ей к лицу, оно гармонировало с цветом ее глаз, но обилие всевозможных декоративных деталей утяжеляло ее пышные формы. Я невольно подумала, что Корнилова, наверное, уже давно свыклась со своей полнотой, поэтому не скрывала ее, а украшала, как могла. Вероятно, платье было сшито в «Ирисе» и казалось ее обладательнице шедевром портняжного искусства.

– Я пока что просто анализирую услышанное. А что было дальше, – я развела руками, – вам, наверное, лучше знать.

– Конечно, лучше, мы ведь каждый день ходим на работу и боимся, что однажды и с нами может произойти нечто подобное. – Наталья Петровна, хозяйка салона красоты «Пальмира», расположенного на цокольном этаже этого несчастливого дома, три раза постучала по деревянному подлокотнику кресла, в котором сидела.

Внешне Бережковская была полной противоположностью своей подруги. Высокая и худая, с длинными волнистыми волосами, окрашенными в тон недозрелого персика, она изо всех сил старалась выглядеть молодой и стройной. Вероятно, поэтому она и надела туфли на высоких каблуках, голубые джинсы с вышивкой и обтягивающую трикотажную блузку. Возможно, со спины ее можно было принять за мою ровесницу, но лицо Натальи выдавало ее реальный возраст. Обилие декоративной косметики ничуть не молодило эту даму, лишь придавало ей вульгарности, что для владелицы салона красоты было, по меньшей мере, странно.

Ольга Николаевна, взглянув на свою подругу, тоже три раза постучала по дереву и пояснила:

– Это чтобы не сглазить. На нас ведь тоже покушались!

Похоже, у дамочек сформировалась устойчивая паранойя. Им бы к психиатру или хотя бы к психоаналитику заглянуть, а не к частному детективу.

– Почему «тоже»? – осведомилась я. – Насколько я поняла из вашего рассказа, никакого криминала не было. Директор турфирмы скончался от инфаркта, а двое других мужчин пренебрегли правилами элементарной техники безопасности. К сожалению, подобное нередко случается.

– Это официальные версии, – заметила Корнилова и со значением посмотрела на свою подругу. – Но мы с Наташей не сомневаемся, что это были самые настоящие убийства, коварные и хорошо спланированные!

– Да, потому что мы с Олей, – Бережковская кивнула на свою подругу, – едва не стали третьей и четвертой жертвами.

– Правда? С этого и надо было начинать! – Я даже немного прикрикнула на дамочек, закрутивших эту интригу.

– Ну, мы хотели вам все по порядку рассказать. Да, Наташа?

– Да, Оля, – подтвердила та. – Мы думали, что надо соблюсти хронологию событий. Итак, тридцатого марта…

– Погоди, лучше я сама об этом расскажу, – Корнилова неделикатно перебила Бережковскую, – поскольку это напрямую касается именно меня. Так вот, тридцатого числа, как обычно, в половине седьмого, я покинула ателье, поставила дверь на сигнализацию и вошла в лифт. Кроме меня, в лифте никого не было. Примерно на середине пути – это между третьим и вторым этажами – кабинка внезапно дернулась и остановилась. Я стала нажимать на кнопку, чтобы связаться с дежурным, но безрезультатно. Его то ли на месте не оказалось, то ли кнопка не работала, я не поняла. Не до того мне было – кабинку начало заволакивать удушливым дымом. Я закричала, застучала в стенку лифта, словом, начала звать на помощь. Но меня никто не слышал. Тогда я использовала последнюю возможность – на ощупь достала из сумки мобильник и позвонила Наташе. Хорошо, что ее номер на моем телефоне одной кнопкой набирается, я ее наугад нажала и не промахнулась.

– Дальше, уж позволь, дорогая, я сама расскажу, что и как происходило, – не смогла умолчать Бережковская. – Как только Ольга позвонила и прокричала мне в ухо, что она застряла в задымленном лифте, я сразу же подняла на уши весь свой персонал. Тоню-маникюршу я отправила в лифтерскую. Славу-парикмахера – в подвал, в шахту лифта. Катерине с рецепции я велела позвонить в пожарную охрану, а сама бросилась по лестнице на третий этаж, схватила где-то по пути огнетушитель, но он мне не понадобился. Очаг возгорания был в шахте, но к тому моменту, когда Слава туда спустился, открытого огня уже не было.

– А дым, согласно законам физики, поднялся вверх, заполнив по пути кабинку, в которой я и находилась, – пояснила Корнилова.

– Так, а в чем же была причина остановки лифта? – уточнила я.

– Непонятно! Моя Тоня нашла дежурного. Он сидел в своей каморке, пил чай и понятия не имел о том, что в лифте застрял человек, то есть Ольга. Аппаратура, по которой он отслеживает работу лифтов, по каким-то непонятным причинам не работала…

– Что значит – по непонятным причинам? Наташа, ты что такое говоришь! – возмутилась Корнилова. – По-моему, мы с тобой единодушно пришли к выводу, что кто-то сознательно остановил лифт и вывел аппаратуру из строя, чтобы я задохнулась в дыму.

– Да, похоже, все так и было, – согласилась Бережковская. – Но ведь имя этого человека нам неизвестно. Возможно, их даже несколько, и они каждый день с нами мило здороваются, а мы даже не подозреваем, насколько эти люди лицемерны, а главное – опасны! Знаете, Татьяна Александровна, вообще-то подстроить покушение на Олю было проще простого…

– Вот те раз! – всплеснула рукой Корнилова.

– Оля, не возражай! – осадила ее Наталья Петровна. – Ты каждый будний день уходишь из своего ателье в одно и то же время – в половине седьмого. И в этот час, кроме тебя, на четвертом этаже, да и выше, уже практически никого не бывает. Так что план покушения на тебя был практически идеальным.

– Наверное, и если бы ты не проявила такую оперативность, то я, скорее всего, задохнулась бы, – согласилась Ольга со своей подругой и обратилась ко мне: – Знаете, Татьяна Александровна, Наташа – такая молодчина!

– Я это уже поняла. Реакция у нее молниеносная.

– Ой, да я ничего особенного не сделала! – поскромничала Бережковская. – Хорошо, что Оля не растерялась и позвонила мне. А дальше уж было дело техники. Лифтер – по моему настоятельному требованию – запустил лифт аварийно, он доехал до третьего этажа, и двери благополучно открылись. Когда прибыла бригада эмчеэсников, которую вызвала моя Катерина, им практически уже нечего было у нас делать.

– Ольга Николаевна, как вы предполагаете, кто может быть заинтересован в вашем физическом устранении? – спросила я, наконец-то проникнувшись драматизмом ситуации.

Та развела руками:

– В том-то и дело, что нет у меня предположений! Я не собираюсь утверждать, что я вся такая идеальная, что меня все без исключения любят. Это было бы неправдой. Со своими подчиненными я строга, но справедлива, поэтому вряд ли кто-то затаил на меня смертельную обиду. Думаю, этого негодяя надо искать где-то за пределами моего ателье, где-нибудь на других этажах…

– А какова по официальной версии причина произошедшего? – поинтересовалась я.

– Ребята из МЧС обнаружили в шахте истлевшую дымовую шашку. Так что это точно был не несчастный случай, а чей-то злой умысел. Возможно, если бы я серьезно пострадала, возбудили бы уголовное дело, но мне даже медицинская помощь не понадобилась. Я промыла глаза, подышала свежим воздухом и пришла в норму. Никому, кроме нас с Наташей, и не пришло в голову связать этот случай с предыдущими, закончившимися гибелью людей.

– Да, все происшествия рассматривались отдельно соответствующими службами, – вновь взяла слово Бережковская. – Насколько мне известно, пожарный инспектор вынес какое-то предписание арендодателям, чтобы они усилили контроль за соблюдением правил пожарной безопасности в здании. А вот лифтера даже не уволили. Оля, вот зря ты не настояла на этом!

– Наташа, ну сколько раз тебе повторять, что лифтер ни в чем не виноват! Кто-то просто воспользовался тем обстоятельством, что он вышел на несколько минут в туалет. Жаденов имеет на это право, он живой человек все-таки, а не робот. Мне бы очень не хотелось делать из него крайнего. Тем более что, когда умерли Дерябкин и Синичкин, у него были выходные. Мы это проверяли. Кстати, пятого апреля Жаденов тоже не работал.

– А что случилось в тот день? – уточнила я.

– Пятого апреля кто-то покушался на мою жизнь, – Наталья Петровна сделала страдальческое лицо. – Оля, ну что ты на меня так смотришь? Разве это не правда?

– Наташа, все так, ты тоже едва не стала жертвой какого-то злоумышленника, – подтвердила Корнилова, – но ведь не факт, что он именно против тебя все это подстроил? Ты просто оказалась там первой.

У меня создалось такое впечатление, что дамочки еще не наговорились обо всем этом друг с другом, а о том, что я «разбавила» их компанию, при том, что они сидели в моей квартире, они временами просто забывали.

– Что именно подстроил злоумышленник? – осведомилась я.

– Он разлил в коридоре первого этажа масло, и Наташа поскользнулась и упала.

– Да, и я испортила костюм, который только два раза надела. А ведь он обошелся мне почти в семь тысяч!

– Правда? А раньше ты говорила, что он стоит четыре, – Корнилова подловила подругу на лжи.

– Оля, ты что-то путаешь, – сказала та, покраснев. – В конце концов, не в костюме дело. А все было так: пятого апреля я пришла утром на работу. Часов в десять я вспомнила, что дочка попросила меня напечатать фотографии, и пошла в фотостудию, расположенную по соседству с моим салоном. Конечно, туда можно было пройти и через улицу. Но в тот день лил дождь, поэтому я отправилась в «Фотосферу» в обход, через служебные помещения. В коридоре я наступила на это самое пятно и, как Оля уже сказала, поскользнулась. Хорошо, что я умею группироваться при падении – в детстве занималась фигурным катанием. Иначе я заполучила бы серьезную травму. Понимаете, в том месте коридор узкий, пол покрыт плиткой, на которой пятно просто выглядело следом от чего-то влажного, от воды, оставшейся после мытья пола. С виду-то и не подумаешь, что оно масляное. Вот откуда оно могло там взяться?

– Ну, может, просто кто-то случайно что-то пролил, – предположила я.

– Татьяна Александровна, неужели вы не понимаете, что столько случайностей в одном здании просто не могло произойти? Все это кем-то специально было подстроено! Более того, я почти уверена, – Бережковская посмотрела на свою подругу и поправилась: – Мы с Олей практически уверены, что это – не последнее происшествие в нашем Доме бытовых услуг. Да, в этом здании всем угрожает смертельная опасность: и тем, кто там работает, и посетителям!

– Именно так, – подтвердила Корнилова.

– Ой! – вскрикнула Бережковская и тут же прикрыла рот рукой.

– Почему ты ойкаешь? – спросила Ольга Николаевна.

– До меня только сейчас кое-что дошло. Я удивляюсь, как это мы еще сразу с тобой не сообразили… Столько говорили об этом, размышляли – и не увидели очевидного!

– Что ты имеешь в виду? – начала допытываться окончательно растерявшаяся, запутавшаяся в собственных догадках владелица швейного ателье, но Наталья Петровна отнюдь не спешила делиться с нами внезапно озарившим ее открытием.

– Да-да, мне тоже хотелось бы знать, что вы имели в виду, – присоединилась я к Ольге Николаевне.

– Я вдруг поняла, что в нашем здании действует маньяк! Ему абсолютно все равно, кого и в какой последовательности отправить на тот свет, ему важен сам факт. Оля, напрасно мы пытались с тобой найти во всем этом какую-то логику, угадать время и место следующего покушения. Это все была пустая трата времени! Просчитать возможные действия психически нездорового человека – это нереально. Следующей жертвой может стать как владелец какой-нибудь фирмы, так и простая уборщица, как мужчина, так и женщина. – Бережковская поправила прическу. – Красивая или нет – тоже неважно.

– Откровенно говоря, я тоже подумывала о том, что в нашем здании орудует маньяк, – призналась Корнилова, – просто постеснялась озвучить эту версию. А что вы, Татьяна Александровна, все-таки обо всем этом думаете?

– Возможно, вы правы насчет маньяка, – согласилась я. – Слишком уж много ЧП произошло в одном здании за такой короткий срок. Хотя не исключено, что между директором турагентства, лаборантом «Бюро товарных экспертиз», компьютерщиком из страховой компании и вами, Ольга Николаевна и Наталья Петровна, есть какая-то связь, помимо территориально-производственной.

– Ну какая между нами может быть связь! Лично я вообще и не знала о существовании Макса Дерябкина, пока он не умер, – сказала Корнилова. – Нет, в лицо-то я, конечно, его знала, видела, но кто он такой, из какой именно фирмы и как его зовут – такой информацией я не располагала.

– А я не только про этого программиста ничего не знала, но и даже про лаборанта Синичкина! С Частоколовым, не скрою, мы были знакомы. Я не раз пользовалась услугами турагентства, которым он руководил. Так что нельзя сказать, что нас всех что-то объединяло. Все-таки у нас завелся маньяк, – упорно настаивала на своем Бережковская.

– Татьяна Александровна, поймите нас – мы больше не можем выносить этот психологический груз! Ходим на работу, как на минное поле! Вы поможете нам вычислить этого злоумышленника и изолировать его от общества? Мы… пытались, но у нас ничего не получилось…

Меня все никак не оставляло ощущение, что обе бизнес-леди, несмотря на свой уже вполне солидный возраст (каждой было уже около пятидесяти), играют в «шпионов» и хотят меня вовлечь в эту игру.

– Дамы, а вы в курсе, сколько стоят мои услуги? – поинтересовалась я.

– Конечно, одна моя знакомая была вашей клиенткой. Она мне все рассказала: и про ваши тарифы, и о том, что вам под силу расследование самых запутанных преступлений, – польстила мне Бережковская.

– В общем, мы с Наташей согласны потратиться, лишь бы весь этот кошмар поскорее закончился! Знаете, смерть один раз уже подобралась ко мне очень близко, и я больше не хочу с ней встречаться. По крайней мере, в ближайшие тридцат-сорок лет! Мне еще внуков хочется понянчить. Но каждый день, идя на работу, я думаю – как бы снова не угодить в какую-то ловушку? А у моих сотрудниц даже производительность труда упала. Вместо того чтобы делом заниматься, они строят разные версии, по большему счету, бредовые.

– Да и мой персонал тоже обсуждает события последнего месяца. Я даже маникюршу едва не уволила за то, что она клиентке об этой череде внезапных смертей в таких красках рассказывала! Ну вот кто к нам будет ходить, если в здании такое творится?! – Наталья Петровна закатила глаза к потолку. – Жуть!

– Ну что ж, похоже, ситуация действительно угрожает не только вашим жизням, но и бизнесу. Я берусь все это расследовать, вычислить, что же происходит в Доме быта на Обуховской, пять. – Немного подумав, я спросила: – Скажите, а что там у вас с охраной?

– Да какая там охрана, – отмахнулась Корнилова. – Любой человек с улицы может беспрепятственно войти в здание! Все фирмы, расположенные там, так или иначе связаны с обслуживанием населения. Если посадить на каждом этаже охранников в камуфляже, вооруженных пистолетами или дубинками, то люди просто перестанут к нам ходить. Это будет на них морально давить.

– Ну зачем же сажать охранников в камуфляже, да еще и с дубинками? Можно поставить камеры видеослежения.

– Были у нас камеры, но потом их отключили, потому что охранное агентство непомерно повысило цену за их обслуживание, – сказала Бережковская. – Не все фирмы смогли это потянуть.

– Да, сначала мелкие арендаторы отказались от этой услуги, а потом и все остальные, в том числе и я, – призналась Ольга Николаевна. – Дело было даже не в минимизации расходов. Знаете, две мои клиентки, причем независимо друг от друга, прочитали извещения – они в рамочках на стенах висели – о том, что в здании ведется скрытое наблюдение, и выразили опасение, что их заснимут в процессе примерки одежды или переодевания, а потом выложат их фотографии или даже видео в Интернете. Это, конечно, были совершенно нелепые предположения, но законы бизнеса таковы, что к пожеланиям и капризам клиентов надо прислушиваться. В итоге я решила ограничиться пультовой охраной. На ночь ателье закрывается и ставится на сигнализацию.

– Так же, как и мой салон красоты, – заметила Наталья Петровна. – Только все эти происшествия белым днем случились…

– Нет, не все! Наташа, ты забыла про Частоколова.

– Не забыла. Просто никто так толком и не знает, в котором часу умер Сергей. После семи вечера он остался в своем турагентстве один. К нему мог кто-нибудь зайти и до смерти его напугать…

– Знаете, я ухожу в половине седьмого, но народу в здании остается еще много. В модельном агентстве работа кипит, в шейпинг-студии проходят вечерние занятия. Но вход в здание после двадцати ноль-ноль закрыт. Ночной сторож всех выпускает и никого не впускает, – сказала Корнилова и вдруг усомнилась в справедливости собственных слов: – Во всяком случае, он должен так делать, по инструкции.

– Вот именно – должен, – хмыкнула Бережковская. – Я сама несколько раз видела, особенно летом, что и в десять вечера двери центрального входа распахнуты настежь, а сторожа поблизости нет.

– Ну что ж, дамы, в принципе я поняла, что порядка в вашем здании мало. У каждой фирмы-арендатора – свой профиль и свой режим работы. Не чувствуется никакой централизации! Похоже, арендодателю абсолютно все равно, что там происходит, лишь бы арендная плата вовремя поступала.

– Татьяна Александровна, вы абсолютно правы, – кивнула Ольга Николаевна. – В советское время у Дома быта было единое руководство, и во всем был порядок. Я восемь лет проработала закройщицей в ателье женского платья, поэтому знаю об этом не понаслышке. В девяностые годы Дом бытовых услуг был приватизирован. Контрольный пакет акций, разумеется, достался руководству – директору и двум его заместителям. К тому времени здание, построенное еще в середине семидесятых, уже требовало капитального ремонта, но новые владельцы его не потянули. Они пошли по самому легкому пути – стали сдавать отдельные помещения в аренду. Каждый арендатор по-своему «облагораживал» свой офис. Некоторые только дыры латали – штукатурка на голову не валится, и все нормально. А другие не жалели денег на евроремонт, но поначалу таких было очень мало.

– Да-да, к концу девяностых годов наш Дом быта совершенно перестал оправдывать свое название, – подтвердила Бережковская. – Там размещались и склады парфюмерии и моющих средств, и цех по производству хлебобулочных изделий, и даже гостиница!

– Не гостиница, а почти что бордель, – поправила подругу Ольга Николаевна. – Правда, это сомнительное заведение довольно-таки быстро закрыли. А потом как-то так случилось, что помещения стали арендовать в основном фирмы, занимающиеся обслуживанием населения. Это и неудивительно, ведь в сознании тарасовцев адрес – Обуховская, пять, – прочно ассоциируется с Домом бытовых услуг. В городе многие ателье закрывают, а у нас проблем с клиентами нет. Пока нет.

– А ко мне приходят делать прически и маникюр многие тарасовские знаменитости, – похвалилась Наталья Петровна. – Пока что еще приходят.

– Дамы, мне ваша мотивация понятна – вы не только опасаетесь за свою жизнь, но держитесь за раскрученное место. Что ж, я поработаю над задачей, которую вы передо мной поставили, – я начала подводить наш разговор к его логическому концу.

– С чего вы намерены начать? – поинтересовалась владелица швейного ателье «Ирис». – Каким будет ваш первый шаг?

– Да, меня тоже это интересует, – следом за подругой спросила и хозяйка салона красоты «Пальмира».

– С подписания контракта, – сказала я и положила перед своими клиентками по экземпляру типового договора.

Пока бизнес-леди читали и обсуждали вполголоса условия контракта, я думала о том, с чего бы мне действительно начать расследование. А почему бы не с совета гадальных двенадцатигранников? Я вышла из гостиной в кухню, прихватив с собой мешочек с косточками. Мысленно спросив о том, какую линию расследования мне следует выбрать, я бросила двенадцатигранники на стол и проанализировала числовые комбинации на их верхних гранях: «12+18+27». За этим сочетанием чисел стоял такой совет: «Не время вербовать сторонников; лучше упрочьте ваши собственные позиции». Упрочить позиции? Разве подписанный договор на оказание детективных услуг – это недостаточно сильная позиция? Да вообще никакая! Если я вздумаю ходить по этажам и офисам, представляясь гражданам частным детективом, и начну задавать всем подряд свои вопросы, толку будет мало. Времени с момента первой смерти прошло достаточно много. Никаких улик уже наверняка не осталось, свидетелей, похоже, не было, иначе они бы уже давно проболтались. А злоумышленник, если я вдруг на него и наткнусь, просто прикинется трусливой овечкой. Тут нужен иной, более тонкий подход к делу. А что, если…

– Татьяна Александровна, вы где? – донеслось из гостиной. – Мы уже все подписали и готовы внести аванс.

– Здесь, я уже здесь, – сказала я, вернувшись к клиенткам, – и, поскольку контракт подписан, я готова озвучить вам свой план.

– Так. – Корнилова откинулась на спинку кресла и заинтересованно уставилась на меня.

– Ну же, говорите, мы очень внимательно вас слушаем. – Бережковская обмахнулась контрактом, как веером.

Я поделилась с нетерпеливыми дамами своими соображениями.

– Гениально! – воскликнула Наталья Петровна. – Вы хотите осмотреться и устроить ловушку, я правильно понимаю?

– Не совсем, хотя – в процессе работы – такой вариант вполне возможен. Но для начала мне придется весьма активно интересоваться тем, что же произошло в Доме быта. А вы, насколько я понимаю, не хотите афишировать, что наняли частного детектива?

– Вы все правильно понимаете, – подтвердила Ольга Николаевна. – Бытует мнение, что бизнес – это сочетание войны и спорта. К женщинам, занимающимся бизнесом, вообще отношение весьма настороженное. Если мы покажем кому-то свою слабость, это может негативно отразиться на нашей репутации. А посему мне ваш план очень нравится.

– Можно подумать, мне не нравится! Сразу видно, что вы – профессионалка. Только… только я даже не знаю, что вам предложить? У меня штат полностью укомплектован…

– Зато у меня буквально два дня назад открылась одна вакансия!

– Надеюсь, не швеи-мотористки? – осведомилась я.

– Ну что вы, Татьяна Александровна, я бы не осмелилась предложить вам работу по этой специальности, тем более что она не позволила бы вам справиться с вашей основной задачей – сбором информации в рамках расследования.

– Ну, разумеется, ведь твои девчонки безвылазно сидят в цеху и строчат на машинках, – заметила Бережковская. – Оля, а чье же место ты тогда предлагаешь Татьяне Александровне? Марине вроде в декрет еще рано?

– В том-то и дело, что два дня назад она легла в больницу на сохранение беременности. Сама понимаешь, у нее уже возраст…

– А сколько ей?

– Тридцать пять.

– Надо же, – удивилась Бережковская, – а я думала, ей не больше тридцати. Молодец, хорошо выглядит!

– Да, неплохо. А вот со здоровьем у нее проблемы. До начала декретного отпуска она больше на работе не появится.

– А какую должность занимает Марина? – уточнила я.

– Мелихова числится менеджером по работе с персоналом, но, кроме кадровых вопросов, она занималась еще и всеми договорами. Я ей за это доплачивала полставки. Татьяна Александровна, а у вас какое образование?

– Юридическое, конечно же.

– Ну вот и замечательно! Я уверена, вы со всем справитесь, тем более что Марина Валерьевна подчистила за собой все «хвосты». Значит, так: сидеть вы будете в одном кабинете с главным бухгалтером. Думаю, с Еленой Федоровной Корзун вы поладите. Разумеется, официально, по документам, проводить мы вас не будем, но, поскольку кадры отныне станут вашей епархией, то никто об этом не узнает. Ну, что еще вам сказать?

– Каков график работы? – уточнила я.

– Самый обыкновенный: понедельник – пятница, с девяти утра до шести вечера. Обед – с часу до двух. Вас это устраивает?

– Да, вполне. Завтра к девяти я буду у вас.

– Может, лучше вам прийти чуть позже, где-то в десять, в начале одиннадцатого?

– Ну что вы, мне не надо никаких поблажек.

– Татьяна Александровна, обещаю, я буду вести себя с вами, как и со всеми остальными своими сотрудниками. Просто я сама завтра не появлюсь в ателье раньше десяти. А кто, если не я, «примет вас на работу», представит сотрудникам?

– Хорошо, я все поняла. К десяти так к десяти. Дресс-кода, надеюсь, у вас нет?

– Нет, – подтвердила Ольга Николаевна, – спецодежда предусмотрена только для швей.

– Тогда надо решить еще такой вопрос, – сказала я. – Меня могут спросить, откуда я узнала об этой вакансии. Что мне отвечать людям?

– Да, вы правы, нам с вами надо придерживаться одной линии. – Корнилова задумалась.

– У меня есть идея! – воскликнула Бережковская, и мы с Корниловой повернулись к ней. – Оля, а что если Татьяна Александровна будет моей племянницей? В твоем ателье все знают, что мы с тобой давно дружим, поэтому никого не удивит, что ты взяла на работу мою «родственницу».

– Ну, в принципе идея неплохая, – согласилась Ольга Николаевна и обернулась на меня: – А вы что об этом думаете?

– Хорошая идея, я к тому же смогу каждый день общаться со своей «тетей», не вызывая этим ни у кого никаких вопросов. Наталья Петровна, вы мне только скажите, я «дочь» вашего брата или сестры?

– Сестры, ее зовут Раисой, – уточнила Бережковская и принялась вдохновенно рассказывать сначала о своей родственнице, потом переметнулась на своих родителей, а в результате едва ли не полностью описала мне свое генеалогическое древо.

Гордиться там было особенно нечем – корни ее со всех сторон были крестьянскими. Вот откуда этот безвкусный макияж! А деньги на бизнес – от покойного мужа.

– Наташа, ну не грузи ты Татьяну Александровну такими подробностями, время уже позднее, а мне тоже надо еще кое-что сказать, причем по делу.

Корнилова начала рассказывать мне о специфике своего ателье.

– Понимаете, «Ирис» – предприятие многопрофильное. Мы разрабатываем и шьем модели для полных дам.

– Оля является не только владельцем и директором ателье, но и модельером, – вставила Бережковская.

– Да, но в последнее время у меня как-то совсем нет вдохновения, – устало вздохнула Корнилова. – Все эти происшествия совершенно выбили меня из творческой колеи.

– Думаешь, мне они пошли на пользу? – Наталья Петровна не могла не привлечь внимание к себе. – Я каждый день нахожу на своем лице новые морщинки!

– Я вас понимаю, – проявила я сочувствие к обеим клиенткам.

– Впрочем, мы обслуживаем женщин и со стандартными фигурами, – продолжила Корнилова. – Кроме того, мы шьем на заказ рабочую и спецодежду. Так что клиентура у нас есть, а вот производительность труда падает. Мои швеи только и думают о том, как бы следующее ЧП не коснулось их. Они ведь все-таки с техникой работают, а она является источником повышенной опасности.

– Брось, Оля, у меня в салоне не менее опасно, – возразила хозяйка «Пальмиры». – Фены ведь электрические, и от них тоже можно ждать беды.

– Я все поняла. Завтра приступаю к работе, – сказала я.

– Ну что ж, тогда мы пойдем. – Корнилова многозначительно посмотрела на Бережковскую: – Наташа, нам пора.

– Да, конечно. До завтра, племянница!

– Наташа, ну что ты как маленькая, – одернула ее подруга. – Здесь не перед кем соблюдать конспирацию.

– Оля, я просто пошутила. До свидания, Татьяна Александровна!

– Пошли, пошли. – Корнилова буквально вытолкнула Бережковскую за дверь. – До свидания.

– До завтра, – сказала я и закрыла за клиентками дверь.

Наконец-то в моей квартире воцарилась тишина! Можно выпить кофе и спокойно осмыслить все услышанное.