Вечер. Небо рассыпало над городом снежинки, медленно падающие на крыши домов, на дороги и на постоянно спешащих горожан. Кто-то ехал, а кто-то шёл пешком – домой или в гости, для встречи Нового года вместе с семьёй, друзьями или с любимым человеком. Кому-то в эту ночь повезло меньше, и они были вынуждены выйти на работу, а для кого-то этот праздник был просто очередным днём, только с фейерверками над городом и поздравлениями от соседей и лиц из телевизора. Практически в каждом доме, в каждом окне горел свет. Иной раз попадались окна без света, за которыми были видны огни разноцветных гирлянд, развешанных на пушистых ветвях натуральных или искусственных ёлок. Кому-то и вовсе было безразлично это торжество, поэтому они спокойно спали в своих постелях в ожидании первого дня в Новом году, пропитанного запахом пороха и напоминающего о празднике следами использованных хлопушек и фейерверков.

Но эта история началась не в этом городе и за несколько месяцев перед Новым годом. Тогда Николая заботило только одно: работа и калымы – всё то, что позволило бы ему собрать нужную сумму денег для лечения своего младшего брата, пережившего автокатастрофу в детском возрасте. Сварщик по специальности, он не чурался браться за тяжёлую работу грузчика или плотника-бетонщика в дни отпусков или выходных, если не было вариантов, связанных со сварочным делом. На себя Николай отводил мало времени, встречи с приятелями по работе или разговоры по телефону с друзьями из родного города были краткими. На личную жизнь также не находилось времени. Зарплата, в основном, уходила на квартиру, питание и на банковские счета матери. Один счёт использовался в качестве копилки, а другой был в качестве запасного кошелька на случай необходимости в новых дорогих лекарствах. Он мечтал, что скоро будет сделана последняя хирургическая операция, которая поднимет брата на ноги и снизит риск развития осложнений в повреждённом сердце из-за многочисленных операций и лекарств.

В августе Николаю выпал двухнедельный отпуск с перечислением зарплаты и отпускных, в общем размере – семьдесят тысяч рублей, из которых за съёмную квартиру пришлось заплатить двенадцать тысяч, отложить на питание пять тысяч, а остальное отправить на лечение брата. Перемещаться по городу приходилось на общественном транспорте. Личный транспорт сейчас был дорогим удовольствием, хорошо, иной раз выручали друзья-приятели, одалживающие свой автомобиль по доверенности для работы и суеты с документами.

Вот тогда, в последний месяц лета, Николай нашёл подработку на стройке частного коттеджа на дачном участке за городом. Хозяевам почти достроенного двухэтажного коттеджа требовались от него заваренный металлический каркас под крышей и помощь в работе с воротами в гараже.

1

За четыре дня Николай закончил сварочные работы под крышей частного дома.

– Константин Алексеевич, всё заварено, зачищено. Поднимитесь, посмотрите, – сообщил он предпринимателю, поднимающемуся на чердак по винтовой деревянной лестнице.

– Верю, верю, – сказал работодатель, забравшись наверх лишь наполовину. Ему было лень подниматься выше, и он остановился. – Видел, что балкон заварен без лишнего шлака, так что тебе осталось лишь обварить мои ворота на гараже.

– Так вы уже их выставили? – поинтересовался Николай в надежде поскорее закончить свою работу и перейти на другую подработку. У знакомого, занимающегося евроремонтом, в этом месяце по неизвестным причинам не хватало рабочих рук.

– Да, Лёша с Вадимом всё выставили, закрепили, где надо прихватки поставили, – ответил Константин Алексеевич. – Кстати, ты не обратил внимания на тот узор на балконе с лицевой стороны дома?

– А что с ним не так? – не понял суть вопроса Николай, вспоминая стальную ограду, выполненную в виде разветвлённых ветвей деревьев с листьями и округлённым узором в центре в виде солнца.

– Пойдём, покажу, – сказал Константин Алексеевич в ответ, начиная спускаться.

– Ладно, – согласился Николай, отряхивая свою спецовку от застывших после сварки окалин и снимая с головы сварочную маску.

Спустившись вниз на второй этаж, он пошёл следом за Константином Алексеевичем к одному из балконов, который был расположен за окном будущей спальни. Оказавшись на балконе с сомнительным узором на стальном ограждении, заказчик указал на ещё не покрашенное солнце, со словами:

– Вот!

– По-моему, всё нормально сварено, – сказал Николай, подойдя к ограждению и присев на корточки.

– Да ты посмотри на гриву, – прокряхтел заказчик, устроившись рядом. – Она же погнётся в нескольких местах, если не так ногой ударить.

– Ну, тут вы преувеличиваете, – возразил Николай, поднимаясь. – Если так подумать, то при желании с тем же успехом можно поломать телевизор и раковину на кухне.

– Не понял.

– Погнуть эту ограду вы можете только, если специально возьмёте кувалду и начнёте её ломать, – пояснил Николай. – Но вы ведь в здравом уме, так что вряд ли будете этим заниматься.

– Значит, если детвора здесь будет носиться, то ничего страшного?

– Для ограды – нет, – ответил он. – Только за детьми всё равно нужен глаз да глаз. Если себя вспомнить, то мы могли сломать всё что угодно, даже то, что, в принципе, поломаться не может.

– Да, было дело… – согласился заказчик, на мгновение вспомнив детские годы. – Хотя ладно, давай тогда пообедаем. Потом ворота, а мужики, если что помогут.

Николай собрался было согласиться на ранний обед, но его остановило мяуканье кота, прозвучавшее где-то у них над головой. Подняв головы, они увидели светло-серого котёнка, забравшегося под карниз крыши прямо над балконом и не прекращающего свой писклявый монолог.

– И как он туда забрался? – удивился Алексеевич.

– Он и сам наверно не понял, как там оказался, – сказал Николай, расстёгивая свою рабочую куртку.

– Ты чего это?

– Думаю, надо снять его оттуда, а то он может несколько дней так «петь», – ответил он, повесив на ограждение свою плотную рабочую робу.

– Может, лестницу принести? – предложил Алексеевич, прищурив глаза из-за бьющего по его нервам писка котёнка.

– Да, думаю, без неё обойдёмся, – сказал Николай, упершись руками на стальное ограждение. – Держите меня за пояс, для страховки.

– Хорошо, – согласился заказчик, приготовившись к спасению котёнка.

Николай ловко забрался на ограждение и, чтобы не потерять равновесие, сразу же упёрся руками в потолок, а заказчик схватился за ремень сбоку. После этих действий сварщик-высотник потянулся правой рукой за напуганным котенком, уползающим как можно дальше от непрошеного спасателя. Попытки подозвать Паштета, Масяню, Заразу мелкую не увенчались успехом. Николай подумал, что если он сейчас его упустит, то им придётся повозиться с животным гораздо дольше, чем он предполагал. Он резко рванул вперёд, держась левой рукой за кажущийся крепким карниз, и схватил котёнка, неблагодарно вцепившегося ему в руку своими коготками. В этот момент у предпринимателя зазвонил телефон. Тут же позабыв о страховке, он отпустил ремень сварщика и стал искать свой мобильник в карманах джинсовых бриджей. Карниз оказался ненадёжен и прогнулся под весом семидесяти килограммов молодого сварщика и пары сотен граммов котёнка. Николай из-за отсутствия страховки со стороны Алексеевича потерял равновесие. Выдав трёхэтажный фольклор и взмахнув руками в попытке хоть за что-нибудь ухватиться, Николай сорвался с ограждения.

Только сейчас он заметил, что котёнок затих, что на доли секунд успокоило нервы перед предстоящим падением на асфальтированную дорожку с высоты трёх с лишним метров. Последним, что промелькнуло в его мыслях, было: «Зря я, наверно, куртку снял…».

2

В глазах потемнело. Но сознание, как ему показалось, он не терял. Чувство свободного падения не проходило. Тёплый шерстяной клубок с сердцем, часто бьющимся от страха, ощущался в ладони, как и вонзённые в кисть руки когти Паштета. Ещё мгновение, и он оказался на балконе с котёнком в руках. На дворе была ночь, которая была наполовину освещена скрытой луной, обволакивающей своим мягким светом всё вокруг. Вид перед домом кардинально изменился. Отсутствовали заборы, ограды и соседние коттеджи, не было дорог, гаражей и отдельных построек, которые он видел здесь в течение четырёх рабочих дней. Складывалось впечатление, что ничего не осталось, кроме этого дома и изменившегося пейзажа перед ним. Вдалеке была видна густая лесополоса. Она вела на большую поляну, упирающуюся в извилистую речку с песчано-каменистым берегом. Неизменным оставался только коттедж с тем же балконом и с неокрашенным узором на ограждении.

Стрекотали сверчки, тихо журчала речка, которая была в каких-то ста с лишним метрах. Паштет замурлыкал и собрался в клубок у него на руках. Лунный свет стал меркнуть, и Николай, подняв глаза, увидел небольшое облако, которое неспешно пролетало по ночному небосводу, роняя свою тень на поляну, речку и дом, у которого он стоял. Через минуту облако открыло луну, вновь осветившую изменившийся пейзаж. На поляне над речкой и возле дома появилось несколько десятков полупрозрачных шаров. Размером каждый был примерно под четыре метра. Они были чем-то похожи на очищенные сырые яйца в воде. Прозрачный белок с тёмным желтком в сердцевине парил в нескольких сантиметрах над землёй рядом с домом. Остальные шары были расположены вокруг в хаотичном порядке. Часть из них висела над землёй – то чуть выше, то на половину погрузившись под землю или воду, и им не мешало ни течение реки, ни порывы слабого ветра. Высоко над поляной парили ещё пять подобных образований, никак не реагирующих на обстановку вокруг.

Вдруг со стороны лесополосы вырвалась молния, которая ударила прямо в один из прозрачных шаров, расположенных рядом с лесом, наполнив его ослепительным светом, больно ударившим в глаза так, что пришлось их зажмурить. Через несколько секунд, когда уже не было яркого света, он открыл глаза и увидел в сфере, попавшей под удар молнии, человеческий силуэт, одетый в белые одеяния. Из-за большого расстояния, разделяющего Николая и сферу с кем-то внутри, он не мог точно определить, кто это был – мужчина или женщина. В глубине души что-то проснулось и требовало бежать отсюда, как можно дальше. Это было нечто необъяснимое и в тоже время завораживающее, вызывающее желание осознать, что же здесь происходит.

Ещё мгновение, и шар с человеческим силуэтом наполнился пурпурным светом, скрывая в мягком свечении свои очертания. Раздался еле заметный хлопок, и из того места, где был шар, вырвалась ещё одна жёлтая молния, направляясь к ближайшей сфере с тёмным желтком. Она оставляла за собой медленно опадающие и мерцающие белым цветом хлопья, чем-то напоминающие снежинки размером с хорошее спелое яблоко. Очередная вспышка снова ударила по глазам зазевавшегося сварщика, ослепив его на несколько секунд.

Не успев отойти от временной слепоты, Николай вновь увидел метаморфозу очередной сферы с человеком внутри. Следующая молния ударила в другую сферу, оставляя за собой лопнувший шар с опадающими на землю хлопьями. В этот раз он успел на всякий случай свободной рукой прикрыть глаза.

В следующие пять минут молния кочевала от сферы к сфере, приближаясь к дому, где находился Николай со спящим в его руке котёнком, никак не реагирующим на феерическое шоу. На предпоследних шарах он более-менее определил то, что внутри находилась одна и та же девушка или девушки в одинаковых белых платьях. А когда в сфере, расположенной в реке, он увидел ту же девушку, стал слышать приглушённый женский голос. Следующие перемещения молний, приближавших девушку, стали происходить немного медленнее, позволяя ему лучше рассмотреть обитателя сфер. Это была молодая девушка, на вид примерно двадцати пяти или двадцати семи лет с длинными русыми волосами за спиной – так, по крайней мере, показалось Николаю в лунном свете. Всякое появление девушки сопровождалось приглушённым голосом и непонятным мерцанием красного цвета в левой кисти её руки.

Оставалось пять сфер, расположенных на берегу рядом с домом. Через мгновение из-за образовавшейся молнии их число сократилось, приближая к нему незнакомку в белом платье, которая теперь была на расстоянии меньше ста метров. Теперь Николай смог разобрать приглушённые оболочкой сферы слова девушки.

– Помоги мне, – обращалась она своим бархатным голосом к Николаю, который начинал думать, что это всего лишь сон, – пожалуйста, помоги.

– Это сон, – сказал самому себе Николай, закрывая глаза перед предстоящей вспышкой молнии, вырвавшейся из шара, который уже опадал на землю хлопьями под слабый хлопок. – Всего лишь сон.

– Помоги мне, – голос незнакомки прозвучал уже более отчётливо и в тоже время отрезвляюще, сбивая с сознания чувство полудрёмы.

– Это не может быть правдой, – стал убеждать себя он, не желая открывать глаза, чувствуя, что это не вернёт его в реальный мир, где, вероятнее всего, он лежит на асфальте с ушибленной головой в бессознательном состоянии. В худшие объяснения того, почему он здесь, ему как-то не хотелось верить, но они всё же лезли в голову.

Вдруг Николай почувствовал, как земля уходит у него из-под ног, а воздух наполнился статическим электричеством, колющим слабыми разрядами открытые участки тела – лицо, руки и шею. Котёнок перестал мурлыкать и, в очередной раз выпустив коготки, вцепился ему в руку. Все мысли исчезли, остался лишь он и это непонятное, по его мнению, сновидение. Раздался очередной хлопок, и яркая вспышка вновь попыталась пробиться сквозь веки.

– Помоги мне, – обратилась она с той же просьбой. – Прошу тебя, помоги.

– Как мне тебе помочь? – открывая глаза, спросил Николай незнакомку, которая уже была в предпоследнем шаре в полутора десятках метрах от коттеджа.

– Пожалуйста, не закрывай глаза, – ответила девушка в тот момент, когда он стал озираться вокруг.

Всё оставалось прежним – лесополоса, поляна, речка, только коттеджа больше не было. Николай парил над землёй, напуганно смотря вниз на последние сферы под ним.

– Я могу ослепнуть от этого света… – попытался возразить он, но она его перебила:

– Пожалуйста, стерпи этот свет. – Ты – единственный, кто смог перейти грань.

– И как я это сделал? – удивился он.

– Я всё объясню, но сейчас, пожалуйста, не закрывай глаза, – пообещала она в тот момент, когда её сфера начала наполняться пурпурным свечением.

– Хорошо, – согласился Николай и, приложив свободную руку к бровям, он стал давить пальцами на веки, мешая им закрыться от яркого света.

Очередной хлопок, и перед ним образовалось белое полотно, отразившись режущей болью где-то в голове и выступившими слезами на глазах. Ему хотелось ослабить давление на веки и наконец-таки закрыть глаза, но Николаю казалось, что этой девушке можно верить, ведь ей нужна помощь. Правда, пока что он не понимал, каким образом может помочь.

Неожиданно зрение вернулось. Убрав руку от век, он вытер проступившие слёзы, после чего, осмотревшись, понял, что продолжает парить над землёй над последней сферой с девушкой. Она, подняв голову, смотрела в его расширенные от плохо скрываемого страха, глаза.

– Что теперь? – поинтересовался он в надежде, что от него многого не потребуется.

– А теперь ты падаешь, – спокойно ответила она, смотря на него с улыбкой.

Оценив высоту над землёй – где-то около шести-семи метров – он стал волноваться ещё сильнее.

– Может, можно без… – задать свой вопрос Николай не успел, продолжив свою речь в краткосрочном полёте, точнее в падении. – Э – э – т – а – а – а – а – а – а – а….

3

Падение оказалось не таким болезненным, как он ожидал. Прозрачная оболочка сферы замедлила скорость падения, впуская его внутрь с котёнком в руках. Оказавшись во внешней оболочке сферы, в нескольких сантиметрах от полутёмного шара с девушкой в белом платье внутри, он опустился на упругую поверхность внутреннего слоя. Воздух внутри был непривычно свежим. Вдыхая кислород сферы, Николай чувствовал, как его тело наполняется прохладной свежестью и бодростью, словно он только что прожевал пластинку мятной жевательной резинки.

– Что делать дальше? – спросил он её, чувствуя, как ослабевает хватка острых когтей котёнка на его руке.

– Взгляни на себя, – неоднозначно ответила девушка.

Николай, немного удивлённый ответом, поразился ещё больше, когда обнаружил себя одетым в тёмные латные доспехи, скреплённые кожаными ремешками на поясе, на плечах и бёдрах, на которых висела одна металлическая перчатка. Она явно была изготовлена не под человеческую руку – надевать её должен был обладатель семи пальцев. Вместо рабочих сапог на его ногах была металлическая обувь. Попытка поднять ногу с новой обувью оказалась трудоёмкой и всё же отчасти успешной, но лишь на пару секунд. Топнув потяжелевшей ногой, которая теперь прибавила в весе килограммов шестьдесят, Николай вопросительно поднял взгляд на незнакомку.

– Мне ещё хватает сил изгонять тюремщиков обратно в свой мир, но, боюсь, мне самой не удастся вырваться из этой клетки. – Девушка, пропустив часть с объяснениями о клетке, тюремщиках и о том, как он здесь оказался, предложила ему:

– Надень перчатку.

– И всё? – спросил он, переложив в левую руку уже свернувшегося в клубок, спящего котёнка и надев перчатку на правую кисть.

В отличие от тяжёлых сапог, металлическая перчатка оказалась фактически невесомой. Возникло ощущение, что он надел на руку целлофановый пакет, от которого веяло холодом.

– Нет, – ответила она. – Теперь тебе нужно найти в моей клетке замок.

– Хорошо, и как мне его искать? – поинтересовался он, тут же предположив самый простой вариант, осматривая её сферу-клетку: – Просто обойти по кругу и найти замочную скважину?

– Увы, не всё так просто, – разрушила его план девушка. – Надо приложить перчатку к поверхности моей клетки и наощупь искать подходящий разъём для ключа, который может оказаться как сверху, так и снизу.

– Значит, перчатка – ключ? – решил уточнить Николай, сжав одетую перчатку в кулак и оставив раскрытыми два лишних мизинца. Раскрыв ладонь, он повернул её в сторону внутренней сферы.

– Да. Только, чтобы открыть замок, нужно подобрать правильную комбинацию.

– Послушай, может, тебе следует найти кого-то другого? – обратился он к ней. – Я ведь не медвежатник, да ещё с этими сапогами я здесь не разгуляюсь.

– Никто другой меня не увидит и не услышит, – объяснилась она, пытаясь скрыть свой страх, и, вероятно, боясь того, что он может отказаться. – Кроме тебя, некому мне помочь.

– Но я ведь не успею, скоро твоя сфера лопнет, а молния вероятнее всего закоптит меня в этом раритетном наряде, – попытался заранее оправдаться Николай, чувствуя, что у него вряд ли получится её освободить.

– Внутри внешней клетки время течёт гораздо медленнее, чем во внешнем мире, – заверила его девушка, – поэтому, ты успеешь её покинуть прежде, чем произойдёт моё перемещение в другую камеру.

– Значит… – Николай, не договорив, понял, что эта сфера не последняя, и решил уточнить: – А сколько ещё осталось таких камер, как эта?

– Даже не знаю, но я чувствую, что с каждым перемещением часть моих сил впитывается молнией, тем самым укрепляя мою новую клетку и, вероятно, усложняя комбинацию замка, – расстроенно ответила она. Было что-то ещё в этом голосе и в её грустном лице, которое ещё только недавно сияло от того, что он оказался здесь.

– И знаешь ты это потому, что… – стал провоцировать её он на подробности о происходящем, приложив, наконец-таки, металлическую ладонь перчатки к поверхности сферической клетки.

– Об этом со мной поделился тот, кто запер меня здесь, – решила продолжить его фразу девушка, поставив свою миниатюрную ладошку напротив его руки. – Я расскажу тебе обо всём, но сначала прими от меня частицу моего второго сердца.

– Не понял… – опешил Николай, ожидая неприятной сцены.

Когда девушка изнутри стала прикладывать свою левую руку к сфере, он заметил в центре её ладони вертикальный шрам, который мерцал слабым красным свечением. В следующую секунду его рука словно приросла к сфере в том месте, где была ладонь девушки.

– Может, обойдёмся без этого? – испуганно предложил он, предчувствуя, что его ожидает нечто нехорошее.

– Пожалуйста, потерпи, – попросила девушка Николая, который только сейчас понял по её лицу, что если он сейчас откажется, она прекратит свои манипуляции и позволит ему уйти.

– Я надеюсь, только мне будет больно? – предположил он, давая ей понять, что согласен.

– Нам обоим, – ответила она и посоветовала, – ни в коем случае не прикасайся без перчатки к моей клетке, иначе молния сработает, как предохранитель от возможных попыток взлома.

– Хорошо хоть сейчас сказала.

– Извини, я волновалась, – извинилась девушка и продолжила свой короткий инструктаж: – На счёт «раз» сделай глубокий вдох, а на счёт «два» – медленный выдох. Так ты приглушишь боль, которая для тебя продлится несколько мгновений.

– А для тебя это будет… – захотел задать вопрос Николай, но девушка его перебила.

– Раз, – сказала она, после чего, следуя её совету, он набрал полную грудь непривычно свежего воздуха, чувствуя, как по спине лавинообразно промчались мурашки.

– Два, – закончив отсчёт, девушка закрыла глаза и опустила голову.

На счёт «два» Николай стал медленно выдыхать воздух из лёгких. Между их ладонями загорелся мягкий тёмно-красный свет, который осветил своим малым радиусом свечения очертания ранее невидимых тонких тёмных нитей, растянувшихся по горизонтали и по вертикали. Пересекаясь, они образовывали нечто вроде сетки. Спустя мгновение, он почувствовал острую и в тоже время притуплённую боль в центре ладони. Ещё мгновение, и его обдало жаром и холодом одновременно. Закружилась голова, ноги стали, словно из ваты, а тело наполнилось невероятной слабостью, как будто из-за долгого голода. Николай упал на колени перед сферой и чуть не упёрся лицом в невидимую сеть, но перед собой он увидел её раскрытую ладонь правой руки, повёрнутую пальцами вниз. Что-то невидимое и в тоже время тёплое удержало его от падения на поверхность клетки.

Боль прошла также быстро, как головокружение со слабостью в теле, сменившись приливом сил. Воздух стал казаться привычным, а сила продолжала его наполнять из её ладони со шрамом. Произвольная попытка Николая приподнять ногу с тяжёлыми сапогами, к его удивлению, увенчалась успехом. После этого, встав в полный рост, он для проверки приподнял на пару сантиметров правую ногу, которая теперь стала легче, чем раньше.

Неожиданно девушка в белом упала на колени в своей сфере. Она держалась за ладонь с мерцающим шрамом, который вероятно сильно кровоточил, судя по струйкам крови, стекающим с её побелевших пальцев правой руки на сферический пол.

– Что с тобой? – забеспокоился он, начиная наугад, обследовать сферу семипалой перчаткой перед собой.

– Это скоро пройдёт, – слабо улыбнулась она на секунду, начиная медленно моргать глазами, словно её тянуло в сон.

– Не засыпай, красавица… – тут Николай запнулся от понимания того, что ему до сих пор неизвестно её имя, но отбросив эту мысль, он продолжил отвлекать её от сна, не прекращая искать замок от клетки. – Я почти нашёл этот замок. От тебя лишь требуется говорить со мной, чтобы я не вернулся к мыслям о том, что у меня помутнение рассудка или я оказался на том или не на том свете.

– Котёнок, – тихо сказала она, открывая глаза.

– Паштет? – не понял он и тут же перефразировал вопрос, приподнимая к груди спящий клубок шерсти: – То есть, вот этот блохастый котяра?

– Это с его помощью ты оказался здесь, – ответила она. На её лицо постепенно возвращался румянец.

– Что верно, то верно, – согласился Николай, начиная обходить сферу слева и решив искать замок по часовой стрелке. – Если бы не он, то я не свалился бы с балкона.

– Ты неправильно понял, – отвлекла его от сердитых мыслей в сторону Паштета девушка. – Котёнок стал проводником для тебя в мою клетку.

– Так это ты всё подстроила? – он замедлил он осмотр сферы, начиная сомневаться.

– Прости, но я была в отчаянии, – виновато призналась девушка, медленно вставая с колен.

– Ладно, – отмахнулся он. – Не надо извиняться.

– Мне нужно вернуться в мой мир, – сказала она, поднявшись на ноги и всё ещё держась за израненную ладонь, которая, судя по быстро засохшим пятнам крови, прекратила кровоточить.

– Думаю, мне не нужно знать, что происходит в твоём… – предложил Николай, противореча своему желанию узнать как можно больше о таинственной незнакомке. – М-м-м, в параллельном мире.

– Соседний мир, – поправила она его. – Мой дом отличается от вашего мира. Даже слов, необходимых для полного его описания, в ваших языковых культурах не хватит.

– Откуда ты знаешь? – спросил он её, обследовав, чуть больше половины сферы снизу и сверху, а точнее туда, куда дотягивалась рука.

– Вода в твоём теле хранит в себе столько информации, что ты себе и представить не можешь, – ответила девушка, следя за тем, как он тщательно ищет замок от её клетки.

– Значит, моё имя, проблемы и пятнадцать суток за хулиганство для тебя уже не тайна, – предположил он, пытаясь скрыть то ли смущение, то ли страх перед её, вероятно, необъяснимыми способностями.

– Я не заглядывала в тёмные уголки твоего прошлого, – попыталась успокоить его девушка, – поэтому мне известны только твоё имя и твоя тяжёлая ноша.

– Может, давай без моей тяжёлой ноши? – начал нервничать Николай, чувствуя, что она и правда увидела его проблемы, муки совести из-за пострадавшего по его вине брата. – Раз ты знаешь моё имя, может…

– Ярославна, – ответила она на ещё не заданный им вопрос. – Так оно будет звучать приблизительно на твоём родном языке, Николай.

Он промолчал, убедившись теперь, что она действительно знает о нём многое и, возможно, даже то, о чём хотелось бы забыть. Девушка, вероятно, понимая его состояние, решила дать ему несколько минут тишины.

– Нашёл! – громко сказал Николай, обнаружив на ощупь семь разъёмов, подходящих под пальцы изгнанного тюремщика. – Что дальше?

– Прежде чем попытаешься его вскрыть, – обратилась к нему Ярославна, – ты должен меня выслушать…