Любовь со второго взгляда

Redemption of a Ruthless Billionaire

© 2018 by Lucy Ellis

«Любовь со второго взгляда»

© «Центрполиграф», 2018

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2018

Глава 1

– Я нашел тебе девушку, – вместо приветствия радостно сообщил Нику Воронову по телефону дед. – Она местная, так что придется тебе с ней познакомиться.

Ник почувствовал укол совести. Когда десять лет назад он основал свою компанию, он не собирался работать семь дней в неделю по двенадцать часов в сутки. Но пришлось. На его плечах держалось все, кроме того, надо было заботиться о дедушке, и совмещать это было ох как непросто.

Подходя к комплексу зданий компании «Воронкор», Ник опустил голову, пряча лицо от порыва ветра. Здесь, на сибирской земле, они занимались разведкой месторождений и добычей кимберлитов. Работы велись круглый год, и сейчас, в январе, кругом было белым-бело, лишь местами чернели участки, где велись раскопки.

Наконец ветер стих, и Ник смог взглянуть на что хотел. Три года упорного труда ушло, чтобы сделать эту часть заповедника собственностью «Воронкора».

– Неужели, дед?

– Ее зовут Сибилла. Она прекрасно готовит, убирает и умеет ладить с детьми.

Да уж, бесспорно, великолепные качества – в понимании мужчины, которому стукнуло семьдесят девять.

Ник хотел было напомнить деду, что у него есть повар и прислуга, а детей нет. Но лишь вздохнул и тактично промолчал. С тех пор как дедушка и Ник потеряли обожаемую жену и бабушку, дед стал активно интересоваться личной жизнью внука.

– Когда и если я встречу женщину, которая мне подходит, ты узнаешь об этом первым, деда.

– Я видел тебя в Интернете с той моделькой, – проворчал дед.

В Интернете? Во время их прошлой беседы старик использовал планшет, который Ник ему подарил, в качестве чайного подноса. Однако о ком толковал дед, понятно.

Партнерская компания «Воронкора» приобрела ритейловую корпорацию, и в результате Ник стал владельцем нескольких люксовых брендов. В их числе был испанский дом моды модели и актрисы Марлы Мендес. Эта леди буквально преследовала Ника по всему миру, убеждая, чтобы он инвестировал ее проект – линию женского нижнего белья. Тема абсолютно не его, но причины вложиться в это дело нашлись. Они несколько раз встречались с мисс Мендес, и, конечно, таблоиды не преминули опубликовать их совместные фото с предположениями об их личных взаимоотношениях. Разумеется, у Ника не было причин рассказывать о Марле дедушке.

– Эта женщина не для тебя, Николка. Она с детишками точно управляться не умеет.

И снова Ник воздержался от того, чтобы напомнить деду, что детей у него нет.

– Сибилла прекрасно ладит с детьми, – напомнил дед.

Кто бы сомневался.

– Думаю, тебе стоит посмотреть, как она работает. Ты будешь впечатлен, мой мальчик.

Ник ничего на это не ответил. Войдя в офис, попросил одного из сотрудников принести кофе.

– Николка, ты меня слышишь?

– Да, деда. Как ты с ней познакомился?

Стягивая перчатки, Ник быстро взглянул на экран ноутбука, который молча открыл перед ним другой сотрудник, куда была выведена вся запрошенная им ранее информация.

– Она снимает жилье в деревне. Платит за аренду тебе, между прочим.

Ник купил особняк Эдбери-Холл год назад. В первый раз прилетел сюда на вертолете и увидел лишь несколько крыш домов в море леса. Внимание его тогда привлекла церковь Елизаветинской эпохи, окруженная множеством хозяйственных построек.

Его адвокат быстро уладил все дела. Это было хорошее вложение. Здесь он поселил деда, после того как тот прошел медицинское обследование в Великобритании. Его донимал диабет. Теперь Ник не особенно интересовался делами деревни и арендаторами, этим занимался его личный помощник.

– С какой стати ты общаешься с арендаторами, деда? Тебе не стоит напрягаться.

– Сибилла приходит ко мне, чтобы составить компанию, и еще помогает мне по мелочам.

– У тебя же есть прислуга.

– А мне нравится Сибилла. Она очень умная.

– Звучит великолепно, – как можно мягче прокомментировал Ник, подумав, что надо расспросить домашнюю обслугу об этой Сибилле. Еще не хватало, чтобы его дедушку – добрейшего человека – использовала какая-то аферистка.

– Раз в месяц к нам приезжает целый автобус детей, человек по тридцать, и Сибилла при этом не теряет присутствия духа.

Как здорово. Присутствие духа ему бы сейчас тоже не помешало.

– Стоп, деда. Какие автобусы? Какие дети? Куда приезжают?

– Посмотреть дом.

– Но зачем?

– Фонд культурного наследия проводит экскурсии, – радостно пояснил дед.

Фонд культурного наследия. Ну конечно. Местная инициативная группа по сохранению исторических зданий держала Эдбери-Холл открытым для посетителей с семидесятых годов двадцатого века. И когда год назад он купил это место, всю коммерческую деятельность здесь им пришлось свернуть. Тогда они даже пикет организовали в знак протеста. Пришлось ему полицию вызывать.

– Мы так не договаривались, деда.

– Да, но я передумал. К тому же окончательного решения мы не приняли.

– Нет, мы обо всем договорились, когда ты переехал сюда. И мы решили, что всеми делами буду заниматься я.

– А теперь и Сибилла, – с явным удовольствием добавил дед.

Сибилла.

Что ж, его бизнес разрастался и требовал все больше его внимания. Потому Ник слишком долго игнорировал дела, связанные с приобретением земли. Но теперь настало время заняться этими проблемами.

– И чем же занимается в этом фонде Сибилла, когда свободна от готовки, уборки и возни с детьми? – мрачно поинтересовался Ник.

Дед расхохотался и подмигнул:

– Управляет им.

Глава 2

Президент местного отделения Фонда наследия встала, сняла очки и объявила сотрудникам, что утром в лондонский офис поступил юридический документ, который приостанавливал любую деятельность фонда в Эдбери-Холл.

– Значит, мы не сможем использовать пустующую сторожку для приема гостей центра? – поинтересовалась миссис Мерривезер. – А ведь Сибилла сказала, что сможем.

Дюжина седовласых голов повернулась в сторону Сибиллы, которая даже слегка съежилась на своем стуле, потому что в прошлом месяце она действительна бравировала неким письмом, утверждавшим, что право такое у них есть.

Но бежать от ответственности было не в ее стиле.

– Я не могу понять, как такое произошло, – несколько смущенно ответила она, чувствуя себя ужасно виноватой. – Но я во всем разберусь и все улажу. Обещаю.

Сидевший возле нее мистер Уильямс ободряюще похлопал ее по руке.

– Мы не сомневаемся в тебе, Сибилла. Ты нас никогда не подводила.

По комнате прошел гул одобрения, и Сибилла почувствовала себя еще хуже. Она собрала свои записи и, как обычно, раньше всех покинула собрание.

В последний год ей пришлось здорово потрудиться над тем, чтобы Эдбери-Холл стал нормальным жилищем для его нового владельца мистера Воронова и в то же время не перестал приносить доход деревне. Хотя, по ее мнению, в этом доме вполне можно было бы снимать фильмы ужасов, он привлекал немало туристов и позволял получать прибыль местным магазинчикам.

Так что если закрыть Холл для посетителей, плохо будет всем и каждому. А ответственность за это ляжет на нее.

Вытирая ноги о коврик в прихожей своего дома, она выудила телефон из кармана джинсов и позвонила невестке.

Мег жила в Оксфорде в крошечном, на две квартирки, доме, расположенном у оживленной автомобильной трассы. Она преподавала рисование бесталанным людям и вечерами исполняла танец живота в египетском ресторанчике. В общем, порхала, как мотылек. Возможно, Сибиллу вполне устроило бы нечто подобное, если бы ее жизнь не потекла совершенно по иному руслу. Мег она считала лучшей подругой.

– Эти письма. Я должна была знать, – простонала она, вкратце рассказав о собрании. – Теперь никто уже не пишет писем.

– Никто, кроме без году восьмидесятилетнего старикана, который скучает в большом пустом доме и старается заполнить его людьми, – резюмировала Мег.

Сибилла вздохнула. Каждый раз, когда речь заходила о Холле, мистер Воронов давал ей один ответ: «Просто напишите об этом моему внуку. Уверен, проблем не будет».

Как бы не так. И все потому, что нельзя быть такой стеснительной тупицей – ей надо было просто позвонить ему по телефону. А она – уже в который раз – позволила своей природной застенчивости взять над собой верх, и теперь ее ждут большие неприятности.

– Мег, ну как же так?! Почему? – в отчаянии спросила она, зная, что ответит подруга.

– Почему? Потому что ты живешь как затворница в этом захолустье!

– Пожалуйста, Мег, не начинай.

Сибилла выбралась из прихожей. В коридоре было темно и даже как-то страшновато, хотя девушка подозревала – столкнись с ней здесь кто-нибудь, он без оглядки рванул бы в другую сторону. На ней был лыжный костюм, который совершенно не красил женскую фигуру, зато хранил ее в тепле. И пусть в нем она слегка напоминала снежного человека.

Мег явно была раздражена.

– Ты окружила себя всеми этими стариканами…

– Ну ты же прекрасно знаешь, почему я пошла в Фонд наследия. В конце концов, это же моя работа.

Сибилла прошла через вход для слуг – она пользовалась им, чтобы незаметно выходить из дома. Пересекла внутренний двор и, проскользнув в прореху в изгороди, попала на дорогу, которая вела на вершину холма.

– Правда? Ты уже год работаешь за просто так. Когда они уже тебе заплатят?

– Я же здесь набираюсь опыта по своей специальности. Ты вообще представляешь, как трудно найти работу с моим образованием?

– Я вообще не понимаю, почему ты не стала поступать со мной в Оксфорд. Он дает массу возможностей.

– Твои родители живут здесь, – твердо ответила Сибилла. В том, что касалось благополучия ее дочурки, она всегда была тверда. – И я не могу выдернуть Флер из ее дома.

– Они живут в двух часах езды отсюда. Виделись бы с ней каждые выходные.

– А кто присматривал бы за ней, пока я на работе? Рассуждай практично, Мег.

Ох, ей и самой бы это не помешало. Если бы ей не приходилось жонглировать сразу всеми шарами, которые подкинула ей жизнь, она бы куда лучше справлялась с делами Эдбери-Холл.

– Ладно, довольно, – заключила Мег. – Но ты слишком многое поставила на этот дом с привидениями.

– Да, потому что у меня растет дочь, корни которой в этой самой деревне. В деревне, где по моей специальности больше работы нет. Я пыталась устроиться в Стэнсфилдский замок, Белфордский замок и в Ларк-Хаус. Но там никого не интересуют сотрудники с хорошим образованием, но без опыта. Без Эдбери-Холл, Мег, я в тупике!

– Так что пока ты пишешь письма мужчине, с которым никогда не встретишься. Мне спросить тебя о твоей личной жизни?

– Какое отношение к этим письмам имеет моя личная жизнь?

– Думаю, ты нашла бы парня, если бы не проводила уйму времени, строча письма и заклеивая конверты. Пользуйся уже благами цивилизации и заведи чертову электронную почту!

– У меня есть электронная почта. И я не ищу романтических отношений, Мег Парминтер.

– Непонятно почему. Моего брата нет уже шесть лет. Ты не должна прятаться в этой трухлявой дыре с этими стариками, Сиб. Не теряй времени!

Учитывая, что она работала неполный день архивариусом в ратуше, занималась делами Фонда наследия и воспитывала пятилетнюю дочь, Сибилла не понимала, какое время она теряет. Кроме того, идея раздеться перед мужчиной после шести лет одиночества не особо ее вдохновляла. Она и с Саймоном-то чувствовала себя не в своей тарелке…

– Я вовсе не теряю времени. Моя кураторская карьера в самом разгаре, и у меня все прекрасно, спасибо.

– Ты собираешься ждать еще пару десятков лет, прежде чем уберешь со своей постели знак «Объезд»?

Сибилла глубоко вдохнула прохладный воздух.

– Меня это не интересует, Мег.

– А должно бы!

Сибилла с тревогой огляделась – не притаился ли где нежеланный слушатель?

– Я не хочу обсуждать мою сексуальную жизнь, – твердо заявила она. – Я же ясно сказала. Секс. Меня. Не интересует. Меня интересует, что я скажу внуку мистера Воронова, когда он подаст на нас в суд!

Говоря это, она увидела, что мимо проехал дорогой внедорожник, а за ним еще и еще один.

Мистер Воронов не говорил, что ждет гостей. Она видела его расписание на сегодня и собиралась помочь ему кое с чем, что он не хотел доверить личному ассистенту, которого нанял для него внук.

Наскоро попрощавшись с Мег и пообещав позвонить ей завтра, она сунула телефон в карман, плотнее натянула лыжную маску, защищавшую лицо от ветра и холода, и решительно направилась к внедорожникам, чтобы выяснить, кто к ним пожаловал и для чего.

Ник остановил машину, вышел, захлопнул за собой дверь, прохрустел по снегу к багажнику и вытащил оттуда командировочный чемоданчик.

До сих пор он еще не видел как следует эту маленькую туристическую мекку. Глядя на дом с дороги, он подумал, что он выглядит, как место действия какого-нибудь романа Агаты Кристи.

Все кругом было покрыто снегом и льдом.

Ник взглянул на призрачные стены Эдбери-Холл – сплошь серый камень и множество больших окон. Снежные шапки на живых изгородях и фигурно подстриженных деревьях и кустарниках. Ну просто вид со староанглийской открытки. Неудивительно, что психи из местного отделения Фонда наследия бомбардируют его офис письмами всякий раз, когда дело касается его права собственности.

Он скорее почувствовал, чем услышал движение позади себя.

Ладно. Хоть кто-то в этом захолустье делает свою работу.

– Вот. – Он не глядя швырнул чемодан по направлению к неясной фигуре, грохнул дверью багажника и запер машину.

Обернулся и с удивлением обнаружил, что встречающий лежит на спине в снегу. Он подождал. Парень и не думал подниматься. Валялся, размахивая рукой в перчатке и издавая странные сдавленные звуки.

Присмотревшись, он заметил под капюшоном куртки, в которую был одет человек, черную лыжную маску. Догадался, что это вовсе не один из тех людей, которых он нанял работать на деда. Быстро наклонился, без всяких церемоний схватил неизвестного за шарф и рывком поднял на ноги.

Сибилла попыталась закричать, но голос ее ушел куда-то в снег, когда она упала под тяжестью неожиданно брошенного в нее чемодана. Потом ее вдруг резко подняли за шарф, да так, что она почти повисла на нем, едва касаясь мысками ботинок земли.

– Назовись и быстро говори, зачем ты здесь, – потребовал кто-то глубоким сердитым баритоном.

По сильному русскому акценту Сибилла догадалась, что человек имеет отношение к владельцу этого места, а из-за его внушительных размеров и силы решила, что это, возможно, телохранитель. Настоящий медведь!

– Имя! – по-русски гаркнул мужчина, не получив немедленного ответа.

– Это ошибка, – натужно просипела Сибилла через шерстяную маску, закрывавшую ее рот.

– Кто ты? Журналист? Протестующий? Кто?! Отвечай быстро! Мое терпение на исходе!

– Отпустите, – жалобно попросила она, сама едва слыша свой приглушенный маской голос в завывании ветра. – Не понимаю, что происходит.

Он наконец отпустил ее, и она тяжело приземлилась, едва удержавшись на ногах. Не успела она хоть что-то предпринять, как он резко стащил с нее капюшон и маску, больно дернув при этом за волосы. Освобожденные от капюшона и маски длинные локоны тут же закрутил ветер.

От неожиданности мужчина опустил руки.

– Ты женщина, – с нескрываемым удивлением констатировал он по-английски.

Сибилла убрала с лица волосы. Наконец до нее начало доходить происходящее.

– Утром была точно.

Он встал прямо перед ней, и, если бы она, упав, не ушиблась головой и не решила, что из-за этого не особо хорошо в данный момент соображает, подумала бы, что он защищает ее от ветра и снега.

– Я тебя поранил? Ушиб? – склонившись над ней, строго спросил он.

– Н-нет…

Хотя напугал изрядно. Однако опасности она уже не чувствовала и с любопытством разглядывала его. Еще бы! Такого мужчину в Эдбери встретишь нечасто.

Он был выше ее на добрую голову, весьма широк в плечах. Обрамленные пушистыми золотистыми ресницами чуть раскосые серые глаза, высокие скулы и тяжелый подбородок… Он был очень даже красив. Она задержала взгляд на широких, твердых, красиво очерченных губах.

– Что ты тут делаешь? – продолжал он допрос.

Она могла бы задать ему тот же вопрос.

Пытаясь собраться с мыслями, Сибилла разглядывала швы на рукавах куртки. Вроде бы они не пострадали при нападении на нее этого… русского медведя. Но вот почему-то она промокла насквозь. И замерзла.

– Я задал вопрос, – сурово напомнил мужчина.

– У меня здесь дела, – ответила она, демонстративно отряхивая снег с куртки, чтобы он не заметил, что руки у нее трясутся.

«Никогда не показывай свой страх», – один из главных уроков, который она получила в школе-интернате, где царили драконовские порядки. «Будь тем, кто задает вопросы», это помогает выглядеть уверенной в том, что делаешь.

– Может, лучше я задам вам этот вопрос – что вы здесь делаете? – Голос ее, однако дрогнул.

– Я владелец этого дома.

– Это вряд ли. Владелец – мистер Воронов.

– Я и есть Воронов. Николай Александрович. А ты, видимо, говоришь о моем дедушке.

Колени Сибиллы немедленно превратились в желе, в голове загудело.

– Коля? – еле слышно выдавила она.

Он недобро прищурился, глядя на нее сверху вниз, и она почувствовала себя так, словно ее второй раз сбили с ног. Каким-то непостижимым образом она все сделала неправильно!

– Так кто ты, говоришь, такая?

Глава 3

– Отвечай! – гаркнул он.

Она едва не подпрыгнула, но сдержалась – сказывались постоянные тренировки: она часто проводила экскурсии для детей и умела предотвращать хаос.

– Думаю, вам надо успокоиться, – заявила она, хотя сердце ее колотилось так, что впору ей самой было последовать своему совету.

Он достал телефон.

– Что вы делаете?

– Звоню в полицию.

Этого еще не хватало!

Сибилла, не раздумывая, рванулась в попытке выхватить у него телефон. Не самый разумный поступок, конечно, но, если в дело вмешается полиция, вся деревня об этом тут же узнает. А ее свекры и так считают, что она живет неправильно. Что стало еще одной причиной переезда к ним ее и Флер.

Конечно, он не позволил ей выхватить телефон, и труда для него это не составило. Такой здоровяк! Сибилле он напоминал какого-то северного бога. Она не удивилась бы, если бы он в порыве гнева метнул в нее молнию. Но он только смотрел на нее сверху вниз, как на расшалившегося не в меру щенка.

– Пожалуйста, не надо, – пролепетала она. – Это просто недоразумение.

– Нет! – выплюнул он по-русски. – Я хочу, чтобы ты немедленно убралась из моих владений.

Сибилла, не веря своим ушам, помотала головой.

– Вы что же, не позволите мне объясниться?

И снова по-русски:

– Нет.

Она шагнула к нему и положила ладонь ему на предплечье.

– Пожалуйста, выслушайте меня. Я не нарушитель. В жизни ничего не нарушала.

В этот момент из Эдбери-Холл вывалилась толпа членов Фонда наследия, жужжа, словно потревоженные осы. Сердце Сибиллы готово было выскочить из груди.

– А это еще кто такие, черт побери?!

– Комитет Фонда наследия, – проскрипела Сибилла. Что за напасть! Она должна предупредить их!

Быстро обернувшись, Сибилла рванула было к ним, но, не заметив чемодан, лежавший у ее ног, споткнулась и второй раз за этот вечер чуть было не нырнула лицом в снег. Однако сильные руки предотвратили падение, обхватив ее за талию. Инстинктивно она обвила руками его за шею… Ох, не стоило ей этого делать! От контакта с его сильным телом ее словно пронзило электрическим током.

В панике Сибилла отпрянула, но русский здоровяк держал ее крепко.

– Прекрати метаться, – сердито потребовал он, и она повиновалась. Отчасти потому, что ее лицо оказалось совсем близко от его лица, и это оказалось ужасно волнующе.

– Не могли бы вы… отпустить меня? – пробормотала она куда-то ему в шею, поскольку он почему-то решил, что пообниматься с ней – хорошая идея.

Идея была плохая. Она так долго не входила в столь близкий, несмотря на немалое количество слоев ткани между ними, контакт с мужчиной, что вдруг впала в легкую эйфорию от его приятного, такого манящего запаха, от тепла его большого, крепкого тела.

Секс ее не интересует? Ну да, как же… Получив столь ясное послание из самых глубин своей личной вселенной, она почувствовала себя лгуньей.

– Пожалуйста, – взмолилась она, подняв на него глаза и тут же встретившись с ним взглядом. Его лицо было так близко, опасно близко, что она могла разглядеть, как густы и пушисты его золотистые ресницы, а радужная оболочка словно вспыхивала всеми красками северного сияния. Хотя минуту назад глаза его были льдисто-серыми – в этом она могла бы поклясться.

Дыхание у нее перехватило, потому что эти необыкновенные глаза смотрели в упор на ее губы – так, словно он хотел поцеловать ее. Или это она себе просто возомнила?

Паника нахлынула на Сибиллу с новой силой.

– Пожалуйста, отпустите меня, пока все это не вышло из-под контроля!

Однако Ник считал, что у него как раз все под контролем. Сначала он избавится от людей, которые направляются к нему, а потом выяснит, как обстоят дела с охраной в доме его деда.

Но перво-наперво надо разобраться с проблемой, которую он держит сейчас в руках. Свежее личико, глаза, которые, казалось, искали его взгляда, пухлые чувственные губы, раскрепощающие фантазию мужчины. Она источала нежный цветочный аромат, который мешал ему сосредоточится. Недолго думая, он усадил ее прямо в снег и приказал:

– Не двигайся!

Подошел к кабине внедорожника и включил фары – яркие лучи тут же высветили дюжину незваных гостей, внезапно очутившихся словно на сцене.

– Я Николай Александрович Воронов! – объявил он зычно. – Если вы через две минуты не уберетесь из моих владений, вас арестуют за незаконное проникновение!

Как и предполагал Ник, реакции ждать не пришлось. Незваные пришельцы испугались и побежали.

Он подобрал свой чемодан и повернулся к несчастной девице, которая, очевидно, собиралась разрыдаться. В темноте она больше не походила на чувственную сирену, а стала похожа на нелепого снеговика.

– Можешь последовать за своими друзьями, – коротко кивнув в сторону улепетывавших, сказал он, повернулся к ней спиной и направился к дому.

Мокрый снег повалил с новой силой. Ник пошел к боковому входу, смутно маячившему фонарями сквозь плотную снежную пелену, напомнив ему о книге «Хроники Нарнии», которую когда-то читал ему дедушка. Неудивительно, что старик так любит это место. Для Ника же это просто очередной инвестиционный проект. Он толкнул плечом тяжелую дубовую дверь.

Хруст снега за спиной и сопение – очевидно, девушке нелегко было таскать на себе защитное обмундирование, – сообщили ему, что незваная гостья следует за ним. Он, конечно, дождался эту несчастную Рапунцель, поскольку не имел привычки захлопывать двери перед носом женщины.

– Чего тебе надо?

– Хочу объясниться.

– Мне это не интересно.

Она нерешительно топталась перед ним в ярком круге света. Лыжная маска в виде шапочки почти полностью скрывала ее роскошные волосы, щеки разрумянились от мороза, карие глаза блестели, но его взгляд особенно притягивали пухлые розовые губы.

– Вообще-то… скорее всего, вы хотите поговорить именно со мной.

Ника так и подмывало сказать ей, что она похожа на рождественского ангела, но, конечно, он сдержался. Дал ей время собраться с мыслями.

– Я здесь работаю.

Ничего себе! И какого черта она не сказала об этом сразу?!

– Я Сибилла. Сибилла Парминтер.

Нику понадобилось несколько секунд, чтобы в сознании связать стоявшую перед ним девушку с той женщиной, о которой говорил его дед. Да уж, он недооценил старика. Тот подготовил для него сладкую ловушку.

Он быстро шагнул к ней и, прежде чем она успела запротестовать, стащил с ее головы лыжную маску.

Льняные волосы длиной почти до талии тяжелой волной упали ей на плечи и спину.

– Что вы делаете?! – воскликнула она, вскинув руки, словно пытаясь защитить голову.

В электрическом свете волосы Сибиллы необыкновенно сияли. А может быть, Ник так сильно устал, что самая обычная женщина показалась ему божественно прекрасной.

И этот золотоволосый ангел ведет дела его деда и печется об английском историческом наследии!

– Нельзя вот так просто распускать руки! – возмутилась она, откидывая назад волосы и глядя на него так, словно он серый волк, готовый наброситься на нее. В глазах ее он увидел страх, но знал, как справиться с ним.

– Зови меня Ник.

– Ник, – несмело повторила она, отступив от него на шаг. – Что ж, я все-таки хотела бы объясниться. Может, я завтра зайду?

– Думаю, тебе стоит остаться здесь.

– Но вы только что выгоняли меня.

– Буду рад, если останешься. Так что ты делала во дворе?

Сибилла стояла, растерянно моргая, и не знала – бежать ей или все же остаться. То он ее толкает, то обнимает, да еще уставился на ее волосы как завороженный… Все это как-то нервировало. Но люди рассчитывают на нее, нельзя подвести их.

– Фонд наследия собирается здесь по вторникам вечером. Я секретарь. Точнее, заместитель секретаря. – Она сделала глубокий вдох. Честность – лучшая политика. – Я единственная, кто умеет стенографировать. Мы не используем записывающих устройств.

– Так ты не управляешь фондом?

– Нет.

Он стряхнул с плеч пальто и оглядел просторную прихожую, словно ожидая, что ему на помощь бросятся слуги.

– Значит, не управляешь, а просто секретарь. И давно?

– Около года. Мистер Воронов был так добр…

– Что оказалось тебе на руку.

– Нет, вовсе нет…

Сибилла утратила способность соображать, едва его дорогое, явно сшитое на заказ пальто соскользнуло с его плеч, открыв шикарную стать. Дорогой свитер графитового цвета красиво обрисовывал широкие плечи и стройную накачанную талию. Темные джинсы обтягивали длинные мускулистые ноги. К тому моменту, когда ее взгляд достиг его крупных ступней, обутых в ботинки ручной работы, Сибилла буквально ослепла и онемела.

Поймав ее непреднамеренно оценивающий взгляд, Ник, в свою очередь, оглядел ее с головы до ног… и у Сибиллы мелькнула паническая мысль, что она-то, конечно, в отличие от него выглядит отнюдь не блестяще. И… о боже… вряд ли у него возникнет желание переспать с ней…

– Потрудись объяснить, с какой целью ты выпрыгнула на меня из темноты?

Она вдруг осознала, что он нравится ей, и почувствовала себя девочкой-подростком, оказавшейся наедине с симпатичным парнем. Как глупо, особенно если учесть, что ей уже двадцать восемь!

– Я не выпрыгивала! Это вы швырнули в меня чемоданом!

– Я думал, что ты из обслуги – вышла меня встретить. И вообще, я подумал, что ты мужчина.

– Ч-что? – жалко промямлила она, чувствуя себя настоящей глупой овцой.

– В темноте мне так показалось. Твоя одежда в стиле унисекс ввела меня в заблуждение.

– Какой еще унисекс? Это же бежево-розовый цвет!

Выражение его лица ясно дало ей понять, что он не в теме.

– В розовый обычно одеваются женщины, – пояснила она.

Очевидно, он все еще пребывал в недоумении. Она шумно вздохнула.

– Понимаете, это женская куртка большого размера…

– Было темно, – нахмурившись, повторил он.

В попытке поднять самооценку, упавшую от его комментариев ниже пола, Сибилла напомнила себе, что она высокая и да, было темно… К горлу ее подкатил ком. Темно – но не настолько же!

Сибилла почувствовала себя еще хуже, когда он легко стал подниматься по лестнице, а она, задыхаясь, последовала за ним. И как только люди покоряют горы в таком тяжелом облачении?!

Добравшись до верха, она с трудом перевела дух.

– Тебе не помешали бы тренировки, – заметил он, глядя на нее сверху вниз. – Ты не в лучшей форме.

В самом деле? И это он говорит ей? Единственное время, когда ей удается присесть, – тихие послеобеденные часы в архиве, где она работает.

– Вы разве не собираетесь подняться к дедушке? – спросила она, хотя на самом деле ей ужасно хотелось сказать, что у нее нет больше желания объясняться. Единственное, чего она хочет, – оказаться поскорее дома и принять горячую ванну, где она сможет спокойно чуть-чуть поплакать.

– Он подождет.

Он подождет? Да что же это за внук такой? Понятно какой. Отсутствующий. Если бы он не был таким, она не оказалась бы в столь дурацком положении.

Сибилла последовала за Ником через длинную галерею. Она регулярно водила здесь экскурсии – рассказывала об истории дома и его особенностях. Ей подумалось, что мистер «я-думал-ты-мужчина» вряд ли пришел в восторг, знай он об этом.

В центре комнаты стояли шесть стульев стиле короля Якова, дожидаясь, когда им найдут место.

– Это что за черт? – осведомился он, обходя их.

– Они вам не нравятся? – радостно усмехнувшись, спросила она. – Ваш дедушка нашел их на чердаке. Мы пока не решили, куда их поставить.

– Мы? – Он обернулся к ней. – Тебя так интересует обстановка этого дома?

Как будто это преступление… Сибилла отступила на шаг.

– Нет. Меня интересует прошлое.

– И почему же?

Слегка взволнованная тем, как он смотрит на нее – хотя и с подозрением, но все же, очевидно, как на женщину, она замялась с ответом.

– Не знаю. Просто так…

Ответ этот по-видимому его не впечатлил. Стоит попытаться получше.

– Если бы вы выросли в современном безликом доме, как я, тоже видели бы красоту в старинных вещах.

Он смотрел на нее скептически.

– Это было самое бездушное место на земле. С раннего возраста я всегда знала, что есть места и вещи куда лучше. Более… значимые.

Сибилла вздохнула, осознав, что сказала несколько больше, чем следовало.

– И почему же мебель более значимая, если она старая?

– Потому что у старых вещей есть истории, с ними связанные. А предметы мебели, сохранившиеся до наших дней, были сделаны искусными мастерами. Художниками.

– Да ты романтик, – заметил он, и снова так, словно это было преступлением.

– Нет, я практик. Хотя полагаю, что в детстве я читала книги о других детях, которые жили в старинных домах, и представляла, что когда-нибудь тоже буду.

– Неужели?

Ника так и подмывало спросить, а представляла ли она, как живет в его доме.

– Ничего особенного, – заметила она, защищаясь, – так делают многие дети. А у меня к тому же была на то веская причина.

Ник подумал, что сейчас услышит ее душещипательную историю. Она явно нервничала в его присутствии и от этого становилась все разговорчивее.

– Мне куда больше любопытно, почему тебя так интересует этот дом, – проворчал он.

– Нет, вы спросили, почему меня интересует прошлое.

Так. Возможная аферистка с лишним весом, да еще и зануда.

– Старые дома, несчастное детство…

– Я не говорила, что у меня было несчастное детство. Я сказала, что дом был бездушным. А мы были единственными жившими в нем людьми. Какая ирония.

– В чем же?

Она попыталась сложить на груди руки, но в толстой куртке это оказалось не так-то просто.

– В том, что женщина, растившая меня, была одержима генеалогией. Своей, конечно, не моей.

– Тебя удочерили?

Она молча кивнула, ее миловидное личико застыло.

В пятнадцать лет Ник узнал, что его отец – вовсе не его, и с тех пор его жизнь разделилась на «до» и «после».