Разбитое зеркало. Демониада. Мистика 21-го века

© Любовь Сушко, 2018

ISBN 978-5-4493-5741-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Любовь Сушко Разбитое зеркало Демониада

.

Вступление

Рукописи не горят. Но чего только с ними не случается в этом мире. Сколько споров об авторстве, сколько копий сломано в залах суда и на поединках. Но если кто-то написал что-то стоящее и настоящее, найдется дюжина тех, кто пожелает это украсть, и кто-то один, осуществит свое желание несомненно.

Я знаю одного странного типа, который докажет вам, что это он написал все знаменитые романы, всех веков и народов, и даже рукопись «Божественной комедии» на итальянском смастерит и расскажет о том, как шатался по аду, и чуть не сгорел. И вы почувствуете запах серы, конечно, если знаете, как она пахнет. И возникает невольно сожаление о том, что такой брехун не сгорел. Но это клинических случай, а ведь есть много других историй, не таких явно мошеннических, где все начиналось из благородных побуждений, и совершались добрые дела, хотя мы все знаем, куда ими дорога стелется. Да, да, именно в Пекло, где и должны оказаться все, кто этого достоин.

Но потом, когда рукопись увидела свет, уже невозможно было разобраться, кто истинный творец, а кто только его слабая тень. Да и как вообще установить авторство, есть ли точный и бесспорный мет од, чтобы это можно было сделать. И тени, а это всем известно, часто оказываются более наглыми и напористыми, и с хорошими адвокатами любой судебный процесс готовы выиграть. Потому, что для вас это забава или тяжкий труд, а для них цель всей жизни, мечта, которая сбывается, если очень сильно хотеть, а они хотят всегда так сильно, как вам и не снилось.

Часто все так и было покрыто тайной. Вы уверены в том, что Шекспир написал то, что он написал? Споры длятся веками, и истина так и останется за семью печатями.

Но в начале 21 века, когда был написан еще один «Роман о Дьяволе», и персонажи его решили, что он не так уж и плох. Тогда они захотели вернуться в этот мир и восстановить справедливость. Потому что им самим очень важно было знать, кто еще раз воскресил их после трагического ухода Гения и его Елизаветы – вечной прекрасной возлюбленной, которое было мимолётным видением и гением чистой красоты.

Это же хотелось узнать и вечному нашему спутнику Мефистофелю, который и поднял этих демонов и отправил их на землю, в ту самую горячую точку. Демонов, не поверите, было 7 – счастливое число и для этих созданий тоже.

А уж когда бригада Демонов берется за дело, то остается только разбегаться в разные стороны всем правым и виноватым, это вам не наш самый справедливый в мире суд, никаких подтасовок, липовых свидетелей и состряпанных на скорую руку вещественных доказательств не будет. Они все их добудут из-под земли, где всегда чувствовали себя как дома. Восстановят все, что успела сгореть, найдут то, что было спрятано так, что и сам прятавший под дулом пистолета бы не отыскал, и вернут на землю, чтобы справедливость восторжествовала.

Первыми, узнав о странных происшествиях, взволновались все Пилигримы, которые приписали себе авторство чужих стихов и знаменитых песен. Но скоро они поняли, что Демоны пока явились не по их души. И все-таки на всякий случай замолчали, прекратили все свои судилища с живыми и мертвыми авторами, решили отлежаться на дне. Ведь если не вовремя высунуться, то и их могут на чистую воду вывести. А этого мало кому хотелось, когда так сжился с чужим текстом, так сроднился, что от себя уже и не оторвать, сколько не старайся.

Но демоны, из разбитого зеркала, все еще были где-то рядом, все видели, все знали и упорно читали книги, и даже с их авторами встречались. Особенно боялись писатели современные, господина среднего роста, в новеньком костюме и модных узконосых башмаках, половину лица которого закрывали темные очки. Многие из них, мало что читавшие, роман века все-таки знали, и помнили, что если тот снимет свои очки. Демаб был особенно опасен не только для творчества их, но и для жизни. Хотя посмертная слава бывает круче прижизненной, только им это было не интересно и устроить их никак не могло.

Гений, презиравший литераторов своего времени, все-таки на прощание успел их предупредить о том, как опасно разговаривать с неизвестными и продавать душу Мефистофелю тоже, об это же один старый немец говорил долго и упорно, и они поверили, в конце концов. С теми было опасно, а уж от этих вообще бежать надо без оглядки, особенно если твоя творческая совесть не чиста, а у кого она может быть незапятнанной в такое время и при такой свинской жизни?

Но очень тихо посылали они друг другу СМС-ки о том, что ОН ПОЯВИЛСЯ, не в силах даже произнести такое известие вслух.

Такие вот события стали развиваться в мире, хотя еще вчера ничто не предвещало беды

Пролог

Сначала на небесах, где обитали ангелы и демоны, все было тихо и мирно. Но потом вдруг случилось что-то страшное, непонятное, необъяснимое, и часть Демонов во главе с Люцифером подняли бунт бессмысленный и беспощадный. Они верили в то, что победят, и сами будут править миром, кто же в это не верит. Но ничего такого не случилось, как всегда, и посыпались они на землю, как листья с деревьев осенью.

Мефистофель летел и пел на лету, другие были вовсе не так радостны и веселы, потому что в этот же миг им уже захотелось вернуться на небеса и оставаться там, на той дивной высоте, они не понимали, почему ввязались в это грязное дело, что теперь с ними будет на земле, как им жить, если они никогда не смогут вернуться на небеса. Такие невеселые думы бременем лежали на их душах, те становились еще тяжелее.

Падали они в разных местах, об этом ангелы позаботились, чтобы никогда больше не смогли встретиться и там, за земле, оставались в одиночестве.

– Если они встретятся там, на земле, – говорил Архангел Михаил, то могут догадаться о том, как вернуться назад. А нам этого совсем не нужно.

– Ни о чем они не договорятся, потому что горды и заносчивы, – отвечал ему Гавриил. – А даже если такое и случится, мы сможем им помешать, потому что будем предупреждены. А кто предупрежден, тот вооружен.

Он посмотрел на свой огненный меч, и не сомневался в том, что не вернутся на небеса Демоны. И в Книге судеб написано, что до конца света оставаться им на земле, среди людей век свой коротать.

– Они сами в том виноваты, – продолжал Гавриил, – раньше надо было думать, а не бунты устраивать.

Собеседник его промолчал. Он хотел сказать, что они и так долго продержались. Но ничего говорить не стал, просто смотрел, как исчезали с небес и где-то падали Демоны.

На небесах тем временем стало тихо, бунты вряд ли еще вспыхнут, и если исходила какая-то угроза, то она исходила с земли. Ангелам надо было следить за тем, что творилось там. Но ничего, ангелов значительно больше, они справятся с бунтовщиками. Они все смогут сделать.

Только почему-то полной уверенности в том не было. Ведь не всегда количество спасало от беды. А если демонов не так много, то не факт, что они снова проиграют, всякое случается в жизни, тем она и интересна.

Но архангелы были правы, десять веков ничего страшного не происходило. Бессмертные затерялись среди смертных. Демоны не выделялись среди них. И вдруг все заполыхало и загорелось на земле… А потом началось. События происходили самые разные, но в каждом из них проявлялся кто-то из семерки вне всякого сомнения и определял его ход.

Наверное, тысяча лет – это тот критический срок, когда желание вернуться домой становится неодолимым. Вероятно, они все встретились, где-то пересеклись и теперь шли на последний и решительный бой.

Ангелы посмотрели в сторону Западной Сибири и поняли, что именно там появились сгустки того синего прозрачного пламени, которое могут порождать только Демоны. Так они выдают себя, и за ними спокойно можно следить, где они, куда перемещаются, где собираются.

– Может нам туда спуститься?

– Пока не стоит, Мефистофель не просил о помощи. Надеюсь, он сам справится, а вот если не сможет, то придется поднимать ангельское воинство, но почему там, что там такого происходит?

Архангелы должны были признать, что с их высоты ничего нельзя разглядеть, сколько не старайся. Да и чтобы быть в курсе, надо было раньше смотреть, следить, посылать своих наблюдателей, а раз этого не случилось, то остается только гадать обо всем, что случится и чего не случится никогда. А знать все так хотелось.

Глава 1 Он появился

Демоны в зеркалах не отражаются, потому что они появляются из них, приходят с той стороны зазеркалья, с того света.

И произнося снова эту фразу, я понимаю, что и там все-таки СВЕТ, а не ТЬМА, только вечная загадка и тайна окутывает его, потому он и называется загадочно «тем светом».

Этот господин с косым шрамом на шее, который он прячет под белым шарфом, чтобы не сразу эта явная примета бросалась в глаза, шагнул привычно в наш мир и усмехнулся, оглядываясь по сторонам. Создавалось впечатление, что появляется он тут не в первый раз, что бывал здесь и прежде.

Было пусто в квартире, никто его не заметил. Никто и знать не мог, что в покинутом хозяйкой доме, она перебралась на дачу, в один прекрасный полдень, который с этого момента перестал быть прекрасным, он и появится внезапно.

Никто не мог знать, что само собой треснет старинное зеркало, которое приводило в восторг одних ее гостей и в ужас других. С зеркалами ведь всегда связано много самых разных историй. Многие не согласились бы ни за какие дары покупать их или принимать в дар и вносить в свое жилище. Другие наоборот делали это с превеликим удовольствием. Но с этой дамой все было иначе, все никак у людей с ней было на самом деле.

Одни из знакомых говорили, что она тонкий ценитель старины, и только такое зеркало и должно украшать ее гостиную. А другие с ужасом твердили о том, что нельзя в новый дом приносить старинные зеркала, потому что они хранят в себе всю ту жуткую энергию, которая копилась в них веками. Они остаются немыми свидетелями всех тех историй, которые случались в старинных усадьбах и замках, и рано или поздно они явят их в мир снова. И тогда содрогнется этот мир от ужаса, который придется ему пережить. И судьбы наших совре6менников будут навек переплетены с судьбами людей, живших, любивших, страдавших в необозримом прошлом, и одни отразятся в других.

Любой благоразумный человек прислушался бы к подобным размышлизмам, но Виктория была писательницей, и она как раз поступила наоборот, потому что долго и упрямо, с завидным упорством искала именно такое зеркало, и когда нашла его, то готова была расшибиться в лепешку, чтобы заполучить в свой новый дом. Наверное, надеялась, что увидит и услышит что-то невероятное, какую-то благоуханную легенду, которая позволит ей написать еще один роман о страсти нежной и великой любви, которой не страшна никакая смерть.

Она откровенно любовалась старинным зеркалом, гордилась своим приобретением. Виктория благосклонно принимала комплементы первых своих гостей и спокойно относилась ко вторым, намекая на то, что они еще прочтут в ее романах о том, что будет там происходить, содрогнуться от ужаса, вздрогнут от радости, и поймут, что она написала шедевр, как художник в романе этого невероятного англичанина. Но если бы кто-то ей напомнил о судьбе того художника, она бы только махнула рукой, подчеркивая всем своим видом, что с ней-то ничего такого случиться не может, потому что она хитра и осмотрительна.

И на вопрос: Зачем тебе такие сложности и страсти, – неизменно отвечала:

– Оно позволит мне увидеть многое из того, что недоступно постороннему глазу, – говорила дама, приятная во всех отношениях, всегда окутывающая себя многочисленными тайнами.

Ника уверяла своих близких друзей в том, что родилась в тот день и час, когда ушла из мира первая Маргарита, чтобы в ее обличии вернуться в мир этот снова. И вообще королевы и ведьмы всегда возвращаются. Им становится скучно там, на небесах, потому они возвращаются назад.

Правда, потом, когда лет ей стало по тем подсчетам достаточно много, она пыталась скрыть этот уникальный факт. Но те, кто знал ее не первый день, даже догадывались об истинном ее возрасте, почему то уверенные в том, что это с одной стороны просто красивая история, нагонявшая в мир туману, но она могла быть и правдой. А почему бы и нет? Жизнь порой дарит такие удивительные события, какие не придумает самый гениальный писатель.

Правдой стало и то, что в тот день, когда на уютной своей даче хозяйка писала очередной свой роман, и их было много, даже для ее солидного возраста она написала очень много, в комнате ее треснуло старинное зеркало, и нога в модном штиблете с узким носком появилась из него. Зрелище, скажу я вам не для слабонервных, и хорошо, что этого никто в тот миг не мог видеть.

Он появился, герой не ее романа. И она, там у себя на даче в это время напевала на разные лады текст стихотворения, которое так и называлось

 
Тень героя в тени романа.
 
 
В полночи сказочной в бликах огня и тумана,
Снова ворвется герой из чужого романа,
Встанет к окну и расскажет внезапно о встрече
С тенью волхва, пусть слова его комкает ветер.
 
 
Вечер, свеча и звезда, и поет неустанно
Песню огня мне герой из чужого романа.
Вижу глаза его звезды и сильные руки.
В полночи сказочной мы говорим о разлуке.
 
 
Той, за которой и встречи уже не случится,
В облаке странных мелодий теряются лица.
Ангел и демон все шли за тобой неустанно.
В полночи сказочной я вдруг мечтать перестану.
 
 
– Что с тобой? —спросит, качнется, опять удалится,
Темною ночью мелькают слова на страницах,
В сумерках грез проступает опять паутина,
Что мне принес этот призрак, зачем он покинул?
 
 
Город иллюзий наш соткан из слов и туманов,
Темные люди, брожу среди них неустанно.
Снова страницы листаю, чтоб в них раствориться,
Голос во мраке растаял, теряются лица.
 
 
Тени страстей, ты опять и легка и желанна,
Я поселюсь на страницах чужого романа.
Пусть уплывает во мрак мой Летучий Голландец,
В полночи сказочной так мне легко оставаться,
 
 
Тень вдохновенья над ликом героя мелькает.
Сказочный мир в зазеркалье и нас увлекает.
И остается за этой последней чертою,
В тени романа мой принц из забытой истории.
 
 
Встанет к окну и расскажет внезапно о встрече
С тенью волхва, пусть слова его комкает ветер.
В полночи сказочной в бликах огня и тумана,
Снова ворвется герой из чужого романа.
 

Глава 2 Зачем ты здесь?

Герой из чужого романа был достаточно ловок, он спрыгнул на этой стороне, всем своим видом показывая, что делал это не в первый раз, оглянулся вокруг, принял очень важный вид, когда убедился, что попал в то время, в то место, какое хотел, и поправил свои темные, совершенно темные очки. Потому что разговоры о том, что он убивал одним взглядом, и не в переносном, а в прямом смысле, были не досужим вымыслом, а имели место быть и на самом деле. И звали его Демабом, насколько мне не изменяет память.

Пока он хотел осмотреться, и прислушаться к тому, что здесь теперь происходило, потому что не привык доверять чужим мнениям, даже самым авторитетным, и давно усвоил, что если уж действовать, то делать это нужно было наверняка.

Демаб поморщился от пыли, лежавшей на всей дорогой мебели. Но это была не пыль веков, а просто пыль, хотя как отличить ту от этой, наверное, есть какие-то тонкости, но они вовсе не так существенны. Нюх его за это время значительно притупился. Подумал о том, что двери закрыты, и вероятно, включена сигнализация – никак не мог привыкнуть к этим новомодным штучкам, и отключать ее не научился, хотя сквозь стены по-прежнему проходил легко. Он приготовился покинуть пустую квартиру, не для того же он спешил сюда, чтобы валяться на мягком диване и читать дурацкие книжки. Это и там можно было делать.

Дурацких книжек за это время стало в этом мире значительно больше, и если раньше стекляшку от бриллианта отличить было очень легко, минутное дело, то теперь приходилось напрягаться, думать, анализировать, обращаться к литературоведам, выслушивать их споры. Под одинаковой цветастой обложкой, с дурно сотворенными рисунками, могла быть и полная никчемность, приносившая автору немало денежных знаков, и настоящий шедевр. Гений не волен был противиться навязчивому пиару, и познаниям новомодных дизайнеров в вопросе о том, что именно будет хавать современный читатель, что продается, а что нет. Если какой-нибудь бедолага хотел обмануть и заставить непривередливых читателей заглянуть в свои творения, то он готов был на многое. А потом ему же доказывал, что классика давно никому не нужна, и хорошо, если хорошей будет литература, да что там, просто чтиво, для среднего уровня. И он сам этот средний и определил. И сказал бы уж, что просто жить не на что, и очень хочется, как та самая дамочка, которая каждый год выпускает и пишет столько книг, сколько лет ей уже исполнилось. Она хотя бы не скрывается, не врет, не лукавит.

В данном случае он говорил не о Виктории. С ней будет как раз совсем другая история, она-то иных бед натворить успела, и теперь он, оборотившись этаким графом Монтом и Кристом, должен был устанавливать истину и какую-то справедливость, сама же она и не собиралась этого делать, словно ее и не касалось совсем. Ах, были времена, когда его просили и молили явиться не меньше трех раз, да когда они были, он и сам плохо помнил то, что было когда-то в далеком прошлом. Теперь врывался, все переворачивал и делал то, до чего бы они ни дошли. Вот сказал один из его собратьев о том, что никого ни о чем не надо просить, образно сказал, а поняли все буквально, и не просят, черт бы их побрал, а могли бы иногда и попросить, не переломятся от этого.

Зачем это ему было нужно? А черт его знает зачем, ну за тем, может быть, что роман был о нем и ему не все равно, кто как и почему его украл и присвоил…. А что не все равно, они со временем узнают, не стоит все карты сразу раскрывать.

Демаб, – этот демон войны, которого когда – то звали Аресом, сыном Геры и Зевса между прочим, богом безрассудной войны, если быть точным. Он знал только одно, если появилась такая уверенность, что правда все равно выплывет наружу, то это и должно случиться. Если думают они, что справедливость должна существовать, то пусть она и существует. И если сказал когда – то гусар, «но есть и высший суд, наместники разврата», то почему бы ему не быть хотя бы в отдельно взятом случае, связанном с романом о нем.

Да и не только о нем, а обо всей его крылатой братии, о той семерке, которая была сброшена на землю после бунта бессмысленного и беспощадного.

Правда, тогда тот самый гусар просто изливал свою горечь и злость на весь мир и о самой справедливости он вовсе не думал, как это обычно с людьми случается, но это гусар, а он – совсем другое дело. Можно спорить о том, как он ее видит и понимает, но это все-таки вариант справедливости, и пусть кто-то рискнет с ним о том поспорить.

Но для начала Демаб решил просто познакомиться с миром, в котором довольно давно уже не бывал, и с миром книжным, надо было знать, во что ввязываешься, даже если ты и ангел Смерти. Самому ему, конечно, ничего не будет в любом случае, но вдруг какого гения мимоходом спровадишь на тот свет раньше срока, а он еще роман века написать не успел. Это в его планы не входило. Гении и так помирали очень быстро, без его вмешательства, прошу заметить.

Нет, к литературе он был особенно неравнодушен, это музыка сфер по части Мефистофеля была, а живописью у них Кот Барс заведовал, потому она такой свинской и оказалась с течением времени, театр Демфагу достался, а все остальное ему Аресу всех времен – у них тут восток только и царил с незапамятных времен. Вот и пусть в построениях их и разбирается. Себе же Демаб – Арес взял литературу, как самый трудный участок, недаром, она во всех школьных программах на первом месте была. И какой – то турок заявил, что «поэт в России больше чем поэт». Вот с тех пор и носятся, и маются с литераторами, но, сколько голов трамваями не отрезают юные комсомолки и новые киллеры, у них, у тех, кто больше, чем просто сочинитель отрастает по две новых, да еще по принципу: чем дальше, чем хуже. Прямо Змеи Горынычи. А не писатели на свет появились.

Глава 3 Просто чтиво

Так Демаб двигался по центру города, проспекту, который назывался теперь Любинским, говорят, была такая девушка – на нее железную с книжкой в руках герой и наткнулся, когда проворно с лестницы спустился. Она была женой генерал-губернатора, любила здесь гулять, книжки читать, и рано умерла. Но как же странно она выглядела, со своими обнаженными плечами, в старинном платье, перед этой разношерстой толпой, шагнувшей в 21 век, и прав Мефи, они совсем не изменились, одеваться стали иначе, значительно лучше, но это ничего, в сущности, не меняло. Люди оставались все время людьми, капризными, вздорными странными созиданьями, которые чаще всего и сами не знают, чего хотят и сами не ведают, что творят.

Человек в дорогом костюме и совершенно черных очках шагнул в огромный магазин, расположенный в подвальном помещении старинного особняка. Его по праву можно было назвать Домом книги, таким огромным он был, хотя снаружи не скажешь, подвал и подвал. Эти новые хозяева постарались на славу. Но какими же жалкими казались физиономии народных артисток, старух, которых любили в прошлом веке те, которые тоже стали старухами. И стояли эти народные с самыми дешевыми книжками в руках, авторов и названий которых запомнить было невозможно. Но только потому, что ее держала эта Вера и эта Надежда, престарелые читательницы детективов и любовных историй и должны были их купить в первую очередь.

Он отвернулся от Веры, которая была ему противна своим коммунистическим задором и прежде, а сейчас с ее механической улыбкой казалась совсем непереносимой, и двинулся к книжным полкам.

Взгляд упал на массивные тома того самого «Единственного писателя, книги которого еще воруют в магазинах и библиотеках». Он и оттуда слышал эту совершенно дебильную рекламу, и очень хотел посмотреть на тех, кто уголовную статью готов получить и лес отправиться валить из-за книг этого писателя. Может и не таких уж плохих. Демаб не читал их, и читать не собирался, просто прикинул сколько их тут – полсотни разных точно стоит. Значит, все-таки плохо воруют, столько воров не нашлось, как утверждает реклама, или наиздавали столько, что никаких воров не хватит?

Он не знал пока ответа на этот вопрос, но узнает, как только немного познакомится с этим миром.

Демаб посмотрел на веселенькие книжки из серии «Веселая фантастика», и увидел там знакомых персонажей, Ягу, Кощея, Русалку, Водяного на фоне какого-то стража порядка – генерала местного разлива. Он искренне посочувствовал им всем, несчастным лесным жителям, которые, как и народная артистка, должны были служить этим пройдохам и стать брендом для того, чтобы можно было спихнуть то, что издать успели и видно по-другому никак не продавалось. Но здесь они и найдут свою погибель окончательную, хотя до сих пор, судя по всему, оставались бессмертными.

По магазину он ходил долго и упорно, но при всем обилии книг, которому в любые другие времена можно было позавидовать, кроме романа Мастера, с которого все начиналось, ничего он здесь не нашел. Но возможно плохо искал, надо будет перед отплытием вернуться и все еще раз посмотреть.

Ничего не мог поделать с собой Демон войны – книжные магазины были для него настоящей слабостью. И уже собравшись уходить, он вдруг наткнулся на черную книгу, о существовании которой не имел преставления прежде, это потрясло его до глубины души.

Он взял ее с собой, достал и положил перед кассиршей 100 долларов, махнул рукой, когда она запротестовала, но видно особенно возмущаться не стала. Что-то быстро сообразив, потому что баксы оказались настоящими, а сдачи он дожидаться не собирался, и пропустила его через контроль, то ли подсчитывая, сколько она неожиданно заработала, то ли что-то другое не могло заставить ее остановит этого покупателя. О, людская жадность, нет ей начала, нет и конца. Бакс всегда будет открывать все двери – давно став волшебной палочкой в этом мире.

Герой вышел из магазина, красиво украшенный подвал все-таки подвалом оставалось, ему хотелось выйти на воздух.

Он прошел до той самой железной скамейки, на которой с нераскрытой книгой в руках томилась юная дама из 19 века, и открыл свою черную книгу.

На первой странице красовался он сам. И что самое удивительное в этой энциклопедии комментарии были недурственными. А что, явившись в этот мир, в это время неплохо наткнуться на небольшую заметку о себе любимом. Ему показалось, что и девушка заглянула в его книгу и с интересом читала вместе с ним

Демаб – ветхозаветный падший ангел, возглавивший восстание ангелов против Бога и в наказание сброшенный на землю.

Все точно, кто-то был посвящен в дела небесные, знал его страшную тайну и решил поведать о ней миру. Он остановился и посмотрел на девушку:

– Это правда, я там был, – подтвердил он, – они не соврали, только как же давно все это было, ты и представить себе не можешь.

Он снова оборотил свой взгляд на книгу и прочитал дальше:

– Обреченный на бессмертие, он напрасно ищет гибели:

Вдруг налетела на солнце заблудшая в бездне планета,

Час ей настал разрушенья.. она уж дымилась и рдела…

К ней полетел Ангел войны, разрушиться вкупе надеясь…

Дымом она разлетелась, но, ах! Не погиб наш герой, уцелел

– Красиво, – тяжело вздохнул он, – вот за что я любил поэтов твоего времени, хотя грустно все время думать о прошлом, не стоит о грустном, дорогая. Жизнь продолжается, и солнце светит так ярко, так чего нам грустить. Жаль, что ты не сможешь подняться со скамейки, а то мы бы прогулялись по ночному городу, я пригласил бы тебя на свидание.

Она, кажется, улыбнулась, принимая приглашение, хотела сказать, что иногда гуляет, вот было жен недавно странное происшествие, о котором даже в сети был написан не один пост.

Он не сразу заметил, погруженный в собственное прошлое, что его вместе с девушкой фотографировал какой-то мужик, явно профессионал. Он взглянул в окошко своей камеры, потом еще раз на него, стал странно бледным, словно готов был тут же грохнуться перед ними в обморок, но попятился и пошел прочь очень быстро, не оглядываясь.

– Вот видишь, дорогуша, какое я неизгладимое впечатление даже на солидных мужиков произвожу, хотя и от этого уже устал, это актеры носятся со своей сомнительной славой, а мне она до чертиков надоела. В нашей вечности устанешь от любой славы. Демабу казалось, что девушка его прекрасно поняла, пусть и не так долго, как он, но она тоже испытывала что- то подобное

Он поднялся, распрямился и отправился прочь, размахивая черной книгой, в которой красовался на самой первой странице.

И на самом деле, у него было еще столько дел в мире этом. И хорошо, что этот тип, который увидел, а вернее не увидел его первым, не стал докапываться, сообщать в органы, которым, вероятно, не было дела теперь до всех иностранцев. Его не нужно было сталкивать под трамвай, но и самих трамваев нигде поблизости он не видел. Как все-таки изменился этот мир, в который он пришел в этот полдень, шагнув из трещины разбитого зеркала в реальность.

Впрочем, что такое реальность, а что иллюзия, никому неизвестно, и даже сам Демон вечной войны не пытался в этом разбираться.

Но в этом мире, где скоро появятся и все остальные, сброшенные с небес, когда они подняли восстания, события должны были происходить невероятные, уж он о том позаботиться обязательно. И вот когда они соберутся на берегу Иртыша, он и поведает им страшную тайну, тогда они и решат, стоит ли им возвращаться назад.