Наша остановка

Laura Jane Williams

OUR STOP

Originally published in the English language by HarperCollins Publishers ltd.

© Laura Jane Williams, 2019

© Перевод. М. Новикова, 2019

© Издание на русском языке AST Publishers, 2020

Глава 1
Надя

«Черт, черт, черт!»

Надя Филдинг неслась вниз по эскалатору к станции метро, и подошвы ее новых босоножек громко шлепали под ногами. Тот, кто не сторонился ее, услышав поток ругательств, был бесцеремонно оттолкнут в сторону – а такое случалось почти на каждой ступеньке. Надя проклинала себя за то, что вообще когда-то зашла в Инстаграм, и проклинала блогершу, создавшую с убогими черными босоножками настолько элегантный – и практичный! – образ, что отказаться от покупки оказалось невозможно. Она уже натерла себе мозоль. «Чтоб тебя, @whiskyandwhimsies, – думала Надя. – Пусть твоя следующая спонсированная поездка на Амальфитанское побережье будет провальной».

Кофе едва держался в руке, сумка соскальзывала с плеча, солнечные очки отказывались держаться на голове – сущий хаос, но Надя должна успеть к половине восьмого. Начался первый день Нового Порядка, Который Изменит Ее Жизнь, и этот Новый Порядок не предусматривал опоздания на поезд.

Надя старалась изо всех сил. В последнее время она все больше превращалась в «сову» из «жаворонка» (а если подумать, она знала людей, которые могли выполнить «недельный план» до завтрака!), чаще и чаще нажимала на будильнике «отложить» по утрам – и это потому, что спать ложилась за полночь, а вечерами засиживалась с Эммой и Габи (но у нее же разбито сердце! а вино так хорошо помогает!). Она приходила на работу вовремя лишь раз в неделю, обычно по понедельникам. Надя благодарила Господа, что живет одна в квартире матери и ей не нужно ни с кем снимать жилье, – а это значит, во сколько бы она ни встала, очередь в ванную ей не грозит.

Понедельник – вечный Новый Старт, но стоило Наде вечером залипнуть на Нетфликсе, как настрой понемногу сбивался. Она была очень сознательна утром – и до ланча тоже. А вот вечера понедельника все портили. И ничего с этим не поделаешь. Рабочая неделя оказывалась такой мучительно долгой… Надя всю жизнь старалась бороться с собой. Она постоянно была на пределе, и это до смерти надоело. В статье вездесущего «БаззФида» это называлось «Миллениальным выгоранием». Но не сказать, чтобы Надя растрачивала себя на какие-то великие дела – нет, но недавно она всего за три недели разделалась с семью сезонами «Хорошей жены». Однако, к сожалению, за умение выпивать и смотреть на американских адвокатш, одетых в невозможно короткие юбки и бросающих дерзкие реплики на проявления шовинизма, денег не платят. Таким образом, в жизни творилась какая-то неразбериха. До этого дня. Сегодня – первый день ее новой жизни.

Пресловутый Новый Старт не должен сбить настрой Нового Порядка, Который Изменит Ее Жизнь, – очевидно же, сам по себе Новый Порядок просто не может не преуспеть, в отличие от предыдущих попыток. В этот раз все будет по-другому. Надя стала на ступеньку выше прежней себя. Теперь она женщина, которая заготавливает еду на всю неделю и хранит ее в «Тапервере»; женщина, которой не приходится за неделю до отпуска менять загранпаспорт по непомерной цене, вместо того чтобы еще тремя месяцами ранее заметить, что его срок годности истек; которая не теряется при виде сложного бланка на почте. Теперь она будет дамой компетентной и уверенной во всем. У такой женщины все вещи отутюжены и аккуратно сложены в шкафу – ей не приходится в спешке гладить сморщенное платье из «энд Азер Сторис» за пять минут до марш-броска к автобусу. Когда этот план обернется реальностью, Надя станет сигнальным огоньком ЗОЖа. Больше «Намасте»^[1] вместо «нама-спать». Она бы была самой Гвинет Пэлтроу Стамфорд-Хилла, только с зубами чуточку хуже.

– Простите! Извините! – кричала она не кому-то конкретному, а всем сразу на бегу, уже приближаясь к платформе. Сама Надя обычно ненавидела людей, которые толкали ее по пути в метро или на автобусную остановку, как будто только им одним важно прибыть куда-то вовремя. Уже не раз она срывалась на подобных спешащих криком: «Извиняю!» Но сегодня, этим утром, она сама была той эгоисткой, прорывающейся сквозь толпу, и у нее не оказалось времени сокрушаться по этому поводу. Новая Надя была погрубее прежней, но, черт возьми, она и более пунктуальная! (Она вдруг вспомнила пронзительное сопрано школьной учительницы английского, распевающую: «Прийти раньше – значит прийти вовремя; прийти вовремя – значит опоздать… А опоздания совершенно неприемлемы!»)

– Подожди! Нет! – завизжала Надя. Всего четыре шага отделяли ее от поезда, и она, бежавшая со всей возможной скоростью, успела бы внутрь вагона, если бы кто-то, игнорируя правила пользования общественным транспортом Лондона, придержал двери. – Стой-стой-стой! – Ее голос достиг такой высоты, что только дельфины смогли бы ее услышать. Как в замедленной съемке, вытянулась вперед рука, отодвинула дверь, и Надя влетела внутрь; очки «Рей-Бэн» упали на глаза, затемнив все вокруг и временно лишив возможности видеть. Ну наконец-то. Удалось.

«Еще немного практики, – самодовольно подумала Надя, пробормотав “спасибо” и заняв единственное свободное место, прихлебывая кофе, – и я добью эту новую рутину». Требовалось немало усилий и самопохвалы, но спустя целых полтора часа Наде было приятно осознать, что пока она следует всем наложенным новым укладом правилам. Девяносто минут по плану – в любом случае это лучше, чем девяносто минут провала.

Новый Порядок, Который Изменит Ее Жизнь, включал еще несколько пунктов, помимо прибытия на платформу точно к половине восьмого утра, чтобы успеть на поезд от Энджела к Лондон-Бридж. И вот они:

• Спать не менее семи часов в сутки и ложиться не позже одиннадцати ночи – а это значит, что в одиннадцать нужно уже все выключить и закрыть глаза, а не засесть на три часа, упорно просматривая все новости в Инстаграме и Твиттере. Закономерно, что после такой ночи так трудно встать по будильнику. А потом она еще удивляется, почему у других людей жизнь куда проще и чудеснее, чем у нее.

• Подъем в шесть утра, пятнадцать минут медитации, а после – зажечь соевую свечу и собираться на работу в спокойствии и безмятежности, в манере Опры или, может, герцогини Сассекской.

• Вместо покупного тройного экстрабольшого капучино, именно из-за которого, Надя не сомневалась, у нее и выскакивают прыщики (она слышала в трейлере документального фильма о гормонах, содержащихся в молоке), варить «пуленепробиваемый кофе» и переливать в многоразовую переносную кружку. Она узнала о «пуленепробиваемом кофе» от голливудской звезды, делившейся секретами своей жизни и ведущей прямые трансляции в Инстаграме: она добавляет пресное масло в утренний эспрессо для регулирования пищеварения и энергетики. («Это как делать зеленый смузи с ванильным мороженым», – заявила мама в своем имейле, на которое Надя, к сожалению, не смогла научно-обоснованно возразить. «По крайней мере, я забочусь о природе, готовя с собой кофе в “КипКап”» – ответила она, удивляясь, однако, тому, что в чем-то мама, может быть, и права.)

• Верить в любовь. Лишь потому, что ее Ужасный Бен оказался действительно ужасным, нельзя разочаровываться во всех мужчинах на свете.

Надя также планировала отныне приходить в офис раньше всех. Она работала в компании, занимающейся разработкой искусственного интеллекта – развивающейся технологии, которая могла принимать решения самостоятельно и таким образом заменить людей в простейших сферах деятельности – как загрузка полок и расклеивание этикеток на коробки; а в будущем должна и вовсе сама вести все работы на складах компании. Надя намеревалась теперь всегда по-быстрому просматривать разработки прототипов за предыдущий день перед собраниями, которые за шесть-семь минут отрыва ее от основной работы способны сбить концентрацию и довести до слез или истерики (последнее зависит от дня цикла).

Однако утреннее довольство собой не продлилось долго. Поезд резко остановился, и во время глотка кофе из «КипКапа» пролился прямо на подол светло-голубого платья и просочился на бедра.

«Черт», – выругалась она снова, будто она, женщина во главе команды из шести человек, зарабатывающая 38 тысяч фунтов в год и имеющая две степени, не знает других слов.

Подруга Эмма называла зависимость Нади от кофе «регулировкой состояния». Ей требовался кофеин, чтобы нормально функционировать. Надя простонала, ругая себя за то, что теперь весь день придется ходить в грязной одежде. Ей сильно недостает изысканности – разве та же проклятущая Меган Маркл позволяет себе испачкаться в завтраке?

Надя достала телефон и написала лучшей подруге Эмме, в надежде на поддержку этим понедельничным утром.

«Утречко! Не хочешь на недельке глянуть новый фильм с Брэдли Купером? Так в моем дневнике была бы хоть одна запись о чем-то волнующем…»

Она сидела в ожидании ответа. В поезде было жарко, даже в такую рань, и по шее с затылка потекла капелька пота. Почувствовав неприятный запах, Надя обеспокоилась, не исходит ли он от нее.

Надя, притворившись, что кашляет, украдкой приподняла плечо и наклонилась к подмышке. От нее пахло антиперспирантом. Она что-то читала о том, что дезодоранты могут вызвать рак груди, и пробовала несколько недель пользоваться «кристаллом»^[2] как натуральной альтернативой, но Эмма неясными терминами втолковала ей, что он бесполезен. Теперь Надя была на сто процентов пропитана аллюминиевым – блокирующим потоотделение – антиперспирантом «Дав» с запахом огурца и зеленого чая.

Успокоившись, она осмотрелась в поисках виновника и заметила группу туристов, дискутирующих над картой, няню с тремя светловолосыми детками и симпатичного мужчину, читающего газету, прислонившись к дверям. Он почти не отличался от моделей с реклам сети «Джон Льюис». Взгляд Нади наконец упал на мокрые пятна под мышками парня, стоявшего перед ней, его промежность была прямо перед глазами. Как вульгарно. Утренние поездки на работу – это как Ноев ковчег, где животные утрамбованы в одно помещение, неестественно близко друг к другу. Совокупность запахов походила на те, что витают субботними днями в «СпортсДирект».

Надя ждала своей остановки, инертно оглядывая вагон и стараясь меньше дышать. Она лениво перевела взгляд на мужчину у дверей – того, что читал газету. «Это мой тип», – невольно подумала она, с интересом и смущением наблюдая, как сделанные на заказ брюки, танцуя на ветру, облегают его бедра. Зазвонил телефон. Надя отвлеклась на сообщение Эммы и забыла о мужчине.

Глава 2
Дэниел

Дэниел Вайсман не мог в это поверить. Когда поезд остановился на станции «Энджел», она выскользнула из-за угла. Он придержал для нее двери, и дыхание перехватило – прямо как в песне Тэйлор Свифт о безобидном начале, счастливом конце и любви, предначертанной самой судьбой. Конечно, Дэниел не настолько сентиментален. Но он всегда становился немного странным, взволнованным и слащавым, когда думал о ней. Она сильно на него влияла и Дэниелу нелегко было удержать полет фантазии.

Он постарался взглянуть на нее со своей позиции у дверей – она пробралась к центру вагона. Дэниел видел лишь ее голову. Ее волосы всегда были в беспорядке, но не так, будто она не следила за собой, а так, словно она только что пережила какое-то приключение или возвращалась с пляжа. Наверняка, это явление как-то называлось, но Дэниел не знал такого слова. Что он знал наверняка – так это что она явно в его вкусе. Так неловко: во время каждой рекламной паузы во время показа «Виллы страсти» была девчонка, очень похожая на нее, и если бы через некоторое время Дэниел не увидел ее вживую (проклятая реклама!), она стала бы пределом его мечтаний. Как же стыдно, в самом деле.

«Вилла страсти» – летнее комедийное реалити-шоу, полное романтики и соблазнения. Дэниел вел себя так, будто ему жутко надоело, что всегда в девять вечера начинается это шоу, и он по чистой случайности в 20:58 оказывается перед широким экраном телевизора в большом кресле гостиной с чашечкой чая. Лоренцо, его сосед по квартире, делал вид, что не замечает совпадения, и они по вечерам, довольные, вместе смотрели телевизор. Никто не произносил этого вслух – и по поведению Лоренцо тоже ничего нельзя было сказать, – но оба хотели остепениться и найти себе пару и поэтому смотрели ежедневное шоу, демонстрирующее реальные отношения. Дэниелу это помогало повысить самоуверенность, он воспринимал это как урок. Прошлым вечером один паренек, очевидный неудачник, наконец нашел свою любовь. И вот настал такой момент и для Дэниела. Он не хотел быть неудачником. Из-за этого шоу ему казалось, что он должен попробовать с этой женщиной. Просто чтобы посмотреть, что получится.

Дэниел не мог не восторгаться такому совпадению. Какова вероятность, что она пройдет прямо перед его носом тем же утром, когда опубликовали его заметку? Они едут в одном поезде, в одно и то же время – и это уже череда случайностей, сегодня – не первый день. Дэниел заставил себя дышать глубже. Он сделал это – разместил объявление в «Упущенных контактах» – и, может, оно привлечет ее внимание. Но внезапно его охватил страх: вдруг она узнает, что это он? Что, если она рассмеется ему в лицо и обзовет неудачником? Глупым мечтателем? Что, если она расскажет всем на работе – на ее работе или на его, – как он жалок и как только посмел предположить, будто подходит ей? Возможно, она запустит настоящий флэшмоб в Твиттере или разместит его фотографию в Инстаграме. С одной стороны, Дэниел знал, что она слишком хороша, чтобы поступать так жестоко. С другой же стороны, голосок в голове нашептывал ему, что именно этим все и обернется. Он помотал головой в надежде прогнать эти мысли. Любовь сводила его с ума. Неужели он действительно влюблен до безумия?

«Это не любовь, приятель, – сказал ему Лоренцо, даже не потрудившись отвести взгляд от телика. – Ты просто хочешь ее трахнуть».

Дэниел не хотел ее «просто трахнуть». Все совсем не так. И возможно, не стоит вот так пялиться на нее издалека. Это как-то странно. Просто, ну… Добиваться женщины, как бы удивительно это ни звучало, немного сложнее, чем кажется. Едва он мог попытаться подобраться к ней, неспешно, словно поездной маньяк, как она притворится, будто подошла ее остановка, и выйдет, чтобы проскользнуть в другой вагон. И что-то подсказывало ему: если хочешь соблазнить женщину, не стоит размещать о ней объявление в газете и воровато выслеживать ее по Мургейту – не очень-то это этично. Дэниел старался быть романтичным и в то же время сохранить лицо. И надеялся, что пока хорошо получается.

В его фантазиях все развивалось так: читая газету, она увидит объявление, немедленно поднимет взгляд и заметит его у дверей, как и было написано, – их глаза встретятся, она робко улыбнется, а он подойдет и скажет: «Привет». Это «Привет» стало бы их началом. Прямо как в кино. Но в этом кино их не разделяла бы пятерка испанских туристов, окруживших карту, и однородный гомон толпы не прерывался бы время от времени объявлениями вроде неправильно произнесенного «Лейзестер-сквер». Твою мать. И где она? Боже, все это – сущий кошмар.

Поезд остановился на платформе Лондон-Бридж, и Дэниел наконец увидел ее: она спешила сквозь толпу к выходу, а момент, который он себе представлял, моментально померк перед глазами. Никакой вспышки света, и весь мир не замедлился, когда их глаза встретились (не как причина, а как следствие). Она едва взглянула на него, когда он придержал ей дверь и помог запрыгнуть в поезд – она очень спешила, была чем-то озабочена, а «спасибо» прозвучало как небрежный выдох, когда она пробежала мимо. Стараясь не отставать от нее, Дэниел понял, что разочарован и в себе, и в самой ситуации. Он неделями представлял этот день, а в результате… ничего.

Она внезапно остановилась, уткнувшись в телефон, посреди шагающей толпы, но не мог же и он замедлить шаг, не говоря уж о том, чтобы остановиться рядом. Поэтому Дэниел прошел дальше и подождал ее у выхода. Он не знал, зачем. Наверное, просто чтобы ее увидеть. Чтобы вновь посмотреть на нее в этот особенный для него день, напомнить себе, что все происходит по-настоящему, что она – настоящая, и пусть все пошло не по плану.

Позже, когда Дэниел станет рассказывать Лоренцо, как прошло утро, он упустит этот момент – о том, что он ждал ее. И что он делает? Он ведь не собирался заговорить с ней. В конце концов, она имеет право на то, чтобы он ее не беспокоил. Дэниел снова качнул головой. «Ну давай, приятель, возьми себя в руки», – велел он себе. Дэниел поспешил в офис, сердце бешено колотилось в груди.

Он все испортил.

Он раздавлен.

Она ничего не заметила.

Все было зря.

«Ты проклятый идиот», – ругал он себя, не зная о том, что именно из-за его объявления Надя остановилась среди толпы на платформе.

Глава 3
Надя

«Нэдс, ты только не смейся, но, кажется, это про тебя».

Надя нажала на присланную Эммой фотографию и стала ожидать загрузки, одновременно проталкиваясь сквозь поток пассажиров, направляющихся в противоположную сторону.

На фотографии крупным планом был отрывок из утренней газеты, на полосе «Упущенных контактов» – в разделе, где лондонцы оставляют заметки с характеристиками попутчиков в автобусах или метро, в надежде познакомиться с ними и пригласить на свидание. Надя и Эмма были одержимы «Упущенными контактами». Они вызывали смесь страха и благоговения – так же преследовали свою любовь герои реалити-шоу.

Ритуалы отношений между представителями противоположных полов являлись постоянным источником особой привлекательности для обеих подруг. До того как Эмма получила в распоряжение колонку обозрений ресторанов (для лучшей подруги не найти работы идеальнее, поскольку Надя частенько ходила по приглашениям с ней), она вела рубрику про отношения в еженедельном женском журнальчике, и львиная доля материала для статей набиралась с их вечерних встреч за бокальчиком вина, к которым иногда присоединялась и лучшая подруга Нади по работе – Габи.

Романтика, страсть, секс и отношения очень интересовали подруг, и с самого первого дня их знакомства плохие свидания были самой главной темой для обсуждения. Бывали среди парней и извращенцы – любители фистинга, а также разведенные, на первом свидании с которыми оказывалось, что жена ушла, потому что он «не может, ну знаешь… удовлетворить женщину». Сюда же относились и мужчины а-ля «мы с женой в свободных отношениях, но она не знает об этом», и типы, которые, поковыряв болячку за ухом, продолжают есть в перерывах на прихлебывание пинты пива.

Однажды Эмма по ошибке ходила на три свидания с парнем, которого отшила Габи за то, что он отказался надевать презерватив, и Эмма узнала об этом обстоятельстве только после того, как сама бросила его… по той же причине. И как-то так вышло, что все трое встречались с рядом парней по имени Джеймс, каждому из которых был присвоен номер: Джеймс Первый, Джеймс Шестой, Джеймс Девятый… Больше всех запомнился Менструальный Пит, друг одного друга. Этому малому нравилось делать женщинам кунилингус во время месячных, и подруги единогласно решили, что у него, должно быть, недиагностированная железодефицитная анемия.

Надя, Габи и Эмма обсуждали их всех, пытаясь собрать пазл сущности представителей рода мужского. Ну кроме одного из них – он написал, что «по крайней мере в ближайшие пять лет будет слишком занят, чтобы обременять себя подружкой», так что Надя даже отвечать ему не стала. Эта «загадка» не стоила решения. Надя не хотела иметь дела с мужчинами, которых надо обучать любезности.

Надя задавалась вопросом, поменяется ли что, если одна из них выйдет замуж – станут ли они и дальше обсуждать друг с другом свои постельные и любовные отношения. Она надеялась, что это неизменно. Надеялась, что даже если спустя пятьдесят лет отношения с гипотетическим партнером останутся по-прежнему романтичными, с огоньком и страстью, она захочет обсмаковать все подробности с подругами. Как она слышала из подкаста Эстель Перель, это очень важно. Для женщины, у которой с отношениями как-то не сложилось, Надя тратила огромное количество времени на поиски любви.

Фотография Эммы наконец прогрузилась, и Надя прочитала:

«Невероятно хорошенькая блондинка с Северной ветки с черной дизайнерской сумкой и пятном кофе на платье. Ты садишься в поезд в 7:30 на станции Энджел, всегда от ближайшего к платформе эскалатора, постоянно спешишь. Я тот парень, что стоит у дверей твоего вагона. Надеюсь, сегодня – тот самый день, когда ты не проспала. Сходим куда-нибудь выпить?»

Надя остановилась, и женщине позади пришлось обойти ее с бормотанием: «Да Господи Боже».

Надя перечитала заметку.

«Невероятно хорошенькая блондинка с Северной линии с черной дизайнерской сумкой и пятном кофе на платье». Она развернулась, чтобы посмотреть на поезд, из которого только что высадилась. Он уже отошел. Нащупала на своем платье коричневое пятно от кофе. Взглянула на свою сумку. И ответила Эмме в «ВатсАппе»: «!!!!!!!!!» – печатая одной рукой. И добавила: «Хм… То есть, лол, но вдруг?!»

Немного подумав, снова напечатала: «То есть шанс же невелик, да?»

Надя обдумала все вновь, получше. Они с Эммой даже не были уверены, что «Упущенные контакты» на самом деле существуют. А значит, первая реакция пролетела мимо цели. Наде и Эмме было не важно – то ли это креативное упражнение недельного стажера в газете, то ли фантазия незнакомца, почувствовавшего мимолетное влечение к попутчице в метро, – все равно весело. Прямо как в песне «Savage Garden» – он знает, что влюбился в нее раньше, чем повстречал.

Это романтично в стиле: «Ты словно холст, на котором я могу написать все свои надежды и мечты».

В стиле: «В фантазиях нет проблем, и потому они лучше реальной жизни».

И: «Наша любовь будет не такой, как у всех».

«Упущенные контакты» – нечто куда более романтичное, чем поиски знакомств в Бамбле. В моменты, когда одна из них сомневалась в существовании любви, вторая вспоминала Тима, брата Эммы. Он по работе уехал в Чикаго на пару недель и воспользовался приложением для свиданий, чтобы познакомиться с местной девушкой в надежде, что та покажет ему окрестности и, может, не откажется даже немного развлечься. Так Тим познакомился с Диной. Легенда гласит, что когда Дина отошла в уборную, Тим вышел из сети, удалил приложение, а после в течение трех месяцев перебрался в Чикаго, чтобы жить с ней. Этой весной они поженились. «Чудеса случаются, – сказал Тим в своей речи. – Я по всему миру искал тебя, и вот ты здесь – ждешь меня в центре Чикаго, за ресторанным столиком у окна».

Написала Эмма: «Вопрос: этим утром ты щеголяешь с кофейным пятном и успела ли на поезд в 7:30? Сегодня понедельник, так что осмелюсь предположить, что да».

Надя с резкостью ответила, что наряд – большое грязное пятно от жирного кофе явно выделялось – она, очевидно же, испачкала по пути на работу.

Но ей подумалось… в самом деле, миллион женщин на Северной линии могли облиться кофе и ходить с такой же модной сумкой, которую члены семьи урвали на распродаже в дизайнерском магазине. И никто никогда не успевает ничего вовремя – не в Лондоне. Толпы хорошеньких блондинок – невероятно хорошеньких блондинок – скорее всего просыпают свой утренний поезд изо дня в день. И да, она никогда не замечала, что на станции Энджел ближе к платформе всегда инстинктивно переходит к левой стороне эскалатора и до конца идет пешком. И кто еще так делает? Да сотни! Или тысячи? В конце концов, это самый длинный эскалатор лондонского метро и каждый день перевозит огромное количество людей.

«Ну хорошо, – ответила Эмма, поставив сердечки в начале и конце сообщения, – в таком случае нас ожидает небольшое расследование, ага?»

«Не смеши, – напечатала Надя. – Это точно не я. Но я благодарна всем женщинам, которые не в состоянии выпить в поезде кофе, не пролив часть на себя. Мне приятно, что я не одна такая, лол».

«И все же могла быть и ты», – не унималась Эмма.

Надя обдумала эту мысль и написала: «Серьезно, вероятность – процента два, – и добавила: – Раз уж на то пошло».

А потом ее точно громом ударило: мужчина у дверей, с газетой в руках… Там и правда стоял мужчина! А что, если это он написал? Должно быть, какие-то мужчины постоянно стоят у дверей вагона, читая газету. И все же парень у двери, ежедневные поездки на работу, газета в руках… процент вероятности значительно повышается. Надя осмотрелась в поисках мужчины, который ехал с ней в вагоне. Она даже не могла вспомнить, как он выглядел. Блондин? Нет. Брюнет? Но определенно красавчик. Боже…

Надю захлестнуло странное ощущение надежды, однако вместе с тем она понимала, что надеяться на подобное – не очень-то феминистично. С какой стати ей ждать появления загадочного незнакомца, который предложит встречаться и сделает ее счастливой? Ведь так?

Но в день Нового Порядка, Который Изменит Ее Жизнь, Надя решила поверить, что удача на ее стороне. А если удача действительно улыбнулась ей, то, вполне возможно, сообщение было для нее, а тот парень не окажется не уверенным в себе неудачником. Ужасный Бен, ее последний бойфренд, для мужчины имел слишком хрупкую душевную организацию: он был манипулятором и всегда винил во всем ее – твердил, что Надя не права, до тех пор, пока полностью не растоптал ее самоуверенность. Это сильно ранило ее, ведь за полгода отношений с ним она почти поверила, что с ней что-то не так. Надя до сих пор не понимала, зачем так поступать: сначала признаваться в любви, а потом начинать ненавидеть все, из-за чего это признание было сказано. Она лишь недавно начала приходить в себя.

Надю бросило в дрожь от плохих воспоминаний. С момента расставания она думала об Ужасном Бене каждый день, но одновременно благодарила небеса за то, что этот кошмар наконец закончился. Она поверить не могла, что позволила себе терпеть такое отношение. Изредка она в режиме инкогнито переходила на его Инстаграм-страничку под предлогом проверить, по-прежнему ли он остается тем же невыносимым надменным засранцем. Да, он не менялся.

Теперь, спустя несколько месяцев после их разрыва, Надя зализала раны и нуждалась в эмоциональной разрядке. В романтическом десерте. В человеке, который занял бы ее мысли. В мужчине, который хорошо бы к ней относился. Звучит так, словно ее планка предельно низка. Возможно, объявление Нади в газете выглядело бы примерно так: «Ищу мужчину: он должен относиться ко мне так, будто я ему действительно нравлюсь».

О, да кого она пытается обмануть? Вот какой была бы ее заметка: «Разыскивается: мужчина с крепким самосознанием, способный поддерживать веселые, здоровые отношения с матерью. Романтик, любящий реалити-шоу, способный защищать и поддерживать партнершу в течение всей жизни в обмен на взаимность. Также он должен понимать, как важны в отношениях кунилингус и пицца – не одновременно, конечно. При этом на первом месте я, на втором – пицца».

Разве она хочет слишком многого? Надя подумала о Тиме и Дине. Конечно, она тоже имеет право на счастье.

«Два процента все же больше, чем ноль, – напечатала в ответ Эмма. – Так что – на старт!»

Надя рассмеялась, завершая свой подъем по эскалатору, освещенному вверху ярким летним утренним солнцем. «Как скажешь», – написала она подруге, а сама подумала: «Но я бы не осмелилась и надеяться».

– Эмма мне уже написала. – Габи поймала Надю на одиннадцатичасовом перерыве на пути в вестибюль. Там в мобильной кофейне на колесах варили потрясающе ароматный эспрессо. – И я тоже считаю, что речь шла о тебе.

– О боже мой! Познакомить вас двоих было худшим поступком в моей жизни, – засмеялась Надя и обратилась к парню за прилавком: – Двойной эспрессо, и разбавьте горячей водой, пожалуйста.

Габи состроила гримасу.

– А что случилось с утвержденным законодательно суперогромным стаканом капучино?

– Я меняюсь. Утром попробовала сделать себе пуленепробиваемый кофе в надежде, что он поможет регулировать баланс сахара в крови и все такое. Видишь прыщики на подбородке? Это предостережение. Думаю, причина в том, что я пила слишком много молока. Знаешь, оказывается, оно содержит коровьи гормоны, а они вредны для человека. Так что вот, понемногу отвыкаю. Эти мелкие засранцы болят, знаешь ли.

Надя вытянула шею, чтобы взглянуть на свое отражение в стекле небоскреба, в котором они работали. Она стеснялась своего акне. В дни особо обильных высыпаний она старалась одеваться в темное, чтобы казаться менее заметной. Вот бы ее повсюду и всегда окружал фильтр, как в Инстаграме, – выкладывая сторис, она использовала сетевые смягчающие фильтры, и кожа выглядела значительно лучше. Она пробовала все, чтобы избавиться от противных красных пятен на подбородке и по линии челюсти, в том числе и пожертвовала ежедневным капучино.

– Так что, – добавила Надя, – я экспериментирую.

Она поблагодарила баристу, и подруги пошагали от кофейни к лифтам «Рейнфореста» – дома для двух тысяч сотрудников в сфере Исследований и Развития. И они работали на компанию, по всему миру доставляющую что угодно – от книг до чистящих средств для туалетов или мраморных плит. Именно здесь Надя работала над развитием искусственного интеллекта. Габи была ее Лучшим Другом Навсегда. Два года назад они повстречались на летней вечеринке и все время спустили на обсуждение ИИ и его роли в Плохом или Хорошем Будущем: что, если они разработают технологию, которая станет воплощением злодея из фильма ужасов? Габи работала над так называемыми облачными вычислениями, крупнейшим генератором доходов компании, продающим хранилища данных для налоговой информации всем – от стартаперов до Секретной разведывательной службы. Надя не очень-то это понимала, но знала, что Габи раз в тридцать ее умнее, и опасалась половины сотрудников из ее отдела.

– В любом случае, рассказать тебе о Порядке, Который Изменит Мою Жизнь? – Надя нажала кнопку вызова лифта. – Потому что… ну не знаю. Кажется, я наконец-то освободилась от Ужасного Бена и хочу переключить свою энергию на что-то еще. Чувство такое, будто у меня только что закончился траур. Ну или, скажем так, на выходных я вернула свой талисман. – Лифт прибыл. – И сегодня стараюсь четко следовать Новому Порядку. С этого момента я серьезно отношусь к своему благосостоянию и душевному здоровью.

– Это замечательно!

– Спасибо!

На кнопке лифта загорелась цифра «0», и двери открылись. Подруги вошли внутрь, и Надя нажала кнопки нужных этажей.

– Знаешь, если хочешь немного поднять уровень эндорфинов, сходи завтра утром на спин-класс.