Приключения англичанки в Милане

© ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2016

* * *

Глава 1

Жизнь, как мороженое в жаркий день. Наслаждайся им, пока не растаяло.

(Из маленькой книжки Рози про мороженое)

Поздним вечером Джели вышла из метро «Порта Гарибальди» в Милане. Моросил противный дождик. Последний небольшой участок пути она собиралась проделать на такси, но сегодня, как назло, все словно сговорились ставить ей палки в колеса. Ни одной машины.

Кошмар.

Когда она уезжала из Лонгбурна, стояла мягкая погода с явными приметами весны. Джели наивно полагала, что в Италии будет теплее, как обещали напоенные солнцем картинки в телепрограммах о туризме. Если бы хватило ума посмотреть погоду в Милане, она надела бы под платье термо, а не кружевное белье и леггинсы поверх тонюсеньких колготок, да и на шею повязала что-нибудь более плотное, чем кружевной шарфик. Да уж, одежда не самая практичная, но ведь она летела в Милан – Мекку европейского стиля, где жители надевают спортивные штаны только на пробежку, а женщины-полицейские носят высокие каблуки.

Желая произвести впечатление, она упустила тот факт, что Милан – это север Италии. Где горы. И судя по тому, что она видела, довольно сыро.

О’ке-ей.

Если верить информации в Интернете, ее апартаменты в десяти минутах ходьбы от метро. Десять минут можно и потерпеть. Зато с шиком.

Сверившись с картой, Джели определила, куда идти, натянула на голову широкий капюшон, чтобы прикрыть уши, начинавшие подмерзать, повесила на плечо большую кожаную сумку и двинулась вперед, волоча за собой чемодан. Новая страна, новая жизнь.

В отличие от замужних сестер, быстро расширявших свой бизнес по производству и продаже мороженого, Джели устремилась в неизвестность. С итальянским разговорником и массой идей настроилась хватать любой шанс, который предложит судьба. Наряду с нервным возбуждением от предвкушения неизвестности ее охватил некоторый страх. Ничего удивительного.

Джели могла сколько угодно носить странную одежду и иметь собственную «позицию», это не меняло того, что в большой мир она вырвалась впервые. Ну да, в Италии она уже бывала, правда, в учебной поездке и со знакомыми ребятами. Теперь же она здесь сама по себе, без любящих родственников, готовых поддержать в любой момент, если споткнется. Поднять, если упадет. Поездка, чтобы проверить себя.

– Scusi!

– Простите, м-м-м, scusi. – Джели оттащила чемодан в сторону, давая пройти спешащему пешеходу, подняла глаза и в свете уличных огней увидела яркую цветную картину – тропический пейзаж, написанную прямо на скучной бетонной стене. У нее захватило дух.

Забыв о ледяной изморози, она замерла от восторга и тут же вспомнила, почему выбрала Италию. Милан. Изола.

В ту самую минуту, когда, открыв журнал, прочитала про этот анклав художников, музыкантов и дизайнеров, она и попалась. Вот место, где можно расправить крылья, расширить представления о моде, найти свое место в мире искусства и даже, возможно, влюбиться. Не всерьез, не навсегда. Так, для развлечения.

Через десять минут лицо застыло от холода, поскольку капюшон предназначался скорее для красоты, чем для тепла, и ледяная сырость проникала внутрь. Джели окончательно сбилась с пути, да и ноги отказывались повиноваться.

В голове с обидной ясностью возник образ старшей сестры Элли, укоризненно качающей головой. «Какая же ты нетерпеливая, Джели! Почему не дождалась такси».

Да потому, что это приключение! И адрес показался достаточно простым. Джели подсчитала, сколько раз надо свернуть, проверила название улицы и, повернув направо, рассчитывала оказаться у дома, где находились ее апартаменты. Но этого не случилось.

Вместо розового пятиэтажного дома на углу улицы с другими не менее симпатичными домиками и ярмаркой она увидела высокий деревянный забор, окружавший стройплощадку.

Без паники. Наверняка она просто пропустила свой поворот. Джели видела пару закоулков, но те показались слишком узкими, не похожими на улицу, указанную на карте. Видимо, она ошиблась.

Вернувшись, девушка пересчитала все повороты и свернула в переулок, достаточно широкий, чтобы мог проехать «фиат-500». Переулок заканчивался крохотной площадкой, заваленной коробками и освещенной тусклой лампой. В темноте что-то зашевелилось, одна коробка упала, Джели быстро отскочила назад. Какие-то люди, проходившие мимо, посмотрели в ее сторону.

– Scusi.

Ветер, обдавший лицо изморозью, унес ее слова прочь.

Надо еще раз заглянуть в карту. Нырнув под навес над дверью запертого магазина, Джели принялась рыться в сумке в поисках мини-фонарика, который на прощание подарил ей муж сестры – заядлый путешественник. Принимая подарок, она напомнила, что едет не в джунгли, а в один из крупнейших городов мира. Тот ответил, что, судя по опыту, разница не велика. Внезапно ноги коснулось что-то мокрое и пушистое. Джели нервно взвизгнула. Один-ноль в пользу путешественника. Жалобное мяуканье придало смелости, яркий луч фонарика выхватил из темноты крошечного промокшего насквозь котенка, свернувшегося у двери.

– Привет, малыш. – Она ласково протянула к нему руку. Котенок испуганно попятился. – Ты слишком мал, чтобы сидеть в одиночестве среди ночи.

Бедняга, куда более мокрый и замерзший, чем она, согласно мяукнул в ответ. В аэропорту Джели купила сэндвич с сыром, но от возбуждения так и не смогла съесть, поэтому, отломив кусочек, протянула малышу. Голод пересилил страх, и тот, взяв у нее из рук еду, с восторгом облизал масляные пальцы. Она отломила еще кусочек и снова уткнулась в карту. Непонятно, где она ошиблась.

Звонить синьоре Франко, хозяйке апартаментов, очевидно, не выход. Ее английский под стать итальянскому Джели – энтузиазма много, толку мало. Хотелось оказаться в одном из знаменитых кафе или баров Изолы, там, где тепло, сухо и есть люди, хорошо знающие этот район. Поэтому она двинулась по улице.

Мяукнул котенок позади, Джели вздохнула. Малыш слишком мал, чтобы пережить такую ночь на улице. Некоторые вещи неизменны, где бы ты ни находился.

Она подхватила котенка, тот завопил от страха, Джели сунула его в карман пальто. Завтра она вернется и попробует найти кого-нибудь, кто мог бы позаботиться о малыше, а сейчас надо попрактиковаться в итальянском. Джели без труда вспомнила вопрос, который должна задать: «Dov’e Via Pepone?» Сложнее понять ответ. Убрав фонарик вместе с бесполезной картой, она пошла к метро.

На фотографиях, которые она видела, стояло лето, на улицах играли джаз, в садах и парках собирались пообщаться местные жители. В модных кафе было многолюдно. Красота.

Но сейчас явно не то время дня и не то время года. Даже знаменитый миланский променад закрыт.

Однако, уловив обрывки музыки, Джели поспешила за угол, в дальний конец площади, где сквозь запотевшие окна пробивался свет.

Это оказалось кафе «Роза», знаменитое своим джазом, коктейлями и сборищем местных художников, превративших его стены в картинную галерею. Вне себя от радости Джели прошла по скользким булыжникам и толкнула входную дверь. Ее мгновенно окутало тепло, аппетитные запахи и чудесная музыка в исполнении квартета, разместившегося на маленькой сцене в углу. За столиками люди ели, пили и разговаривали. Высокий брюнет, облокотившись на стойку бара, беседовал с бариста.

Даже министерство туризма Италии не могло бы придумать более привлекательной сцены. Несмотря на холод, Джели ощутила прилив радостного возбуждения. Несколько голов повернулись в ее сторону, шум голосов замер, в тишине раздавался лишь ритмичный низкий звук контрабаса. Мужчина у стойки бара повернулся, желая понять, что привлекло всеобщее внимание. Возбуждение сменилось всплеском грубого первобытного желания, внезапной всепоглощающей тягой к мужчине еще до того, как она услышала его голос, ощутила прикосновение, узнала имя.

На мгновение, пока Джели пыталась вздохнуть, показалось, что кто-то на сцене нажал кнопку «Пауза», и все звуки замерли, фиксируя момент. Остались лишь приглушенный свет, отражавшийся в полированной стали, стекле бутылок и бокалов, и ее, похожее на призрак, лицо в зеркале. И он. Мистер Италия с его ртом, зовущим к поцелуям, и глазами, приглашавшими в постель. Не говоря уже о густых черных волосах и высоких скулах. Но главное – темно-шоколадные глаза, мгновенно заворожившие ее. Помести такой взгляд на рекламный постер в каком-нибудь турагентстве, и ажиотаж на поездки в Италию гарантирован.

Мужчина выпрямился, ее взгляду предстали широченные плечи и сильные руки.

– Signora. – Он отодвинулся, давая ей подойти к стойке.

О, радость, его голос оказался под стать лицу и фигуре.

Еще немного, и Джели упала бы в обморок, но в этот момент спортивного вида блондинка поставила перед ним маленькую чашечку эспрессо, очевидно, не осознавая, что обслуживает самого бога. Он отвернулся.

– Sta nevicando? E brutto tempo^[1].

Что? Ох!

От расстройства, что слышит фразы, выходящие за пределы курса разговорного итальянского, Джели выбрала самый безопасный вариант и сняла капюшон. Потом, послав ногам недвусмысленный приказ «вперед!», наконец поставила чемодан и подошла к стойке.

– Cosa prendi, signora?^[2]

Ура! Наконец что-то понятное.

– М-м-м. Vorrai un espresso, s’il vous plait^[3]. – Чудовищная смесь английского, итальянского и французского. – Нет, то есть… – Вот черт!

Блондинка улыбнулась и ответила на английском с сильным австралийским акцентом:

– Не волнуйтесь. Я все поняла.

– О, слава тебе господи, вы англичанка. Нет! Простите, австралийка. – С болезненной остротой ощущая опасное соседство мужчины, Джели попыталась принять вид спокойной искушенной женщины-космополитки, с которым намеревалась покорять Милан. – Тогда, может, мне повторить, что я хотела?

– Не надо. Я принесу ваш эспрессо. Вы только что приехали в Изолу?

– Да, в Изолу, в Милан и вообще в Италию. Я изучаю итальянский. Кое-чему научилась, когда студенткой приезжала в Тоскану. В школе учила французский, и теперь, когда волнуюсь, он первый из иностранных языков приходит в голову.

На самом деле голова шла кругом от соседства с мистером Италия.

– Через неделю это пройдет. Желаете еще чего-нибудь?

– Вы не поможете мне сориентироваться? – Джели изо всех сил старалась игнорировать тот факт, что не только голова, но и все ее существо затрепетало в ответ на мощный поток феромонов, исходивших от него. Будто ее атаковала стая бабочек. Она сочла за лучшее не смотреть на него.

А он? Смотрит на нее?

– Вы заблудились, signora?

На итальянском его голос звучал невероятно сексуально. Однако от безупречного, преувеличенно акцентированного английского у нее по спине побежали мурашки. Джели вздохнула, не без труда вспомнив, зачем она здесь.

– Не то чтобы заблудилась. – Достав из сумки карту с указанием адреса, она положила ее на барную стойку и повернулась к нему, собираясь объяснить, что произошло. Но, встретившись с глазами, пристально смотревшими из-под вопросительно приподнятых бровей, почувствовала, что не может ничего сказать ни на каком языке.

– Нет?

Мужчина явно привык к тому, что женщины теряют дар речи в его присутствии. Небрежная поза и взгляд заставляли чувствовать себя его собственностью, все в нем кричало об опасности.

Не успев появиться в Изоле, Джели уже представила, как славно могла бы развлечься с мистером Италия. Судя по взгляду, он думал о том же.

Не так ли все произошло в первый раз с ее матерью? Один взгляд мускулистого парня, и она пропала.

– Я точно знаю, где нахожусь, signor. – Она смотрела прямо в эти манящие темные глаза. Чтобы не осталось сомнения, даже ткнула в точку на карте кончиком пальца.

– Нет. – Он обхватил длинными пальцами ее руку и перенес палец на несколько дюймов вправо. – Вы вот здесь.

Теплая рука обжигала ее холодную кожу. Внешне все выглядело обманчиво спокойно, но внутри нее, словно в жерле вулкана, бурлила жидкая лава, грозившая вырваться наружу.

Она с трудом сглотнула.

– Неужели?

Джели привыкла к тому, что на нее смотрят, с девяти лет стала центром внимания. Люди удивленно приподнимали брови. И ей это нравилось. Но взгляд этого человека прожигал насквозь. Испугавшись, что снежная каша, тающая на ногах, вот-вот закипит, она снова уставилась в карту. Это не помогло. Нисколечко. Его ладонь по-прежнему лежала на ее руке, длинные смуглые пальцы казались особенно мужскими на фоне светлой кожи. Джели невольно задумалась, как бы они смотрелись у нее на груди. Каково это, ощущать их.

Под слоями черных тканей – пальто, платье, кружевной бюстгальтер – напряглись соски, в унисон с воображением посылая всему ее существу призывные сигналы. Джели прикусила губу, чтобы не всхлипнуть.

Дыши, дыши!

Кашлянув, прочищая горло и надеясь, что голос звучит спокойно, она сказала:

– На карте эти две площади очень похожи. К несчастью, мне не нужна ни одна.

– И все же вы здесь.

Да, она здесь, завороженная глазами более темными, чем ее эспрессо.

Кафе будто растворилось. Яркие этикетки на бутылках, позвякивание приборов, низкий звук контрабаса превратились в расплывчатый фон красок и звуков. Все чувства сосредоточились на прикосновении его пальцев, сомкнувшихся вокруг ее руки, на блестящих глазах, в которых она видела свое отражение. На миг все замерло, потом он резко отвернулся, выпустив ее руку, и выпил эспрессо одним глотком.

Джели ждала ощущения собственной власти, которое вселялось в нее всегда в подобных ситуациях. Впервые в жизни она не чувствовала себя победительницей. Пропала.

– Куда вы направляетесь, signora?

– Вот сюда. – Она опустила взгляд, но чернила расплылись, оставив на месте названия улицы грязное пятно.

– Назовите адрес, и Данте покажет вам, как пройти, – предложила бариста, ставя перед ней эспрессо. – Он знает Изолу как свои пять пальцев.

– Данте? Как в «Инферно». – Неудивительно, что он такой. Заметив понимающую улыбку баристы, она поспешно добавила: – А может, его мама была поклонницей прерафаэлитов?

– Вы приехали в гости? – Он не ответил на вопрос.

– Нет. – Джели мысленно шлепнула себя по лбу за то, что сказала не подумав. Должно быть, он слышал это тысячу раз. Она быстро замотала головой. – Я приехала работать и сняла апартаменты на год. Джели Эмери. – Она протянула ему руку, не думая о последствиях.

Он сжал ее.

– Данте Веттори. – Произнесенное с сексуальным итальянским акцентом, его имя звучало, как песня соблазна. – Вас зовут Джеле. Как ту трясущуюся штуку, которой англичане кормят детишек на дне рождения?

Ладно, видимо, это ответ на ее дурацкое замечание про «Инферно».

– Или добавляют в сэндвич с арахисовым маслом, если говорить об американцах? – Это определенно один из шансов, которые она поклялась хватать обеими руками.

– E possible. – Его губы изогнулись в улыбке. – Но я подозреваю, что нет.

С такой улыбкой он мог называть ее как угодно.

– И правильно подозреваете. Джели – сокращение от Анжелики. Знаете, есть такое растение – angelica archangelica? Мне говорили, оно очень даже красивое. – Она улыбнулась. – Возможно, вам оно больше известно в виде засахаренных стеблей. Англичане украшают им пироги и бисквиты и подают детям на день рождения.

Его густой теплый смех сопровождался появлением лучистых морщинок вокруг глаз, подчеркивавших потрясающие скулы, и привлекал внимание к губам, которые так и хотелось поцеловать.

В попытке обрести контроль Джели проглотила эспрессо одним глотком. В итальянском стиле. Он оказался горячее, чем она ожидала. Она едва выдержала, когда густая жидкость обожгла горло.

– Я хотела взять такси. – Голосовые связки болели от горячего кофе, произносимые слова больше походили на писк. Откашлявшись, она попробовала еще раз. – К сожалению, у Порта Гарибальди не нашлось ни одной машины, а в описании апартаментов говорилось, что Виа Пепоне всего в десяти минутах ходьбы.

– Как только портится погода, такси не сыщешь днем с огнем, – отозвалась бариста, пока Данте, нахмурившись, перевернул бумажку с описанием апартаментов на другую сторону, глядя на фотографию симпатичного розового домика. – Добро пожаловать в Изолу, Джели. Я Лиза Веттори из австралийской ветви нашего клана. Данте он мой кузен, и, хотя – стоит по ту сторону стойки, кафе «Роза» принадлежит ему.

– Я плачу тебе немалые деньги, чтобы иметь возможность стоять с этой стороны, – напомнил он.

– Пользуйся этим, приятель. Во вторник я буду подружкой невесты на свадьбе в Мельбурне. И если не пошевелишь задницей, чтобы подыскать мне временную замену, в воскресенье придется близко познакомиться с кофе-машиной. А у вас уже есть работа, Джели?

– Работа?

– Вы сказали, что приехали работать. Когда-нибудь работали в баре? Правда, это только на время.

– Вы весь день провели в поездке и, очевидно, голодны. – Данте перебил кузину. – Подай нам ризотто, Лиза. – И направился к столику в тихом углу.

Глава 2

Если у тебя проблемы, нет ничего лучше, чем добрый друг, разве что добый друг с мороженым.

(Из маленькой книжки Рози про мороженое)

От удивления Джели не двинулась с места. Допустим, он решил флиртовать серьезно, но выглядит это несколько самонадеянно. Данте ждал, когда она присоединится к нему. И, да, выглядел ну очень самонадеянно. Неужели действительно думал, что она так просто пойдет за ним?

– Анжелика?

Никто не называл ее полным именем, но Данте произнес букву «ж» так мягко, что ей показалось, будто на языке тает шоколад. Сознание по-прежнему твердило: «О, пожалуйста», – а тело само двинулось к нему, словно он потянул невидимую цепочку.

– Дайте мне ваше пальто, повешу его посушить.

Поздно. Она могла бы пойти своей дорогой, но для этого нужен был адрес, разумнее сделать то, что он сказал. Она положила на стул сумку и, бросив на стол перчатку, принялась стягивать вторую. Медленно, палец за пальцем, снимая ее, вдруг поняла, что сущетвуют разные способы овладеть ситуацией. У цепочки обнаружился второй конец, и теперь Данте как завороженный следил за ее медленными движениями. Освободившись от второй перчатки, она, не отрывая взгляда от Данте, расстегнула маленькие черные пуговки пальто. Не меньше дюжины. Джели начала снизу. Одна, две, три. Его глаза ни на секунду не отрывались от нее, пока все слои бархата, кашемира и мягчайшей замши от колен до туфель не разошлись в стороны, открыв черное мини-платье с круглым вырезом на четыре дюйма выше колена. Пульс стучал в ушах, дыхание почти прекратилось.

Она помедлила еще секунду, повернулась, пальто соскользнуло с плеч. Данте подхватил его.

Поблагодарив, Джели выгнула бровь с выражением «ну что, попался?», несомненно, означавшего, что следующий ход за ним, и она готова к любому шагу с его стороны. Но когда взгляд утонул в бархате его глаз, Джели забыла обо всем.

Он стоял так близко. Она чувствовала его теплое дыхание на щеке, его рот был в нескольких дюймах от ее лба. Ей уже представлялось, как она сжимает губами его соблазнительную нижнюю губу. Разжигает в нем огонь. Желание сгореть дотла.

Внезапное звяканье столовых приборов вывело обоих из транса. Джели моргнула, Данте опустил взгляд на ее пальто, будто недоумевая, откуда оно взялось:

– Я повешу его на обогреватель, чтобы высохло.

– Ты что, с ума сошел? – Лиза выхватила пальто. – Нельзя вешать такую вещь на радиатор, как какой-нибудь старый дождевик. Пальто стоит целое состояние и нуждается в деликатном обращении. – Она посмотрела на бирку. – «Темный ангел». Ангел? Неужели это вы?

– Что? Ах да. – Джели радовалась, что ее отвлекли. Лечь с мужчиной в постель ради развлечения – это одно. Вляпаться во что-то более серьезное – совсем другое. Это не входит в ее планы. – «Темный ангел» – это моя марка.

– Вы дизайнер одежды?

– Не совсем. Я делаю эксклюзивные вещи в единственном экземпляре. По образованию художник, но одеждой занималась всю жизнь. В конце концов получилось нечто среднее.

– Одежда как произведение искусства? – Лиза улыбнулась. – Мне нравится.

– Надеюсь, вы не единственная.

– Ни в коем случае. Пальто – просто чудо. А шарфик тоже ваш? Или это винтаж?

– Я сделала его из разных старых остатков, платье сшила из того, что нашла на церковной распродаже. – Если этот разговор затянется, не видать ей Данте Веттори. – А ткани для пальто собирала в течение нескольких лет.

– Вот это да. Значит, теперь вы собираетесь устроиться здесь? Что ж, апсайклинг в Изоле действительно на подъеме.

– Поэтому я и приехала. Хочу работать с людьми, которые занимаются такими же вещами.

– А я предложила вам встать за стойку. Если у вас есть что-то, что хотите выставить, уверена, Дэн найдет для этого местечко. – Она бросила взгляд на Данте, но тот ее не поддержал. – Ладно, поищу, куда бы это повесить. Джели, там что-то шевелится. О господи! – Она вскрикнула и, забыв о ценности пальто, бросила его на пол и отскочила. – Там крыса!

Звуки музыки оборвались на середине ноты. Все посетители мгновенно перестали есть, пить и болтать и повернулись к ним.

Когда перепуганный котенок в смятении бросился бежать, в кафе началось настоящее столпотворение. Мужчины повскакали со своих мест, женщины полезли на стулья.

– Все в порядке! – крикнула Джели и, нырнув под стол, схватила его, пока какой-нибудь мужчина в тяжелых ботинках не затоптал несчастное создание. Малыш испуганно сжался и, прежде чем она успела перехватить его, вонзил маленькие острые зубки в ее палец. – Это котенок! – Слова не возымели должного эффекта, и Джели в отчаянии добавила: – Uno kitty!

И подняла малыша, чтобы все увидели. Он успел высохнуть в своем маленьком убежище, но все равно смотрелся жалким серым комочком, не больше ее ладони. Это не сильно успокоило публику, какая-то женщина нервно вскрикнула. Данте обхватил Джели за талию и вместе с котенком потащил к задней двери. Дверь захлопнулась, и они вдруг оказались в полной тишине.

– Uno kitty? – возмутился он.

– Я не знаю, как по-итальянски «котенок». – Ее потрясло столь стремительное развитие событий.

– Он называется gattino. Но Лиза права, это жалкое существо больше похоже на мокрую крысу.

Существует на свете слово, которое бы никогда не хотелось слышать тем, кто связан с едой. Крыса.

– Извините, я подобрала его на улице. Он промок и весь дрожал, замерзал. Я не смогла его там оставить.

– Может, и так, но санитарной полиции все равно – крысы или кошки.

– Я понимаю. Мои сестры занимаются поставкой мороженого. – Случись такое у них, они бы ее прибили. – Я зашла спросить дорогу и не собиралась задерживаться.

Кто знал, что у нее случится такое помутнение рассудка.

Джели собиралась извиниться еще раз, но в это время открылась дверь, и Данте обернулся. Появилась Лиза с пальто, сумкой и чемоданом Джели.

– Тебе удалось их успокоить?

– Обещанием бесплатной выпивки всем, иначе никак. Бруно сейчас этим занимается.

– Это я виновата. Я за все заплачу.

– Нет, – в один голос сказали Лиза и Данте, Лиза добавила: – Первое правило в ресторанном бизнесе: если увидел крысу, не кричи. Второе – не говори: «Это крыса». К сожалению, когда я почувствовала шевеление, а потом увидела что-то серое, я… Боже мой, Джели, у вас кровь.

– Ерунда. Бедняжка просто испугался.

– Этот бедняжка болтался неизвестно где и ел неизвестно какую дрянь. Пойдемте наверх, я обработаю ранку.

– Все нормально. Честно. – Джели серьезно встревожилась. – Уже поздно, и синьора Франко, у которой я сняла апартаменты, ждет меня с ключами. Надо бы позвонить ей и сообщить, что мой самолет задержался. У нее с английским еще хуже, чем у меня с итальянским.

Джели посмотрела на часы. Она обещала сообщить сестрам, когда доберется до дома, а на часах уже было за десять. Конечно, она предупредила, что вылет задержали, но если в ближайшее время не послать им эсэмэс, они подумают бог знает что.

– Насчет синьоры Франко можете не беспокоиться.

– Да, но…

– Виа Пепоне полностью снесли, чтобы строить офисный центр. Я надеялся сообщить вам об этом более деликатно, но, полагаю, апартаментов, которые вы арендовали, больше не существует.

Потребовалось некоторое время, чтобы осознать смысл сказанного. Виа Пепоне больше нет? Нет апартаментов?

– Но я говорила с синьорой Франко.

– Лиза, найди какую-нибудь коробку для крысенка, пока он еще чего-нибудь не натворил.

Джели не двинулась с места. Это наверняка ошибка.

– Может, я неправильно записала название улицы? – Она старалась не думать о стройплощадке. – Может быть, это…

– Давайте промоем вашу руку. Вы делали прививку от столбняка?

– Что? О да. Я правда очень извиняюсь, что так получилось с котенком. Если бы я его там оставила, он бы непременно умер.

– Поэтому положили его в карман прекрасного пальто? – Ему понравилось пальто! – И часто вы так делаете?

– Постоянно. И использую для этого карманы, сумки и корзину велосипеда. Сестры старались меня отучить, но оставили это безнадежное дело.

– Ваши маленькие подопечные всегда так неблагодарны? – Данте осмотрел рану. Тепло его пальцев просочилось под кожу. Джели забыла о котенке, об апартаментах, вообще обо всем на свете.

Не получив ответа, он поднял глаза, она вспыхнула.

– Животные брыкаются от страха.

Наверху была только одна дверь. Данте повернул ключ в замке, распахнул дверь и отступил в сторону, пропуская ее вперед. Джели не знала, чего ждать, хотя и не особенно задумывалась, пытаясь справиться с эмоциями. Новые места, новые запахи, небывалая реакция на мужчину. Может, это комната для отдыха персонала. Или нет.

За дверью обнаружилась маленькая прихожая с крючками для одежды и подставкой для обуви. Данте повесил ее пальто рядом с поношенной кожаной курткой, открыл внутреннюю дверь в подчеркнуто мужское жилище.

На широких половицах, тронутых патиной времени, лежали ковры из Северной Африки. Картины современных художников оживляли стены яркими всполохами цвета. На полках теснились книги. Дровяная печь наполняла комнату мягким светом и дружелюбным запахом горящих поленьев. Перед ней – огромный старый кожаный диван. Большие круглые подлокотники и толстые мягкие подушки манили уютно устроиться на нем.

– Вы здесь живете?

– Да. Мне говорили, что над своим магазином живут только представители среднего класса, меня это устраивает.

– Ну, это очередная чушь.

– Чушь?

– Полная чушь. Когда-нибудь я буду жить точно в таком же доме. – Джели оглядывалась, рассматривая все в подробностях. – Наверху жилая комната, под ней мастерская, а на первом этаже шоу-рум, хотя мой прадедушка был младшим сыном графа.

– Графа?

Поняв, как претенциозно это звучит, Джели поспешила объяснить:

– Но бабушка ослушалась отца и вышла замуж за простолюдина, так что нас нет в списке рождественских поздравлений его светлости. Как, впрочем, и его в нашем.

– Родители от нее отреклись?

– Судя по всему, у них были другие, более послушные дети.

Она никогда ни с кем не делилась подробностями своего происхождения, но ей хотелось дать ему понять, что они ни в грош не ставят свои связи с аристократией. Даже в самом крайнем случае никогда бы ими не воспользовались.

– Узколобое семейство с кучей секретов – вот источник всех наших проблем. – Данте явно кого-то процитировал.

– Кто это сказал?

– Я только что.

– Нет, я имею в виду… – Он знал, что она имела в виду. – У меня прекрасная семья. – Много лет она состояла из них четверых: сестры Элли и Соррел, бабушка и она. Крепко спаянная дружная ячейка противостояла внешнему миру. Все изменилось в тот день, когда к их крыльцу подъехал незнакомец на фургоне с мороженым. Теперь сестры стали успешными бизнес-леди, вышли замуж и родили детей, а двоюродный дедушка Бэзил, тот самый, который прислал фургон, и бабушка грели старые косточки на юге Франции.

– Вам очень повезло.

– Да. – Если не считать пустоту после смерти матери. И отца, которого она никогда не знала. И целого сонма тетушек, дядюшек и кузенов, с которыми не была знакома. Они тоже не знали ее.

– Ванная комната там. – Данте открыл дверь во внутренний коридор.

– Il bagno, – обрадовалась она и пошла за ним.

Его bango на языке агентов по недвижимости – ванная в «свободном винтажном стиле». Величественная ванна на ножках в виде звериных лап, блестящие медные вентили, большой унитаз с подвесным бачком и широкая, глубокая раковина-таз были подлинными.

– Я закрою дверь, чтобы вы могли выпустить котенка. Он не убежит.

– Я бы не была так уверена.

Он посмотрел на малыша, тот уже поставил крошечную переднюю лапку на широкий край ванны, протестуя против произвола.

– Забавная мысль.

– Если бы вам когда-нибудь пришлось искать в гостиничном номере котенка, который умудрился пролезть через щель в плинтусе, вы бы знали, как не дать ему убежать.

– Я вижу, ваша жизнь полна перемен, Анжелика Эмери.

– Это какое-то китайское проклятье?

– Насколько я помню, это значит: «Что б ты жил в эпоху перемен». Вы уж простите, если я скажу, что, судя по вашей одежде, вы не похожи на женщину, ищущую спокойной жизни.

– Ну да. Знаете, говорят: «Жизнь коротка. Ешь мороженое каждый день».

– И кто так говорит?

– Рози – наш старинный фургон для перевозки мороженого. Так написано в «маленькой книжке про мороженое». Она очень интересная.

– Понятно.

– Здесь важно общее настроение. Вы можете заменить мороженое чем угодно. Любое, что поднимает вам настроение. Шоколад? Вишня? – Никакой реакции. – Сыр? – Джели надеялась, что он засмеется. Или хотя бы улыбнется.

– Permesso?^[4] – Он устал смотреть, как она безуспешно пытается дрожащими пальцами расстегнуть рукав.

Ладно, это уже не смешно. Она сдалась и протянула ему руку:

– Prego^[5].

Осторожно придерживая манжет, он расстегнул пуговицы, приподнял рукав и, держа ее за запястье, налил на ладонь немного жидкого мыла.

Сердце Джели, и без того заметно частившее, забилось еще быстрей, и, когда она уже собиралась сказать, что так не пойдет, вдруг подумала: «Ну, когда еще такой по-настоящему классный парень будет держать мою руку в своей и…»

– Dovra venire!^[6] – пробормотал он, намыливая ей ладонь, когда она не удержалась и тихонько всхлипнула.

– М-м-м.

Данте повернулся, чуть не коснувшись ее губ щекой с едва заметной щетиной.

– Щиплет?

– Нет. Не… не щиплет.

Было совсем не больно, когда он нежными движениями намылил ей кожу между пальцами, вокруг большого пальца и запястья. Беспокойное ощущение сконцентрировалось гораздо ниже. Смыв мыло, он взял с полки пушистое белое полотенце и осторожно вытер ей руку.

– Va bene?^[7]

– Va bene, – повторила она. Очень, очень bene. Он был таким изысканно нежным. Таким внимательным.

– Держитесь. Сейчас будет щипать. – Он вскрыл антисептическую салфетку.

– Постараюсь не кричать. – Она вцепилась ему в плечо.

Не хватало упасть к его ногам. Буквально. Он стоял так близко, что Джели учуяла запах кофе, теплого мужского тела и волос, лежавших на лбу густой шелковистой челкой, сохранившей слабый аромат травяного шампуня.