Читать книгу: «Sketch о жизни наших современниц. Часть 1. Клоунада»

Клоунада

Мы так привыкли носить маски

перед другими, что в конце концов

стали носить маски даже перед

собой.

Ларошфуко

Как трудно смотреть вслед веку ушедшему, веку двадцатому. А он все быстрее и быстрее бежит от тебя и уже не оборачивается, уже не зовет туда, где песни под гитару, где ночные костры, где романтика еще витает в воздухе, где ромашки и васильки – в засеянных хлебами полях, и во дворе дети играют в футбол и классики, и где царит дух несокрушимой веры в добро и справедливость.

Пришедший на смену ему век двадцать первый своим стремительным локомотивом снес устоявшееся мировоззрение поколения, вынесшего на своих плечах «прожектор перестройки», грязь вещевых базаров с мельтешащими повсюду вьетнамцами, и вытащившего страну из разваливающегося фаэтона экономической стагнации в летящую ракету рыночных отношений, запугав весь мир философией «новых русских» и неизбежностью предстоящих трансформаций физических, ментальных и духовных.

В этой безудержной гонке все отчетливее становится понятно, что, сколь не велико желание мужского племени сохранить за собой первенство и доминировать во всех жизненных аспектах, рассчитывая исключительно на маскулинные признаки физической силы, но именно женщина является идейным вдохновителем и генерирующим лидером, определяющим дальнейшее развитие цивилизации.

А что же принес этот двадцать первый?

Мы попали в клещи постоянных стрессов. Вся наша жизнь – сплошные неприятности, которые мы пытаемся самозабвенно и с упорством идиота преобразовать в позитивные события. При этом мы себя уговариваем и отчасти само переубеждаемся в том, что жизнь прекрасна и удивительно хороша.

Полагаясь на собственный опыт и не учитывая опыта находящихся в нашем окружении человеческих особей, не говоря уже о знаниях, доставшихся от веривших в светлое будущее предков, мы до одури внушаем себе, что поступаем правильно и то, что именно так и надо жить. А мимо движутся потоки дымящего выхлопными газами транспорта, заполонившего все улицы и проспекты, поселившегося на огромных просторах стран и континентов, вытесняя жалкого и обреченного на вымирание человека, который уже давно потерял свой основной отличительный признак, когда-то называющийся «гомо-сапиенс».

До чего же радостным казался начищенный до блеска ореол коммунистического «в никуда», смотрящего когда-то в даль через розовые очки октябренка-пионера-комсомольца. Именно там были несметные массы разноцветных леденцов, воздушных шариков, велосипедов и дипломов о высшем образовании. Все было по плану: служебная лестница, партийная лестница, просто лестница, а также градация и деградация. Но это было наше, родное, прилипшее к коже вместе с пеленками. И она, эта кожа, жадно впитывала, просачивающиеся через узкие поры экскременты безжалостно обвивающего земной шарик «паука», со странным и противоречивым названием интер-нет, переводимым дословно как «внутри сети», и, таким образом, подтверждая, что до коммунизма мы не дотопали, а зависли где-то внутри. Как же этот «паук» поглотил наше «сапиенс», все реже булькающее внутри отдельных, еще машущих саблями индивидов, которых с хрустом сжимают челюсти этого, разросшегося до размеров лунной орбиты монстра?

Тут остановимся, дабы не углубляться в философию, а вынести наружу трогательную, теплящуюся еще слабым пламенем романтики, историю про то, как мы делаем свой выбор того или сего, в глобальном, космическом понимании от нас не зависящего.

Какой она будет, наша жизнь? Какой она сложилась? Напоминающей маскарад, цирк-шапито или комедию-буфф, а может трагедию, фантастику или шокирующий детектив? Посмотрим.

Этот разножанровый скетч, повествует о жизни наших современниц. Здесь, дорогие читатели, представлено шесть небольших новелл о тех самых обыкновенных женщинах, на чьих плечах держится вся современная акциональность.

Я хочу дать вам, милые дамы, возможность: посмотреть на себя со стороны. А быть может, изменить свою жизнь и вырваться из бега по кругу или выползти из закисшего, вязкого болота непонимания. Открою вам секрет, что все героини этого цикла имеют реальных прототипов, которых я знаю много лет и с которыми встречаясь обсуждаю все те же волнующе всех нас вопросы о здоровье, семье и комфорте. В каких они предстанут перед нами масках, и для чего им нужна такая клоунада или таинственность? Что они скрывают, или от кого скрываются? А кто может честно признаться в том, что никогда не приспосабливался, не лгал, а жил праведной, «безмасочной» жизнью? Думаю, что таких не существует. Безусловно, не все описанные здесь события и персонажи соответствуют действительности, да, и это было бы не интересно. Как не интересно и скучно наслаждаться одним только спелым ананасом. Любой компот хорош, если в него положить ассорти из фруктов. А еще лучше, для контраста, бросить пару горошин острого перца. Ведь, человек так устроен, что в жару ему не хватает дождя, а в дождь не хватает солнца. Поэтому мне захотелось ненадолго погрузить вас в эмоциональные переживания героинь, которые рядом с вами живут и работают, едут в метро, ходят в кино, поделиться их мыслями и ощущениями, порой, не всегда объективными. В любом случае, каждая из них достойна счастья и, конечно, любви.

Да, простит меня читатель за некую предвзятость по отношению к мужчинам, которые представлены в этих пестрых зарисовках с некой иронией и сарказмом, присущим автору, далекому от поисков идеалов и справедливо отображающему все возможные недостатки и слабости сильного пола, сформировавшиеся в процессе смены эпох и формаций прыгнувшей в галактические дали человеческой общности, вывернувшей наизнанку не только одежду, но и душу, не успевшую сообразить, как философско-социальная парадигма современности превращается в костюмированный водевиль.

А представит эти новеллы вашему вниманию надевший свой красный колпак клоун Петрушка – незамысловатый персонаж из разукрашенного яркими красками балагана.

Петрушка:

Сей Sketch друзьям я посвящаю,

Его любезно представляю.

И расскажу вам без обмана,

Открыв завесу балагана.

Занавес.

Платье цвета маренго

Петрушка:

Кто верит в сны и чудеса,

Тому заведомо известно:

Какая в зебре полоса

Ему близка и интересна.

Аура загадочности. Вот, что преследовало ее по жизни. Загадочности, необъяснимости и невероятности всего вокруг происходящего.

На дворе стояла золотая осень. Ветер хороводом кружил разноцветные листья, которые медленно ложились на еще зеленую траву. Август в этом году был жарким, поэтому «бабье лето» задержалось на долго и только к середине октября разукрасило зеленые кроны в цвет охры и бордо.

Закончилась первая неделя отпуска, и Милена вернулась из загородного дома в московскую квартиру с пятьюдесятью килограммами поспевших красных яблок и яркими оранжевыми тыквами, еще не представляя, где размещать такое количество плодов природы. Год оказался урожайным, что не сильно радовало Милену в предвкушении длительного пребывания около плиты в процессе приготовления варенья, мармелада и джема.

Раздав часть ароматных яблок друзьям и соседям, Милена уже второй день не выходила с кухни, перерабатывая райские плоды. Ей хотелось побыстрее закончить с консервированием и заготовками и приступить к приятным хлопотам: нарядить комнату пестрыми кленовыми листьями к празднику Хэллоуина, который ассоциировался у нее с мистическим миром и колдовством; вырезать из рыжих, ожидающих своего часа на балконе, тыкв забавные светильники Джека, отгоняющие от дома злых духов и прочую нечисть. Раскладывая горячее варенье в формы для мармелада, уставшая Милена опрокинула таз, обожгла ногу и громко выругалась:

– Черт бы тебя пришиб!

В этот момент в соседней комнате затрясся шкаф, и начал медленно падать, выбрасывая из себя старые, пожелтевшие, скукоженные газеты, связанные когда-то отцом в стопки, сформированные по тематикам наиболее важных и значимых событий прошлого столетия. Следом за газетными стопками вываливались мамины мешки, набитые всякими обрезками, раскроенных давным-давно платьев, юбок и блузок всех фасонов. В довершении начавшегося полтергейста с самого верха начали съезжать сломанные и перегоревшие телевизоры советского производства.

Забыв про обожжённую ногу, Милена вихрем влетела в комнату. Подперев массивный шкаф спиной и подставляя руки под падающие черные коробки со светодиодными трубками, Милена понимала, что вряд ли ей удастся выкарабкаться из этого «камнепада» без потерь, и не ошиблась. Слетающий с качающегося в разные стороны шкафа телевизор «Электрон», ударившись об угол пойманного хозяйкой телевизора «Рубина» упал прямо ей на голову, после чего она потеряла сознание и очнулась только к вечеру от того, что ползающий прямо лицу черепаха – Пафнутий надавливал на глаза своими твердыми лапками.

А начались все эти «барабашкины» проделки в этой самой комнате со спиритического сеанса, когда она впервые поверила в существование потусторонних сил.

Конец ХХ века, восьмидесятые годы, романтическое время, когда студенческое братство отправлялось в стройотряды на непаханую целину, куда-нибудь в Сибирь или, к примеру, в Астрахань на прополку помидоров. Ни повсеместных заборов, ни обвивающих проводов, раскинутых по всему городу сигнализаций, ни наглой охраны, снующей без толку и создающей видимость блюстителя порядка, во всех организациях и учреждениях в то время не было, потому что добро было народным, и красть было нечего. В каждой квартире висел на стене бордовый ковёр с узбекским орнаментом, в серванте стоял однотипный хрусталь отечественного производства, а на кухне висели зеленые пластиковые абажуры, закупленные родиной оптом в Союзе экономической взаимопомощи – СЭВ, по линии Польши, и приобретенные советскими гражданами в сети государственных магазинов «Свет». По этой причине, попадая к друзьям или знакомым, каждый гражданин ощущал себя, как дома и всегда чувствовал братское плечо и сестринское тепло. Царил всемогущий дефицит. Достать что-то стоящее было, практически, не реально. Однако, у граждан кавказской наружности находились ресурсы каким-то чудесным путём обходить лабиринты «железного занавеса» и находить возможности приобретать, а потом продавать заграничные дубленки, джинсы и жвачку.

В то удивительное время всеобщего доверия и народного единения, по принятой приятной традиции собираться после окончания учебного года у кого-нибудь дома и отмечать сдачу экзаменов Милена восторженно бежала к знакомому кабардинцу Рубену за дефицитным тогда еще, импортным алкоголем, чтобы намешать в подаренном им же шейкере вкусный коктейль.

Ловко достав из типового кухонного гарнитура ножи и вилки из нержавеющей стали производства СССР и коричневые, облитые блестящей глазурью, керамические тарелки, закупаемые всё тем же СЭВ, только по линии Югославии, подруги-студентки рассаживались за несложной трапезой, состоящей из бутербродов с докторской колбасой и вареной картошки, и отмечали окончание очередного курса высшего учебного заведения.

Выпив несколько коктейлей с романтичным названием «Мускатный мираж» девушки воодушевленно обсуждали достоинства и недостатки однокурсников, с коими готовились отправиться в романтические дали тайги, в составе студенческих стройотрядов, в надежде встретить там свою любовь, которая кардинально изменит ход всей их последующей жизни. Тогда – то Милена и решила поделиться с подругами своими знаниями по части предсказания и гадания посредством спиритического сеанса, начитавшись предварительно добытым по случаю, в подворотне Брюсового переулка, отличавшегося всегда сборищами столичного бомонда, сборником «Московский полтергейст» под редакцией Ф.Ю.Зигеля, а также побывав на публичном обсуждении проблем потусторонних явлений в редакции журнала «Техника молодежи».

– Девчонки, хотите узнать: за кого вы выйдете замуж? – таинственно произнесла она.

Юность, воспитанная на лучших ориентирах нравственности, проходящая за шорами революционной патетики, искрящая ореолом высокой морали, защищаемая поборниками доктрины главенствующего материализма от растлевающей сознание молодежи буржуазной идеологии, внутренне сопротивлялась противоречащим здравому смыслу эзотерическим концептам колдовства, но так искренне мечтала и жаждала чуда, что поддавалась на малейшие возможности приоткрыть завесу непознанного и посмотреть на свое будущее. По сему, подруги, боязливо переглядываясь и теребя кончиками пальцев свои волосы, решились на эксперимент запретного чародейства.

Под вечер, соединив руки и образовав плотный круг прямо на полу, девушки нарисовали на чертежном ватмане большую окружность, разделив ее на равные тридцать два сектора, по числу букв в алфавите, исключая твердый знак, и положили в центр сего сооружения перевернутое блюдечко с золотыми листочками, из чайного сервиза «Осень» Ленинградского фарфорового завода.

– Кто первый хочет узнать имя своего суженного? – в традициях старорусского гадания перед рождеством, знакомых всем по произведениям Гоголя, спросила Милена подруг.

Сокурсницы нервно улыбались, поглядывая друг на друга в полутьме, в свете единственной зажжённой свечки, извлеченной из старой бабушкиной шкатулки, пахнущей ладаном, и продолжали молчать, как будто пребывали в школе у доски с невыученным домашним заданием.

– Тогда начнем с меня, – смело ринулась вперед затейница сеанса, задав первый вопрос, – Какое имя будет у моего мужа?

Подогретое на еле теплящемся пламени свечи и охваченное по краям указательными пальчиками собравшихся участниц сеанса блюдечко с золотыми листочками, начало передвигаться по плоскому, расчерченному полотну ватмана и останавливаясь на буквах, указало имя «Игорь».

Девушки переглядывались, не веря своим глазам и подозревая друг друга в недобросовестности проведения процедуры гадания.

Однако, Милена, оставшись довольной результатом, решила задать более сложный вопрос несчастному блюдечку и попросила назвать фамилию будущего супруга.

Блюдечко, повертевшись какое-то время по кругу несколько раз, начало опять останавливаться на конкретных буквах и определило фамилию «Суслов».

Раскрасневшиеся от коктейлей девушки наконец развеселились, а разгоряченная успехами в предсказаниях, устроительница волшебства не собиралась останавливаться на достигнутом и нагло спросила:

– Ну-ка, блюдечко, ответь: кем будет мой муж?

И здесь уже всем стало не до смеха. Блюдце начало буквально подпрыгивать и вибрировать под пальцами собравшихся в круг девиц, но совсем не двигалось по листу.

– Милое блюдце, может я что-то не так спросила? – произнесла дрожащим голосом испуганная происходящим Милена.

Блюдце успокоилось и снова начало перемещать по определенным секторам, внутри которых были написаны буквы, так, что в итоге получилось слово – «барон», после чего свечка догорела и, таким образом, прервала дальнейшие возможности спонтанного гадания.

Самое интересное оказалось то, что по прошествии шести лет Милена вышла всё же замуж, и у первого её мужа оказалась фамилия Бобров.

– Ну, все-таки не Иванов и не Сидоров, а вполне себе «звериная» фамилия, а не какая-нибудь «кондитерская», вроде Сахарова или Пирожкова. Опять же, бобры относятся к грызунам, так же, как и суслики, – говорила она, по-прежнему доверяя магическим силам.

– Миля, так ведь, твой муж простой инженер, а не барон, как тебе навертело блюдечко с золотыми листиками, – подстегивали ее своим сарказмом институтские подруги, приглашенные на свадьбу.

– Значит, потом им станет, – отвечала она с полной уверенностью, будто знала, как изменится наш мир буквально через двадцать лет, и как засияют на небосклоне постсоветского пространства и выплывут на просторы нью-капитализма нувориши с княжескими и графскими титулами и фамилиями, вытесняя господствующий почти целый век класс рабочих и крестьян.

Но Бобров оказался настоящим бобром. Шагая в ногу с изменившейся в девяностых годах двадцатого столетия общественно-экономической формацией, организовав товарищество и собрав бригаду единомышленников, он стал продавать инвентарь для подмосковных садовых кооперативов, раскрашивая совместную с Миленой семейную жизнь белой краской, обвешивая свою и ее шею золотыми цепями и путешествуя по турецким курортам All-Inclusive.

Однако, после скоропостижной смерти от инфаркта мужа Боброва, так и не ставшего бароном, в жизни Милены началась полоса черная. Неприятности начали сыпаться одна за другой. Впервые она узнала, что такое неоплаченные долги. Долги, которые накапливались годами, а отдавать их нужно было сразу. Магазин садового инвентаря, который держал ее муж, надо было срочно продавать за бесценок. И не только магазин, но и загородный коттедж и даже квартиру, в которой она жила со своей дочкой и черепахой Пафнутием.

Решая навалившиеся вопросы и распутывая клубок чужих проблем, доставшихся по наследству, видимо, за слишком сладкую жизнь, которой не многие могли похвастаться, она заработала не только редкую нервную болезнь Толосы-Ханта, отчего у нее периодически появлялась белая пелена перед глазами, но и самые распространенные, но не дающие полноценно жить болячки, вроде радикулита и остеохондроза.

Теперь она сидела на полу с огромной шишкой на голове, заваленная старым барахлом, и плакала от того, что не знала, кому она может хотя бы позвонить, чтобы высказать свою боль от накопившихся проблем и болезней…

Она держала в руках раскрашенный ровными пятиугольниками панцирь спрятавшегося внутрь Пафнутия, который не желал вылезать, и думала о том, как все потешались над ней, когда она рыдала во время своей свадьбы с Бобровым из-за слетевшей с головы фаты. А она то точно знала, что означала эта примета: «Упавшая фата – близкая потеря мужа». И примета эта, всегда приносящая в дом беду, была проверена временем, ведь об этом ей рассказывала в детстве ее прабабушка – знахарка. Мысленно Милена всегда была готова к тому, что ее муж умрет, и «золотую свадьбу» ей не отмечать. Разочаровавшись в своей жизни типичных нуворишей, она сожалела обо всем: о том, что вышла замуж не по любви, а движимая желанием поскорее вырваться в самостоятельную жизнь, и потому что уже была беременна, а аборт делать боялась.

И сейчас, жалея себя, она все больше убеждалась, как порой приходится нелегко и, главное, обидно отвечать за чужие грехи, нести потери не только материальные, но и моральные за невыполнение кем-то своих обязательств. Как горько осознавать свою беспомощность перед сносящей головы гильотиной тирании беспредела, царившего повсеместно. Ведь, она, всего лишь, беззащитная женщина, которая не принимала на себя никаких обязательств, не вступала ни с кем в долю и никому ничего не обещала.

Так почему же те, зажравшиеся дельцы, накручивая несусветные проценты за просроченные кредиты мужа, отбирают у нее то, что им никогда не могло бы принадлежать? Да, Бобров построил на сомнительные доходы прекрасный коттедж, но ведь сама Милена добросовестно работала и продавцом, и кассиром, и тоже вложила в любимый дом немало своих средств. А теперь, в черной полосе скачущей галопом зебры, всё летело с молотка. Но почему, собственно, она должна продавать свое единственное жилье – квартиру, в которой она родилась и в которой жила вместе с родителями и старшими братьями до замужества?

А теперь даже братья не могут ей помочь, потому что уехали на Украину – родину матери и там остались. А Украина теперь другое государство, охваченное войной и переделом собственности. И стоящие у власти Украины прохиндеи называют Россию врагом. И никто в этой бессмысленной бойне не хочет понять, что надо искать не справедливость, а компромисс.

Склонив отяжелевшую от своих мыслей голову, она вдруг заметила, как Пафнутий вытащил твердую голову на тонкой морщинистой шее и начал перебирать лапами, будто пытался плыть.

– Ты хочешь плавать? – спросила обессилевшая от своих рассуждений Милена, озираясь по сторонам и пытаясь выбраться из-под обломков телевизионной техники, стопок газет и раскиданных тряпок.

Внезапный телефонный звонок чуть воодушевил Милену. Одна из ее подруг, с которой она частенько ходила в баню, работала в турагентстве и предложила, по случаю, недельный экскурсионный тур на море по льготной стоимости с бесплатным довеском в виде трехдневной экскурсии по Золотому кольцу.

– Беру, – с налету ответила она подруге, – мне – на море, а дочку оправлю изучать памятники русского зодчества и древние храмы Руси.

– Пафнутий, ты не зря перебирал лапками и хотел плавать. Ничего не бывает просто так. Это знак судьбы. Если в жизни все идет не так, значит надо что-то менять. Еду плавать на море! – радовалась Милена.

Через неделю Милена любовалась волнам Черного моря, близ побережья города Гагра. Море она самозабвенно любила, и, в силу сложившихся обстоятельств, не позволяющих отдыхать в пятизвёздочных отелях Антальи, ютилась в стареньком номере бывшего советского санатория, на удачу оставшегося не тронутым после военных событий, произошедших в Нагорном Карабахе, при которых были разрушены почти все помпезные постройки и достопримечательности этой удивительной своей природой и историей местности, где когда-то отдыхали первые лица страны.

Удручающие картины города Гагры мелькали за окнами экскурсионного автобуса. На фасадах зданий были видны следы от автоматных очередей, оставшихся после войны между Абхазией и Грузией. Несмотря на значительное время, прошедшее со времени событий тех дней, по всюду было нагромождение многочисленных баррикад, развалин зданий и исторических памятников, а также сваленных в каменные кучки остатков архитектурных шедевров.

Вдоль дороги темнели безжизненностью двухэтажные дома без стекол, и свисали с покосившихся заборов заброшенные виноградники. По морскому побережью территории Абхазии тянулось заросшее высокой травой полотно железной дороги, по которой когда-то перемещались отдыхающие на курорты от Адлера до Сухума.

Пустые набережные Пицунды щемили сердце. Этот солнечный город напомнил Милене детство, когда всей семьей приезжали на известный своей чистотой пляж , где между расстеленных на мелкой гальке подстилок с загорающими телами курортников, заполонивших все побережье так, что не оставалось свободного мета, ходили в войлочных белых шляпах с бахромой продавцы мороженного, кукурузы, черешни, сахарной ваты и леденцов- петушков на палочке.

Единственным светлым местом, которое посетили автобусные туристы, было озеро Рица, сверкавшее на солнце изумрудным светом, и отражавшее на гладкой водной поверхности высокие хвойники разных пород, источающие бальзамический аромат.

Но Милену опять тянула тайна, и она, зная об исторических особенностях Ново-Афонского монастыря, славившегося своими легендами о чудодейственных иконах, решила подняться пешком по длинному, извилистому серпантину, проходящему по горе, заросшей высокими деревьями. С трудом добравшись до места расположения священной обители, она вошла внутрь храма и была искренне удивлена отсутствием людей. Здесь, в небольшой нише, находилась плачущая икона XV века, которая была написана неизвестным мастером на деревянных досках и уже почернела от времени, но была уникальная своей легендой. Легенда гласила: дева, изображенная на иконе, помогает тем, кого слышит во время молитвы, поэтому на поверхности рисунка, где располагаются глаза девы, проступает жидкость неизвестного происхождения, похожая на слёзы.

Милена поставила свечи на подсвечник и стала молиться около иконы, рассказывая о том, что совершенно беззащитна перед навалившимися на нее болезнями и перед окутавшей мир системой беспредела. В этот момент ей показалось, что она увидела маленькие капельки около глаз девы. Испугавшись своих видений, Миля выбежала из храма и побежала без оглядки с территории обители.

Измученная и уставшая Милена не верила сама себе, полагая, что в монастыре ей все померещилось, поэтому решила оставшееся время провести на пляже, не погружаясь в глубокие размышления о волшебстве, чуде и других сверхъестественных явлениях.

– Далеко Вы заплыли, девушка. Давно здесь отдыхаете? – услышала Милена мужской голос сквозь шум волн, плавая на надувном матрасе на значительном расстоянии от берега.

Передвинув на глаза сидевшие на голове солнечные очки, Милена напряглась, чтобы разглядеть говорящего, но поняла, что ничего не видит, и пелена редкой нервной болезни застилала ее взор. Пожалев о том, что заплыла довольно далеко и убедившись, что не доберется самостоятельно до берега, она сказала:

– На Ваш вопрос я смогу ответить только в том случае, если Вы поможете мне добраться до берега.

– Помогать – это моя квалификация, – весело ответил голос.

– Вы часом не спасатель? – удивленно произнесла Миля, так и не сумев разглядеть плавающего рядом мужчину.

– В какой-то мере, – уклончиво ответил он.

– Я вас не понимаю. Чем Вы занимаетесь?

– Я создаю людям проблемы, а потом помогаю их решать.

– Мне лишние проблемы, знаете ли, не нужны. У меня своих хватает, – разозлилась Милена на собеседника, который показался ей неприятным.

Тем не менее продолжая диалог, мужчина планомерно тянул надувной матрас к берегу и через несколько минут они оказались на мелкой гальке, омываемой пенными прядями волн.

Ощутив землю под ногами, Милена переместилась с матраса на берег, постепенно приходя в себя от появляющихся сквозь пелену на глазах предметов. Надев широкополую шляпу на голову, она стала присматриваться к собеседнику.

– Интересный у Вас род деятельности – создавать проблемы, – прищуриваясь от яркого солнечного света констатировала Милена, глядя на мужчину.

Он лег рядом и вальяжно раскинул руки и ноги красивого загорелого ухоженного тела в белых плавках с черными полосками. Отчего Милена начала улыбаться, потому что от вида плавок у нее возникали четкие ассоциации с зеброй. «Ну, вот и еще одна зебра в моей полосатой жизни», – подумала она.

– У Вас очаровательная улыбка. Давайте знакомиться, – приставив руку к глазам и закрываясь от солнца, предложил мужчина в полосатых плавках и не дождавшись ответа представился, – Меня зовут Игорь.

От услышанного имени по телу Милены побежала дрожь, а сердце выдавало двести ударов в минуту.

«Вот оно, предзнаменование. Его зовут Игорь. Все сходится. Во-первых, имя совпадает с тем, которое мне нагадало блюдечко, во-вторых, на море я оказалась не случайно, а в-третьих у него плавки, как полосы у зебры, значит в моей жизни должна начаться белая полоса», – радовалась Милена своим умозаключениям, – Вот бы он еще и бароном оказался».

– А меня зовут Милена, – решила она продолжить знакомство.

Мужчина резко вскочил на ноги и начал бегать вокруг сидевшей в шляпе дамы, которая от удивления и от испуга выставила руки на головой, будто защищаясь от удара.

– Миля? Невероятно! Вы – Миля! Как это прекрасно. Мою бабушку звали Миля. А я так ее любил. Посвящаю это приключение моей любимой бабушке, – восторженно кричал Игорь, и игриво продолжил, – предлагаю сегодня вечером выпить «на брудершафт» в ресторане пансионата «Чайка», где я изволю прибывать.

Опьяненная происходящими вокруг нее совпадениями Милена, не могла распознать, говорит ли Игорь правду или обманывает ее. Но он сразу увлек ее своей загадочностью и неоднозначностью, поэтому она, конечно, согласилась на вечернее рандеву, ведомая проведением.

Готовясь к встрече, Милена волновалась. Ей вдруг захотелось затащить в свои сети привлекательного кавалера. Она надела изысканное серо-синее платье с открытой спиной, которое необычайно гармонировало с ее светло-серыми глазами, и повесила на шею колье из лунного камня, приобретенное мужем Бобровым в дорогом ювелирном бутике Анталии. Ведь, лунный камень – это любовный магический талисман, который помогает знакомиться с близким человеком.

Когда официант разлил по бокалам «Моеt», прибывающая в восторге от шикарной обстановки ресторана и галантности персонала, Милена вообразила себя знатной дамой, машинально выпрямила спину, повернув голову с искусно уложенной в высокий пучок прической из белокурых длинных волос, заметив, при этом, на себе взгляд восхищения новоиспеченного знакомого. Они выпили «на брудершафт» и нежно поцеловали друг друга три раза в щеку.

– Все-таки, есть в тебе что-то такое трогательное, отличающее тебя от современных, рациональных женщин, стремящихся занять в нашей жизни место лидера, которое издревле считается мужским. Ты реально напоминаешь даму девятнадцатого века, или такую средневековую возлюбленную времен крестовых походов, – сказал Игорь продолжив стихами:

«Видимо славную даму в платье цвета маренго

Встретил, как я понимаю, доблестный рыцарь Айвенго…», – и потом дополнил,

– А в профиль ты похожа на античную камею с броши, которую всегда носила моя бабушка.

Милене понравился комплимент собеседника, ведь она так старалась ему понравиться. Но, в то же время, ей показалось, что Игорь стремится задеть ее самолюбие, проявляя черты деспотизма и ущемляя права женщин. Поэтому она решила переменить тему, снисходительно улыбнувшись.

– Так ты мне расскажешь про свою загадочную профессию – создавать другим проблемы? Смотрю она помогает тебе жить с шиком, не отказывая себе в удовольствиях, – начала беседу заинтересованная Милена.

– Я, дитя нашего времени. Действую согласно ситуации. Всё покупаю, и всё продаю, – без ложной скромности говорил Игорь, – А если точнее, то до недавнего времени я был чиновником.

– И что же ты делал?

– Когда я был чиновником, то я ничего не делал, но имел всё. Самым маленьким подарком, который я получил в то время за свои, так называемые, «услуги» была путевка в Ниццу на две персоны и на две недели.

– А почему на две персоны? – поинтересовалась она.

– Не почему, а зачем, – перебил Игорь.

– Какая разница? – не улавливая смысла его слов, удивилась Милена.

– Разница большая. Видишь ли, «Почему» – это не «Зачем», – состряпал быстрый афоризм приятель.

– Хорошо. Тогда «зачем» на две персоны? – переспросила она.

– Я всегда был любвеобильным, даже в «синих чулках» находил изюминку.

– Неужели чиновники могут позволить себе пользоваться служебным положением ради личной выгоды и использовать подаяния? Это же противоречит кодексу чести? – возмущалась Милена, акцентируя внимание на нравственных качествах, которые, по ее мнению, должны присутствовать у фракционеров, разрабатывающих и принимающих законы для всех граждан страны.

– Меня удивляет твоя наивность. Ты, часом, не малохольная? – посмотрев на нее с недоверием поинтересовался Игорь, – скажи еще, что ты веришь в чудеса, – рассмеялся он ей в лицо.