Беляево навсегда: сохранение непримечательного

Живой взгляд на типовые районы

Автор показывает нам с необычных сторон (культурной, мифологической, политической) обыкновенные «панельные» районы, отвоёвывает для «хрущёвок» право называться особенными. Они оказываются особенными страницами истории, вместилищами специфических культурных пространств через манифесты художников, поэтов…

Необычность этой книги в том, что она обращает наше внимание на «нематериальную сторону» типовых проектов. На реально существующих территориях каждый из микрорайонов города обладает своей собственной «изюминкой» и историей. Автор объясняет производство особенной «нематериальной среды» специфическими условиями, в которые был поставлен архитектор, когда его потеснили инженеры и экономисты. Но, тем не менее, архитекторы продолжали выполнять важные для общества задания по организации жилой среды, результаты которых сразу не видны со стороны, а заметны лишь жителям микрорайона.

Это невероятно вдохновляет! Я не могла понять, осознать, почему мне так интересны типовые дома, пока не прочитала это эссе. Оно прекрасно! А как меня порадовала мысль о том, что мемориальные доски нужно вешать на все дома серии))) Вдруг и в моем городе есть дом – такой же как тот, где жил Пригов)

Книга повествует о том, как на примере отдельно взятого микрорайона происходит соединение архитектурных и художественных форм, образующих единое культурное пространство. Беляево навсегда рассказывает об одной из самых интересных страниц истории советского градостроительства - начала массовой жилищной застройки во времена Хрущева.

Доводы автора относительно экспериментально-архитектурной ценности Беляева представляются убедительными. С другой стороны, идеи автора о присвоении "поместью Пригова" статуса мирового культурного наследия (в какой бы то ни было гибридной форме) абсурдны.

Книга будет интересна всем, кто интересуется градостроительством и историей Москвы.

Таких книг у нас мало. Многим Куба Снопек запомнится как оригинал, предложивший внести Беляево в список Всемирного наследия ЮНЕСКО, но это далеко не главная идея его книги. Снопек совершенно верно отмечает недостатки существующей системы охраны Всемирного наследия. ЮНЕСКО выделяет материальное и нематериальное наследие, но Снопек предлагает ввести третий, смешанный тип, который характеризуется симбиозом архитектуры и её нематериального содержания. На примере Беляева Снопек убедительно показывает, как нематериальное (тексты Пригова, «бульдозерная выставка») влияет на материальное (типовая панельная застройка).

Советский модернизм нуждается во внимании и переосмыслении, а не в слепом и не очень умном осуждении и ― зачастую преступном ― сносе. Любопытно узнать, что, несмотря на все жёсткие нормы и типовые проекты домов, у архитектора оставалась доля свободы в создании композиции микрорайона. На примере Якова Белопольского Снопек рассказывает, как архитектор использовал ландшафт местности, играл с ритмом застройки, высотностью, открытыми пространствами вроде прудов и замкнутыми ― дворами.

И ещё более интересно сравнивать стихограммы Пригова с планами этих самых московских микрорайонов. Это очевидное сходство приводит Снопека к мысли, что у концептуалистов и архитекторов-модернистов была общая логика: рациональность, тотальность, повторяемость, пустотность. И вот уже в знаменитом «Не прислоняться» Эрика Булатова ты видишь не только надпись на стекле вагона метро, но и панельные дома очередного «спальника», выглядывающие из-за леса на горизонте. А «Элементарная поэзия» Андрея Монастырского будто списана с эскиза района Беляево Якова Белопольского. И это если говорить только о визуальной стороне «судьбы скрещений». А ведь есть ещё тексты Дмитрия Пригова, которые тоже нуждаются в осмыслении через призму модернистской архитектуры. Снопек так и вовсе считает, что для Пригова его жизнь в Беляеве была перфомансом, что доказывают его «Обращения к гражданам», экскурсии по району и т. д.

Слабые места в книжке, как ни странно для автора-архитектора, касаются градостроительства. Почему-то Снопек полагает, что на месте сноса отживших своё панелек построят точно такие же дома той же серии. Хотя мы видим, какие махины с 20+ этажей появляются на месте 5-, 9- и 12-этажечек. И конечно, новички занимают больше места, следовательно, организация пространства в микрорайоне, задуманная архитектором, искажается.

Забавно читать тезис о том, что на пустотах между домами, которые планировались как что-то вроде парков, рекреационных зон, парками не стали, но зато на этих пустырях развилась «интенсивная и непредсказуемая культурная жизнь». Про интенсивность и непредсказуемость ― это бесспорно, но посмотрел бы молодой поляк Снопек на эту культурную жизнь в 1960-1990-х. Из культуры, боюсь, там была только «бульдозерная выставка». В остальное время эти пустоты занимал несколько иной контингент.

После сноса кинотеатра «Витязь» грустно читать здравые предложения Снопека о восстановлении изначальных функций культурных учреждений, которые могут стать центром изучения и осмысления материального и нематериального наследия Беляева, за которым захотят последовать и остальные районы. Этот снос явно свидетельствует о том, что модернистская архитектура широкими кругами всё ещё не воспринимается как носитель genius loci, ценностей прошлого и особой философии важнейшей эпохи модернизма, из которой очень многие из нас родом.

На самом деле слабовато. Половина книги история панельного строительства, ещё треть про каких-то художников. Написано скучно и как-то не особо познавательно. Если вы уже читали что-то про советскую архитектуру, нового будет очень мало, а если ничего не знаете, то будет скучно читать. Автор, кажется, не определился с аудиторией. Ставлю троечку, потому что по теме не так много литературы, кому-то может и сгодится