Мечты имеют свойство сбываться

Редактор Юлия Николаевна Головченко

© Ксения Николаевна Долгих, 2017

ISBN 978-5-4485-1751-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Стихотворения

Молитва

 
Куда же сейчас мне деться?
Куда же от вас бежать?
Вы, Мысли, подвластны сердцу,
А сердце любит страдать..
 
 
Оно мечтать гораздо,
Пусть даже в страшный миг,
Оно любви подвластно,
Пока ты не поник.
 
 
И эти чувства душат,
Так нежно и любя,
Мой разум, уши глушат,
Я пленница их навсегда.
 
 
Я часть несуществующего мира,
Где чувства правят бал,
Какая жалка сатира!
Ведь я не та, о ком мечтал.
 
 
И словно ветер первозданный
Уносит мысль мою в полет,
Твердить я буду неустанно,
Когда внутри чувство ревет.
Рвет, мечет и бушует,
Вздымает волны на море
Как странник яростный кочует
Бездонное девичье горе.
 
 
Смириться иль плакать о том?
Ведь невозможно деве клясться,
Судьба здесь не при чем.
Ты девы слов стал опасаться.
 
 
Я виновата ли в корнях?
Мой крест возносит троны лести,
Но дева ли на небесах
Исполняет долг свой чести?
 
 
Греховна плоть, но не содрать.
Пусть душу отпустив
Навечно, грешницей опять
Стану чужой, отступницей прослыв.
 
 
Сними оковы бренные с меня!
Я девушка, не виновата,
Пускай теперь день ото дня
Кровь покрывает неба вата.
 
 
Не по своей я воле в теле,
Но зори красные роня,
Я так желаю жить на самом деле
Простушка-девичья душа.
 

Ответ юноше на его стихи

 
Как славно был воспел алтарь
Обложки недр чрева,
Как томно описал печаль
Поэт, сказав: «Она не дева!».
 
 
Ох, юноша, но как понять
Трон лести в них воспетый,
В словах, как разузнать
Натуры сей ответы?
 
 
Но вам легко писать,
Хоть слово кривится от взора,
Ему под вашею рукой пылать,
Избегнуть в жаре гнев позора.
 
 
То искренно и так велико
Воспето, но не обо мне.
Натура грешная привыкла
Быть приземленной к тишине.
 
 
Не воля голоса
Не песни, ее натуру не убьют,
Но цвет от колоса
В ней треснул, как самый грозный суд.
 
 
Мы ошибаемся и каждый
Бывает прав ошибкою своей.
Мы наслаждаемся и дважды
Дарим поклон низчайший ей.
 

Душа знакомого мне человека…

 
Лес, дубрава, поле, звон,
Ветер гонит тучи вон
И летят они гурьбой
Вслед за ветреной судьбой.
 
 
Птицы сели у ручья.
Где мечта, где мечта?
Стали гоготать они,
И за ними пришли сны.
 
 
Бродит ветер великан,
Он властитель многих стран.
Бородою обвивает,
Он прохладой засияет.
 
 
Капли дождь рассыпал смело,
Тучи не глядят на дело,
Им смотреть в пустую даль,
Воротить грусть и печаль.
 
 
В этом поле за дубравой
Конь пасется величавый,
Скачет он с небес в пшеницу,
Забирая чудо птицу.
 
 
Яркая она сияет,
В поле семя пожинает,
Он стоит и смотрит в след,
Ест на ржи в траве обед.
 
 
Облака лежат меж дерев,
Позолотой, переливом, птицы меж перьев
Обронили слезы дивны.
Плачет юноша, они, как свет солнышка ясны.
 
 
Милый мой, твоя забота
Быть владыкой той страны,
Не забудь, твоя охота
Быть властителем земли.
 

Кусочек тающего чувства

 
Тебе ль не быть со мной в стесненьи,
Тебя ли не со мной страдать?
Когда услышав звуки пенья,
Тогда с тобою не устали лгать.
 
 
Пусть в сумраке прозрачно белом
На ложе мысли усыпив,
Начертим на доске ответ мы мелом,
Познав любовь, науку изучив.
 
 
Пусть солнце светит нам изнанкой,
Пусть ледяная дрожь внутри,
Моя душа в ней сибирянка,
Твоя погасла, ты прости…
 

Человек-творец

 
И подлен тот,
Кто взявши в руки дело,
Без затрудненья и хлопот,
Его осваивает смело.
Тот кто не подгоняет личность
Под рамки лика векового,
Кто кто не копирует этичность
Без понимания своего.
Рожден единственным оплотом
В прекрасном мире для творцов,
Ты был не копией кого то,
Ты есть надежда мертвецов!
Ты стал продление таланта,
И мир искусства лишь в твоих руках,
На старых строках полианита ты восхваление в сердцах,
Умерших, превративших тело в прах.
Они искусство созидали,
Годами жизнь ему давали,
И оно зажглось, оно горело,
И это пламя облетело все страны мира.
Оно стало кумиром и идолом людских сердец!
И солнце божие затмило,
И исцелило наконец!
Его венец был сладок многим,
Но лишь творец,
Пройдя дороги, найдя свой идол погибал
Коснувшись музы вожделенной,
Он страсть поддерживал в ней пленной,
Она всего горела миг,
Но ее лик,
Запечатлен в истории,
Как день рождения Глории.
 

Стеснительный

 
Злой язык есть у всех,
Пряча масками черную душу,
Получаем мы радость, успех,
Наполняя бездонную чашу,
Усыпляя в себе этот грех.
Непременно страдальцем
Окажется лживый,
Показав на черствого пальцем:
«Не дружу я с скотиной.
Она безответна, как вечность,
Не люблю я ее, фу, беспечность!»
Черствый просто проскочит мимо,
Не внимая на звуки мима.
Он не слышит его восклицаний,
Глупых, жалостливых страданий.
Да, и кому какое дело,
Кто его оскорбляет смело.
Прочь летит закрытая душа,
Но одна она.
И в истерику впадая,
Бьется кровь в жилах скупая.
«Ну постой, беглец, остановись
Тебе же стыдно, не уводи взгляда ввысь.
Ответь за свою черствую натуру,
Не прикрывая одеждой фигуру!»
Глаза упали ниц,
Как стая темных птиц,
Блуждая в вышине,
Приют нашла в земле.
Он раскраснелся,
Пригляделся и поник
В секунду. Миг.
Но голубые очи
Все так же ждали, как и ночи
Ответа утренней зари:
«Да говори ты, не молчи!»
«Я не хочу..»
Раздалось робко.«Я не шучу»
И взгляд «ребенка» упал вновь ниц,
Как тысячи слез на улицы столиц.
Но хитрый плут не видел это,
Не красность щек, ни те ответы
Его вниманию не пришли
Его те робкие мысли.
«Ответь мне, черствый, почему
Не любишь эту ты судьбу?!
Иль не вашей гордости удел
Отвечать на беспредел?
Ваша важность высока,
Но глупа она, черна»
И с ехидною гримасой
Говорит шут с громкой массой,
Он высмеивает чёрствого,
Говорит без притворства,
Но черная фигура этой души
Не так темна, ты посмотри,
Светлее дня
Его душа.
«Ну что стоишь немой,
Не хочешь говорить со мной?
Черна твоя душа
Иль партия моя
Для разговора не хороша?
Смотри, как я богат на слово
И дело смелое свершу,
Скажи мне, я ведь не шучу.»
В недоумении стоял,
Он весь в стеснении мечтал
В час о забвении роптал.
«Я не хочу. Ни слова больше.
Я замолчу. Не будем дольше.»
И он ушел, как призрак во тени,
Сам все краснел, все говорил «не ври».
 

Сущность

 
Был человек,
А стал никем.
Влача в бездонном чреве
Свой необузданный предел.
 
 
За жажду кровью поплатился,
За мысль с пути своего сбился,
За страх поник и вновь разбился,
За веру с жизнею простился.
 
 
Не исцелился человек,
Но в этом сумраке пустыни,
Блуждая век,
Казнил свою гордыню.
 
 
Тот человек не в искупленье шедший,
Обрел свой век во тьме нашедший.
 
 
Да, он упал, сломались крылья,
Но он мечтал жить в изобилье.
И пострадал забившись пылью.
В его устах слова не жили
 
 
Он стал ненужным, человек,
Ни мысли дивы, не сердце птицы,
Не растопили б его снег,
Он пожелал забыться.
 
 
Но так ли странно для него,
Что он нашел своего гнездо?
И утопает в звуках лир
Его божественный кумир.
 
 
Тревоги больше не влекут,
В пустыне тени, для себя
Его желанья позовут,
А он поддастся, как дитя,
Пускай его не любят тут.