Семь кругов яда

Глава первая. Кенгуру маркетинга и темный пластилин

“Сумка в клеточку, жизнь в полосочку”

– Люююди! Ауууу! – взвыла я, оглядывая каждый закоулок. – Вы где? Я понимаю, что табор ушел в небо, но вы забыли Будулая! Это уже не смешно! Откликнитесь! Вы куда делись? Ку-ку!

Впервые в жизни мне было так тоскливо и одиноко, как последнему герою на необитаемом острове, еще вчера схарчившему последнего собеседника. Даже пушистые смешные котики на чужих стенах, способные поднять настроение стопроцентно- брутальному мачо, казались прибитыми гвоздями беспощадной цензуры. Изверги!

– Нет, ну я так не играю? Где все? – занервничала я, нервно кликая мышкой. – Хоть бы записку оставили, куда ушли! Раз, два, три, четыре, пять… Я иду искать! Кто не спрятался, я не виновата!

Компьютер через VPN работал медленно, а надзорные органы быстро, поэтому я закрыла вкладку и отправилась по следующему адресу, который тоже оказался недоступен.

“После того, как было принято решение заблокировать всеми любимый Милиграм, следующим на очереди оказался Постограм… В ближайшее время недоступными для пользователей будут Одноглазники и Кейсбук”.

Моя попа – гурман медленно доедала стул, пока я прикидывала стоимость краски, способной закрасить сто процентов седины за сто рублей. Больше, я так понимаю, заработать мне уже не удастся. Накрылся блокировкой мой маленький и местами прибыльный интернет-бизнес.

Покинутые профиля выглядели уныло и жутко. На меня смотрела растянутая аватарка Лоры Константиновны – расхитительницы грибниц, которая хвасталась результатами своей тихой охоты, потрясая огромной сыроежкой. Последней новостью на ее странице была фотография ведра грибов с рецептиком “Пальчики оближешь” и фотография ног с подписью: “Протянула уставшие ножки!”.

Грустный сорокалетний мальчик – пальчик, облизанный мамой до блеска, порадовал меня последней новостью: “У меня завелась девушка!”. Ну да, глистов вывел, а свято место пусто не бывает! Блондинка на сносях сообщала, что: “поехала в роддом!”, свежая брошенка-страдалица размазывала сопли по всей стене: “Если любит, то простит!”. Мертвые с косами стоят. И тишина…

Пока я размышляла о перспективах, мрачно глядя на блокировку привычных страниц, дверь на кухню открылась, и к холодильнику лениво пополз почетный сторож дивана, участник его героической обороны, мастер спорта по “подай-принеси-сходи”, Президент, который своим почесыванием мандата способен разбудить даже соседей, и обладатель премии “есть че пожрать?”, которая торжественно вручается ему раз три раза в день на почти законных основаниях.

– Постограм заблокировали. Кейсбук уже почти не грузится, – всхлипнула я, в надежде, что меня подбодрят и утешат. А зря. Судя по взгляду, яйца у нас в семье есть. Три штуки. В холодильнике. И все!

– Наконец-то! – глаза у мужа вспыхнули фанатичным огнем борца за справедливость. Пока мохнатый шмель летел на душистый хмель, одинокий мух нашел пару свободных ух и готовился активно прожужжать их. – Наконец-то у меня будет жена! Ты понимаешь, для чего это делается? Нет? Конечно, ты в политике не разбираешься. Вот Виктор Евгеньевич во вчерашнем выпуске сказал, что наша страна собирается сместить полюса, поэтому теперь нам срочно нужно разрушить планы наших политических врагов и вселенского зла, которое их спонсирует. Экономика рушится, девальвация инфляции составила шестьдесят четыре процента. А люстрация легитимизации… Это все его происки!

Я смотрела на “политолоха” уже не задумчиво, а, скорее, грустно. Наверняка так смотрят санитары на вновь прибывшего, прикидывая, чем его обезвредить на этот раз: смирительной рубашкой или кляпом.

Мир стоит на грани передела власти! Разуй глаза! – вещал с кухонной трибуны политический обозреватель, глядя на меня снисходительно и грозно. Я уже готова была подать объявление в местную газету в раздел знакомств для утех: “Политически-активный ищет политически -пассивного. Политически грамотным и незаинтересованным просьба не беспокоить!”Богачи снова грабят мирных людей! Зло хочет нахапать, как можно больше денег, чтобы…

Понятно. Нам снова по секрету поведали теорию мирового заговора, открыли глаза на подковерные интриги, объяснили на загребущих пальцах все тонкости мировой экономики. Может быть, глаза и открылись, но это как-то повлияло на работу мозга, пощадив только основные инстинкты. Ошибочно полагать, что речь идет о размножении. Такие особи размножаются исключительно политическими спорами.

– А все почему? – строго спросил супруг, глядя на меня, как на наивного обывателя, вчера вышедшего из леса и узнавшего сразу две вещи: какой год, и кто президент. На счет последнего ничего не изменилось. – Потому что наша страна четко дала понять, что массонская лажа…

Я сглотнула, представляя себе бедных массонов, которые еще не в курсе о том, как, собственно, они облажались.

– … вынашивает планы по захвату мира. Если судить по политическим процессам, Виктор Евгеньевич все правильно сказал, экономическая катастрофа неминуема. Везде засели политические враги, которые мешают внедрять хорошие законопроекты. Они портят нашу экономику! Понимаешь, они везде! Пропала страна! – распинался муж, осматривая внутренности холодильника. По крайней мере, я точно знаю, что между кефиром и яйцами затесалась целая свора политических врагов, иначе, как объяснить то, что вчера пропал сырок?

За моей спиной зашуршал пакетик, загрюкали крышки, а из царства вечной мерзлоты появилась банка с недоеденной в прошлый раз аджикой.

– Но мы не сдаемся! Вот ты думаешь, Постограм заблокировали для чего? Это – политический ход! Умелый и правильный! Виктор Евгеньевич говорил об этом! Ты понимаешь, что это значит? Что это значит? – взвинтился супруг, уставившись на меня, человека аполитичного и практичного, с презрением избранного и просвещенного. – Вот я тебя спросил, а ты не знаешь! Надо было со мной смотреть вторнячные встречи с Виктором Евгеньевичем!

– А работать кто будет? – процедила я, бегло просматривая последние новости. Хорошо, что я уже сижу, а то попа требует добавки. – Виктор Евгеньевич? Он, между прочим, работает! И зарабатывает, хочу сказать тебе, приличные деньги на доверчивых лохах. Видел сколько у него просмотров на юкубе?

– Ты Виктора Евгеньевича не трогай! Он все для народа делает! Во вчерашнем выпуске он, между прочим, предупреждал о том, что против нас готовят тайный заговор! И мы даже знаем кто! Всемирное зло! – обиделся муж, защищая своего политического гуру. – Всемирное зло работает над тем, чтобы снизить показатели рождаемости…

Санитары! Экзорцисты! Священник! Кто нибудь! Я понимаю, что “есть я и ты, а все, что кроме, легко уладить с помощью креста!”. Так вот, изгнать с монитора Виктора Евгеньевича при помощи креста и бубна пока не получается. Он уже член нашей семьи. Единственный. Член.

Еще бы, мы живем с ним втроем! Я, муж и Виктор Евгеньевич! Нет, изначально нас было двое. И мы даже были счастливы какое-то время. А потом запахло изменой. В нашей жизни появилась не блондинка – коллега, не брюнетка – однокурсница, а … затаили дыхание… седой – очкарик Виктор Евгеньевич в сереньком пиджачке а ля выпускной шестидесятых. Пиджак сохранился с момента выпускного куда лучше, чем Виктор Евгеньевич. Пока наш “дорогой член” семьи вещал про бегство капиталов и утечку мозгов, его шевелюра показывала наглядный пример побега; пока рассказывал про олигархов с мешками золота, мешки под глазами намекали, что он тоже в деле, и в доле; когда речь заходила о патриотизме и отечественных производителях, на столе у него вибрировал “вражеский агрегат”, за который не стыдно продать даже совесть.

Не знаю, ходит ли Виктор Евгеньевич в туалет, но есть подозрение, что последнее время нет. Это видно по измученному лицу и количеству выпусков. Еще бы! Вторнячные встречи теперь проходят каждый день.

Апогеем нашего бермудского треугольника стали попытки исполнить супружеский долг, развернув меня лицом к вещателю о страновой элите, коррупционерах, властных полономочиях, политических врагах и всемирном зле, дабы я получила двойное удовольствие от двойного проникновения. Пока муж присматривался к моим нижним полушариям, Виктор Евгеньевич уже резвым дятлом долбил верхние, рассказывая нам о “политическом доминировании вершков над корешками с подачи вселенского зла, плетущего всемирный заговор”.

– И пока действуют санкции, мы воспользуемся моментом и возьмем политический курс на экономический вырост… – я слушала, закрыв глаза, и думала о том, что можно временно переехать на Одноглазники. Взглянуть на ленты одним глазком, чтобы очнуться от запаха жарящегося супа. – Ты понимаешь, какое значение имеет этот политический трюк для нашей страны??? Мы уже выросли из наших политических штанов!

Если сравнивать падение хрена и курса валют, то у нас все не так плохо. Хоть не на пол. Уже радует. Я посмотрела на супружеские синтетические штаны “на вырост”, понимая, что надежда еще теплится, раз ее периодически почесывают и утепляют.

– Вот, ты не хочешь со мной разговаривать! А зло, между прочим, не дремлет! Оно строит козни против нас, подбивая элитку ограбить нас еще сильней! Ты думаешь, почему денег нет? – возмутился муж, ставя пустую банку в раковину. – Виктор Евгеньевич вычислил и раскрыл все его планы!

А ведь где-то сейчас вселенскому злу, страдающему бессонницей, здорово икнулось. Темный властелин заерзал на черном троне, поглядывая в сторону других миров, если таковые существуют. Опачки! Жмем на тапочки! Валить надо! Нас Виктор Евгеньевич рассекретил! Десять лет секретных планов псу под хвост! Сидит себе бедненькое зло и депрессирует в одиночестве, кидая на стену в соцсети грустные картинки. Даже статус поменяло: “У меня пропали: сырок, настроение и планы по захвату вселенной. Будь ты проклят, Виктор Евгеньевич!”. Я прямо чувствую духовное родство с темным властелином, причем настолько, что готова связать себя узами мрака! Но пока что я почти связана узами брака с томным пластилином, намертво прилипшему к моему дивану.

– Ничего ты в политике не понимаешь! Тупая, как пробка… Тебе тут объясняешь, объясняешь все мировые процессы! Знаешь, почему все такие нищие? Потому что темный властелин мира, вселенское зло, отобрал у нас деньги! И будет отбирать, если его не остановить!

Я сглотнула, вспоминая про сто пятьдесят рублей. Жалобные глаза темного властелина уставились на мою мелочь. “Тебе на пиво или как подаяние?”, – уныло интересуюсь я, протягивая потную купюру и монетки в сторону простертой темной длани. А он пересчитывает каждый рубль, как особо жадные покупатели сдачу, коварно потирая черные руки. Вот тебе и естественный отбор! Естественно отобрали!

– Мне кажется, что мы нищие не потому, что нас раскулачили, – заметила я, закрывая вкладки браузера и вздыхая при виде надписи “Доступ запрещен”. – Просто если бы в семье работали все, то тогда бы …

– Да как ты можешь! Страна в опасности! – по столу стукнул кулак, а моя кружка с недопитым чаем подпрыгнула и зазвенела ложкой. – Работы нет! Темный властелин мира сделал так, чтобы рабочих мест не было!

Судя по объявлениям, которые висят возле подъезда, властелин мира уже подрабатывает уборщицей на полставки, грузчиком на складе, а потом, выжимая тряпку, бежит писать курсовые и рефераты, чтобы по вечерам приторговывать в сигаретном ларьке. Сутки через двое он сидит кассиром в гипермаркете, излучая флюиды зла и страшным голосом, преисполненным ненависти ко всему миру, вопрошает: “Карточка есть? Пакет нужен?”. И бейджик у него висит: “Зло Петрович Вселенское. Старший кассир супермаркета “Добряк”.

– … и если бы я был у власти, то давно бы раздал всем врагам звиздюли! – вознегодовал благоверный, сверкнув глазами.

Я смотрела на возмущенный торрент-трекер, готовый раздавать направо и налево не только ценные указания, но и идеологические затрещины, и мучилась от мысли, что в кошельке действительно остались последние сто пятьдесят рублей.

Новости радовали с каждым обновлением. “Блокировка Кейсбук – это только начало. В планах заблокировать Угл”. Пятый угл, который я как раз собиралась искать, был уже найден и заблокирован, судя по сообщению на загружаемой странице.

Меня ждали и никак не могли дождаться отечественные продукты метания шоколада на пропеллер, в которых можно работать только из чувства жалости и патриотизма, но даже их сервера были перегружены, выдавая ошибку за ошибкой.

– Я тут новости читал, – начал мой туалетный обозреватель, который по примеру всей страны лечит запор информационным слабительным. – Наши наносят ответный удар по дипломатическим позициям… Ты меня вообще слушаешь? Я тебе рассказываю, что в мире творится! Виктор Евгеньевич, между прочим, говорил, что политическая обстановка напряжена до предела.

Я не выдержала, захлопнула ноутбук, напрягшись не хуже дипломатической обстановки, и рассерженно засопела:

– Слушай, нам от этого не легче! Если Виктор Евгеньевич уже вносит свою лепту в семейный досуг, то не мешало бы вносить ее в наш бюджет! Пусть скидывается!

– Не трогай Виктора Евгеньевича! Он говорит всю правду, как она есть! – огрызнулся муж, которого только что ударили по самому святому. Правдой по яйцам. Не его, конечно, но тоже больно. – В стране, между прочим, госдолг растет!

– Это не в стране госдолг растет, а у нас долг растет перед хозяином квартиры! – вспылила я. – Тридцатого звонить будет!

– Вот! Это – происки мирового зла, – покачал головой “иксперт” мировой экономики, главный “политолох” нашей семьи. – Нам страну спасать надо!

Грязная майка, пузырящиеся на коленях штаны, легкая небритость а ля бомж, взгляд религиозного фанатика, лохматые волосы и дырявый носок – берите на заметку, создатели фильмов про супергероев! Я прямо вижу слоган к новому фильму! “Пусть в кармане не шиша, зато чистая душа! Он бежал, роняя тапки, отбивать чужие бабки!”. Количество лапши на моих ушах заставляло облизываться всю Поднебесную.

– В магазин сходи, – хмуро вздохнула я, показывая пустую сахарницу. – Сахар, половинку батона. И, если денег хватит – макароны.

– Сама иди! – услышала я преисполненный негодования ответ. – Виктор Евгеньевич через десять минут начнет прямую трансляцию.

– Ты с ума сошел? – рассердилась я, отодвигая занавеску. – На улице темно!

– Тогда будешь пить чай без сахара! Я никуда не пойду! Не хочу пропустить свежий выпуск! Иди уже, сетевошка! Вон, жрешь, как корова, а толку от тебя никакого. Хоть бы с мужем поговорила! – обиделся кормилец меня обещаниями устроиться на работу, шлепая в туалет и щелкая выключателем.

– Такими темпами я скоро открою семейное предприятие “Рога и Копыта”. Тебе – рога, а я поцокаю копытами навстречу счастью в личной жизни, – на моих губах пыталась спрятаться нервная усмешка.

Если раньше я честно пыталась понять, что я в нем нашла, теперь вопрос стоит по-другому. Где я его откопала? Подозрения, конечно, были, поэтому мусор стараюсь выносить осторожно, с опаской оглядываясь по сторонам. Двух таких я не переживу.

– Пропади ты пропадом! – заорал супруг, приоткрывая заветную дверь в коридор. – Толку с тебя никакого! Только чаи гоняешь! Нет, чтобы с мужем рядышком полежать! Посмотрели бы Виктора Евгеньевича…

– Внимание! Прямой эфир! Накаливание политической обстановки вызвано … – уверенным голосом вещал из комнаты Виктор Евгеньевич, пока я обувалась и искала свои ключи.

Из туалета раздалось: “Ох, ничего себе! Как много!”. Увы, это – не статистика “ожидание – факт” и не положительная оценка моих кулинарных способностей. “Какой большой! Растет, родимый! Растет! – восклицал благоверный из-за стыдливо прикрытой двери. – А сколько будет стоит завтра?”

Как приятно почувствовать себя женой настоящего миллиардера, внимательно и трепетно следящего за фондовыми биржами, курсами валют и акций крупных компаний! Я взглянула на свои гламурные туфли со стертыми набойками, взяла не менее гламурную сумочку с заедающей молнией, накинула норковое манто с из чебурашки средней пушистости и летящей походкой двинулась в магазин, делать из миллиардера скромного миллионера.

Подгоняемая чувством долга за коммуналку, я листала в голове свою жизнь. Некоторые страницы были ароматизированы, но нюхать их можно было только в респираторе. Если говорить по правде, то единственным кормильцем в семье был каталог, торчащий из сумки, на обложке которого большими буквами было написано “Вонэль” – пердел мечтаний, искусство быть красивой, женственной, утонченной и элегантной!”. В приказе на увольнение дизайнерского отдела, тоже есть парочка опечаток, но это уже вина кадровиков, которые руководствуются тем же принципом: “Косяки – дело-то житейское!”.

Вот так, легким движением руки надзорных органов превращается гуру онлайн маркетинга… гуру онлайн маркетинга превращается… превращаааается… в кенгуру маркетинга! Я не справлюсь. Грузоподъемность у меня маленькая. Вы когда-нибудь видели, чтобы директор ходил с челночной клетчатой сумкой? Нет? Стоптанные по самые подмышки ноги, оттянутые до колен руки, взгляд летчика – камикадзе перед последним боевым вылетом, язык, который, словно шарф, закидываешь поочередно то на одно плечо, то на другое, – вот новый имидж бизнес-вумэн. И зря мы тогда смеялись над Раисой Георгиевной, которая доказывала, что собака – друг человека, но враг сетевика, показывая… нет, не деревянную ногу, а всего лишь шрамы от укусов после прогулки с сумкой и каталогом по частному сектору. Зря мы не постигали азы подкладывания кирпича под дверь с домофоном, основы маскировки в ближайших кустах и истошных воплей: “Не закрывайте, пожалуйста!”. Надо было учиться, как правильно отбиваться от вахтеров и охраны, как караулить жертву, дав фору заправскому маньяку, а потом набрасываться на нее и душить! Душить новой линейкой ароматов! Кто ж знал, что наступят времена, когда будет казаться, что весь город решил переехать, таскаясь по улицам с сумками на колесиках?

При мысли о таком варианте развития событий я ощутила ректальный холодок. Зная нашу продукцию, которая уже прославилась необычайным качеством, я бы не рискнула смотреть в глаза ее прямым потребителям. Меня терзают смутные сомнения, что слово “потребитель” произошло от двух слов “потерпи” и “бить”. Поэтому меня уже напрягает наша новая линейка косметики под названием “Бьюти”, обещающая незабываемый эффект после первого втирания. Почему-то казалось, что под словом “втирание” понимается слово “продажи”, а эффект надолго разукрасит лицо представителя двухнедельным макияжем. Придется делать дырку в трусах для торчащего свернутой трубочкой каталога. “Здравствуйте, вы пользуетесь косметикой “Вонэль”? У нас есть скидка на зубную пасту! А! Вы уже пользовались? Выпали? Все что ли? Тогда вам отлично подойдет ополаскиватель для укрепления веры в “Вонэль” и десен!” – чирикаю я, осторожно пятясь к двери. Пусть наша фирменная паста уже обеспечила мне некоторую безопасность от укусов, но крем для рук, судя по их наличию, у нас еще не брали!”.

Но ведь пострадаем не только мы… Скоро появятся объявления “Бывший юкубер снимет класс для обучения!”, “Пишу сочинения на больные темы! Бывший компиздатор!”. “Играю на бутылках, на свадьбах и поминках! Могу намазать себя говном!”. Я бы предложила в качестве рекламы наш крем, но боюсь, что предпочтения будут на стороне более натурального, безопасного и коричневого. А ведь все не так плохо, если у тебя в сумке лежит пробник духов “Шинель”, потный аналог известного бренда, который можно разгрызть, как капсулу с ядом и прикинуться дохлой, рассказывая на смертном одре про натуральные компоненты и улучшенный состав.

Я выскользнула из подъезда, бросив взгляд на ясное звездное небо и прислушиваясь к гулу машин неподалеку. Желтые пятна окон, чей-то пьяный смех, доносившийся со стороны песочницы, шелест листьев и ветер с едва уловимыми ароматами ближайшей помойки – все такое привычное, знакомое. Не хотелось бы переезжать, а придется.

Магазин на углу уже был закрыт, в связи с отключением кассового аппарата за неугодное программное обеспечение, поэтому жажда приключений предложила сходить в магазин через два квартала.

Возле третьего подъезда пахло жареной рыбой, шлепали на ветру мокрые простыни и пододеяльники, мелькал огонек сигареты в черном проеме балкона, а чей-то упитанный кот истошными воплями упорно нарывался на кастрацию совместными финансовыми усилиями всех жильцов. Вдоль поребрика шуршали пакеты и прочий мусор. Зло, а зло? Неужели это тоже твои происки? Ай-я-яй! Как же так! Мне всегда казалось, что верх цинизма – отобрать у ребенка конфетку, съесть ее и выбросить фантик прямо под ноги, но работа в сфере продаж показала, что высший пилотаж при этом облизать пальцы и застонать от удовольствия, рекламируя начинку. Наше руководство такой расклад не устраивал. Они считали, что нужно при этом вложить кондитерский буклет в детские пальчики и улыбнуться, пообещав, что родители обязательно купят еще.

Свет моего карманного фонарика осветил силуэты металлических гаражей.

– Не бойтесь, я его держу! – заявил пьяный мужской голос, а я слегка занервничала, представив себе истекающего слюной бультерьера, которого выводят на прогулку, чтобы не кормить дома. Однако, вместо рычания раздалось журчание. Держи-держи, а то оторвется и убежит!

Миновав местного Пикассо, который разрисовывал угол дома, я брела по дороге, все больше погружаясь в мрачные думы. Позади меня раздался звук клаксона, заставив меня вздрогнуть и шарахнуться в сторону от приближающихся фар. Я рухнула вниз. “Люк, я твой отец!” – прохрипел Дарт Вейдер, “Люк, твою ж мать!”– испугалась я, цепляясь пальцами за металлический обод. Мои ноги висели в воздухе, сумка на плече. Я попыталась подтянуться на руках, выдавив из себя сдавленное: “Помогите!”, но мои пальцы, сведенные инстинктивной судорогой, соскальзывали. Судя по запаху и примете, меня ждут все деньги мира. “Мамочки!” – вырвался у меня сдавленный от страха стон. Ноги пытались уцепиться хоть за что-нибудь. Пальцы соскользнули, я закрыла глаза и приготовилась к увлекательному круизу по городским коммуникациям, но вместо этого падала, падала, падала, пока меня не… поймали! Открывать глаза не хотелось, поэтому я ощупывала “спасателя” рукой, не торопясь с выводами. Через секунду меня скинули на что-то твердое, заставив ойкнуть от неожиданности и выругаться от избытка чувств.

Немного придя в себя, оглядываясь по сторонам, я обалдела. Передо мной стояла делегация. Черная одежда подсказывала мне, что они вернулись с похорон, а мрачные и очень недружелюбные лица намекали на то, что они сами же их и организовали.

Огромный лысый детина со шрамом через все лицо, тощий, скрюченный носач, который не только смотрел на меня, как на говно, а еще и умудрялся при этом потирать лапки, и еще пять человек, которых я бы навряд ли добавила себе в друзья в соцсети.

Я потерла локоть и удивленно обернулась, застыв от изумления. На меня ядовито-зелеными глазами смотрел молодой мужчина с пепельными, я бы даже сказала почти седыми, волосами. Взгляд у него был заинтригованный, поскольку темная бровь удивленно поползла наверх. Его голову венчала черная корона, а сам он восседал, закинув нога на ногу на черном троне с высокой спинкой. Ничего себе!

– Здра-а-аствуйте, – услышала я голос, похожий на голос кота Матроскина, который слегка удивил меня. – Это что?

– Лиза! Очень приятно… – я еще раз посмотрела на корону, а потом решила добавить. – Царь, великий князь, всея…

Я невольно залюбовалась красивым, но очень бледным лицом, остановив взгляд на подозрительно прищуренных глазах. “Царь и великий князь” сплел пальцы, поставил локти на подлокотники черного трона, и положил голову на руки. В зале стояла гробовая тишина, еще раз намекая мне на то, что мой визит застал их врасплох за чем-то нехорошим. Кто-то напряженно сопел, пока я мысленно пыталась придумать что сказать в такой ситуации.

– Неловко получилось, – вымученно улыбнулась я, нервно глядя на недружелюбную обстановку.

– Не пережива-а-ай, – сладко мурлыкнул обладатель черной короны. – Сейчас все исправим…

Он бросил взгляд на своих подданных и нежно произнес только одно слово:

– Казнить.

Глава вторая. Красота требует жертву или маркетинг плен

Так вперед, за цыганской звездой в сетевой…

– Чего??? Казнить?!! – занервничала я, бегая глазами в поисках пресветлого рыцаря, готового вступиться за меня. Я так понимаю, что все смелые рыцари дружненько убились об драконов, освободив генофонд для мерзавцев и подонков, с которыми судьба непременно решила меня познакомить под девизом «Любой сюрприз за ваши нервы!». Я звонко чихнула, но здоровья мне никто не пожелал, хотя оно мне ой как пригодится!

– Простите, у меня аллергия на сволочей! – шмыгнула носом я, как бы намекая на близость аллергена.

– Казнить, – повторил венценосный представитель этого бомонда. К нему тут же подлетел носатый, достал бумагу и скрипучим голосом выдал, покусывая обсосанный кончик пера.

– Топор, веревка, кол? Чего изволите?

Задумчивый взгляд зеленых глаз остановился на мне, как бы мысленно примеряя возможные варианты. Я за модой не слежу, поэтому не знаю, что здесь является ее предсмертным писком, но вот уже с минуту ее законодатель пристально следит за мной, не сводя с меня прищуренных кислотных глаз.

– А что у нас было в прошлый ра-а-аз? – лениво поинтересовался темный властелин. – Кол, кажется… Давайте на этот раз топо-о-ор.

– Записал. То-пор. С пытками или без? – приставал «официант» кровожадной кухни.

– Хм… Даже не зна-а-аю, – пожал плечами тиран и диктатор. – Ла-а-адно, обойдемся без пыток. Я сегодня до-о-обрый…

– Как обычно с брызгами крови? – уточнил носач, делая пометки. Князек отмахнулся. Причем спокойненько так, словно читал меню.

– Нечего было ставить свой трон под люком! – проворчала я, сжимая содранные кулаки. Мне зачесалось дать ему еще пару советов, которые заставили бы любого впечатлительного ребенка быстро повзрослеть, но судя по его взгляду, у меня не такая большая задница, чтобы они в нее поместились!

– Занести в список ругательств слово «падлюка»? – подобострастно пристал носач. – Нас так еще не называли! Предлагаю записать его перед «паскудой» и «подонком»!

– За что??? – заорала я, глядя на красоту, которая требует жертв. – Это же несправедливо!!!

– Вот такой пердюмонокль! – подняло брови и развело руками зеленоглазое чудовище аристократической наружности. Уголок его губ пополз вверх.

– Это – произвол! – топнула ногой я, негодуя от такой скорой расправы. – Я требую, чтобы меня для начала осудили!

На меня посмотрели с укором, слегка сдвинув красивые брови.

– Осужда-а-аю, детка-а-а!– мурлыкнул мерзавец, все еще поражая своей манерой разговаривать. – Я доста-а-аточно осудил? Мне кажется, что доста-а-аточно.

– За что!!! Объясните мне!!! – психанула я, понимая, что дело плохо. Уж больно нехорошими взглядами на меня смотрели присутствующие.

– Много будешь зна-а-ать, никогда не соста-а-аришься, – протянул коронованный гад.

– За проникновение на закрытое заседание, за шпионаж в пользу… – перечислял носач, почесывая черным пером кончик внушительного шнобеля. – Шпионаж в пользу… В пользу кого? Ты вообще откуда?

Все посмотрели на меня с интересом, а я прикидывала, какой ответ их больше устроит, очевидный биологический или сложный географический?

– Пусть лучше скажет, на кого работает! – неожиданно пропищал котенком огромный увалень со шрамом, хрустя пальцами.

– Вонэль! – автоматически ответила я, надеясь, что меня сейчас, бесчувственную, зловонную утопленницу везут с мигалками в сторону местной реанимации, сражаясь между собой за право не делать мне искусственное дыхание. Есть вероятность, что вызвали еще одну бригаду, чтобы реанимировать первую. Господи, хоть бы это выглядело именно так!

– Внесите в черный список «вонэль», – зевнул черный принц, лениво подпирая кулаком щеку.

– Там уже писать негде, – посетовал носач, кривясь, как на кресле у стоматолога. Я сразу поняла, что попала к людям дружелюбным и очень коммуникабельным.

– А ты ме-е-елкими бу-у-уквами. Где-нибудь сбо-о-оку, – снова поднял брови темный властелин. – Вонэ-э-эль? Я уже по-о-онял, что ты еще та вонэ-э-эль, поэтому сделай два шага назад, чтобы не завонэ-э-эль меня-я-я.

– Вонэль – это лучшая косметическая компания! Выбор номер один! – обиделась я, придерживая сумку. От страха мысли сбились в одну кучу, а язык начал заплетаться косичкой.

– Интере-е-есно, а кто ее вы-ы-ыбрал? – на меня смотрели с явным интересом, сощурив кислотные глаза. Он дал едва заметный знак к подступающим ко мне с двух сторон охранникам. Те кивнули и застыли на месте.

Вариантов было много. От оптимистично-демократического «Народ» до мрачно-апокалиптического «Всадники апокалипсиса запустили ее перед своим приходом, чтобы максимально подготовить людей к худшему». Я решила не конкретизировать, отбившись абстрактным словом: «многие». Совесть требовала заменить его на «некоторые», но я была непреклонна. Обычно в этот момент стараюсь не представлять, что самым популярным запросом в поисковике было не «как попасть в нашу компанию», а как выйти из нее.

– Многие! Многие пользуются нашей продукцией! – звонко и наигранно жизнерадостно ответила я, вспоминая, как вела онлайн и оффлайн встречи. Рука уже автоматически потянулась за каталогом, расстегивая молнию сумки. – Еще бы! У нас аховые скидки!

– Кого-о-о и куда-а-а? – одна бровь опустилась, а другая поднялась, намекая мне продолжать презентацию в том же духе. – В пропасть или в я-я-яму?

– Мы скидываем цены! – терпеливо пояснила я, представляя, как с криками «а-а-а!» летят вниз постоянные клиенты. – Делаем нашу продукцию еще более качественной и доступной. У нас есть линейка для мужчин!

– Теперь мне совсем интересно, что конкретно ею измеря-я-яют? В моем случае ее может не хвати-и-ить, – темный лорд смотрел на меня так, словно я уже снимаю с него штаны, чтобы холодной линейкой прояснить очень важный вопрос: чем наградила его природа, большим достоинством или маленьким недостатком. А потом быстренько заношу расчеты в палату мер трусов.

– Ничего не измеряют! – закатила глаза я, разворачивая каталог и протягивая ему. – Вот, смотрите! Берете мужской парфюм от известного дизайнера Фи Гаро и получаете щетку для пяток в подарок за один рубль. Вам нужно сделать заказ…

– Кого мне нужно заказа-а-ать? – брови игриво приподнялись и тут же опустились. Мне не хотелось представлять, как за наш гель для душа зеленого цвета под поэтичным названием «Морской прибой», который прибило к нашей линейке случайно вместе с другим мусором, гибнут миллионы ни чем не повинных людей.