Стигмалион

Удивительно, как всего пара слов может пробить дыру в самооценке, которая годами стояла, как неприступная стена.

Это очень опасная игра, Долорес, – сказал Вильям наконец. – Говорить другому человеку, что ты хочешь его.

А ведь люди тоже как цветы: можно сломать, втоптать в грязь, но разве можно уничтожить внутри ощущение приближающейся весны?

Норвежские пальцы, Ирландские губы, Твое имя вписали Во все мои судьбы. Оно там курсивом На всех разворотах. Норвежские зимы В ирландских широтах.

Это не игра, – едва слышно ответила я. – Игры закончились. Нас удерживали на расстоянии какие-то сантиметры. И последние крохи рассудка, которых становилось все меньше и меньше, пока не остались только мы – всего лишь люди со всеми своими слабостями и пороками, тараканами и скелетами, ошибками и шрамами… А потом он наклонился и коснулся губами моих губ. Игры и правда закончились.

Не понимаю, почему люди так одержимы идеей рая и вечного блаженства. Ведь чтобы попасть в рай, не нужна ни религия, ни священные книги, ни обряды, ни храмы, ни молитвы. Даже умирать не обязательно. Нужен только любимый человек рядом и возможность быть с ним наедине. Очаг и постель, которые я разделю с ним, – вот мой храм. Любовь – вот моя религия.

Неважно, кем я была. Важно то, кем я стала.

Как же я хочу, чтобы люди относились к своим телам как к цветам! Веснушки, родинки и пятна? Ты восхитительна, как орхидея! Повсюду вены, жилы и растяжки? Ты красив, как амариллис. Большой и пышный? Ты прекрасен, как пион. Маленький и тонкий? Ты чудесен, как ландыш. Чувствуешь себя странным и не похожим на других? Да нет же, ты выглядишь фантастически, как венерин башмачок! Потерял пару лепестков? Ты по-прежнему красив. Помни: если бы вокруг росли одни розы и лилии, мир был бы невообразимо скучен.

Вот оно – кошмарное очное обучение. У тебя куча друзей, куча дел и куча приключений, а знаний – ноль. Училась бы я заочно, я бы уже выучила наизусть стопку учебников.

Принцесса снова в Стигмалионе. В платье нарядном, на троне, в короне. Перчатки, вуаль, меховое манто. Только бы шрамы не видел никто.