Прекрасный игрок

Ханна предложила мне дружбу, а я захотел ее тело. Она предложила мне тело, а я захотел завладеть ее мыслями. Она предложила мне свои мысли, а я возжелал ее сердце.

– Проблема сисек заключается в том, что, если они у тебя большие, ты никогда не сможешь выглядеть стройной. На плечах остаются следы от лямок лифчика и спина болит. И если ты не используешь их по прямому назначению, они вечно лезут не туда.

– Куда именно «не туда»? Мне в руки? Мне в лицо? Не смей святотатствовать.

Тут Уилл задрал голову к небу.

– Она брякнула, не подумав, Господи. Честное слово.

«Сбалансированная диета – по печеньке в каждую руку».

Просто невероятно, какие пляски семьи затевают вокруг обычного бракосочетания. Из шкафов вылазят все скелеты. Богом клянусь, если мы ухитримся провернуть это без серийных убийств, мы оба заслужим гребаные медали.

Ты никогда не думал о том, что чем ценнее нам человек, тем меньше мы проводим с ним времени? В последнее время, я чувствую, что не вкладываю душу там, где это нужно.

“Знаешь, он напоминает мне... SN2?”

Уилл тут же озадаченно нахмурил брови. “‘SN2’?”

“Ты знаешь о чем я говорю”,- настаивала я, неуклюже размахивая руками. “Типа, при разрывании переходной связи, нуклеофилы атакуют атомы углерода под углом в сто восемьдесят градусов, образуя реакцию замещения”, - произнесла я на одном дыхании.

“О, Боже мой. Ты обратилась к органической химии, чтобы объяснить мне, что спереди Аарон выглядит привлекательнее, чем сзади?”

Твою мать. Я почувствовал, как мой член между нами снова начал твердеть.

— Я думаю, ты растаяла бы на моем языке как сахар. Что ты об этом думаешь? — Она засмеялась, держась за мои плечи.

— Я думаю, я уже таю.

— Да, думаю, таешь. Ты растаешь на моей гребаной руке, после чего я ее вылижу. Скажи мне, маленькая Слива, ты у нас шумная? Когда ты кончаешь, ты становишься безумной? — С ее губ сорвался тихий, глухой звук, после чего она прошептала:

— Сама с собой я не шумная. — Черт. Это было именно то, что я хотел услышать. Я мог десятилетиями фантазировать о Ханне, лежащей на диване с раздвинутыми ногами или посреди кровати, доводящей себя до экстаза.

— Как именно ты себя ласкаешь? Только стимулируешь клитор?

— Да.

— С игрушками, или…?

— Иногда.

— Я уверен, что так я доведу тебя до оргазма, — сказал я и осторожно ввел в нее два пальца, чувствуя, как она меня сжимает. Я провел своим носом по ее носу. — Скажи мне, тебе нравится ощущать мои пальцы в себе? Чувствовать, как они тебя трахают?

— Уилл… ты такой пошлый. — Я рассмеялся, покусывая ее скулу. — Думаю, тебе нравится пошлость.

Карма оказалась жесткой стервой.

Пожалуйста… внутрь. Я улыбнулся, наслаждаясь ее сладкой, нетерпеливой мукой. – Что, киска ноет? – Уилл. Она завозилась подо мной, пытаясь нащупать меня руками и бедрами. Я поднес пальцы Ханны ко рту и принялся обсасывать, наслаждаясь ее сладостью. Затем, протянув руку, я обвел пальцем скользкую дырочку ее входа. – Я спрашиваю, здесь у тебя болит? – Да… Она попыталась приподняться, чтобы хотя бы мой палец вошел внутрь, но вместо этого я провел им по клитору, заставив ее громко застонать. Затем я снова

Я так затвердел, что практически трахал матрас кровати. Я чувствовал, как напрягаются бедра Ханны, наслаждался тем, как ее крики становятся все более пронзительными, а руки тянутся к моим волосам – и, черт, тут она начала раскачиваться, широко раздвинув ноги, быстро работая бедрами, бессознательно трахая мое лицо в течение нескольких долгих, неподражаемых минут. Оральный секс еще никогда не доставлял мне таких ощущений, как с этой женщиной, и я отдался ему, обезумев, широко распахнув рот, жадно ее поглощая. Она снова с криком кончила, обдав меня сладостью и жаром и так сильно дернув за волосы, что я почти кончил заодно