Война виртуальных миров

Животное может быть свирепым или хитрым, но один только человек умеет лгать.

Г. Уэллс, «Остров доктора Моро»

Дизайнер обложки Кирилл Алексеевич Шатилов

© Кирилл Шатилов, 2018

© Кирилл Алексеевич Шатилов, дизайн обложки, 2018

ISBN 978-5-4483-4989-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вступление – странности начинаются

5 мая 2015 года они решили не возвращаться в курортный Плайя-де-лаc-Америкас, а заночевать у подножья вулкана Тейде, самой важной горы не только острова Тенерифе, но и всего Канарского архипелага. Тем более что ещё днём из окна автобуса Света обратила внимание на уютный отель, расположенный в глубине безжизненной долины, словно сошедшей с фотографий поверхности Марса.

– На Марс не похоже, – возразила Света на последнюю фразу гида. – Марс красный.

Андрей тогда покосился на полусонных соседей и заметил, что вообще-то Марс, скорее всего, именно такой, потому что перед выкладыванием в общий доступ НАСА вот уже много лет прогоняет фотографии через «Фотошоп».

– Зачем? – удивилась Света, ласково поглаживая жёсткую бородку будущего мужа.

– Вероятно, хотят, чтобы мы считали Марс мёртвой планетой. А на самом деле, если фотографии восстановить, то видно, что там даже небо голубое, а среди скал видна зелень. Как здесь.

Отель углядела тоже Света. Когда они поднимались в переполненной кабинке фуникулёра, и Андрей был занят съёмками процесса, она на всякий случай расспросила гида и уже на обратном пути предложила остаться в долине.

– Мне тут нравится. Ну, пожалуйста, Андрюш, давай сегодня домой не поедем. Посмотри, какая тут необычная природа.

– А извержения не боишься?

– Да иди ты! Не пугай меня. Не будет никакого извержения. Ну, пожалуйста!

И Андрей, конечно, уступил.

Проводив автобус и заручившись уверением гида, что завтра в это же время они уедут с другой группой, они поспешили в отель, никак не подозревая, что там может банально не оказаться свободных мест. Увы, им не повезло. «Парадор-де-Каньядес-дель-Тейде» оказался забит.

– Дурацкий «канадский Парадор», – расстроилась Света. – Название длинное, а ночевать негде. Что будем делать?

Андрей попытался договориться с молодым человеком на ресепшн. Тот не стал по примеру итальянцев делать вид, будто не знает английского, и постарался войти в положение юной пары. Поскольку номеров действительно не было, а деньги двух расстроенных русских сами шли в руки, он в итоге предложил им даже два варианта: спать в палатке на улице или в подсобке при кухне. Света вопрошающе указала на диваны в холле, однако испанец с улыбкой помотал головой и пояснил, что это не позволяется, дабы не смущать постояльцев.

– Но постояльцы спят в номерах, – возмутилась Света по-русски, призывая Андрея сделать что-нибудь. – Нас никто даже не увидит.

Остановились на палатке. Вещмешков, разумеется, не было, зато Хавьер, как звали ресепшениста, вынес откуда-то аж два упругих коврика, которые следовало использовать как палаточный пол, и два толстых пледа. Андрей остался доволен, тем более что наутро им был обещан завтрак «шведский стол», а Света оттаяла лишь тогда, когда вечером они сидели за столиком на открытой веранде перед отелем, любовались закатом и попивали кисловатые коктейли с мартини и лаймом.

– Между прочим, я выяснил, что это вовсе не «канадский Парадор», как ты сперва сказала, – улыбнулся Андрей в камеру айфона, которым Света усердно запечатлевала их романтические посиделки. – Парадор – это всего лишь «хостел». А каньядес – «ущелья».

– «Хостел в ущельях» звучит гораздо хуже, чем «канадский Парадор», – отрезала Света и сфотографировала чудесный апельсиновый закат. – Смотри, какой быстрый интернет: уже выложила в Мордокниге¹. Что приписать?

– Напиши, что Света плюс Андрей ровняется любовь.

– Нет, лучше «Да здравствует Тенерифе!».

– Whatever²…

Когда наутро Хавьер вышел забирать палатку, она оказалась пуста. Привычными движениями небогатого испанского студента он повыдёргивал колышки, скатал полотно, свернул коврики трубочкой и вернулся внутрь, поскольку уже накрапывал столь непривычный для этих мест дождик.

Повстречав днём Мелиссу, сервировавшую в то утро завтрак, он игриво протянул руку, ожидая получить свою половину с причитавшейся суммы, однако Мелисса лишь фыркнула, а на удивлённый вопрос ответила, что никаких русских туристов она не обслуживала.

– Но я точно с ними договорился! – обиделся Хавьер.

– В следующий раз бери предоплату. – И Мелисса удалилась, повиливая бёдрами.

* * *

– Папа, смотри, что я нашла! Это ведь айфон? Настоящий?

Он взял из рук восторженной дочери запылённый прямоугольник в бледно-жёлтом пластиковом футляре, протёр пальцем экран и на всякий случай придавил кнопку. Ему показалось, что экран начал светиться, однако сразу же погас.

– Разряжен.

– Но ведь мы сможем его зарядить? Пап, можно он теперь будет моим айфоном?

– Дашуль, – вмешалась жена, отвлекаясь от рассматривания сверкающей капсулы фуникулёра, уплывающей вверх по склону горы, – положи эту гадость на место. – Она посмотрела на соседей по длинной очереди. – У тебя уже есть айфон.

– Это не гадость, и у неё нет места, – со знанием дела ответила Даша, решительно забирая у отца находку. – Он валялся вон там, за бортиком.

Она имела в виду длинный каменный приступок, по одну сторону которого тянулась неспешная очередь туристов, а по другую начинался довольно крутой откос.

– Может быть, он чей-то, – напомнил отец. – Мама права. Нехорошо получится.

– Ты же сам видишь, какой он грязный, – гнула своё уже принявшая решение Даша. – Наверняка всю ночь там провалялся. Если кто и потерял его, то точно не эти товарищи. На нём вон грязь, как капли. Ночью дождь был.

– Фу, – сказала мать.

– Не фукай! Он хороший. Если разрядился, дома зарядим и проверим.

Очередь ожила, пошла быстрее, и оба родителя отвлеклись, а Даша сунула находку в рюкзак и сделала вид, будто ей тоже очень интересно, удастся ли им зайти внутрь фуникулёра с очередной группой.

* * *

– Славик, послушай, ты говорил, что умеешь вскрывать пароли на айфонах. Говорил?

Славик равнодушно покосился на чёлку Даши Александровой и утвердительно хмыкнул. Сейчас ему гораздо больше нравилось слушать объяснение по поводу залегания геологических пластов новой, а главное, молоденькой, географички Ирины Сергеевны. Точнее, смотреть на её ярко накрашенные губы и мечтать.

– Я айфик нашла, а он запаролен. Поможешь?

– Мне что, порваться? – поморщился Славик. – Потерпи до перемены хотя бы.

– Как скажешь, босс…

Собственно, оказать услугу Александровой тоже было не самым последним делом. Семья не бедствует, Дашка чуть не каждые каникулы шляется с родичами по заграницам, айфоны вон «находит», а ты тут сидишь сказочной репой в тухлой Москве, и тебя ни одна мышка даже в убогую Турцию, даже на никому не нужный Кипр с его булыжными пляжами не тянет. Кто ж виноват, что у него руки из нужного места растут, и он может любой нынешний гаджет починить, хотя у самого старенький самсунг за семьсот докризисных рублей да и тот уже пару раз уроненный и клееный?

Слушая Ирину Сергеевну, Славик живо прикинул, сколько можно за вскрытие Дашкиной находки запросить. Не за поцелуй же или за спасибо. Деньги нынче мерило всему. Поцелуй тоже, конечно, хорошо. Но пара сотен до материной получки определённо не помешают.

– Триста, – сказал он, отрываясь от географических губ и вглядываясь в чёлку.

– Чего триста?

– За триста рублей вскрою.

По тому, как охотно Александрова протянула ему невзрачный айфон в бледно-жёлтом футляре, Славик понял, что продешевил. Штуки было бы, пожалуй, многовато, но пятисотку он явно профукал, дуралей.

– Ну, чего ждёшь? – жарко зашептала соседка по парте. – Ломай его!

Славик сделал вид, будто готов швырнуть айфон об пол, увидел неподдельный испуг в зелёных глазах и довольно усмехнулся.

– К этим штуковинам нужен подход особый, – пояснил он, встречаясь с возмущённо-умоляющим взглядом Ирины Сергеевны, и перешёл на заговорческий шепот. – Если поспешишь, можно всё, что там есть, стереть. Стереть?

Даша призадумалась.

До сих пор она хотела лишь обзавестись новой бесплатной игрушкой. Канарский айфон прекрасно заряжался и держал заряд даже лучше её собственного, однако, сколько отец ни бился с цифрами пароля, ничего не получилось. Пришлось ждать возвращения в Москву. И вот брошенная Славкой фраза заставила Дашу осознать, что она стала обладательницей не только стареющего с каждым часом телефона, но и находящейся в нём информации. Мало ли кто и что на него снимал. Судя по футляру, он принадлежал какой-то девице. Наверняка там запечатлены все её дружки и всякое такое…

– Нет, стирать не надо, – сказала Даша.

Вероятно, Славик думал о том же, о чём она, потому что уточнил:

– Давай триста, и завтра я принесу его тебе в лучшем виде.

– Завтра? Ленка говорила, ты ей за три минуты всё сделал.

– У Ленки была четвёрка, а это – пятёрка. Без подключения к компу ничего не выйдет. И проги нужны соответствующие.

Даша нахмурилась и забрала телефон.

– Ты чего?

– Я передумала.

– Да погоди ты, я пошутил.

– Насчёт компьютера?

– Насчёт стирания. Если правильно подойти, всё сохранится в лучшем виде. – Славик уже позабыл про залегание географических пластов и теперь с интересом присматривался к ямочкам на щеках соседки. – Ты мне что, не доверяешь?

Прозвенел звонок. Седьмой «А» класс потянулся к выходу.

– Доверяю, – выдержав паузу, ответила Даша. – Но только давай, если ты без компьютера не можешь, я к тебе сама с айфиком после уроков зайду. – И пояснила в своё оправдание: – Он мне сегодня вечером в рабочем состоянии нужен.

На самом деле ей уже был важен не столько телефон и даже то, что на нём могло оказаться, сколько возможность непрозрачно намекнуть Ленке, что «а вчера вечером я у твоего Славки дома была», чтобы насладиться краснотой её маленьких ушей и дрожащими от негодования ноздрями. И чего она только в нём нашла? Разве что деланное равнодушие к женской половине класса. Ну так у гениев, говорят, с детства не все дома. Хотя вон, на Ирину эту Сергеевну губастую даже сейчас таращится, не отрываясь. Как это у них там называется? Эдипов комплекс? Отец говорил, что выдумавший его Фрейд был пройдохой, чурался науки с её статистическим подходом и всю свою теорию высосал из пальца…

– Ладно, – сказал Славик уже в дверях. – Давай после пятого ко мне.

* * *

Они сидели за пыльным, заваленным всякой всячиной столом и напряжённо вглядывались в экран идеально чистого монитора.

Войдя полчаса назад в квартиру, а затем и в комнату Славика, Даша поначалу внутренне обмерла. Она не представляла себе, что в Москве можно жить настолько убого. Нет, нельзя сказать, чтобы её встретил беспорядок, грязь и, например, батареи пустых бутылок в прихожей, о чём она читала в книжках разных угрюмых советских писателей. Бутылок не попадалось, грязи на первый взгляд тоже, а беспорядку просто неоткуда было взяться ввиду почти полного отсутствия хоть какой-то обстановки.

– Мы – Спарта, – неловко пошутила Даша.

Славик сделал вид, что не понял, или действительно не понял, и толкнул когда-то обитую кожзамом, а теперь хищно порванную во многих местах дверь своей «берлоги».

– Мы не в Японии, – сказал он, заметив, что Даша наклонилась и собирается расшнуровать кеды. – Можешь не разуваться.

Берлога оказалась рассадником ещё и всевозможных запахов. Славик деловито пробрался через стол к подоконнику и распахнул форточку. Повеяло пыльной улицей, однако это было всё же лучше, чем ароматы чего-то недоеденного и нестиранного.

Стоило заработать компьютеру, а Славику – взяться за айфон, всё остальное перестало для обоих существовать. Во всяком случае, Даша поймала себя на мысли, что не отводит восхищенных глаз от цепких и быстрых пальцев своего всегда такого меланхоличного и заторможенного соседа по парте, а тот, казалось, не обращает на её присутствие ни малейшего внимания. Экран в его руках то вспыхивал, то гас, один раз даже мелькнула заставка, до которой отец Даши так и не дошёл: одним словом, было понятно, что рано или поздно техника должна уступить.

– А зачем тебе комп? Ты же его даже не подключил.

– Всему своё время. – Славик манипулировал экраном айфона, не отрывая безымянного пальца от кнопки включения. – Так где ты его нашла? На Канарах?

– Да, а что?

– Похоже, кто-то из наших обронил…

Он снова замолчал, пальцы стали двигаться ещё быстрее.

– Ты хочешь его просто взломать или вернуть бывшему владельцу?

– Что? – не сразу сообразила Даша. – А, нет, взломать… А что, можно узнать, кому он принадлежал?

– Можно. – Славик снял с кнопки палец и телефон снова «умер». – Но тогда мне придётся сделать звонок с этой симки, и его могут запеленговать.

– И что?

– Вероятно, ничего. Но если бывший хозяин или хозяйка его ищет да ещё каким-нибудь образом связан с фээсбэшниками, могут возникнуть неприятности. Тут, кстати, вчера в сети была новость, что какая-то наша парочка туристов вот уже несколько дней как пропала. Тенерифе – это ведь и есть твои Канары?

– Ну да.

– Ну так вот там и пропала. Писали, что последний раз их видели… как его бишь… нет, не помню… вулкан там ещё…

– Тейде?

– Да, похоже, он самый.

Даша рассмеялась, но смех вышел натянутый. Посмотрела на телефон в выжидающих руках Славки.

– Он там и валялся. Но ты знаешь, сколько на фуникулёр народу каждый день выстраивается? Вряд ли какая-нибудь связь есть.

– На фуникулёр?

– Ну да, чтобы на вулкан подняться. Пока мы в очереди стояли, я его и заметила. Лежал в сторонке, в кустах. Грязный был, жалкий. Я решила, что его кто-то сгоряча выкинул.

Славик, похоже, уже принял решение и подключил айфон чёрным проводком к компьютеру. Даша замерла, чувствуя, что с каждой минутой хочет владеть этой штуковиной всё меньше.

– Так, посмотрим, что там. – Славик тыкал курсором в папки директорий, отыскивая нужную программу. – Телефонную книжку пока обойдём… Интернет он тоже вряд ли прихватит. Так…

– Ты его что, не распаролил? – изумилась Даша, продолжая видеть на маленьком экране прежние кружки с цифрами.

– Без надобности, – отрезал он. – Пароли – это для юзеров. Мы пойдём другим путём.

Каким путём пошёл Славка, Даша не поняла, однако в результате некоторых манипуляций и двух-трёх не слишком цензурных выражений посреди большого монитора вспыхнула картинка: знакомое бело поле с желтыми квадратиками.

– Есть! – Славка победно сжал кулак. – С тебя триста, мать.

Даша рассмеялась и без малейшего сожаления выложила на стол самою маленькую купюру, какая у неё завалялась – пятисотку:

– На сдачу купи себе новую мышку.

– Хорошие мышки нынче дорого стоят, – хмыкнул он, накрывая одной ладонью своё видавшее виды пластмассовое убожество, а другой слизывая деньги. – Спасибо.

– Что ты застыл? Давай посмотрим. – Глаза Даши озорно блестели. – Вдруг там и правда какая-то тайна.

– Только имей в виду, что если я очищу пароль, можем потерять все данные. Не факт, но можем.

– Погоди с паролем. Успеется. Там фотки есть?

Ох, женщины, вздыхал про себя Славка, отыскивая нужную папку, до всего-то им есть дело. Особенно до чужого и личного. Наверняка интернет изобрели не в ЦРУ, а в каким-нибудь женском клубе.

А Даша косилась на него, и думала, правильно ли поступает, что делится с одноклассником тем, от чего хотела получить тайное удовольствие сама. Её утешало лишь то, что другого выхода, похоже, нет: либо залезть внутрь сейчас, либо он вернёт ей айфон пустым как при заводской настройке. Будь что будет…

Обнаруженные в папке DCIM фотографии оказались вполне заурядными. Может быть, не для Славки, но Даша увидела знакомые очертания гор, знакомые цветы, парк с кактусами и детским гольфом. В кадре мелькало то смешно вытянутое лицо девушки, снимавшей себя с рук, то бородатого юноши, гораздо менее довольного вниманием к себе.

– Похоже, она отсылала некоторые к себе на страничку в Фейсбуке, – предположил Славик, открывая в параллельном окошке ещё какие-то данные. – Проверим.

Не дожидаясь ответа, он вывел на экран браузер, скопировал из файла с непонятными значками и ввёл в командную строку длинную ссылку, нажал на поиск, и вот они уже рассматривают страницу со знакомыми фотографиями и подписями к ним. Последняя, она же самая верхняя, представляла собой мутноватый закат и называлась «Да здравствует Тенериффе!» с двумя «ф».

– Эта Света Ива-Нова явно не в курсе, куда ездила, – ткнула пальцем в описку Даша.

– Может, она так эмоции передаёт. Погоди-ка.

Славик перескочил на Гугл, быстро набрал «пропали туристы тенерифе канары светлана иванова», пробежал глазами результаты, кликнул на один из верхних, по диагонали прочитал заметку.

– Нет, видишь, имён не упоминают.

– Дай-ка мне. – Даша перехватила мышку, вернулась на страницу Ива-Новой и нажала на иконку комментариев под закатной фотографией. – Вот, гляди, какая-то Маша, видимо, подруга, что пишет.

Обоим стало слегка не по себе, когда они прочитали буквально следующее:

Народ, Света с Андреем потерялись! Кто знает, где они, пишите срочно сюда или в личку. Родители в шоке. 5 мая их видели последний раз в гостинице Парадор-де-Каньядес. Ночевали в палатке. Утром не пришли к завтраку. На обратном рейсе их не было. Испанцы ищут, но лениво. Помогите, кто что знает!

Они переглянулись. Повисла выжидательная пауза. Никто не спешил высказываться по поводу осознанного. Бледно-жёлтая улика притихла на столе, вероятно, чувствуя, что её больше никто не хочет…

* * *

– Ты ужинал? – спросила мать, заглядывая к нему в комнату.

Славка, как всегда, сидел за компьютером и таращился в экран.

– У тебя кто-то был?

Он недоверчиво посмотрел на неё и пожал плечами. Откуда только она всё знает? Вот бы мне так интуичить…

– Так ужинал или нет?

– Не хочу.

Сегодня она почему-то не стала повторять свою любимую присказку насчёт того, что он уродился в отца и что, похоже, ему тоже не терпится помереть от рака. Вместо этого она вошла в комнату, присела на скрипнувший диван и в тон ему что-то тихо проскулила.

– Чего? – не расслышал Славка.

– Нас сократили…

Мать, сколько он себя помнил, работала в парикмахерской. То в одной, то в другой. Когда-то, судя по семейному альбому, она была даже ничего и раза два чуть не выскочила замуж за очередного клиента, однако так и не сподобилась. На прошлой неделе она радовалась тому, что их задрипанный подвал должны вот-вот облагородить и превратить в салон, а теперь ни с того, ни с сего «сократили»?!

Он повернулся на стуле, увидел вздрагивающие плечи и только и смог сказать, что:

– Не хнычь.

Она подняла на него некрасиво красные глаза.

– Ты прав. Я сейчас что-нибудь приготовлю, и мы поужинаем. Хорошо?

– На вот.

Он протянул ей пятьсот рублей.

– Что это? Откуда у тебя?

– На остановке нашёл.

Она отпрянула.

– Выброси. Нельзя деньги поднимать. Их часто специально заговаривают, чтобы на тех, кто поднимет, всё зло переходило.

– Мам, я пошутил. Ко мне Дашка из школы приходила. Я ей с одной штуковиной помог, она и оставила. Честно.

Она взяла деньги, смахнула с носа слезу и ушла на кухню, а Славка вернулся к прежнему занятию.

Почему всегда так бывает: когда кому-то плохо, другому обязательно хорошо? И наоборот. Интересно, повезло бы ему так, как сейчас, если бы мать не потеряла работу? Глупость, конечно, но разве не она сама с детства учила его присматриваться к случайностям и подмечать закономерности там, где никто не мог заподозрить руку провиденья, как писал кто-то из классиков? Ещё утром он тащился по майской жаре в опостылевшую школу, а к вечеру стал обладателем ушедших на пропитание пяти сотен рублей, вполне рабочего айфона, от которого испугавшаяся Даша всё-таки отказалась, и ещё кое-чего, чего она испугалась бы гораздо больше, если бы увидела. Но «Даша да не наша» уже час, как убежала в расстроенных чувствах домой, к любящим родителям, даже забыв забрать гонорар за никчёмную теперь услугу, а он проявил врождённую любознательность и откопал в недрах этой штуковины такое, что должно неминуемо поднять рейтинги его канала на Тытрубе³ до вселенских масштабов. На горизонте маячила такая монетизация⁴, что стоимость оставленного телефона, который он на выходных намерен толкнуть на Савёле, покажется сущим пустяком.

Никто из школы не догадывался о том, что Славик с пятого класса живёт в просторах мировой паутины под именем spaider, поскольку желание выражаться по-английски всегда опережало его возможности, а потому когда он решил стать Пауком, то забыл при регистрации заглянуть в словарь и вместо spider написал то, что слышал в английских мультиках – spaider. Когда опечатка обнаружилась, было поздно пить боржоми, да и какая разница, кто как пишет. Вот Битлы, говорят, тоже всю жизнь писали слово «жуки» с умышленной ошибкой и ничего, прославились⁵. А он чем хуже?

На своём канале Паук-Славик собирал всевозможные видео-ролики, посвящённые неведомому. У него там и НЛО летали, и привидения из-за дверей подсматривали, и странные чудища из морей-океанов вылавливались индонезийскими рыбаками, и желеобразные гадости по туннелям московской подземки ползали. Одним словом, за два года накопилось столько всякого страшного и мерзкого, что со дня на день должно было произойти чудо, и привлечь к нему на канал миллионную аудиторию, а вместе с ней – рекламодателей с толстыми кошельками, пусть даже электронными.

И такое чудо, сама того не зная, принесла ему в виде айфона глупенькая Даша. Явно не фейк⁶ и явно не брак изображения. Настоящий кошмар похлеще кинговского Миста⁷…

Когда она ушла, вероятно, даже слегка обиженная на то, что он не побрезговал оставить телефон пропавшего человека у себя, вместо того, чтобы избавиться от него и тем снять с души камень (как будто это он взял чужое, а не она), Славик на радостях чуть было не снёс всё его содержимое, но спохватился и заглянул в директорию с видео. Раскладка файлов на компьютере была у него в этот момент в виде таблицы, поэтому он сразу обнаружил, что один из роликов значительно больше остальных по размеру. Его-то он и вывел на экран…

* * *

Под ногами движется бурая земля. Кожаные ботинки, на которых видны простроченные узоры, осторожно переступают через камешки. Ботинки, вероятно, женские, поскольку картинка сопровождается голосом девушки за кадром:

– Вот мы идём по Марсу. Говорят, здесь без лишних декораций снимались такие фильмы как «Миллион лет до нашей эры» и даже «Звёздные войны». Смотрите сами.

Камера отрывается от ботинок и земли, и на экран опускается причудливый ландшафт с бурыми, оранжевыми и местами зеленоватыми скалами.

– Не снимай при ходьбе, – говорит мужской голос, и камера рывком останавливается на идущем поодаль бородатом юноше. – Потом смотреть будет невозможно из-за дрыганья.

– А сейчас Андрей расскажет нам, где мы оказались, – вещает девушка.

– Только ты не на меня направляй, а лучше вон на ту фантастическую скалу.

Камера послушно теряет бородача за кадром и что-то ищет. Наконец, найдя, замирает и начинает медленно приближать действительно странное природное сооружение: камень высотой с пятиэтажный дом, похожий на веретено и стоящий среди холмов на тонкой ножке.

– Пока не ввели евро, эта скала украшала испанскую бумажку в тысячу песет, – пояснил всё тот же мужской голос.

– Андрей запомнил, что нам рассказывала гидша.

– А ещё известно, что он такой формы потому, что верхняя часть его вроде бы из твёрдых вулканических пород и выветривается хуже, чем нижняя. Рано или поздно он грохнется.

Отъезд от старого камня.

Снова наезд.

Девушка, держащая телефон, будто во что-то вглядывается.

Уже сумерки и видно не очень хорошо: камень-веретено стоит частично на фоне склона горы, частично – на фоне розового закатного неба.

– Там что-то движется, – наконец произносит женский голос. – Ты не видишь?

Дёргания картинки почти останавливаются, я теперь рядом с камнем различима высокая фигура.

– Мужик, вроде, какой-то, – соглашается спутник девушки.

Издалека видно, что фигура обычная, только на голове что-то надето, отчего сама голова кажется непропорционально большой. Человек стоит возле самого камня и всматривается в тех, кто его снимает. Длинные руки висят вдоль широкоплечего тела.

– Он там голый что ли? – интересуется голос из-за кадра.

– С чего ты взял? – смеётся девушка, приближает изображение, оно расплывается, а когда снова оказывается в фокусе, отчётливо видно, как головастый незнакомец начинает выходить из-за камня. Он делает шаг одной ногой, потом второй, потом… третьей, четвёртой.

– Андрей!

Повисает пауза. Оба не знают, что сказать, и камера несколько секунд просто снимает, как странное существо с увеличенной головой, плечами и грудью мужчины, но с нижними конечностями не то лошади, не то кузнечика медленно и отчасти даже величаво отходит от камня, останавливается, разворачивается всем телом в их сторону, поднимает руки и издаёт отвратительный визг.

– Андрей, что это?!

– Светка, я не знаю… Надо дёргать! Давай в отель!

Судя по шороху камней, бородатый юноша первым устремляется в бегство. Что касается его спутницы, то она, похоже, впала в полный ступор, потому что камера, как зачарованная, продолжает смотреть на существо. Которое перестало кричать, вытянуло шею и без разбега, оттолкнувшись от земли всеми четырьмя лапами, сделало в их сторону резкий прыжок. За первым прыжком последовал второй, потом третий, и вот уже дрожащая камера запечатлевает несущегося прямо на неё не то человека, не то жука, не то кенгуру.

Теперь визжит девушка.

Картинка на экране бешено кружится, на мгновение становится размытой и замирает, уставившись в розовато-серые облака. Телефон упал, но продолжает снимать…

* * *

Славик приник к экрану. Внутренний голос говорил, что такого не может быть, что всё это чей-то розыгрыш. Но перед ним лежал айфон, а на него подобные супер-спецэффекты просто так не снимешь. Запись была настоящая. И очень длинная.

Почти сразу же, когда телефон упал, над ним на фоне неба и облаков пролетела тень преследователя. Славик перемотал ролик назад и успел сделать стоп-кадр, когда тело оказалось точно напротив. Смазанное движением, однако, можно было различить подогнутые в прыжке конечности и широкое брюхо, похоже, покрытое чем-то вроде чешуи.

Славик прислушался. Из наушников доносились удаляющиеся крики. Потом всё стихло. Потом повторился визг. На сей раз в нём звучало не столько раздражение, сколько торжество.

Запись продолжалась.

Облака и небо темнели на глазах.

Славик ждал.

Он мог бы запросто промотать ролик вперёд, но почему-то этого не делал.

Отдалённый топот лошади. Нет, звук полегче, как если бы лошадь бежала рысцой и не на подковах, а на чём-нибудь остром, всякий раз вонзающемся в землю. Такой звук добавляют в фильмы, когда хотят придать реалистичности сцене убийства несчастной жертвы ножом.

Земля пронзается всё ближе и ближе.

Небо закрывает огромная морда.

Глаза явно человеческие, осмысленные, внимательные. Только без бровей и ресниц. Ещё чего-то не хватает. Губ. Рот – узкая прорезь на зеленоватой коже. Нос плоский, с вывороченными ноздрями. Что-то негритянское, но лоб слишком высокий. Существо наклоняется над камерой, вглядывается в застывшего на стуле Славика, потом голова уходит вверх, и камера поднимается за ней следом.

Славик инстинктивно хлопнул по клавише пробела, заморозив картинку.

Существо разглядывало айфон, а айфон бесстрастно разглядывал существо.

Голова почти лысая. Только за тряпочками ушей несколько клочков волос.

Славик снова нажал на пробел.

Камера приблизилась к лицу вплотную. Прорезь рта открылась, и стали видны беззубые дёсна. Существо пробовало телефон на вкус.

Славика передёрнуло, когда он представил, где побывал лежащий перед ним сейчас бледно-жёлтый гаджет. Если бы во рту оказались зубы, какими голливудские фильмы обычно наделяют чудовищ, точнее, клыки, от айфона вряд ли что-нибудь осталось. А так даже царапин почти не видно.

Между тем в ролике снова началась гонка. Вероятно, зажав телефон дёснами, существо помчалось дальше. Причём самым ужасающим в ролике был теперь звук: звук дыхания бегущего человека.

Кончался ролик очередной мельтешнёй на экране и треском падения. Последующие шесть минут и двадцать секунд картинка оставалась расплывчатой и неподвижной. Скорее всего, айфон упал объективом вниз и снимал землю до тех пор, пока не разрядился.

Славик очнулся и по привычке потёр виски. Ничего подобного ему видеть не приходилось. Словно побывал в компьютерной игре про зомбаков и инопланетян, но только всё происходящее в ней было всамделишным. Потому что придумать и разыграть такое могло лишь больное воображение, тогда как на самом деле видео смотрелось буднично, как какая-нибудь прогулка майским деньком по Красной Площади.

Блин, вот уж точно человек-паук…

Славик заставил себя пробежаться по остальным роликам. Ничего особенного, как на фотографиях: плещущееся море с чёрным песком, беснование светомузыки на какой-то оглушительно фальшивой тусовке, обед на двоих на полосатой скатерти, голые женские ноги под пляжным зонтом – всё то, чем сегодня забиты поедающие людские мозги и время «социальные сети».

Поедающие, поедающие…

Кстати, из видео совершенно непонятно, что случилось с самими ребятами. Это их догнало? Они убежали? То, что они пропали, ещё не говорит о том, что они погибли. Бежали-то они в гостиницу, если верить последней фразе Андрея. А если верить записи друзей, в гостинице их не видели. Тел, надо полагать, тоже поблизости не нашли. Ничего удивительного, почесал подбородок Славик, если бы такая штуковина погналась за мной, я бы, наверное, до сих пор ещё бежал. Блин, блин, блин, что же делать?

Что делать, он на самом деле прекрасно знал. Следовать первому порыву и срочно выкладывать ролик в интернет. Потом пройтись по «вконтактам» и «мордокнигам» и побросать там на него ссылки. Может даже стоит сделать одну комментарием к призыву этой Маши. На такое народ обязательно клюнет и повалит к spaider’у на канал.

– Сла-ав, иди! Ужин готов, – позвала с кухни мать.

– Ща!

Точно, спешить надо медленно, как сказал кто-то из знающих. Лучше пока ненадолго прерваться и всё как следует обдумать, прежде чем рубить сплеча. Та же Маша наверняка захочет узнать, откуда у него эта запись. Ещё ментов наведёт. Которые перестали быть милиционерами, но так и не стали полицаями. Петька вон всё про них знает. Так по его словам они там чего только ни мутят, чтобы из месяца в месяц план свой выполнять. Долго вникать и разбираться не станут: люди пропали, улика у тебя, значит, ты и виноват, братец. А поскольку даже они ему не поверят, что он на Тенерифе собственной персоной побывал, придётся сдавать Дашку. Но этого он точно ни за что делать не будет. Он ей даже ничего не расскажет. Чем меньше народу знает, тем надёжнее его тайна.