В – значит виктория

1.

– Трикс, тебе не кажется, что это уже немного чересчур? – раздраженно поинтересовался высокий мужчина, меряя шагами гостиную.

– О чем ты? – удивленно спросила я, опустив модный журнал.

– Вот об этом, Трикс, вот об этом! – он продемонстрировал мне книгу в яркой обложке.

На рисунке белокурая красавица в бальном платье томно взирала на коленопреклоненного смуглого темноглазого красавца в богатых одеждах и усыпанном драгоценностями тюрбане. Заголовок гласил: «Запретная страсть», автором значился некто В. нэсс Ирп.

– Но что здесь такого? – пожала я плечами. – У них не дошло даже до поцелуя… Хотя нет, не так. Руки он ей целовал, остальное подернуто флёром тайны и недосказанности… На большее издатели не согласны. И потом, он трагически погиб, спасая мужа героини, тот простил ее за мимолетное увлечение, и они жили долго и счастливо, вспоминая героя-аринда…

– Да-да, – подхватил он. – А рецензии ты читала?

– Ну разумеется, – ответила я и взяла со столика большой альбом, пестрящий газетными вырезками (я их коллекционирую). – На это и было рассчитано. Скандал, привлечение общественного внимания, а в результате мне сообщили, что последует допечатка тиража, он разошелся мгновенно!

– И часть его была публично сожжена в символической акции «Долой скверну», – кивнул он. – Сама ведь знаешь, не все в нашем обществе настолько… гм… раскрепощены и готовы следовать веяниям времени!

– Ничего страшного, мы и это учли, – улыбнулась я и встала.

Мы почти одного роста (особенно если я надеваю туфли на каблуках), а похожи, как две капли воды.

– Не беспокойся, Тори, – потрепала я брата по щеке. – Следующая книга вот-вот выйдет, и сюжет у нее будет самый что ни на есть заурядный: бедный юноша влюбляется в знатную девушку, они преодолевают всевозможные препоны, а потом, буквально накануне свадьбы бедняжки с другим, юноша узнает, что он наследник знатного рода… и состояния, разумеется.

– Это уже даже неинтересно, – буркнул он. – Сколько раз ты использовала этот сюжет?

– Разнообразие в этом жанре не приветствуется… – вздохнула я. – Читатели… вернее, читательницы желают привычных поворотов, предсказуемых финалов…

– И поэтому ты пишешь нечто такое, что нам приходится выставлять оцепление возле редакции?

– Надо было как-то подогреть интерес публики, – пожала я плечами и улыбнулась. – Ничего, Тори, вот другой роман еще сильнее всколыхнет наше чопорное общество! Там будет не одна любовная линия… Итак, для начала – богатый плантатор-русин из Проклятой долины встречает прекрасную девушку-аборигенку. Ты знаешь, у них с этим всегда было просто, лишь бы приняла его веру… Но на краснокожую красавицу уже положил глаз не менее богатый промышленник из Соснового бора, а кроме того, в своем племени у нее есть жених. Ну я уже умалчиваю о том, что на русина открыли охоту все местные невесты…

– Виатрикс! – повысил голос брат, и я умолкла. Когда он называл меня полным именем, это означало, что он действительно сердит. – Ты хочешь, чтобы редакцию подожгли?!

– А что делать, Виаторр? – я поправила шаль. – Повторюсь, сюжетных ходов в этом жанре не так уж много, а если начать повторяться, я потеряю аудиторию. Приходится эпатировать публику!

– Только, умоляю тебя, не пиши о внезапно вспыхнувшей страсти какого-нибудь ифрикийского царька к белой даме! Или наоборот…

– Хм, а это идея! – воскликнула я. – Правда, я плохо знаю тамошние нравы, придется покопаться в источниках… Впрочем, серьезные люди вряд ли уличат меня в неточности, они не читают подобного рода литературу, а те, что читают, вряд ли бывали в Ифрикии.

– Боги всемогущие, ну за что, за что мне всё это? – вопросил Виаторр. – Я всегда был против этой твоей идеи, Трикс, но ты так упряма…

– Но согласись, доход лишним не бывает, – напомнила я, помахав перед его носом стопкой писем со счетами.

– А если кто-нибудь узнает, что В. нэсс Ирп – это не какой-то таинственный писатель-затворник, а Виатрикс нэсс Ирритор? Моя сестра, незамужняя женщина… Это нанесет удар не только по моей карьере, но, в первую очередь, по твоей репутации, и у тебя вообще не останется шансов выйти замуж!

– Можно подумать, меня это волнует, – я нежно обняла его за плечо. – О, я не о твоей карьере, а о своем замужестве, конечно же. Как я могу оставить тебя одного? А что до тайны моего псевдонима… За ее разглашение я могу получить очень недурную компенсацию, в контракте это прописано.

– Я знаю, – ворчливо ответил он. – И все-таки это безрассудство! И не самое подходящее занятие для девушки из хорошей семьи…

– Предлагаешь мне заняться выращиванием фиалок или вышиванием крестиком? Или, может, открыть кишрин? – прищурилась я. – Я сойду с ума от скуки, Тори. Не беспокойся, никто ни о чем не узнает. И, кстати, если тебя так смущают любовные романы, ты мог бы рассказать мне что-то из своей практики, а я…

– Ну уж нет, это служебная тайна! – воскликнул он. – Даже не мечтай! И если я узнаю, что ты использовала хоть что-то из того, о чем я тебе говорил, в своих книгах, я запрещу тебе заниматься этим безобразием раз и навсегда!

– А откуда ты узнаешь? – резонно спросила я. – Ты ведь ни одной моей рукописи не дочитал до конца, тебя едва хватает на десяток страниц. Так что…

– Я сделаю над собой усилие, – мрачно пообещал Виаторр. – Вдобавок, милая ты моя Трикс, по пути на службу я проезжаю мимо книготорговой лавки, и если там люди давятся в очереди, или что-то жгут с яростными криками, или совмещают оба занятия, следовательно, таинственный нэсс Ирп представил публике свой новый шедевр.

– Учту, – улыбнулась я и добавила: – Ты не можешь ничего мне запретить, Тори. Моих доходов вполне хватит на жизнь, и весьма нескромную, даже если ты вдруг решишь что-то переиграть и наложить лапу на мою часть папиного наследства! А ты этого не сделаешь, потому что…

– Потому что сам настоял на том, чтобы поделить его поровну и сделать тебя независимой, – поморщился он. – Помню я, Трикс! Но я все-таки надеюсь на твое благоразумие.

– Когда это я вела себя неразумно? Я же не Лисс!

– Кстати… ты его сегодня не видела? – нахмурился брат.

– Нет.

– А куда он намылился, не знаешь, случайно?

– Случайно знаю, – ответила я, – вчера вечером он сказал, цитирую: «пойду раздену пару лохов до подштанников, а то что-то скучно стало». С тех пор я его не видела.

– Опять!.. – Виаторр схватился за голову.

– Брось, Тори, он же заработает достаточно, чтобы оплатить те три машины, которые по его вине разбились на прошлой неделе, – напомнила я. – Ну ты же сам протокол составлял! Они соревновались, кто быстрее доедет до водокачки. Хорошо хоть, никто до нее так и не добрался, а то еще и за нее платить бы пришлось…

– Да помню я! Но нэссу Бьярну опять доложат, что меня видели в каком-то притоне за игрой на деньги и с непотребными девицами… Знаешь, как мне надоело обеспечивать себе ежеминутное алиби?

Я не выдержала и захохотала, а брат махнул рукой и упал в кресло.

С нашей семейкой уж точно не соскучишься… Мы с Виаторром – близнецы. Матушка наша умерла родами, а отец, потомственный военный, сложил голову во время очередного бунта в Джамане (ходили слухи, что он сам его и устроил). За нами сперва приглядывал друг отца: старый холостяк, он честно выполнял свой долг (хотя воспитывали нас по большей части туземные слуги), а как только появилась возможность, отправил обоих в метрополию. Наследство у нас имелось, и немалое, однако за него пришлось побороться с дядюшкой, братом матери. И, право, если бы не Лисс, мы не смогли бы получить такое образование и безбедно жить на исторической родине.

Правду сказать, я с удовольствием осталась бы в Джамане, пускай даже мне сложно было бы подыскать там себе мужа (вот уж была охота заниматься такой ерундой), но… Виаторру не нашлось там занятия. Военным он становиться не желал, а потому нашел компромисс и решил стать стражем порядка, на каковой службе и подвизался не первый год. Он-то был завидным женихом, но отговаривался тем, что не может оставить незамужнюю сестру в одиночестве.

Ко мне сватались многие, а я твердила то же самое – не могу бросить брата!

Зачем мне посторонние мужчины, право слово? Супруг, чего доброго, запретит мне вести праздный образ жизни, сочинять романы и заставит заниматься хозяйством и устраивать приёмы и вечеринки, а от мужа не отделаешься так легко, как от брата. Последний хотя бы не требует родить ему наследника!

– Пора обедать, – сказала я, взглянув на часы и на усталое лицо Виаторра. – Я прикажу Адите накрыть на стол.

– Мне нужно ехать, – качнул головой Виаторр.

– Никуда ты не поедешь, пока мы тебя не накормим, – ответила я и стукнула костяным молоточком (это был зуб ископаемого чудовища) по гонгу. – Твои душегубы и мошенники немного подождут.

Что-что, а поесть мы оба любили. Вдобавок, явно благодаря тому, что воспитывали нас туземные слуги, как я уже говорила, придерживались принципа: «видишь мясо – съешь его». Вернее, сперва догони, убей, а потом съешь. Можно и сырым, это не принципиально.

– Нэссе, извольте откушать… – красавица Адита распахнула двери и ввезла сервировочный столик, уставленный яствами.

Красавицей она была по меркам Джамана: рослая, крупная женщина с ослепительной улыбкой, особенно яркой на фоне кожи цвета крепкого кишра. Одевалась Адита от наших щедрот весьма изысканно… как она это понимала: шесть разноцветных юбок одна поверх другой (не каждая местная дама позволит себе такую ткань на платье), многочисленные браслеты на руках и ногах заманчиво позвякивают, когда она наклоняется, в волосах пестрят шпильки с полудрагоценными камнями размером с орех…

Помню, жена градоначальника упала в обморок, впервые увидев Адиту: стояло лето, и та сочла – в доме достаточно тепло, вовсе не обязательно прикрывать грудь чем-то, кроме ожерелий. Волосы – дело другое, с непокрытой головой ни одна ее соплеменница не выйдет на люди: хоть газовую косынку кое-как повяжет поверх сложно заплетенных кос и блестящих шпилек или хоть пристроит на макушку пару скрепленных веточкой листьев. Ну а голое тело… Эка, право, невидаль! Увы, осенью и зимой в нашем климате джаманке было холодно, поэтому одежду она все-таки надевала.

– Спасибо, милая, – сказал брат, накидываясь на жаркое так, будто его неделю не кормили.

Я, впрочем не отставала: меня сегодня сперва терзали муки творчества, затем настиг творческий же порыв, а после него пришел зверский аппетит.

– Трикс, – произнес Виаторр, утолив первый голод и потребовав добавки. – Завтра у нас будет гостья.

– Опять? – не удержалась я.

– Да. Это милейшая девица, но…

– В этом доме второй хозяйки не будет, – процитировала я и тяжело вздохнула. – Что прикажешь подать?

– Да как обычно, – ответил он. – Лишь бы по-варварски, ну, ты понимаешь…

Разумеется, я понимала! Повторяю: брат мой – завидный жених, но убежденный холостяк (равно как и я не стремлюсь сковать себя узами брака), а потому отваживать положивших на него глаз девиц приходится сообща.

– Я имел неосторожность оказать ей помощь, – мрачно сказал Виаторр. – Она врезалась мне в зад… я имею в виду, в зад моему автомобилю. Я и велел патрульному не трогать девушку – она всего два дня как получила права и еще не освоилась на улицах.

– Если бы она врезалась в мою корму…

– Знаю, ты убила бы ее на месте, а мне пришлось бы тебя отмазывать. Но моему старику это не сильно повредило, так что… слово за слово – и вот мы уже знакомы официально.

– Родителям не представляла еще? – с живым интересом спросила я.

– Нет, ее отец где-то за морем, а она живет с престарелой тетушкой. Трикс, помоги, она меня в самом деле преследует! Даже пригласила в музей…

– Помогу, конечно же. Музей – это серьезно… А вот и Лисс!

– Как всегда, к обеду и кстати, – проворчал Виаторр. – Много выиграл?

– Увы – по нулям, но то была знатная разведка, – ответил тот и упал на стул. – Адита, душа моя, принеси поесть, я умираю с голоду!

– Сию минуту, господин Виалисс, – проворковала та и удалилась, покачивая крутыми бедрами и издавая призывный перезвон – на сей раз это были золоченые колокольчики в проколотых сосках, соединенных несколькими цепочками.

Ели молча, как обычно, яростно орудуя ножами и вилками, и едва не подрались за последний кусок мяса… По привычке, конечно же. И при гостях мы себя так никогда не вели, разве только нужно было спровадить их поскорее.

– Что, опять влип? – весело спросил Лисс, когда Адита принесла кишр.

– С чего ты взял?

– Да весь город болтает о том, что ты вот-вот женишься…

Виаторр снова взялся за голову.

– Когда ж им надоест, а?..

– Никогда, дорогой, даже если тебе будет за девяносто и ты станешь закидывать седую бороду на плечо вместо шарфа, – не выдержала я. – Ты слишком ценная дичь в брачной охоте, забыл?

– Почему бы им для разнообразия не поохотиться на Лисса? – пробормотал брат.

– Чтобы поймать лиса, нужна хорошо натасканная собака и меткий стрелок, а я пока таких не встречал, – ухмыльнулся второй брат.

Ах да, я не сказала: Виалисс – не мой сын и не сын Виаторра (откуда бы у нас взяться детям?), не непутевый кузен или племянник. Это наш сводный брат от первого брака отца.

Выглядит Виалисс моложе своих лет, поэтому нас часто принимают за тройняшек, но на самом деле он старше нас с Виаторром почти на шесть лет. Странно даже: при его-то образе жизни настолько хорошо сохраниться…

Так или иначе, именно Лисс, прожигавший жизнь где-то на континенте, узнав, что мы с Тори осиротели, примчался через полмира (как только раздобыл достаточно средств для такого рывка) и взялся за дело. Он сам еще не был совершеннолетним, но… связи! Связей у него хватало.

Пока судились о наследстве, обеспечивал нас Лисс (опекун из своего жалованья вряд ли мог позволить нам подобное), а где он добывал деньги, мы с близнецом не спрашивали. Теперь-то уж понимали, что он играл напропалую, а может, и разбойничал, в Джамане этим никого не удивишь.

Он и теперь не оставил старой привычки: мы с Тори сами зарабатывали себе на жизнь (хотя могли осесть где-нибудь в провинции и предаваться счастливому безделью), а Лисс кутил в свое удовольствие – к неудовольствию Тори…

– Опять тебя подменить? – жалостливо спросил Лисс, пригладив светло-каштановые в рыжину волосы. Они с Виаторром на одно лицо, если оденутся похоже – вовсе не различишь. – Мне не сложно, ты знаешь.

– Буду признателен, – кивнул Тори. – У меня дел выше головы… Только лишнего не наговори, очень тебя прошу!

– Я буду сама изысканность, – заверил тот. – Трикс за мной присмотрит, верно, сестренка?

– Да, я буду держать под диванной подушкой что-нибудь тяжелое. Может быть, успею остановить тебя вовремя, – вздохнула я.

* * *

Гостья явилась точно в назначенный час, на собственном авто. Нэсс Миралид оказалась изящной юной особой, одетой по последней моде, и на меня вытаращилась, как на привидение: я нарядилась в традиционное джаманское платье (правда, прикрыв торс) и навертела на голове высоченный тюрбан. Правда, перед этим ее напугала Адита, так что реакция оказалась слабее ожидаемой.

– О! Это вы – невеста моего братца? – спросила я, не поднимаясь с кушетки, на которой возлежала с чашечкой кишра, блюдом сладостей и огромной пачкой бумаг: из редакции прислали последнюю рукопись, поэтому я, ругаясь когда про себя, а когда и в полный голос, правила исправленное. – Присаживайтесь, нэсс…

– Алиан нэсс Миралид, – представилась она, пристроившись на краешке кресла и благовоспитанно сложив руки на коленях.

– Виатрикс нэсс Ирритор, – ответила я и громко позвала: – Адита! Подай еще кишра и скажи господину, что у нас гости!

– Сию минуту, нэсс! – отозвалась та, а через пару минут спустился Лисс.

Я-то различаю братьев даже в темноте и на ощупь, но случайные знакомцы вроде этой девушки запросто могут их перепутать и при свете дня. Ну, если не испробовали тактильно, конечно, тут уж… сложно принять одного за другого, повадки у них совершенно разные.

– Нэсс, – поклонился он, прижав руку к сердцу, – рад, что вы изволили принять приглашение… Вижу, с моей сестрой вы уже познакомились?

– Да, нэсс, – ответила она, – но, вижу, она занята, так может…

– Вы мне не мешаете, – отмахнулась я рукой с зажатым в ней красным карандашом. – Продолжайте ворковать. И налейте кто-нибудь кишра, мой совсем остыл!

Лисс подал чашку сперва мне, потом девушке, та пригубила и зажмурилась с мечтательным выражением на лице.

– Какое чудо… – произнесла она. – Я так давно не пробовала настоящего кишра!

Ну, что сказать, в этом холодном городе в самом деле немного было ценителей южного напитка: предпочитали больше сушеный лист кустарника с горных хребтов Дзейлина со всевозможными добавлениями местных и экзотических трав. Мне он тоже нравился, но нужно же и разнообразие?

– Вы его любите? – спросил Лисс, подсовывая девушке вазочку с засахаренными орехами.

Орехи эти мы держали для нежеланных гостей – о такое угощение вполне можно сломать зубы, что и произошло с одним престарелым дальним родственником. К нашему превеликому разочарованию, то была всего лишь вставная челюсть, хоть и недешевая.

– Да, но мне частенько достается от отца и тетушки за это пристрастие… Они считают, что девушке не пристало увлекаться такими крепкими напитками.

Я окинула брата внимательным взглядом. Нет, вроде бы рукав не оттопыривался, стало быть, он не успел плеснуть в чашку чего-нибудь горячительного, а то с него станется… Хотя у него и под полой фляжка имеется, и под штаниной, мне ли не знать.

– А вы знаете, что изначально кишр – это вовсе не горький напиток из зерен? – спросил он.

– Да что вы?

– Да-да, сперва его готовили из высушенной мякоти и кожуры плода, – пояснил брат. – Их можно заваривать, как чай, получается очень приятный тонизирующий напиток – сейчас его называют белым джаманским кишром. Мы его тоже производим – у нас безотходное производство. Но здесь он распространения не получил, тут больше любят дзейлини всех сортов.

– Ну а название прижилось, поэтому появился и черный кишр, из обжаренных зерен, – добавила я.

– А какой кишр вы предпочитаете? – спросил он. – Говорят, по пристрастиям многое можно понять о человеке, нэсс.

– Черный, – застенчиво ответила она. – То есть из зерен.

– Неужто? Но, быть может, со специями? Щепотка перца придает кишру невероятную остроту.

– Н-нет, просто черный, возможно, с малой толикой сахара…

– Как необычно для юной девушки! – воскликнул Лисс. – Я полагал, такие особы любят сладость меда, нежный вкус сливок, тонкий аромат иаванского ореха… А вот истинную горечь кишра предпочитают люди постарше, ибо знают – жизнь такова же на вкус, как ничем не приправленный напиток!

– Но за привкусом меда или орехового настоя теряется истинный аромат…

– О да! – сказала я, подняв глаза от рукописи. – Аромат у необжаренных зерен настоящего джаманского кишра непередаваемый. Видите ли, нэсс, чтобы они достигли поистине насыщенного вкуса, их пропускают через желудок алефанта.

– Что?..

– Плоды кишра скармливают алефанту, – повторил Лисс, явно наслаждаясь спектаклем. – Ну, может, слышали: животное такое, очень большое, с хоботом? Ну вот. Пищи ему нужно много, так что несколько тачек кишра он съедает запросто. Ну а потом работники выгребают то, что он… гм… произвел, выбирают и промывают зерна, сушат…

– Именно поэтому джаманский кишр настолько дорог, – добавила я. – Такая работа небезопасна. Помнишь, в позапрошлом году у нас на плантации один бедолага погиб?

– А ему говорили – не стой под хвостом! Еще бы, когда на тебя валится целая телега… м-м-м… удобрения, немудрено шею сломать. Но оно того стоит, – мечтательно произнес Лисс и спросил: – Еще чашечку?

Девушка побледнела и ответила:

– Нет, благодарю.

Ужин доконал ее: я приказала Адите нарядиться еще пышнее и подать национальные кушанья, а это, мягко говоря, на любителя. Бедная гостья смотрела на нас с Лиссом, как на людоедов, хотя, клянусь, мы пользовались столовыми приборами и не рвали мясо зубами!

– Доброй ночи, – сказала она, ретируясь, а мы переглянулись.

– Дурочка, – вынес вердикт Лисс и потянулся. – Если бы я был на ее месте и услышал о джаманской плантации, я бы этого кишра два кувшина выпил, но с места не двинулся. Подумаешь… Методы обработки и похуже бывают!

– Бедняжка слишком впечатлительна для нашей семейки, – кивнула я. – Вычеркни ее из списка и сообщи Тори, что он спасён, хотя бы на этот раз. И пойдем спать, право слово, час уже поздний…

2.

В следующий раз гроза разразилась прекрасным летним вечером, когда я решила немного развеяться. Я как раз прихорашивалась перед большим зеркалом в холле, когда спустился Виаторр и, оглядев меня с головы до ног, холодно спросил:

– И далеко ты собралась в таком виде?

Я снова посмотрела на себя: вид как вид, волосы причесаны по последней моде, в них пристроена бриллиантовая эгретка с пером белой цапли, платье из блестящей серебристой ткани вполне пристойной длины, по колено… с одной стороны: нынче в моде неровный подол с бахромой. Правда, облегает оно меня, словно вторая кожа… нет, перчатка. Нет… Что за избитые сравнения, попеняла я себе, нужно придумать что-нибудь более экзотичное! Скажем, шкурка готовой вот-вот перелинять змеи, которую та может скинуть в любой момент. А сделать это очень легко: вырез позади достигает… скажем, поясницы. Придется накинуть манто, вечером наверняка похолодает…

Увлекшись, я прослушала добрую половину гневной тирады Виаторра, а опомнилась, когда он повторил вопрос:

– Куда ты собралась?

– В театр, – преспокойно ответила я, подкрашивая губы.

Брат прищурился:

– Хм, дай подумать… Сейчас не сезон, это раз. Два – ты уверена, что в театре пристойно появляться в подобном наряде? По-моему, ты забыла надеть нижнее белье!

– Не забыла, – ответила я и лучезарно улыбнулась. – Просто не надела. Ты совсем не следишь за последними веяниями моды! Или твои подруги не следят?

– И все же, что это за театр такой? – не отступал брат, игнорируя мои намеки.

– Народного танца, – подсказал Виалисс, появляясь на лестнице. Судя по всему, он только что проснулся и жаждал снова отправиться на поиски приключений. Ну, как только перекусит.

– Это теперь так называется? – кротко спросил Виаторр.

– Трикс, тебя там к телефону, – сказал старший брат, оставив его вопрос без ответа, и кивнул в сторону гостиной, – говорят, срочно.

– Иду!

Я поспешила наверх, он же сказал Виаторру:

– Не тебя ведь на этот раз увидят в кабаке!

Пока я разговаривала (ничего срочного, как выяснилось, просто возникла небольшая техническая накладка, которую управляющий мог бы разрешить и своими силами), братья тоже поднялись в гостиную.

– Хотя бы полумаску надень, – мрачно сказал Виаторр, когда я повесила трубку.

– Еще не хватало! Чтобы никто не смог оценить моего макияжа? – я взмахнула накладными ресницами-опахалами, проверяя, не осыпаются ли серебристые тени. – Это называется «крылья бабочки», правда, элегантно?

Виаторр закрыл лицо рукой и застонал.

– Ну хорошо, – сказал он наконец. – Надеюсь, ты хотя бы идешь в этот вертеп не одна?

– Меня пригласил один весьма интересный молодой человек, – заверила я, – а на крайний случай у меня в сумочке есть револьвер. Не переживай так, Тори, будто первый раз…

– Я не могу не переживать за родную сестру! – воскликнул брат.

– И за свою репутацию, буде ее узнают на какой-нибудь загородной танцплощадке, – подсказал Виалисс, схватил меня за талию и скомандовал: – Ну-ка, как нынче модно… И… два-три-четыре, два-три-четыре!

Мы вихрем пронеслись два круга по гостиной, лавируя меж мебели, – танцевал старший брат в самом деле отменно, а напевал до такой степени непристойную песенку, что меня разобрал смех.

В финале Виалисс лихо запрокинул меня назад, перегнув в талии, так что перо цапли подмело пол, и закинул мою ногу себе на плечо, благо платье вполне позволяло такой маневр. Не хватало только розы у него в зубах и страстного поцелуя. Хм, интересно, а каково это – целоваться с розой в зубах? Надо попробовать…

– Да ты хороша, старушка! – сделал он мне комплимент, поставив ровно, и хлопнул пониже спины. – Иным юницам такая гибкость и не снилась!

– Я еще не забыла танец змеи, – заверила я, одернув платье, подняла руки и изобразила несколько волнообразных движений, от которых серебристая ткань пошла бликами – в самом деле, как чешуя извивающейся змеи.

– Спасибо, трусики надела, – буркнул Виаторр, оправившись от этого представления. – Хотя что так, что этак… разницы никакой.

– Ты бы мне еще прабабушкины панталоны с рюшами предложил, – сказала я. – И вообще, хватит обсуждать мое нижнее белье, не то я опоздаю к началу представления!

– И часто ты посещаешь подобные… танцы? – не слушая, продолжал брат.

– Случается, – обтекаемо ответила я, забавляясь от души. – Обычно там танцуют все-таки более… гм… пристойно. Это уж Лисс разошелся: с неподготовленными девицами так лучше не поступать, покалечить ведь можно. Или платье по шву лопнет, выйдет конфуз.

– Был у меня такой случай! – обрадовался Виалисс. – Значит, танцую я с одной жгучей красоткой и после одного особенно страстного пируэта чувствую – платье у нее на спине начинает расползаться. Я ее прижимаю к себе все крепче, ну просто потому, что если оно упадет… сами понимаете, а она думает, что я веду себя непристойно и отбивается! Еще и пощечину мне дала… Разумеется, я ее выпустил. А потом…

– Да нет, погоди, у меня смешнее было, – перебила я, но закончить не смогла.

Виаторр тихо зарычал, схватил стул, стоявший возле камина, картинным жестом отломил ему спинку и швырнул в сторону. Потом принялся за ножку, а я взяла блокнот и карандаш – такие лежали по всему дому, поскольку приступ вдохновения мог застичь меня в самом неожиданном месте, – и начала быстро-быстро строчить, то и дело взглядывая на беснующегося брата. Виалисс подскочил, посмотрел мне через плечо и с выражением прочитал (он тоже знал стенографию):

– Литые мускулы взбугрились под черной атласистой кожей на могучих обнаженных руках царя Эгэдэ, когда он единым слитным движением переломил ножку тяжелого кресла из драгоценного дерева, золотистого, как волосы его прекрасной пленницы. «Ты всё равно будешь моей!» – яростно прорычал он, отбросив обломки. Девушка вскрикнула и заслонилась руками, не в силах видеть столь варварское проявление страсти… Гм, Трикс, ты на месте этой девицы сказала бы «спасибо, что не ногу мне сломал»!

Виаторр швырнул останки стула на пол, плюнул и вышел, хлопнув дверью. Мы с Виалиссом переглянулись и захохотали.

– Нет, мне порой кажется, что мы-то с тобой родные, а этого зануду нам подбросили, – сказал он наконец и взглянул на часы. – В самом деле, тебе пора. Если я верно угадал, куда именно ты собралась, представление вот-вот начнется. И манто не забудь!

Я кивнула и выбежала на лестницу, успев услышать, как он зовет:

– Адита, душа моя! Прикажи склеить драматический стул, Тори опять его сломал!

* * *

Заведение, куда пригласил меня Идар нэсс Дирн, решивший, очевидно, шокировать приличную девушку, оказалось из разряда сомнительных, но весьма популярных. Во всяком случае, очередь на входе стояла преогромная, а швейцар впускал исключительно по приглашениям: сегодня давали гала-программу, и от желающих не было отбоя.

Идар заказал столик поближе к сцене, но, к счастью, подальше от оркестра: и без того сложно было разговаривать в таком шуме! Грохотали каблуки по сцене, ревела музыка, аплодировали, кричали и свистели зрители, словом, атмосфера была самой что ни на есть непринужденной.

По правде сказать, я согласилась пойти в этот, с позволения сказать, театр, чтобы набраться новых впечатлений. Не могут же мои персонажи действовать в одних и тех же декорациях? Еще бы пробраться за кулисы, посмотреть, как это всё устроено, какие тут гримерки, костюмерные, прочие подсобные помещения, узнать, где и как работают осветители…

Я увлеклась составлением списка вопросов (полагаю, за определенную мзду управляющий лично проведет для меня экскурсию по своим владениям), поэтому не сразу поняла, чего хочет от меня Идар.

– Простите, в таком шуме я не расслышала, – улыбнулась я, решив, что он хочет подлить мне еще игристого вина.

Первый бокал я удачно разлила, второй выплеснула на пол, когда Идар отвернулся, чтобы подозвать официанта, третий пока держала в руках, чтобы отставить, когда напиток выдохнется и нагреется. Не то чтобы мне не нравились игристые вина, но я привыкла к напиткам намного более высокого класса, это во-первых. Во-вторых, Виаторр не одобрял вождение в нетрезвом виде (а даже с одного бокала игристого может унести так, как не унесет со стакана уоттки без закуски), а в-третьих, мне не хотелось пить в таком месте и в такой компании. Идар не производил впечатления надежного человека, и хоть у меня имелся револьвер, я не желала пускать его в ход. Пристрелю еще, а Виаторру потом мучиться и выдумывать покушение на мою девичью честь и фамильные бриллианты…

Ну а поскольку Идар явно пытался меня напоить, я делала всё, чтобы не позволить ему этого сделать, хотя изображала, будто мне уже очень и очень весело. Смеяться глупым заливистым смехом я умею преотлично (Виалисс сам проверял, достаточно ли пьяно он звучит, и счел подходящим), так что мой кавалер был доволен.

– Не желаете взлетную полоску? – повторил он, интимно наклонившись к самому моему уху и щекоча тонкими усиками.

«Точно, у моего нового персонажа будут усики!» – решила я. Именно такие, ухоженные и аккуратные, элегантные, ни в коем случае не фатоватые и напомаженные, их прикосновение даже приятно… хотя обычно я избегаю интимного общения с усатыми и тем более бородатыми мужчинами – у меня очень нежная кожа.

Идар показал мне маленькую серебряную коробочку, приоткрыл – внутри сверкнуло зеркальце.

– Благодарю, – ответила я таким же интимным шепотом. – У меня своё пристрастие…

Открыв сумочку, я запустила туда руку. Так… расческа, пудреница, револьвер, запасные чулки, револьвер, помада, коробка патронов, флакон духов, носовой платок, револьвер, перочинный нож, еще один платок, игольница, катушка ниток, зажигалка, блокнот, несколько карандашей, револьвер… да что же это такое?! Ах вот он куда завалился…

Я вынула портсигар с бриллиантовым вензелем на крышке и с таинственным видом открыла его (забавно, оба мои брата курили, а отцовский портсигар присвоила я). Идар любопытно заглянул внутрь.

– Желаете испробовать? – таинственным голосом произнесла я, покатав в пальцах маленький коричневый шарик, потом бросила его в рот и замерла с выражением истинного блаженства на лице. – Это из Ифрикии, здесь такого не достать…

– Если позволите, Трикс, – он взял один. Я догадывалась, о чем он думает: примерно в такие шарики дзейлинцы скатывают дурманящую курительную смесь. – И что с этим нужно делать? Проглотить?