Мадагаскарский дневник. В поисках счастья за океанами

© Катрин Лэш, 2018

ISBN 978-5-4493-4835-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Этот дневник я начала писать под впечатлением от книги «Ешь. Молись. Люби.», которую открыла в самолете Конго-Йоханесбург. Меня вдруг осенила мысль, что я, как и героиня книги, совершаю сейчас, возможно, самое значимое путешествие в своей жизни, и, почему бы его не описать?

Да, я снимала видео и фото, но то, что внутри: мысли, описанные на бумаге, бывают важнее готовых образов, которые получаешь, смотря видеоряд. Тем более, что эта книга в большей степени о путешествии внутреннем, путешествии к своим истокам, (и под этим я имею в виду людей и культуру Мадагаскара, к коим я генетически отношусь, но могу с полной уверенностью сказать, что ничего про них не знала до этого путешествия), и о путешествии внутрь своей души.

Все это время я спрашивала у себя: что такое счастье? Как быть счастливой, и почему все, что, казалось бы должно было принести мне счастье, не привело меня к нему, но привело к самой себе и к еще большему количеству вопросов.

Я всегда старалась наладить связь с Богом. И этот дневник пронизан рассуждениями о духовном. Однако, когда я его писала, я еще не понимала, как в религии, в учениях теряю эту связь. Вернее понимала подсознательно, поэтому, наверное, я колебалась, когда те, кто встречался мне на пути, пытались показать мне «своего Бога». И я открыла для себя, как много разных «путей к Богу» имеют люди на нашей планете. Но самое поразительное, это то, что нас всех по-настоящему объединяет.

Сейчас я осознаю то, что каждый из нас – автор и создатель своей судьбы. Читая свой дневник сейчас, я улыбаюсь над теми событиями и ситуациями, которые я неосознанно создавала, и над тем, к чему это все меня привело. Я искала знаки и получала их через людей и события. Все же, был тот переломный момент, когда я взяла свою судьбу в свои руки, и, перешагнув страх, сделала первый и самый важный шаг на пути к авторству собственной жизни.

Я описала свои мысли и ощущения такими, какими они были в тот самый момент, когда я их проживала. Я не преследовала намерения кого-либо скомпрометировать, обличить или осудить, как и убедить читающего в своей правоте. И я очень долго тянула, прежде чем решилась опубликовать эту книгу, именно потому, что много личных не только для меня тем в ней затронуто.

Я благодарю всех людей, которые стали частью моего опыта.

Некоторые имена сознательно изменены.

Приятного прочтения.

Жан-Пьер

Счастливая, вымотанная я вбежала в самолет. Эйфория от того, что у меня получилось, я успела, вытеснила подступившую панику. Мне чуть было не пришлось остаться в Конго. Я нашла свое место, и прежде чем уложить вещи я позвонила маме, а затем и Алексе, выразив весь восторг и облегчение, которое можно себе представить в одной фразе: «я в самолете!!!». Немного испугавшись громкости своего голоса, я окинула взглядом окружающих, и, сделав вывод, что присутствующие не понимают по-русски, со все еще бешено колотящимся сердцем, я откинулась на спинку кресла, и раскрыла книгу. Это была еще только первая страница, причем на английском языке, книги, подаренной бывшим коллегой.

По мере того, как уходило напряжение, я стала замечать, что происходит вокруг. Слева от меня мужчина в белой рубашке с погонами переговаривался с еще несколькими своими «коллегами» в белых рубашках на непонятном языке. Я различала только громкие междометия на нецензурном английском. Еще я заметила, что их речь имеет особый ритм режущий слух, немного замедленный, напоминующий мне стрекотание: острые согласные и твердые гласные…

Когда мы поднялись в воздух, я наконец поверила, что покидаю Конго.

– Чай или кофе, – обратился вежливый стюард южно-африканских авиалиний, похожий на испанского актера.

– Будьте добры вина, а для леди налейте что-нибудь по-крепче, она слишком серьезна – послышался голос моего соседа слева. Я стеснительно улыбнувшись, сказала, что достаточно просто чая, и уткнулась в книгу.

– Интересно? – снова вырвал меня из книжной реальности мой сосед,

– Да, вполне – я повторила ту же быструю стеснительную улыбку и вернулась к чтению.

«Театральный вздох»

– А мне скучно, поговори со мной! – боковым зрением я увидела его лицо прямо около своего.

Так. Это было немного странно, но я решила все же поддержать разговор.

Он говорил по-английски, но с очень резким акцентом. Языком, на котором он говорил с другими белыми людьми в форме, оказался afrikaans – южноафриканский язык, который очень схож с голландским, как объяснил мой новый знакомый.

– Ты говоришь по-французски?

– Да, немного

– Уа-ау, здорово, – протянул он, его речь была настолько замедленно ритмичной, и после каждой фразы он пристально смотрел мне в лицо, разглядывая, как диковинную вещицу, что в пору было испугаться, однако вокруг было достаточно народу, чтобы чувствовать себя относительно спокойно.

– А у меня французское имя, – и снова пауза.

– Какое?

– Жан Пьер¹, – друзья зовут меня J. P. (Джей Пи), но больше меня с Францией ничего не связывает.

– А меня зовут Катрина, приятно познакомиться

– Ты очень хорошо говоришь по-английски, откуда ты?

– Из России

– Не-ет – конечно же Жан Пьер не сразу мне поверил, но услышав что мой папа с Мадагаскара, сказал только – Уа-а-ау, – продолжая меня разглядывать. – Там должно быть очень-очень красиво, ты там уже была?

– Да, была, красиво… – согласилась я,

– Это же просто здорово! – узнав, что я графический дизайнер, Джей Пи выдал еще одно долгое «Уа-ау», затем объяснил, что в ЮАР, откуда он родом, графический дизайн очень ценится, и можно получить хорошую работу с хорошей зарплатой – как будто уговаривая меня на то, о чем мечтает половина российских дизайнеров да и просто молодых людей – эмигрировать в страну, где твою профессию очень дорого оценят, да к тому же ЮАР, вы шутите?

Жан Пьер был пилотом. Только сейчас ему разонравилась его профессия.

Можно довольно быстро стать пилотом, но это очень-очень дорого – объяснял он мне. Так что Джей Пи пришлось учиться 8 лет в летной академии, мечтая о полетах и путешествиях. А на практике быть пилотом ему быстро наскучило.

– Ведь все в чем заключается работа пилота – это «нажатие пары кнопок», все остальное делает за тебя машина, – жаловался он, полет может длиться несколько часов, и твоя главная задача – не уснуть от скуки.

Они с командой работали целых 2 месяца в Конго, которую весь экипаж успел проклясть. C первого дня пребывания в этой стране все пошло не так. Джей Пи и команда были не в восторге от отеля, от еды, и все приборы и вся техника как назло выходила из строя. Но, самое главное, их самолет сломался, что заставило их возвращаться на Родину раньше положенного срока.

На экранах в салоне самолета начали показывать туристическую рекламу ЮАР: Йоханнесбург, Кейптаун, Столовая гора, которую я увидела впервые, и она потрясла мое воображение. Затем, диких зверей: зебр, слонов, пингвинов, находящихся в поразительной близи от человека.

Я начала заочно влюбляться в эту страну.

– Ты похожа на Шакиру!

Это сравнение меня обескуражило на мгновение. Может быть я «Шакира» из-за копны длинных кудрявых каштановых волос? Хотя во многих восточных странах можно услышать на улице «Шакира», как некий комплимент, типа «красотка»…

Джей Пи объяснил, что «они» – белая часть населения ЮАР – не очень любят местное черное население.

– Только не пойми меня неправильно, но ты видела как они живут в трущобах? – спрашивал он про конголезцев. Я горько кивнула, вспоминая пугающую неприглядность трущоб. – И их это устраивает, вот почему мы их не очень любим. Но ты – это совсем другое. Точно, Шакира. – заключил Жан Пьер. И потерял ко мне интерес. В салоне было достаточно его друзей, и они шумно переговаривались на африкаансе.

Я вздохнула с облегчением и принялась читать. Первые абзацы на английском даются нелегко, из-за обилия сложных и непонятных слов быстро теряешь внимание, но вскоре улавливаешь суть, и, независимо от количества незнакомых слов, начинаешь вдруг все понимать и увлекаться.

Но тревожные мысли вернулись новой волной. Это же еще не все: меня ждет 7-часовой полет до ЮАР, 15-тичасовая остановка в Йоханнесбурге, а я и так уже вымоталась. Ах, как жаль, что в Йоханнесбурге нельзя будет покинуть аэропорт, а это значит, что каким-то образом придется ночевать на своих вещах, что я уже когда-то делала в аэропорту ОАЭ, во время 5-ти часового ожидания между рейсами в своей первой поездке на Мадагаскар. Тогда я успела вздремнуть, прогуляться (аэропорт там необычайно огромен и имеет даже зеленую оранжерею с водопадом), посидеть в интернете, и поесть. Получится ли убить время так же в ЮАР? Кроме того, в аэропорту Дубаи есть даже душевые, по-видимому, для мусульман, совершающих намаз, а я бы не отказалась от душа к концу этого дня…

Не успела я, мысленно обратившись к своему Ангелу Хранителю, попросить чтобы эта ситуация как-то разрешилась, как послышался голос пилота, но не моего соседа, а капитана самолета.

– Леди и джентельмены, говорит капитан корабля, – мы входим в зону турбулентности, прошу всех пассажиров пристегнуть ремни безопасности и сохранять спокойствие.

– О не-ет! – раздосадовано вздохнул вернувшийся из хвоста самолета Джей Пи. Прочитав вопрос в моих глазах он заверил меня, что ничего страшного не произойдет, – мы входим в зону турбулентности. Но сейчас мы скорее всего приземлимся и будем пережидать шторм. Джей Пи хотел как можно быстрей попасть домой в Йоханнесбург, где не был уже 2 месяца, но его ждала очередная задержка.

Вскоре голос из динамиков предупредил нас, что мы снижаемся и приземляемся в Ботсване, что оживило Джей Пи.

– Ботсвана – чудеснейшая страна!

– Ты был там?

– Да, там очень, очень красиво, и очень чисто.

– Правда, почему?

– Потому что там существует смертная казнь.

– Что?? – такого объяснения чистоте и порядку я не ожидала,

– Да да, жалко, что у нас нету смертной казни, это многое бы поправило, многое.

* * *

Мы приземлились в Ботсване и я с предвкушением ждала, что нам сейчас позволят выйти из самолета, и я даже через шторм смогу насладиться красотой этой страны. Однако нам не разрешили выйти. Пассажиры из первого класса – все поголовно белые жители ЮАР – начали передвигаться по салону. Я все наблюдала, как эти высокие мужчины покидают свой «первоклассный мир», чтобы пройти в хвост самолета, стараясь ни на кого не смотреть, и затем, как можно скоре вернуться за шторки, отделяющие их от эконом-класса.

К нам пришла молодая симпатичная стюардесса, и, хоть она и была в форме, оказалось, что она была частью экипажа Джей Пи а так же его девушкой. Она расположилась у него на коленях, они болтали и смеялись, и Джей Пи представил ей меня. У нее был безупречный английский и она тоже была в восторге от того, кто я, чем занимаюсь и куда лечу. Она немного рассказала о себе, своем доме в ЮАР, затем хотела меня угостить «самой вкусной едой на земле» чем-то похожим на вяленое мясо в упаковке, как из под чипсов. А когда я озвучила, что я вегетарианка, они вдвоем начали извиняться и казались такими милыми, вежливыми и дружелюбными… Вскоре салон погрузился в сон, свет выключили, и я отложила книгу. Поджав колени и укрывшись пледом я уснула на своем сидении.

Я проснулась от того, что Джей Пи тычет меня карандашом в плечо. Ему вновь было скучно. И мы решили сыграть в крестики-нолики. Поразительно, как такая простая игра из детства может связать двух людей с разных концов света. Затем еще в какую-то игру, где нужно линией «закрывать» тетрадные клеточки, которой меня научил Джей Пи. И вскоре настало время долгожданного вылета в Йоханнесбург. Когда мы снижались над горящим огнями ночным городом, Джей Пи показал мне из окна свой дом. А затем мы простились навсегда, а меня встретил аэропорт этой удивительной страны.

На прощание Джей Пи посоветовал мне непременно поесть в MUG&BEAN, – это место, где они всем экипажем проводят время в перерыве между рейсами, а так же, там есть много вегетарианских угощений. Что-то такое приятное осталось после этих нескольких часов проведенных с Джей Пи и его девушкой, – они как будто стали мне на мгновение невероятно близки как семья, успокоив мою внутреннюю бурю переживаний.

Аэропорт был погружен в тишину и полумрак. Из прибывших – только один наш рейс. Отстояв очередь, я была отправлена в отдел транзита, блуждая в огромных сумрачных коридорах аэропорта, я вышла на единственного сонного пограничника, который очень обрадовался, увидев меня. Было заметно сразу, что практически весь персонал в аэропорту был темнокожий. Сразу после меня, границу прошел невысокий симпатичный парень азиат. Он, в отличии от меня, был в отчаянии, пытаясь что-то выяснить у сотрудников аэропорта. Сонный пограничник спросил меня:

– Вы собираетесь останавливаться на ночь в отеле аэропорта?

– В отеле аэропорта? – переспросила я, – это же звучит просто здорово: на территории есть свой отель, а значит у меня есть шанс поспать не на металических сиденьях зала ожидания а на настоящей кровати!

ЮАР. Йоханнесбург.

Кровать в отеле аэропорта оказалось не так-то просто получить. Портье на ресепшн отеля сообщил, что одна ночь в отеле стоит 50 юарских долларов, и я не успела разобраться в курсе местных валют, но подозревала, что это не мало.

Что-то мне подсказывало, что расстраиваться рано, однако, я решила первым делом поесть. Я нашла Mug&Bean, о котором говорил мне Джей Пи, и примостилась у большого панорамного окна на черном кожаном диване. В меню, которое мне принесли, я с приятным удивлением нашла вегетарианское блюдо. Это была тыква запеченная с шампиньонами в соусе, посыпанная сухариками и обильная порция картошки фри. Но прежде чем мне принесли это роскошество, я заметила парня, заходящего в ресторан, это был тот симпатичный азиат, который очень расстраивался по поводу того, что наш самолет задержался. По всей видимости, он пропустил свой следующий рейс. Парень сел за столик неподалеку от меня. Я ему улыбнулась. Он улыбнулся в ответ. И вскоре пересел за мой столик и мы разговорились. Его звали Каун. Каун сказал, что он из страны, о которой я никогда не слышала. Я в это не поверила, но когда он озвучил название – Мьянмар, – я к своему стыду признала, что действительно не слышала раньше о такой. Он работал на корабле и сейчас возвращался из многомесячного плавания домой к жене. Английский язык он выучил на корабле, говорил при этом идеально, хоть и ни раз извинялся за свой акцент.

Каун сказал, что Мьянмар – бедная, но очень красивая страна. И да, он пропустил свой рейс, потому что его путь домой состоял из еще большего количества пересадок, чем мой. И теперь ему придется ждать следующий рейс до Дубаи, который будет через сутки. Я свой рейс не пропускала, однако мое ожидание из-за этой задержки в Ботсване не сильно сократилось, мне все равно придется ночевать в аэропорту. Я поделилась тем, что лечу из Конго. Каун сказал:

– Мне приходилось работать в Конго. Одно я не понимаю в африканских странах: почему все так медленно? Если в моей стране человек работает в сфере услуг, то он старается сделать все как можно быстрее…

Я ничего не ответила. Это, полагаю, и различает Африку и Азию. А может быть, бывшее колониальное прошлое морально мешает африканцам быть у кого-то в услугах.

Я сообщила Кауну, что в аэропорту есть отель.

– Да, я собираюсь там остановиться. Покажешь мне, где он?

– Конечно, только ночь там стоит 50 местных баксов!

– О, это не проблема, они обязаны предоставить мне ночлег бесплатно, потому что я пропустил свой рейс.

Тут у меня зародилась идея. Мы ведь с одного рейса, была ни была, а можно попробовать.

Когда мы закончили есть, мой новый знакомый любезно расплатился за меня, не знаю даже, чем это было обусловлено, видимо, в честь знакомства, однако именно сейчас это было приятно и кстати как никогда.

Когда мы зашли в лобби отеля, там уже набралось немало людей, среди которых темнокожие Мама с дочкой, которые, как оказалось, как и я летели из Конго. Я наблюдала как они тщетно пытаются объясниться на французском, но в этой части Африки, к сожалению для них, основной язык – английский. Поэтому они выглядели раздосадованными и беспомощными. Я начала говорить с ними по-французски:

– Вы не говорите по-английски?

– Анна! Вот девушка говорит по-французски! Наконец-то, – воскликнула Мама.

И они «набросились» на меня. Они летели на каникулы в Нью Йорк, на шоппинг, как они пояснили, и так же, как и все в этом лобби пропустили свой рейс из-за нашей остановки в Ботсване. Конечно, эти женщины привыкли к совершенно другому отношению к себе в своей стране, а здесь были для всех просто темнокожими женщинами безо всяких привилегий, и на них до меня никто не обращал внимания. Мы еще немного узнали друг о друге, затем я подвела их к ресепшн и объяснила ситуацию портье. В это время мой друг из Мьянмара уже показал свой посадочный талон, который свидетельствовал о том, что мы должны были приземлиться сегодня в восемь. Я последовала его примеру, сказав, что я вместе со всеми с рейса N. Мне даже не пришлось врать, что я пропустила свой следующий рейс, и меня так же, как и моих новых знакомых разместили безо всяких вопросов. Я была крайне рада, но еще больше я была рада, когда увидела свою комнату. Там были все удобства: долгожданный душ и такая красивая отделка в роскошном африканском стиле. В номере даже был WI FI.

Это были, возможно, последние удобства по стандартам западного мира, которыми я воспользуюсь в ближайшие несколько месяцев.

Наутро я отправилась завтракать в MUG&BEAN. Милая официантка принесла мне «идеальный завтрак»: зерновые хлопья, свежие фрукты и мед. Зал наполнял приятный утренний солнечный свет. Я сидела напротив входа в кафе и наблюдала как белые южно-африканцы заходят в кафе, игнорируя приветствия персонала, еще один показательный момент, который отрезвлял, после всех этих потрясающих живописных картин, представляющих ЮАР лучшим местом на земле.

В автобусе, который вез нас до самолета, все выглядели супер-деловыми и важными. Я пыталась вслушиваться в диалоги молодых людей вокруг себя. Они говорили о карьере.

Еще одной приятной неожиданностью стал бизнес-класс в маленьком самолете, где эконом-класс просто отсутствовал. Это был мой первый в жизни полет бизнес-классом, а это означало, что меня ждал королевский обед!

10 октября 2013

Мадагаскар наконец-то!

Дом моей двоюродной сестры, в который я зашла около восьми вечера – почти ночью по местным меркам, ведь темнеет здесь рано, в 6 вечера. В темноте видны только сверкающие улыбки членов этой семьи, мама Сиси со свечкой улыбается и смеется все время – это ее обычное состояние, она всегда улыбается и смеется, даже когда говорит о грустных вещах, Селин – молодая хрупкая домработница которая каждый раз при виде меня улыбается так широко и заразительно, хоть и не знает французского языка – единственного канала коммуникации с людьми, существующего здесь для меня.

В моей голове крутится столько мелодий.

В этом месяце я сменила 7 самолетов и 7 разных стран мира.

Почему Мадагаскар? Эта отдаленная страна, кусочек самобытной цивилизации в индийском океане со своей культурой, менталитетом и своим темпом жизни, который они зовут «mora – mora». Я говорю «они», и все же Мадагаскар и мой дом тоже, но лишь отчасти. Мой отец отсюда родом. Как и множество других студентов, приезжавших когда-то в СССР по программе культурного обмена, он получил там образование, познакомился с моей мамой, и они поженились. Однако события, связанные с распадом СССР навсегда их разлучили.

И так, я не знала своего отца, но была уверена все детство, что стоит мне только вырасти и мы обязательно встретимся. С этой верой я дожила до 18 лет, пока однажды не получила письмо, которое пересекло океаны, моря и страны, и которое я так долго ждала.

Письмо начиналось так:

Антананариву 15 января 2008

М-м Светлана Г.

С Новым Годом и с Днем Рождения Клэрэту.

Когда я родилась, отец назвал меня Клэрет. Это имя он выдумал сам, так как по французски claire – [Клэр] – это свет, а мою маму зовут Светлана, то Клэрет дословно могло бы быть переведено как «Светик», «Кусочек света»,

Отец писал о том, что никогда не забывал о нас, и что жизнь была не проста. Теперь он не знает живы мы или нет, но решил попытать счастья и написать.

Словами не описать, как была счастлива, 18-ти летняя девочка, мечта которой исполнилась. Я конечно же написала ответ, в письмах мы обменялись и адресами электронной почты, ведь доставка бумажного письма занимала больше месяца. Однако бумажные письма все равно продолжали приходить примерно раз в полгода.

Через какое-то время у меня появились первые серьезные отношения с молодым человеком, которого я с гордостью представила папе в очередном письме.

Внезапно письма прервались, я ждала.

Моя жизнь продолжалась, развивалась, но надежда встретиться с папой не покидала меня, вернее сказать, это была не надежда, а твердая вера в то, что мы встретимся, чем я поделилась с моим бойфрендом.

Первый раз я побывала на Мадагаскаре в возрасте 22 лет, полтора года назад, но чувствую, как-будто прошло гораздо больше. В это же время оказываясь, в знакомых местах чувствую, как-будто была только вчера, настолько все уже знакомо в Таматав. И все же для меня теперь это совершенно другой город.

Тогда, полтора года назад мы ехали в неизвестность, я и мой бывший молодой человек. Все что мы знали о Мадагаскаре ограничивалось познаниями из Википедии и мультфильмом Мадагаскар. Если бы я начала тогда описывать свой опыт в дневнике, он был бы наполнен эйфорией и радужными красками и, конечно же, приключениями в поисках отца.

Расскажу немного о том, как это было.

Мы прибыли в аэропорт Мадагаскара, и мой молодой человек, спасибо ему, взял на себя организацию нашего пребывания: он до этого уже жил в африканской стране, мог мало мальски объясниться по-французски, и так мы взяли такси, которое отвезло нас в отель в центр города. На тот момент, когда связь с папой прервалась, у меня не осталось ничего кроме письма и его фотографии. Адрес на конверте гласил:

«Complexe Scolaire Ampefiloha²»

В первый же час после заселения в отель мы пошли на поиски Комплекс Сколэр Ампефилоха и, по счастливой случайности, это место находилось в нескольких шагах от нашего отеля, в самом сердце шумного пыльного города Антананариву. По направлению потоков мальчиков и девочек в школьной форме, которые точно знали, как переходить эту дорогу без светофора и с бешеным движением, мы определили, где вход в комплекс, за воротами которого было множество различных учебных заведений, и, увидев будку охраны неподалеку, мы отправились к ней.

И практически сразу мы были отправлены обратно добродушными охранниками, пояснившими: «сегодня пятница, 5 вечера, все занятия закончились, а преподаватели разъехались, вам стоит подойти в понедельник.»

И так нам предстояло провести уикенд на одном из самых загадочных островов в мире.

Мы отправились исследовать город, начиная с озера в форме сердца, окруженного деревьями, покрытыми сиреневыми цветами, с золотым монументом посреди озера в память о погибших во 2 мировой войне.

На следующий день таксист отвез нас в Palais de la Reine – Дворец Королевы.

Затем был парк Тсимбозаза, где благодаря находчивым работникам парка, мы покормили лемуров с рук.

В понедельник с утра мы вернулись в Комплекс Сколэр к тому с чего начали. Охранники в своем домике завидели нас издалека:

– Ааа, месье Ракуту Арисон, знакомое имя, он точно работает тут! – сказал один из охранников. Они вежливо попросили нас присесть и подождать пока они найдут месье Жан Луи Ракуту Арисона. После примерно 40 минут волнительного ожидания он появился. Он был коренастый, среднего роста, с добрыми глазами, около 50-ти лет… Пока он приближался, я, осматривая его, пыталась понять, похожа я на него или нет.

Несколькими минутами позже все прояснилось. Это не был мой отец. Этого мужчину звали Жан Луи Ракуту Арисон – так же как и моего отца, он работал в КСА, и у него никогда не было дочери, но он был столь взволнован новостью, что решил явиться лично, чтобы прояснить ситуацию. Мы вежливо поблагодарили и продолжили поиски. К нашему удивлению КСА состоял из огромного количества корпусов. И даже обходя несколько зданий за раз, за один день опросить всех было нереально. Тогда идея вернуться с фотографией отца посетила нас, (да, я вспомнила, про портрет на синем фоне, который покоился где-то в архиве электронных писем). Усмехаясь над случаем и над тем, как мы сразу не додумались распечатать фотографию мы отправились в интернет-кафе.

На следующий день мы возобновили поиски, двигаясь от одного здания комплекса к другому. Так как единой базы всех преподавателей по всему КСА не было, приходилось искать дирекцию каждого заведения. В третьем здании нас встретил живой энергичный мужчина средних лет, который, выслушал нас в своем директорском кабинете. Сидя за своим столом, держа фотографию моего отца в длинных пальцах, он пристально вглядывался в нее с минуту. Затем со словами: «Нет, мне не знаком этот человек», вернул мне карточку.

– Может быть он работал здесь когда-то и его можно проверить по базе? – взмолилась я,

– У нас нет какой-либо единой базы, разве что в архиве… Дайте-ка мне еще раз фото, – нетерпеливо поманил он пальцами снимок, затем поднялся, оторвавшись от дел, и быстрым шагом направился в архив, приговаривая по дороге, что, то что мы затеяли практически невозможно.

В архиве сидела женщина, которая по счастливой случайности не только вспомнила моего отца, но и знала его настоящее место работы.

– Прошло уже больше полугода как он не работает тут, но вам очень повезло, я знаю где он сейчас, – она написала адрес на бумаге.

Директор, еще больше оживившись, стал объяснять нам как доехать до этого места.

– Только поторопитесь! – говорил он, – И тогда вы сможете застать его еще сегодня.

Однако по пути мы сделали остановку в школьной столовой, поразившись выбором и дешевизной. Доедавшие свои картофельные котлеты, мы были застигнуты врасплох директором.

– Вы еще здесь? Скорее на поиски отца! Поторопитесь пока еще не стало поздно.

* * *

После полудня такси привезло нас в место, похожее на военную базу. На пропускном пункте нас встретили молодые парни в военной форме, они казались радостными и даже веселыми, при этом строгими по всем правилам. Услышав, что я ищу отца, они взяли наши документы, и, оставив их у себя, выписали нам пропуски.

Мы ступили на пустынную территорию и, завидев единственного человека, в белоснежном костюме стоящего под палящими лучами солнца и говорившего по телефону, устремились к нему с фотокарточкой отца.

– Скажите, знаете ли вы этого человека? – мужчина наморщился, внимательно разглядывая карточку и нас. Он спросил:

– Кто вы и для чего вам этот человек?

Я все объяснила, и он, не прекращая говорить по телефону направился куда-то, поманив нас за собой. Несколько минут он продолжал говорить по телефону на ступеньках здания. Молчаливое ожидание под солнцем. Из того что он говорил не было понятно ни слова – он говорил на малагасийском, пока он не начал смеяться, и я интуитивно поняла, что он говорит обо мне. Мы ждали. Наконец он закончил и поведал нам, что говорил все это время с моим отцом, и он только что уехал отсюда, направившись домой. Мужчина в белом был его коллегой. Он сначала не поверил, что я говорю правду, поэтому он стал задавать папе наводящие вопросы, чем необычайно его взволновал. Теперь оставалось только дождаться его возвращения в 16 часов…

Неужели наши поиски были завершены? – Практически… Выйдя за ворота, перекусив свежим ломтиками ананаса с блюда уличной торговки окруженной ворохом мух, мы окинули взором местность.

* * *

Встреча была странной. Я не особо представляла, как себя вести, очевидно, и папа тоже. Он поприветствовал меня и моего бойфренда рукопожатием и двойным поцелуем в щеку – по-французски. Затем пригласил нас занять столик в зале кафетерия. Угостив нас лимонадом, он начал рассказ. Он говорил по-русски неплохо, но понять его было непросто. Что я уловила, – это то, что после распада СССР и его возвращения на Родину были не самые легкие для него времена: не было ни денег ни работы и в последующие 10 лет умерли все его родственники, начиная с родителей и заканчивая братьями и сестрами. У моего отца было много племянников и племянниц, которые остались сиротами, и он заменил им отца. Впрочем, последнее я узнала уже не от него, а от своей двоюродной сестры – Камилы.

* * *

Камила встретила нас в 4 утра в Таматав на автобусном вокзале. Я даже не понимала где мы, потому что автобус просто приехал куда-то в полной темноте, погасил все огни, а водитель лег на руль и моментально уснул. Папа отправил нас в Таматав – самую западную точку Мадагаскара, – не только потому, что у него совершенно не было времени, чтобы проводить с нами в Антананариву, но еще и для того, чтобы я познакомилась со своими родственниками, которых у меня оказалось премного! Самыми главными людьми, которые «взяли меня в оборот», чтобы помочь устроиться в хороший отель у моря, – да, в Таматав было море и необычайные пляжи, в отличии от столицы, которая находится в середине острова, за 1000 км. от океана, – но и для культурно-развлекательной программы, были мои двоюродные сестры, Камила и Сиси. Старше меня примерно на 5 лет, они были детьми брата моего отца – то есть моими кузинами, только матери у них разные. Камила и Сиси представили меня всем многочисленным братьям и сестрам, а так же моей племяшке – 11-тилетней Мишеле, которая тут же назвала меня своей старшей сестрой и навсегда полюбила.

У Сиси был бар, в котором мы весело проводили каждый вечер, мне было торжественно позволено петь караоке и танцевать, пока сестры развлекали немногочисленных клиентов.

Мы так же съездили на дикие пляжи с собственным шофером Сиси, гуляли, а в конце этих незабываемых двух недель Сиси закрыла бар, чтобы мы устроили там прощальный вечер.

* * *

За этот год с небольшим, что прошел со дня моего отъезда многое для меня изменилось, как внешне так и внутренне. Я впервые почувствовала, что детство закончилось для меня раз и навсегда, я смотрю на вещи как взрослая, мой ум безвозвратно взрослый…

В дороге я обычно слушаю музыку на айпаде, но по дороге в Туамасину в такси-брусе всегда включают множество малагасийских мелодий, которые после ночи смешались в моей голове с музыкой которую я знаю, и теперь взрывают мой мозг ремиксами. Я зареклась себе, что больше никогда в жизни, если у меня будет выбор конечно, не поеду на такси-брусе, так как, вспоминая то время, полтора года назад, я больше всего запомнила многочасовое ожидание на вокзале… С которого ежедневно мини-автобусы такси-бурсы доставляют большое количество людей в разные части острова.