Роса пустыни 3. Ваикра. Комментарии к недельным главам Торы

© Исраэль Дацковский, 2021

ISBN 978-5-0055-4615-9 (т. 3)

ISBN 978-5-0055-3512-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

3. Ваикра

3.1. Недельная глава «Ваикра»

Вопрос жертвоприношений, их правил, причин приношения и порядок самих жертвоприношений подробно рассмотрен в литературе, и не нам добавлять к этой огромной и важной, подробно разработанной теме. Мы только попробуем выделить некоторые интересные моменты из текста Письменной Торы.

3.1.1

На стих 1:3, на слова стиха: «… по воле своей…» РАШИ, опираясь на Сифра, дает странный комментарий: «Учит, что они (еврейский суд, бейт дин) принуждают его (принести жертву обещанную). Быть может, (принуждают сделать это) против его воли? Поэтому сказано: „… по воле своей…“ Как (это понимать)? Принуждают его, пока не скажет: „Я желаю“». Странность комментария мы усматриваем в том, что добрая воля приносящего жертву должна быть проявлена перед Тв-рцом, читающим мысли и желания, а слова, сказанные под нажимом, доброй волей перед Тв-рцом считаться никак не могут. Значит, нужно было гораздо более сложной работой привести человека к истинному, а не формально провозглашенному желанию принести данную жертву.

3.1.2

Тора в отношении жертвы «хата́т» (за грех) выделяет четыре уровня провинившихся:

1. Первосвященник (священнослужитель помазанный) – стих 4:3. Жертва – бычок. Исповедуется сам согрешивший (первосвященник). Он же вносит кровь в здание Мишкана (в первое из двух помещений здания, в помещение «ко́деш» – стихи 4:5—7). Обычно часть жертвы «хата́т» должны есть коэны. Но в данном случае стихи 4:11—12 повелевают вынести почти всего бычка (кроме того, что воскуряется на внешнем жертвеннике всесожжений) за пределы стана и там сжечь.

Известно, что «служитель помазанный» – это первосвященник. Рассмотрим, как Тора на это указывает. Стих 30:20 недельной главы «Ки Тиса» книги Шмот вроде бы уравнивает в смысле помазания Аарона (первосвященника) и его сыновей (простых коэнов): «И Аарона, и сынов его помажь и освяти их на священнослужение Мне». Вроде бы о том же говорит стих 6:13 недельной главы «Цав»: «Вот жертва Аарона и сынов его, которую они должны приносить Г-споду в день своего помазания…». Но уже в этом эпизоде проявляется иное. В продолжение того же стиха 6:13 указано на жертву постоянную, а стих 6:15 уже указывает: «И священник, помазанный на место его [Аарона или следующего за ним иного первосвященника] из сынов его, должен совершать сие; это постановление навеки». Отсюда возможны выводы о наследственной передаче поста первосвященника («из сынов его»), хотя можно прочитать это место стиха как «один из коэнов, сынов Аарона», и еще возможно сохранить мысль о том, что и простые коэны помазываются, а новый первосвященник при вступлении в должность помазывается второй раз. Стихи 7:35—36 недельной главы «Цав» опять дважды уравнивают Аарона и его сыновей в смысле помазания в день вступления в священнослужение. А вот при более подробном описании вступления коэнов в священнослужение Тора уже явно различает Аарона (веля его помазать в стихе 8:12 недельной главы «Цав») и опуская указание о помазании при посвящении в священнослужение сыновей Аарона (стих 8:13 недельной главы «Цав»). Окончательная точка в этом обсуждении ставится в стихах 21:10 недельной главы «Эмор»: «Священник же высший из братьев своих, на голову которого возлит елей помазания и которого уполномочили облачаться в одежды те…» и 21:12: «… ибо венчание елеем помазания Б-га его на нем».

2. Община (стих 4:13). Жертва – бычок. Исповедуются старейшины народа (не указано, сколько и в каком ранге). Кровь вносит в помещение «кодеш» Мишкана сам первосвященник (стих 4:16). Стих 4:20 указывает поступить с остатками (бо́льшей частью) жертвенного бычка так же, как и в случае греха самого первосвященника, – вынести почти всего бычка (кроме того, что воскуряется на внешнем жертвеннике всесожжений) за пределы стана и там сжечь.

3. Князь (стих 4:22). В пустыне под это определение подходили главы колен, в дальнейшем до назначения царя – никто, так как роль глав колен в эпоху судей резко снизилась, очередной судья, хотя и был фактическим главой народа, официально эту должность не занимал, а глава Санhедрина, как и весь Санhедрин, ни разу не упомянуты в книге Судей, а потому вряд ли пользовались большим авторитетом, были чем-то похожим на замкнутую группу при временном Храме (как и служившие во временном Храме коэны во главе с периодически меняющимися первосвященниками), не сильно влиявшую на положение в народе. Жертва – козел. Исповедуется сам согрешивший. Важно указать, что часть действий по принесению жертвы написана в единственном числе, что может быть прочитано как действие самого приносящего жертву, а часть действий явно предписано производить коэну. Однако на практике все действия по зарезанию жертвы и все последующие действия жертвоприношения выполняла пара коэнов, так как для каждого действия, кроме необходимых познаний, требовался еще и опыт, навык. Познания могли быть у многих, а опыт – только у тех, кто эти действия выполняет ежедневно. И даже у опытных коэнов бывалиошибки и неудачи в принесении жертв, например посторонние мысли (иврит: пигу́ль) во время принесения жертвы, что делало жертву негодной в глазах Тв-рца, но выявить это можно было только заявлением самого коэна. Жертву первосвященника, скорее всего, зарезал сам первосвященник, а кровь жертвы собирал простой коэн.

4. Все остальные (включая руководителей семейств, судей, простых коэнов и всех остальных). Тора всех их называет «народ земли» (иврит: ам hаа́рец) – стих 4:27. В этом нет пренебрежения – уж очень много мудрецов, не занимающих высшие посты, попали в этот список. Лишь во времена Талмуда название «ам hаарец» приобрело неуважительную коннотацию, обозначая недостаточно грамотного (в законах Торы) человека, причем в разные эпохи уровень «ам hаарец» сильно разнился – от полного знания Мишны и Талмуда при неполном умении выводить из этой информации практические законы (Алаху) до полной неграмотности. Только в последние века аналогом этого названия стало понятие «неграмотный простолюдин». Жертва – коза (4:28, 5:6), иногда – овца (5:6). Исповедуется сам согрешивший.

Кровь жертвы первых двух уровней вносится в помещение Храма и возлагается на роги Золотого жертвенника. Кровь жертвы остальных уровней возлагается на роги жертвенника всесожжений (внешнего жертвенника). Жертва «хата́т» приносится только за неумышленные прегрешения (иврит: шоге́г). Сознательное нарушение (иврит: мэзи́д) не может быть искуплено жертвой.

3.1.3

Стих 5:1 к греху относит недоносительство, но недоносительство не о любом грехе соседа, а лишь если «… слышал голос заклятия, и был свидетелем, или видел, или знал и не сообщил». Если в норме жертва «хата́т» приносится за грех, не осознаваемый грешащим в момент самого действия и осознанный лишь потом, то требование стиха 5:1 гораздо более жесткое, фактически требующее доносительства.

3.1.4

В стихах 5:21, 22 Тора ставит сложнейшую задачу перед евреями: признавать свою вину в заявленной лжи – найти в себе силы признать, что солгал, включая ложную клятву (клятва – это то, что декларируется перед судом и Тв-рцом!). Жертвой в этом случае становится баран.

3.1.5

Стих 1:7 «И возложат сыны Аарона, священника, огонь на жертвенник…». РАШИ комментирует (опираясь на Сифра и трактат Вавилонского Талмуда «Йома» 21б): «Несмотря на то, что огонь (на жертвенник) спускается с небес, заповедано приносить (также) от обычного (земного)». Здесь имеется мощное указание на постоянную и всеобщую необходимость человеческого участия, старания (иврит: иштадлю́т), даже если в деле присутствует прямое участие Тв-рца, не соизмеримое по силе и возможностям с минимальной и вроде бы не очень нужной человеческой добавкой.

Мальбим несколько иначе читает этот стих. Комментарий Сончино (на этот стих) указывает, что «Мальбим считает, что здесь Тора говорит о периоде странствий по пустыне, когда всякий раз, совершая новый переход, огонь жертвенника несли отдельно и возвращали на жертвенник на очередной стоянке». То есть Мальбим признает, что Небесный огонь мог быть взят с жертвенника, например, на факел, затем на новой стоянке возвращен на жертвенник и оставался при этом Небесным огнем.

3.1.6

Тот же стих 1:7: «И возложат сыны Аарона, священника, огонь на жертвенник…». В комментарии на недельную главу «Шмини» книги Ваикра мы разбирали земное, «физическое» происхождение Небесного огня. Сейчас перед нами стоит вопрос о переносе огня при переходах между стоянками. Так как огонь, зажженный Тв-рцом (даже при использовании Им законов природы, которые Он же Сам и установил и старается не нарушать, используя в качестве главного инструмента управления Его миром стечение обстоятельств (иврит: циру́ф микри́м)), приобретает аспект святости, то легко предположить, что огонь с жертвенника переносился факелом до другой стоянки, на которой от этого факела зажигался огонь на вновь установленном жертвеннике. Но этим мы начинаем признавать огонь отдельным видом материи, которую можно хранить, переносить, размножать на горючих материалах и тому подобное. Но тогда мы неожиданно для себя находим самих себя в зоне представлений великого греческого философа-материалиста Аристотеля (384—322 до новой эры), который воспользовался построением другого греческого философа и врача Эмпедокла (490—430 до новой эры), постулировавшего существование четырех видов материи (огонь, воздух, вода, земля) и заявившего, что все сущее состоит из сочетаний этих четырех видов материи, а превращение одной материальной сущности в другую происходит отнятием части какого-то вида материи (из этих четырех) и добавлением части другого вида материи.

В курсе уроков по радио РЭКА «Анатомия человеческой души» в 2013 году рав Ашер Кушнир постулировал, что душа состоит из четырех сущностей, которые условно можно назвать аристотелевскими названиями (огонь, воздух, вода, земля), и подробно объяснял смысл каждой сущности. При этом он ссылался не на Эмпедокла, не на Аристотеля, а на принявшего от Аристотеля эту структуру РАМБАМа (1135—1204).

Отметим, что народы мира, зажигая олимпийский огонь на горе Олимп в Греции (эта гора, по греческим представлениям, – местожительство всего сонма греческих языческих богов) от солнца при помощи лупы, дальше проносят его на факелах по всему миру, явно связывая «материю» переносимого огня со «святостью» его предшественника, зажженного на горе Олимп, считая, что это тот же самый огонь. Кстати, святость этого огня не сохраняется надолго и этот их огонь гасится на церемонии закрытия очередной Олимпиады и для следующей Олимпиады вновь зажигается на горе Олимп. Подобным же образом размножается христианский «благодатный» огонь, «спускающийся» незадолго до их Пасхи в церкви Гроба Г-сподня в Иерусалиме (причем он разносится по всем христианским общинам, но не сохраняется ими на долгий срок).

Однако иного способа сохранения Небесного огня, одноразово спустившегося на жертвенник, кроме переноса его на факеле и вновь зажигания на жертвеннике, нам неизвестно. Отметим также, что при горении огня на жертвеннике не было резервного факела с этим священным огнем (или нам о нем неизвестно) на случай каких-либо проблем с основным огнем на жертвеннике.

3.1.7

Тема суда и правосудия является одной из центральных как в Пятикнижии, так и в последующих книгах ТАНАХа. Мы ни в какой степени не беремся хоть сколько-нибудь раскрыть эту безбрежную тему, которой посвящена огромная библиотека еврейских текстов начиная с Мишны и обеих Гемарот (Вавилонской и Иерусалимской), отнюдь не только в трактатах «Санhедрин». Наша задача – только поставить некоторые вопросы, пригласить к обдумыванию ситуации и ее возможного развития в будущем.

После крушения древнего Израильского государства и начала рассеяния и до восстановления государства Израиля в 1948 году еврейская юриспруденция и судебная практика были крайне ограниченными и касались только весьма небольшого круга вопросов гражданского судопроизводства, осуществляемого в религиозных общинах, в частности установления личного статуса (подтверждение еврейства, разрешение на брит милу и на свадьбы, вопросы разводов, установление статуса агуны́ – замужней женщины при пропавшем муже). Да и после восстановления государства религиозное судопроизводство осуществляется практически только в этих же сферах юриспруденции, а в имущественных спорах еврейский религиозный суд имеет статус арбитражного или третейского суда и требует добровольного согласия сторон на принятие решения суда без возможности суда контролировать исполнение приговора или применять принуждение для такого исполнения. Все остальное судопроизводство в современном Израиле – светское, опирающееся на некоторую компилятивную форму западных судебных систем и практически не имеющее ничего общего с еврейским судопроизводством. Да и в этой форме исследовательская функция суда крайне слаба и ограниченна – большинство уголовных дел решается соглашением сторон при затруднении прокуратуры серьезно и однозначно доказать обвинение. Однако нет сомнения в том, что настоящее еврейское судопроизводство должно заменить существующее светское и взять на себя все аспекты как гражданского, так и уголовного судопроизводства.

В этом светском судопроизводстве основным наказанием виновного является заключение в тюрьму, полностью доказавшее свою несостоятельность как в качестве средства предотвращения рецидивов преступлений, так и в качестве инструмента исправления и воспитания. Большинство преступников выходят из тюрьмы более квалифицированными преступниками, а «оступившиеся» зачастую выходят из тюрьмы не столько исправленными, сколько сломленными, потерявшими многие важнейшие свойства личности, без которых крайне тяжело адекватно функционировать в обществе и продвигаться в жизни. При этом из жизни осужденных выбрасываются существенные периоды их жизни, что общество и считает ведущей частью наказания.

Кроме этого, существующая система юриспруденции доказала свою полную несостоятельность в области организованной преступности, когда руководители и организаторы систем организованной преступности самостоятельно действительно не выполняют никаких преступных действий, а сами преступные действия выполняют только низовые члены банд («шестерки»), которых руководителям не жалко, или иные люди, успешно зашантажированные членами преступных группировок и вынужденные выполнять необходимые преступникам действия или закрывать глаза на преступные деяния других людей. Поэтому мозг и мотор организованной мафиозной группировки почти всегда оказывается неподсудным. О слиянии мафии и полиции (в первую очередь следственных подразделений полиции), мафии и властных структур (общегосударственных, муниципальных, включая судебные), об излишне тесных (незаконных) связях прокуратуры с судебной системой мы скромно умолчим.

Но и еврейская система юриспруденции была крайне ограниченной в средствах наказания и исправления, больше ориентируясь на гражданское судопроизводство и не имея никаких возможностей профилактики и предотвращения (недопущения) преступлений (это не синонимы, а совершенно разные слои усилий по уменьшению преступности в обществе. Профилактика имеет своей целью предотвратить возникновение желания совершить преступление, и это является функцией воспитательной системы общества, а предотвращение – это недопущение, лишение потенциального преступника возможности совершить преступления при уже созревшем или аффективно возникшем желании совершить это преступление. И мировой практикой доказано, что строгость наказания за совершенное преступление очень мало влияет на уровень криминогенной атмосферы в обществе, а лозунг о неотвратимости наказания за совершенное преступление остался только красивым лозунгом).

Во-первых, древняя еврейская система судопроизводства опиралась в первую очередь на допрос тяжущихся сторон и свидетелей и на рассмотрение представленных сторонами документов.

Заметим, что и христианское судопроизводство до XII века их летоисчисления опиралась на клятвы и только в относительно позднем Средневековье перешла к рассмотрению улик и доказательств. Следующим этапом дознания или «дознания» стали массово организованные пытки Святой инквизиции (применение пыток для дознания известно с весьма ранних времен). Под пытками (новояз: ограниченное физическое воздействие), часто калечащими человека, человек мог признать что угодно, в чем были заинтересованы следователи, – или умереть. Далее методы дознания перешли на уровень применения психоактивных веществ, расслабляющих волю человека и его способность скрывать информацию, так называемых «сывороток правды». Впервые подобный эффект описал в 1913 году американский акушер Роберт Хаус (Robert House). По его свидетельству, роженицы, находившиеся под действием популярного тогда в таких случаях анестетика скополамина, нередко «автоматически» сообщали окружающим самую различную информацию. Следующими веществами, известными под названием «сыворотка правды», были амитал-натрий (или амитал натрия), пентотал-натрий и другие дериваты барбитуровой кислоты, например амобарбитал (из группы барбитуратов), применяемый, в частности, в клинической (не карательной) психиатрии. Сегодня спектр таких средств представлен весьма заметным количеством веществ (о большинстве из которых нет сведений в открытых источниках), что привело к кардинальному изменению дознания при серьезной необходимости любой ценой узнать правду. Если нужно развязать язык подозреваемому в хранении важной информации, то применяют ту или иную «сыворотку правды» (быстро и эффективно), параллельно или отдельно ломая личность человека (относительно долго, да и люди сильные духом попадаются), а если нужно получить липовое признание в несовершенном или оговорить «кого нужно», тогда оказывается, что пытки, шантаж и угрозы не потеряли своей актуальности. И в последние два века невиданного расцвета достигли техническая криминология, слежка, сбор и анализ материальных улик, куда следует, в частности, отнести анализ документов и содержимого памяти компьютеров, скрытую установку телекамер и микрофонов. Области юриспруденции и криминалистики настолько развились, что высшее образование в этих областях сегодня получают на разных факультетах.

Во-вторых, известно, что человеку трудно рассматривать сложную картину с разных сторон. Поэтому современные системы юриспруденции (но не древняя еврейская система судопроизводства) разделили функции участников расследования и суда на обвинителей и защитников, а также представителей обеих сторон – судебных экспертов, обладающих специальными познаниями в самых разных областях науки и практики. Обвинитель собирает всю информацию для обвинения человека, а защитник изыскивает все пути снятия с человека обвинения или по крайней мере собирает данные для облегчения участи обвиняемого. И тогда суд, рассматривая эти две стороны оценки предположительно совершенного и столь же предположительно доказанного деяния, теоретически может прийти к справедливому, взвешенному решению, но при этом он должен быть структурой, не просто заслушивающей, а глубоко исследующей представленные обеими сторонами аргументы и строящей свой более совершенный и всесторонний, чем взгляд представителей сторон процесса, а не просто компилятивный взгляд на рассматриваемое дело. Хотя известно положение, что суд не вершит справедливость, а вершит правосудие в соответствии с имеющимися законами.

Еще отметим, что многие дела в современном израильском светском суде рассматриваются одним судьей (да еще и без института присяжных заседателей, принятого в некоторых западных системах судопроизводства). Оба подхода – как единственный судья, так и присяжные заседатели, от которых изначально не требуется специальных познаний в юриспруденции, – полностью противоречат еврейскому праву. В частности, мишна 4:10 в трактате «Пиркей Авот» указывает: «Рабби Йишмаэль говорил: „Не суди один, ибо никто, кроме Единственного, не может судить один“». А о требованиях к тем, кто выносит судебные решения, много написано в Торе и нами широко прокомментировано: понятно, что простые люди даже в качестве присяжных заседателей или, как было принято в советском суде, народных заседателей к принятию судебных решений в еврейском судопроизводстве и близко не подпускаются.

Объективная оценка произошедшего немыслима сегодня без привлечения экспертов, обладающих специальными познаниями в самых разных областях, далеких от юриспруденции и криминалистики, но оказавшихся крайне необходимыми в судебных доказательствах. Для оценки нанесенных повреждений или причин смерти необходимы судебно-медицинские эксперты. Для оценки психического состояния обвиняемого, оценки осознания им своих действий в момент совершения деяния или оценки его возможности отвечать перед судом за свои деяния необходима психолого-психиатрическая судебная экспертиза (сильно отличающаяся от обычной психиатрической диагностики). Для выяснения, какие именно инструкции (из огромной библиотеки инструкций) и какие именно пункты в них нарушены при аварии на железной дороге, привлекаются технические эксперты, обладающие специальными познаниями именно в этих вопросах. Список можно продолжать еще долго. Особо следует заметить, что экспертов должны привлекать обе стороны судебного процесса – как обвинители, так и защитники, так как и экспертиза может оказаться односторонней, с перевесом как в сторону обвинения, так и в сторону защиты (в зависимости от того, какая сторона заказывает экспертизу, тщательно подбирая кандидатуры экспертов), и только противопоставление экспертиз может дать более объективную картину в тех узких областях знания, в которых люди, получившие именно юридическое образование (включая судей), не имеют достаточных познаний.

Особо следует сказать о гражданском процессе, в котором принципиально нет стороны обвинения. В этом случае также необходимо, чтобы каждую тяжущуюся сторону представлял адвокат, который может изложить обоснованность и справедливость позиции своей стороны и пробелы или неверности в позиции другой стороны в свете имеющихся законов и правил ведения процесса (которые простой человек знать не может), и опять суд будет рассматривать квалифицированно представленные позиции обеих сторон, причем обе стороны могут представить специальные экспертизы по тем или иным аспектам дела.

Очень важным является представление специалистом даже одной стороны, не умеющей внятно и в свете законов изложить свое дело. Не должно быть такого, чтобы именно из-за неумения изложить все важные стороны своего дела человек остался без справедливого решения своей проблемы. Хотя возможно и противоположное: человек, хорошо знающий законы, так излагает свое дело, подчеркивая выгодные ему стороны и скрывая невыгодные (человек не может быть обвинителем самого себя и не обязан представлять в своем деле полную двустороннюю картину), что он этим фактически вкладывает в уста суда нужное ему решение, чему мы были свидетелями.

Эти вопросы – как представительства в суде двух сторон, так и технической криминалистики и экспертиз – практически неизвестны в традиционно изложенном еврейском законодательстве. Кроме этого, юриспруденция народов мира имеет еще много хорошо разработанных за последние столетия вопросов интерпретации допросов подозреваемых и свидетелей, доказательств и разрешения споров сторон, методов следствия, которых нет в еврейском судебном процессе, так как не только этих разработок, но и самих вопросов еще не существовало во времена формирования еврейского судопроизводства. Конечно, эти обширные внееврейские знания не могут быть отброшены современной (еще, по сути, не разработанной) еврейской юриспруденцией, как и не могут быть некритично и автоматически приняты в ней.

В Древнем Израиле, когда вся жизнь человека была строго общинной, существовало и общинное наказание – хэ́рем, отлучение от общины. Это наказание охватывало не только исключение человека, на которого наложен хэрем, из молитвенного миньяна, но и требование ко всем членам общины прекратить любой контакт с этим человеком. И это оказывалось очень и очень тяжелым наказанием. И, конечно, после признания человека виновным в преступлениях, несовместимых с общественными или руководящими должностями, его возврат к подобным должностям был закрыт практически пожизненно – никакие понятия «карантина» той или иной продолжительности для возврата «очистившегося» к прежнему положению просто не могли существовать («единожды солгавший, кто тебе поверит?» – 74-й афоризм из собрания мыслей и афоризмов «Плоды раздумья» (1854) Козьмы Пруткова). То есть мощная ограда права содержалась в морали общества. А в сегодняшнем Израиле эта практика существует и широко используется при достаточных данных о том, что ранее осужденный человек нисколько не «перевоспитался» и не «исправился», и после так называемого «карантина». Сегодня это наказание – хэ́рем, – накладываемое признанными руководителями общин, существует, но практически не работает, потому что в современном Израиле разрушена общинная жизнь и нет общепринятой и реально воздействующей на поведение людей общественной морали.

Но вопросы профилактики и предотвращения преступлений (защиты возможных будущих жертв преступлений), как и серьезные возможности общества в предотвращении рецидивов преступлений со стороны уже наказанных преступников, так и остались чуждыми юриспруденции, хотя Тора приводит исключительно жесткий пример защиты возможных будущих жертв еще не состоявшихся преступлений весьма радикальным методом смертной казни подтвержденного психопата в разделе о буйном и непокорном сыне – см. стихи 21:18—21 недельной главы «Ки Тецэ» книги Дварим. Судебная и пенитенциарная системы остались системами мщения – сначала преступление, затем наказание (по сути, месть, так как вопрос исправления преступника оказался нерешенным, слишком часто имеется невозможность предотвращения рецидивов, и в силу этого остается невозможной защита будущих жертв преступлений), что не облегчает участи жертвы уже совершенного преступления. Да и достижение целей наказания, как и разработка расширенного спектра возможных наказаний, остались весьма неудовлетворительными.