Коловрианская Дева

"Океан широк, его просторы безграничны так же, как и его глубины."

А в сердце моем, как в море,

И ветер поет и волна,

И много прекрасных жемчужин

Таит его глубина.

ПРОЛОГ

Маленький, прибрежный городок тихо и мирно спал. Раннее утро не спешило будить своих горожан, даря им возможность насладиться этим безмятежным сном. Светлые улочки городка обволакивал разреженный туман, растекаясь ближе к земле. Частые бунгало, утопающие в зелени, по-соседски контактировали с открытыми пляжными зонами и зонами отдыха, пересекаясь между собой выложенными из камня просеками. Песчаный пляж, простирался далеко вперед на несколько сотен метров. Самым странным и необычным во всем прибрежном великолепии была каменная статуя у самого берега, омываемая пенными волнами. По длинным развевающимся волосам и плавным линиям груди и талии, можно было различить силуэт молодой девушки. В коротком платье, на босу ногу, расправив руки в стороны, будто отгораживаясь от чего-то, статуя смотрела в море, туда, куда взгляд уходил за горизонт, туда, где рождался рассвет и тонул закат.

На песчаный пляж вступил молодой парень, в светло-серых легких брюках и модной футболке, его руки были скрыты в карманах брюк, а глаза прикрывали темные солнцезащитные очки. В волосах цвета кофе играл ветер, разметав пряди в разные стороны, четко выраженных скул едва касались лучики раннего солнца. Чувственные губы растянулись в легкой улыбке, за которой казалось не скрывалось ничего кроме наслаждения от пригревающего солнца. Крепкий торс и хорошо развитая мускулатура не могли укрыться даже за футболкой, загорелая кожа отливала золотом с нотками латинского лоска. Красавец медленно приблизился к статуе, не обращая внимание на намокшие от накативших волн ботинки и края брюк, и встал по ее левую руку.

– Вот я и вернулся, любимая. Прошел целый год. Год без тебя! – его голос заметно дрожал, – стоило бы приехать раньше, но я не мог…видеть тебя и не чувствовать, было невыносимо. Но я ошибался, даже спустя год не стало легче. Я очень скучаю, – его голос смолк и лишь крик чаек откликнулся на его тоску и боль.

Полтора года назад маленький, прибрежный городок Коловриан был курортным городком с чудесной пляжной зоной, большим количеством отдыхающих и потрясающими закатами на побережье. Желающих окунуться в жаркие и безбрежные просторы голубой лагуны было множество, городок процветал благодаря наплыву отдыхающих и его, как поговаривали, магическому притяжению. Но за последний год жизнь городка круто изменилась, в Коловриан стали стекаться любопытные зеваки, журналисты, исследователи аномалий и феноменов, простые любители и специалисты разных областей со всего мира. И все из-за этой статуи, она стала и гордостью городка, и его наказанием. Пляж опустел, никто не решался войти в воду, пока там стояла она. Власти города пытались перенести статую в центр, отдать должное Коловрианской Деве, так прозвали ее местные жители, но статуя таинственным способом возвращалась на место. Про городок стали слагать мифы о загадочной статуе молодой девушки, рядом с которой песок всегда оставался белым, время на часах останавливалось, а волны каждое утро приносили к ее ногам свежие лепестки экзотических цветов.

ГЛАВА 1

Восемнадцать месяцев назад

Прибрежный курортный городок Коловриан просыпался рано, жаркое солнце с самого утра уже хватало за плечи горячими лучами и пощипывало за нос любителей раннего пробуждения. Песчаный пляж – самый завидный уголок тропического побережья, никогда не пустовал, даже если обогнуть его и углубиться вдоль берега, всегда можно встретить тех, кто любил уединиться с природой: серфингистов, карауливших волну, ныряльщиков, коллекционеров прибрежных камушков, влюбленных парочек, забывших о времени и просто тех, кто любил смотреть на закат или восход.

А посмотреть было на что. И закат, и восход были сродни отдельным произведениям искусства. Природа не пожалела ни красок, ни захватывающих душу звуков, неописуемая красота вокруг исцеляла своим магнетизмом и полнотой жизни.

А городок тем временем оживал. Городские улочки заполнялись людьми, двери кафе и бутиков распахивались настежь и день начинал набирать свои обороты.

– Жека, ну почему сегодня? – из-за угла вышла парочка, девушка с двумя французскими косами была чем-то расстроена. Белокурый парень рядом с ней с ежиком на голове и выше ее на голову, засунув руки в карманы широких светлых шорт, шел рядом, – почему именно сегодня ты решил устроить эту самую вечеринку?

– Послушай, Маис, ты сама это предложила, помнишь? – и парень, выгнув бровь, бросил взгляд на девушку, – ты сказала, что нам нужно все начать сначала, и пообещала, что ты постараешься не портить наши отношения нетрадиционными взглядами.

– Помню, помню, – обреченно отозвалась Маис, глядя куда-то в сторону, где за пальмами и кипарисами простирался песчаный берег.

– Ну и отлично, к чертям все эти ведьмовские штучки, правда? – Жека остановился и, схватив Маис за плечи, развернул к себе, – отдохнем, развеемся, искупаемся. Ну правда, Маис, если хочешь, чтобы наши отношения наладились, забудь об этих своих магических штучках. Я устал оправдываться перед друзьями о странностях своей девушки, – его руки упали с плеч и в голосе появилось раздражение, – договорились?

– Договорились, – нехотя ответила Маис, устремив свой взор в песок. Захотелось зарыться в него с головой и не высовываться. Забудь! Легко сказать! Маис сцепила руки за спиной и словно провинившаяся девчонка, стала ковырять песок носком сандалии.

– Заметано, значит сегодня вечером у меня. Оторвемся по полной, у меня большие планы на этот вечер, – Жека оптимистично улыбнулся и подмигнул ей напоследок, удаляясь в обратном направлении.

А Маис еще некоторое время понуро стояла на аллее, перебирая мысли в голове. Жекардио Ортиз всегда ей нравился, сколько Маис себя помнила, она была влюблена в него. Но помимо чувств к этому парню, было еще кое-что, чего Маис никак не могла в себе удержать – интерес к магии. Именно, чтобы привлечь внимание Жека, который ну никак не хотел обращать на нее внимание, Маис заинтересовалась необычными приемами и ее затянуло. Особенно, когда она почувствовала, что у нее многое получается, жажда познаний окончательно захватила ее, она стала читать соответствующую литературу, зарегистрировалась на одноименном портале в интернете и черпала оттуда знания и опыт других любителей всего магического, а потом ее пригласили в тот самый клуб. После этого у них с Жека начались проблемы, потому что Маис просто помешалась на этой чертовщине, как говорил он. Они стали постоянно ссориться, спорить, Маис всюду самозабвенно рассказывала о магических ритуалах, о мистических историях и на нее стали поглядывать с опаской. Даже друзья Жека стали обходить ее стороной, что и становилось причиной их многочисленных ссор.

"Ямаг" – таким было название клуба в приглашении, где указывалось, что именно тринадцатого числа, в пятницу, в полночь она приглашена на особую встречу истинных ведьм.

И она конечно же пошла. Соврала матери, соврала Жека и пошла.

Остальное Маис помнит, как в тумане, небольшая группа из тринадцати человек, замкнутый круг горящих свечей, гранатовые четки, вложенные ей в руки добрым самаритянином и пьянящий дурман зажженных трав.

Очнулась она от сильной тряски, когда незаконное сообщество было разогнано вовремя явившейся полицией, которую, как потом оказалось, вызвал Жека вместе с матерью Маис. Они пытались привести ее в чувство, пришлось добавить и холодной воды в лицо, чтобы она полностью пришла в себя. А дальше, разговоры…разговоры…

Это было три месяца назад, и сейчас Маис казалось, что все успокоилось, что страсть по чародейству прошла, что она как никогда радуется солнцу и пляжу, а еще обществу Жека, его вниманию и заботе. Хотя иногда эта забота начинала уже нервировать.

И вот снова тринадцатое число совпало с пятницей. Маис ощущала странную дрожь внутри, ее постоянно куда-то тянуло, душа рвалась в неизвестном направлении, отчего мысли девушки разрывались на части, где с одной стороны таинственная, ведомая ее сила, а с другой – обещание, данное матери и Жека, очистить свою жизнь от этого пагубного влияния.

Маис пнула ногой камешек и вздохнула. Надо признать, что ее все еще тянет к магии, в потайном кармане сумке все еще лежат припрятанные тонкие свечки, а в голове нет-нет, да и всплывают слова какого-нибудь заговора.

– Легко сказать – забудь, – вслух повторила Маис и сорвалась с места.

ГЛАВА 2

Море…

Когда долго смотришь на морскую гладь, то чувствуешь, как размываются все границы, сбрасываются все оковы, и ощущение безраздельной свободы овладевает тобой. Сколько бы ты ни думал о море, однажды понимаешь, что все равно найдется что-то такое, чего ты не мог себе даже представить.

Если море на поверхности имеет такую силу над человеком, то, что же происходит там, в его глубинах…под толщей кораллового дна, под мутными водами океанского течения, сквозь поросшие мхом подводные пещеры, глубже и глубже…

– Майрина, вернись! Вернись сейчас же! – в тон эмоциям, прозвучал в голове женский голос. Майрина юркнула в прореху между двумя огромными кораллами и спрятавшись за них, обернулась, примкнула к краю и стала наблюдать. Кристина не последовала за ней, а значит, можно расслабиться – погони не будет. Ее старшая сестра слишком неповоротлива, чтобы устраивать марафоны за младшей. Точеная фигурка с тонкой талией – это совсем не про ее сестру. Талии у Кристины в принципе не было, округлые плечи переходили в довольно пышную грудь, стянутую широкими лентовидными водорослями, прямой линией спускались до пояса и расширялись в объемные ягодицы, а дальше…в хвост. Покрытый зелеными и фиолетовыми чешуйками, он сужался вниз, образуя красивый, переливающийся мерцающими звездочками раздвоенный плавник.

Да, да – русалка!

Майрина внешне сильно отличалась от старшей сестры, точеная фигурка, плавные линии тела, хрупкие плечики, небольшая грудь, закрытая диковинными чашечками, размера которых не хватило бы на размер Кристины, тонкая талия с плоским животиком и чешуйчатый хвост, отливающий золотым и зеленым перламутром, прозрачный золотой плавник с частыми прожилками и спадающие ниже поясницы темные, шоколадные волосы с вплетенными в них бордовыми водорослями. Глаза цвета моря были широко открыты, а с синим оттенком губы, срощенные у русалок от природы, растянуты в подобие улыбки. Голосовые связки не воспроизводили речь, все общение сводилось к банальной ментальной связи на расстоянии.

Кристина мотнула головой, отчего локоны, отдающих фиолетовым блеском, волос заструились в разные стороны, большие зеленые глаза сердито блеснули, полные щеки дрогнули следом за сжатыми в бешенстве губами.

– Отдай, что взяла! – не разжимая губ, Кристина послала сигнал сестре, – иначе все расскажу отцу, пусть он тебя накажет.

Майрина улыбнулась, и посмотрела на сорванный куш, разжав ладонь, с которой сразу же медленно всплыла маленькая раковинка. Накрыв ее второй рукой, Майрина вновь сжала ее в кулаке. Она давно приглядела ее отдельно стоящей на столике сестры, мало того, Кристина пристроила охранять это сокровище детенышу шипохвостика, чем и привлекла внимание. Детеныш залег на раковинку сверху, обняв ее своими широкими полотнами крыльев. Разве стала бы она охранять то, чем и так полно морское дно? Ракушек в море видимо-невидимо, чем же так дорога стала эта? Майрина была слишком любопытна, чтобы оставить это без внимания, тем более, она прекрасно знала способ обхитрить ядовитую рыбку и умыкнуть заинтересовавший ее предмет прямо из-под носа сестры. Довольная провернутой операцией по изъятию раковинки, Майрина, вильнув хвостом, скрылась в водах моря.

Нет, Кристина вполне могла рассказать об этом отцу. Нет, она даже точно расскажет ему все! Уж свою-то сестру Майрина знала хорошо: примерная дочь своего отца, послушная ученица, положительная на столько, на сколько и неповоротлива из-за своей полноты. "Хорошей русалки всегда должно быть много", как говорил дядя Трой в защиту ее объемов. И откуда только он берет все эти заумные выражения? Он всегда вызывал смутное чувство тревоги и нехорошим взглядом темных глаз, и пытливыми расспросами, и своими темными делишками на стороне. А Майрина была почему-то уверена, что они были, эти темные делишки. Поэтому от дяди она всегда старалась держаться подальше.

А вот своего отца, Майрина не боялась. Суровый для остальных, для нее он всегда был самым добрым и внимательным, самым чутким и душевным. Может это из-за мамы, которую Майрина совсем не знала и на которую, по словам отца, была очень похожа.

Майрина раскрыла ладонь, уединившись в своей маленькой потайной коралловой пещере. Свет от кораллов падал как раз в центр ладони и раковинка замерцала. Нажав подушечками пальцев на верхнюю крышечку, глаза Майрины засветились – она поддалась и раскрылась. На розовом, перламутровом дне раковинки лежала жемчужина. Глаза Майрины разочарованно потухли – морской жемчуг не был секретом, моллюски вдоволь наводнили дно моря и жемчуг был практически на каждом шагу. Неужели она так старалась из-за обыкновенной жемчужинки?

А Кристина? Сестра над ней так подшутила?

Майрина взяла двумя пальцами жемчужинку и повертела перед собой, не веря, что обманулась.

Внутри жемчужинки что-то было, сквозь полупрозрачную оболочку в самом ее центре был виден крохотный шарик. Что это? Пустота?

Обычные жемчужины ровные, гладкие и с полностью заполненной твердой оболочкой. Какая-то бракованная жемчужина, кто мог так ее испортить? Зачем?

А еще, зачем сестре охранять, как зеницу ока, ничего не стоящую жемчужину?

– Майрина! – раздался в голове строгий зов отца, и та поняла, что ее сестра уже поведала отцу, душещипательную историю об украденном сокровище.

ГЛАВА 3

Майрина не спешила плыть к отцовскому Рифу так быстро, как могла это сделать. Русалки могли преодолевать огромные расстояния за несколько секунд, но сейчас ей совсем не хотелось тратить на это свои силы, вернее силы хвоста, именно в нем была вся их мощь.

– Майрина! Майрина! – голоса подружек отвлекли ее от мыслей об отце и о приказе незамедлительно явиться к нему, – мы на хоровод, давай с нами? – несколько русалок окружили Майрину и ей страшно захотелось присоединиться к ним в этой игре. Она любила поиграть с подружками, поймать теплое океанское течение, проходящее через впадину медуз, и возвращающееся обратно через коралловый город. Такое случалось раз в месяц, не так уж и редко, чтобы забыть об этом, но и не так часто, чтобы отказываться от него.

А ведь Майрина забыла. И забыла именно из-за этой непутевой жемчужины. А теперь что? И хоровод пропустит и выговора от отца не избежит!

Ну уж нет! Никакая жемчужина не стоит того, чтобы из-за нее пропускать такое. И Майрина развернулась за подругами, уже предвкушая знакомое веселье и забавы.

– Майрина! – голос отца уже не был просто строгим. Грозные нотки заставили Майрину остановится и замереть на месте. Сердце затрепетало, таким голосом он с ней еще не говорил, – сейчас же жду тебя у Рифа, и, если ты, по какой-либо причине, не явишься на зов, я очень сильно рассержусь и буду вынужден наказать тебя!

Силуэты уплывающих русалок еще виднелись впереди и Майрина обязательно бы догнала их, но голос отца, как барабанная дробь иглюшки (рыба-игла прим. автора), не выходил из головы. И что это на него нашло? Почему он так рассердился?

Легендарный Риф – самое чтимое место среди морского народа, здесь правит ее отец. Парфир – эмир морей и владыка глубин. Много сотен лет назад он принял от своего отца почетное право правления и силу, способную управлять стихией.

Величественный Риф поднимался ввысь и не было ему конца, однажды Майрина попыталась подняться вдоль Рифа вверх, но наткнулась на ледяное северное течение и непроходимую стаю летучих рыб, и повернула обратно, так и не узнав, чем заканчивается остроконечный Риф.

И вот, ее встречает суровый взгляд отца у самого края Рифа. Широкоплечий, мускулистый морской тритон, с перекинутой через плечо мантией, наполовину скрывающей оголенный торс, белые, как морские гребешки, вьющиеся волосы и густая борода, закрывавшая нижнюю часть лица, делали взгляд острее и проницательнее, как единственный его открытый участок.

Рядом с отцом Майрина заметила Кристину и своего брата Тристана – молодого крепкого тритона, с очень зорким, цепким взглядом. Тристан не любил пышных волос, поэтому его – были сплетены в плотную тонкую косичку, черной змейкой, спадающей на плечо. Он готовился стать следующим эмиром, и всегда делал важный вид, если поблизости был кто-то не из членов семьи. В остальных же случаях он позволял себе расслабиться и это всегда заканчивалось спором с отцом, и именно ей приходилось его поддерживать.

Кристина с довольным видом сложила руки под грудью, приподнимая ее выше, так, что она практически вываливалась из-под своего прикрытия. Смотреть на это спокойно Майрина не могла и не сдержавшись хихикнула.

– Майрина!

– Да, отец! Ты звал меня?! – вздохнув, Майрина подняла глаза на отца и его взгляд сразу смягчился. Он не мог долго злиться, только не на нее. Когда она вот так смотрела на него, сердце морского эмира не могло не дрогнуть. Эти глаза так напоминали ему глаза его любимой Найдины, что Парфир забывал о причинах злости. Только сегодня произошло нечто серьезное и Парфир впервые был действительно сильно рассержен.

– Твоя сестра рассказала мне о том, что случилось!

– О, я не сомневаюсь в этом, отец. Кристина всегда готова поделиться с тобой нашими сестринскими проделками. Но ей бы не стоило отвлекать тебя из-за такого пустяка.

– Пустяка? – голос отца взмыл вверх, но он тут же спохватился и кашлянув, сбавил обороты. Глаза Майрины расширились от удивления. Да что такого произошло? Ну не первый же раз!

– Отец, – в разговор вступил Тристан, видя, что ситуация накаляется, – для Майрины это пустяк, такой же незначительный, как, скажем…в прошлый раз, она выпустила из загона ребристого конька, помнишь? Ну вот, пустяк же…, – и подмигнул сестре в знак поддержки, как это не раз делала сама Майрина.

– Жемчужина не пустяк! – гневно оборвал его Парфир, – и ты это знаешь.

Тристан опустил голову и пожал плечами, исподлобья отправив сестре расстроенный взгляд. Он то знал, а вот Майрина с непониманием смотрела на происходящее.

– Отец, но ведь это простая жемчужина, таких по всему донному илу – тысячи, – Майрина проникновенным взором смотрела на отца, ища в его глазах ответы. В чем проблема?

– Такая – единственная! Это моя жемчужина! – Кристина разжала руки и с вызовом поддалась вперед.

– В море нет моего или твоего, – не отступала Майрина, – все, что море дает нам – общее. Отец! – на глаза Майрины наворачивались слезы, – ты сам говорил, что все, что нас окружает принадлежит всему морскому народу, море – общий дом и в нем нет ничего, что принадлежало бы только одному!

Майрину захватывали эмоции. С детства отец учил ее этой истине, тому, что море общее для всех, что природа создала для них идеальные условия существования, все, что оно дает – принадлежит всем обитателям моря.

Парфир озадаченно вздохнул. Он понимал, что сейчас переворачивает весь внутренний мир дочери, но поделать ничего не мог.

– Это жемчужина Кристины! Ты должна ее вернуть!

– Но, отец…, – до этого момента Майрина верила, что отец не станет ругать ее за проступок, ведь она ничего не нарушила, и заповеди, которым он ее учил, были прямыми доказательствами этому.

– Сейчас важнее всего, чтобы ты вернула жемчужину сестре!

Обида и непонимание душили Майрину, ощущение, что все вокруг, вдруг потеряло всякий смысл, отразилось на ее лице. То, что для отца сейчас было важным, хранилось в маленькой раковинке, а для Майрины – в ее сердце, вся ее вера сейчас распадалась на крошечные песчинки, которыми было устлано морское дно.

Едва всхлипнув, она раскрыла ладонь и посмотрела на злосчастную раковинку.

– Значит…все это неправда? – ее голос звучал все тише. Парфир уже хотел возразить дочери и хоть как-то успокоить ее, но не успел – раздались глухие хлопки и позади Майрины из тени появилась мужская фигура.

– Браво, Парфир, браво! Смотрю ты поднялся еще на один уровень в воспитании дочерей, – и проплывая очень близко к Майрине, подхватил с ее ладони свободно покачивающуюся на воде раковинку, – я возьму это.

– Дядя? – Майрина опешила, и не успела сжать ладонь – жемчужина уже была в руках Троя.

– Ты вернулся?

– Конечно, – уступая брату и в размерах, и в мускулатуре, но все же атлетически сложенный тритон, держался очень уверенно и даже с чувством некоторого превосходства, иссиня-черные волосы, заглаженные назад, удивительным образом зафиксированные в одном положении, не расплывались в воде, короткая щетина, покрывающая нижнюю часть лица, не скрывала кривой ухмылки, – я всегда возвращаюсь. Парфир, тебе не жалко, бедняжку, на ней лица нет?!

– Если ты забыл, Майрина моя дочь, я ничего не сделаю ей во вред. Она нарушила важное правило и должна нести ответ за свой проступок.

– Несомненно это так, Парфир, но…, – Трой пронзительно взглянул на Майрину, – напомни-ка мне это правило?

Вопрос Троя застал Парфира врасплох. Он совсем не был готов придумывать на ходу ответ, а четкого, реально существующего правила, увы, не было и в помине. Этот вопрос привел в замешательство и остальных, Тристан с любопытством наблюдал, как же выкрутится отец, а обе дочери короля морей выжидающе смотрели на своего отца. Никто и не заметил, как Трой, никого не упуская из виду со своего удачно выбранного места, украдкой спрятал раковинку под набедренный листовой пояс.

– Здесь я эмир! – голосом громовержца сорвался Парфир и Майрина сжалась. Кажется, в этот момент его услышали все обитатели моря. Парфир не любил пререкательств, особенно, когда задевали его право, – и я буду решать, кто нарушил правила, а кто нет.

– Конечно, брат! – Трой и глазом не моргнул, по-видимому, он прекрасно знал об этой особенности характера своего брата, поэтому спокойно продолжал, – ну посмотри сам, твоя дочь страдает от непонимания. Ты слишком суров с ней.

Парфир сдвинул густые брови, глядя на Майрину и задумался.

– Отпусти девочек, нам нужно поговорить, – выбрав идеальный способ внушить брату- громовержцу то, что было нужно именно ему, Трой внутренне усмехнулся. Не заставляя больше отвечать на каверзный вопрос, Трой умело управлял ситуацией, зная заранее, что Парфир сразу ухватится за это, лишь бы уйти от ответа.

– Да, да, конечно, пусть идут! – и Парфир сам того не подозревая, пошел на поводу, у своего брата, – слышал сегодня хоровод, вам будет полезно провести время с другими русалками. Идите!

Кристина, хотела было возразить, ведь, она так и не вернула своё, но грозный взгляд отца, пресек ее попытку.

И лишь удалившись на некоторое расстояние, она вновь набросилась на сестру.

– Отдай жемчужину, слышишь? Отдай!

– Нет ее у меня!

– Как это нет? Ты врешь, чтобы оставить ее себе!

– Дядя забрал ее, у него и спрашивай!

Внутренняя перепалка сестер, со стороны походила на игру, но на самом деле ничего общего с ней не имела.

– Ну вот, теперь и дядя в курсе твоих выходок!

– Я ничего плохого не сделала! – Майрина вдруг за секунду изменила тактику, – почему это твоя жемчужина? Почему ты ее спрятала? Чего я не знаю?

– Так я тебе все и рассказала! Глупая ты еще! Не доросла, чтобы с тобой обсуждали серьезные темы! – Кристина сделала важный вид, – подожду, пока дядя сам вернет жемчужину, а ты не вздумай даже смотреть на нее!

И взбив воду хвостом, перед самым носом сестры, стремительно рванула вперед.

Майрина озадаченно обернулась назад. Что ж это за загадка такая? Почему ей никто не хочет ничего говорить? Ведь она нутром чувствует, что от нее что-то скрывают. Она стала медленно плыть обратно, стараясь оставаться не замеченной. И любопытство, и обида подтолкнули Майрину еще к одному очень непристойному поступку. Подобравшись так близко, чтобы можно было уловить волну, по которой шла беседа, Майрина прислушалась.

– Ты сам виноват, Парфир. Столько времени скрывать от нее правду, чтобы одним днем оказаться неспособным на объяснения. А ведь девочка выросла, рано или поздно все равно придется!

– Да не могу я! Не могу я все ей рассказать! – Парфир, как заведенный. передвигался по краю Рифа, – я уже потерял ее мать и не хочу потерять еще и дочь!

– Отец, дядя прав, Майрина уже не ребенок и сегодня, я уверен, она догадалась, что от нее что-то скрывают, – Тристан более чем серьезно подключился к разговору.

– Как? Как мне рассказать ей, отчего погибла ее мать и почему я все это время скрывал правду о жемчуге? – Парфир в отчаянии опустился на выступ Рифа и склонил голову.

Услышав слова отца, Майрина дернулась в сторону, нервная дрожь пробежала по позвоночнику, сердце стянуло тисками и удары его стали болезненно отдаваться по всему телу.

– Русалочий жемчуг, потому и назван русалочьим, что сотворить его может только русалка. А Найдина русалкой не была! – как ледяной водой окатил дядя.