Принтер, озабоченно пыхтя, усердно выплевывал отправленные на печать материалы о древнем Вавилоне, на поиск которых ушел целый вечер. Им суждено было превратиться в очерк на заданную тему и, если повезет, в нечто большее. У перегруженного учебой и работой студента никогда не хватало времени на то, чтобы порыться в этой покрытой пылью веков «ветоши», а она того стоила.

Ваня подошел к дивану, чтобы приготовиться ко сну, но перед его мысленным взором уже стояли мощные стены Вавилона, недоступные не только для врагов, но и для окружавшей город пустыни – вечнозеленые Сады Семирамиды свысока поглядывали на унылое царство желтых песков. Чтобы тоскующая в знойной Вавилонии возлюбленная царя могла наслаждаться свежестью фонтанов и ручьев, сотни невидимых тощих рабов с выбритыми ото лба до темени головами вращали специальное колесо, изнемогая от жары и усталости. Ваня вглядывался в благоухающие ароматами диковинные цветы, пытаясь представить себе возлюбленную царя. Мгновение – и статная фигура черноволосой красавицы, завернутая в длинное полотнище поверх туники, появилась на вымощенной розовым и белым камнем лестнице.

Пленила ты сердце мое одним взглядом очей твоих, одним ожерельем на шее твоей, – пришли на память строки из «Песни песней» премудрого Соломона.

Ваня улыбнулся и посмотрел на фотографию мамы, стоявшую у него на столе в деревянной рамке. На ней не было ни ожерельев, ни каких-либо украшений: простая кофточка, волосы гладко зачесаны, прямой спокойный взгляд, но как этот образ был дорог его сердцу! Сколько слез пролили эти красивые серые глаза, когда он, ее единственный сын, пленившись злом, обернутым в блестящий фантик, чуть не расстался с жизнью! Мама была для него всем: кормилицей, другом, защитницей, собеседником, советчиком. Она была для него солнышком, излучающим свет и тепло.

Ваня вспомнил своего друга детства Пашку, которого развод родителей лишил материнского тепла. Папа, конечно, заботился о сыне, не жалея денег, но Пашка страдал. Он конфликтовал с женщиной, с которой сожительствовал отец, хоть она и пыталась создать в доме уют. Заменить Пашке мать тетя Оля не могла, и он бунтовал.

Сейчас их пути разошлись – Пашка пошел по пути вседозволенности. Его детский бунт перерос в юношеское «не надо меня учить», поэтому дальше дежурных фраз общение школьных друзей не шло.

Принтер тяжело ухнул в последний раз и затих. Ваня подошел к столу, постучал распечатанными листами по столу, выравнивая увесистую стопку бумаги, и положил «багаж для размышлений» в лоток, где уже лежала взятая в библиотеке книга «Величие Вавилона»¹ и недавно прочитанная «Бумагия» Юрия Воробьевского.

«На сегодня хватит, – подумал Ваня вслух. – Теперь есть над чем поразмыслить».

Было без четверти час. Кратко помолившись, хорошо потрудившийся студент забрался под еще прохладное одеяло, перебирая в памяти планы на предстоящий день.

«Завтра нужно не забыть позвонить Насте…» – На этом месте путающиеся мысли оборвались, и Ваня погрузился в недолгое небытие, потому что около двух ночи прозвенел телефонный звонок.

– Ванька, ты прости, что я так поздно, – в трубке раздался знакомый с детства голос. – Мне помощь нужна.

– Пашка, а ты до утра подождать не мог? – спросил Ваня, не скрывая недовольства.

– Да если бы я мог… – голос в трубке был сильно взволнован.

– Ну, что там у тебя стряслось? – Ваня силился проснуться.

– Меня так глючит, что просто мозг сносит!

– Чего, чего? – не понял Ваня.

– Глюки зашкаливают, вот чего! – раздраженно ответил Пашка.

– А ты что, грибов объелся?

– Да нет, таблетку глотнул. Я и раньше этим баловался, но такого, как от этой, у меня никогда еще не было!

– А что с тобой происходит? – поинтересовался Ваня.

– Мне страшно! Чё только не мерещится, а хуже всего эти красные дельфины!

– Красные дельфины? – Ваня силился что-то вспомнить. – Слушай, а я когда-то видел ролик о чем-то подобном на Ю-тубе, – воскликнул он.

– Та пошел ты со своим Ю-тубом! – разозлился Пашка. – Тут мозг плавится, а ты…

– А чем же я могу тебе помочь? – спросил Ваня.

– Ну, помолись за меня, а то у меня крыша съедет!

– Помолиться? – От удивления Ваня окончательно проснулся. – Ну, я попробую, конечно, только сомневаюсь, что тебе это поможет.

– Но тебе же помогает! Сам ведь говорил!

– Если я не ошибаюсь, то говорил я тебе об этом лет так шесть назад.

– А у меня память хорошая, – буркнул в ответ Пашка и тут же взмолился: – Плохо мне, слышишь, помоги!

– А с чего у тебя эти дельфины начались? – спросил Ваня.

– Да с двери этой проклятой! Помнишь, ты мне когда-то рассказывал про зеленую дверь?

– Это из рассказа Уэллса², что ли?

– Да, что-то вроде этого. – Голос в трубке замолчал, и Ваня услышал учащенное дыхание, а затем тяжелый стон.

– Эй, это ты стонешь? – осторожно спросил он.

– Слышь, я не хотел в эту клятую дверь заходить! – закричал Пашка. – Мне она и раньше неоднократно являлась!

– А она тоже зеленая?

– Да нет, железная какая-то! Меня мудрец бородатый в нее зайти приглашал. А я-то хорошо запомнил, как того англичанина еще ребенком заманили, красоту райскую показали, чтобы он всю оставшуюся жизнь о ней бредил, а потом в строительный ров кинули! Я бы ни за что в дверь эту не вошел, да меня красные дельфины в нее затолкали, а там такие страхи, что мама родная, помоги!

– Слышь, я помолюсь, – сочувственно сказал Ваня, – а ты повторяй, не переставая: «Господи, помилуй!»

– Ой, вот это так стены! И львы разъяренные! А это что? Драконы какие-то рогатые… Ванька, помоги! – неожиданно закричал Пашка, и в трубке раздались короткие гудки.

Ваня еще какое-то время крутил в руках пикающую трубку, как если бы она могла что-нибудь добавить к прерванному разговору, потом, подойдя к иконам, затеплил лампадку и, перекрестившись, сделал земной поклон.

– Господи, помилуй душу заблудшего Павла и помоги ему успокоиться, – сказал он, и, не вставая с колен, начал медленно читать девяностый псалом «Живый в помощи Вышнего».

Но, как Ваня ни старался сосредоточиться, молитва не шла: мысль, усилием воли направляемая в русло оградительного псалма, неизменно упиралась то в железную Пашкину, то в зеленую Уэллсовскую дверь.

Увлечение мистикой и разного рода оккультными практиками было модно среди богемы девятнадцатого и двадцатого веков, и, скорее всего, Уэллс отобразил в своем рассказе опыт кого-нибудь из знакомых. Ваня много думал над этой историей и поэтому рассказывал ее и Пашке, на которого, как тогда казалось, она не произвела особого впечатления.

«Как же здорово мы дружили до моей клинической смерти! – вспомнил Ваня и улыбнулся. – А теперь вот весельчак и выдумщик Пашка глотает галлюциногенные таблетки в поисках острых ощущений и упирается в ту самую дверь, за которой нашел сначала райские сады, а потом бессмысленную смерть герой рассказа Герберта Уэллса».

Однажды в монастыре Ване дали книгу, где упоминалось об особо сложной форме медитации под названием «Вхождение в сады Эдема», что означало наивысшую степень общения с миром демонов. Для многих, практикующих эту медитацию, «вхождение» имело самые трагические последствия, вплоть до помешательства и смерти.

«Хорошо, что Пашку за его железной дверью не встретили нежно светящиеся краски и опьяняющий ощущением счастья воздух прекрасного мира, как это произошло с героем рассказа. Может, хоть теперь ему перехочется играть с огнем?» – подумал Ваня, с усилием возвращаясь к церковно-славянским словам молитвы: Не приидет к тебе зло, и рана не приближится телеси твоему. Яко ангелом своим заповесть о тебе сохранити тя во всех путех твоих…»

«А что же это за красные дельфины атаковали бедную Пашкину душу? – Ваня даже не заметил, как блуждающая мысль снова направилась в сторону от спасительных слов псалма Давидова. – Очень напоминает случай, произошедший в Персидском заливе где-то в конце 2010 года, когда после землетрясения в три балла, продолжавшегося две недели подряд, на берегу нашли стаю, в буквальном смысле слова, поджаренных заживо дельфинов, а на горизонте наблюдалось торнадо, вокруг которого море выглядело ярко красным».

– Вот тебе и красные дельфины, – горько вздохнул Ваня и, снова опомнившись, продолжил: На руках возмут тя, да не когда преткнеши о камень ногу твою. На аспида и василиска наступиши и попереши льва и змия… – А вот и львы со змеями и драконами!» – осенило Ваню, и он снова отвлекся от молитвы.

«Страшная дорога с львами и драконами, – вспомнил он Пашкины слова и вскочил на ноги: – Так это видение, похоже, тоже из региона Персидского залива!»

Ваню так взволновало сделанное им предположение, что он уже ни о чем другом думать не мог. Наспех дочитав заключительные слова псалма, он бросился к письменному столу и стал перебирать распечатанные ранее листы, повторяя «Господи, помилуй!»

Нужный лист наконец-то оказался в его руках.

– Это же надо, как похоже! – воскликнул он, рассматривая фото. – Просто уму непостижимо!

«Дорога процессий», по которой с большой помпой, сидя на носилках под сенью роскошного зонта, символа царской власти, вавилонский правитель следовал от берегов Евфрата, была обрамлена семиметровыми стенами. Сначала торжественное шествие проходило через Большие ворота, потом через ворота богини Иштар, и дальше – вдоль царского дворца к святилищу бога Мардука – покровителя «золотого города», построенного в виде усеченной многоступенчатой башни, называемой «зиккурат».

Но дорога эта имела и другое название – «Дорога смерти», так как была и ловушкой для врагов.

– Вот они, Пашкины разъяренные львы! – не переставал удивляться Ваня. – Это были ярко-желтые барельефы на холодном синем фоне глазурованной плитки, а рядом с ними – сирруши, крылатые, покрытые чешуей однорогие драконы с псиными или змеиными головами. Скалившие пасти с длинными раздвоенными языками, эти тотемные животные наводили на людей ужас.

«Бедный Пашка, – подумал Ваня. – Но почему у него „глюки“ на мою тему? Воистину говорят: „Пути Господни не исповедимы!“ Боже, успокой твоего неразумного раба Павла и верни его на родную улицу Метростроевцев».

Положив прочитанный лист на место, он медленно пошел к кровати и отключился, как только его светлая голова коснулась подушки. А грешный город, «краса царств и гордость халдеев», снова ушел в небытие во исполнение пророчества Иеремии: …ибо исполняются над Вавилоном намерения Господа сделать землю Вавилонскую пустынею без жителей.

Глава 2. Сыны погибели

На следующий день, когда Ваня возвращался домой после занятий, у него было одно-единственное желание: поскорее добраться до постели и вздремнуть. Решив сократить путь, он пошёл через скверик, но не по центральной аллее, а по выложенной камешками дорожке, ведущей прямо к нужному ему боковому выходу, но, не пройдя и десяти метров, он услышал возню в кустах.

Несколько мальчишек лет четырнадцати на вид возбужденно разговаривали, усиленно жестикулируя. Подойдя ближе, Ваня увидел на траве лежащего с закрытыми глазами подростка, на бледном лице которого не было и кровинки.

– Что с ним? – спросил Ваня.

– Да слабак оказался, – ответил высокий худощавый парень в кожаной куртке и джинсах с дырками. – Мы тут собачий кайф ловили, а этот сознание потерял и в себя не приходит.

– Что еще за «кайф» такой? – удивился Ваня.

– Да это прикол. Дышишь быстро-быстро по-собачьи, а потом тебе или на грудь давят или горло шарфом перетягивают, ну, ты и улетаешь.

– Куда улетаешь?

– Да ты чё, из леса вышел? – вскипел Длинный. – Улетаешь – значит, кайф ловишь. Поэтому этот прикол «собачим кайфом» и называется.

– А прикол тогда в чем?

– Ну, у всех улетающих или глаза быстро-быстро дергаются или тело в конвульсиях бьется. Ухохочешься! А этот подрыгался и лежит теперь, как колода.

Ваня нагнулся и взял пострадавшего за руку.

– Сердце еле бьется, – сказал он. – Нужно «скорую» вызывать. Звони, давай. – Достав из кармана куртки мобильник, он протянул его «специалисту по кайфам». – А ты, – кивнул он головой невысокому веснушчатому пареньку, – бегом за нашатырем в аптечный киоск в переходе. Вот тебе деньги. Только быстро: одна нога там, другая – здесь.

Присев возле потерявшего сознание парня, он несколько раз сильно хлопнул ладонью по его щекам.

Парень простонал, но глаза не открыл.

– Нужно позвонить его родителям, – сказал Ваня, не сводя глаз с мертвенно бледного лица.

– А у него мобильник должен быть в кармане брюк, – ответил кто-то, стоявший у Вани за спиной.

– Нашли еще место для мобильника! Без потомков остаться хотите?

– На, сам со «скорой» разговаривай, – «специалист по кайфам» протянул руку с Ваниным мобильным. – А мне вообще-то домой пора.

– Стой, я тебе сказал! – крикнул Ваня, но окрик на парня не подействовал.

Махнув рукой, он поспешно покинул место происшествия, и его примеру последовало еще двое ребят.

– Скорая? – переспросил Ваня в трубку и повернулся лицом к пострадавшему. – Тут на улице мальчик сознание потерял. Похоже, у него что-то с сердцем.

В этот момент появился веснушчатый паренек с пузырьком нашатыря. Ваня жестами показал ему, что нужно открыть флакончик, а сам, как мог, отвечал на вопросы дежурного скорой помощи.

– Скажи адрес, – протянул он трубку Веснушчатому, а сам осторожно поднес раскрытый флакончик к носу пострадавшего.

Парень закашлялся и, открыв глаза, еле слышно спросил:

– Я что, умер?

– По-моему, ты ожил, – ответил Ваня и стал медленно просматривать списки контактов потерпевшего.

Увидев на экране «папа», он нажал на вызов и вскоре в трубке раздался голос.

– Извините, я не Саша, – сказал Ваня. – Я случайный прохожий. Ваш сын потерял сознание и сейчас находится в скверике возле метро. Мы привели его в чувство и вызвали «неотложку». Как скоро кто-нибудь из вашей семьи сможет добраться сюда?

Папин раздраженный голос в трубке пытался выяснить, не розыгрыш ли это и что произошло с его сыном, но Ваня оборвал его:

– Слушайте, я же выкуп с вас не требую, а вы, когда вашему сыну станет лучше, сами выясните у него все интересующие вас детали.

В трубке раздались короткие гудки.

– Ты тоже это пробовал? – спросил он Веснушчатого.

– Угу, – сказал парень и утвердительно кивнул головой.

– Ну и как?

– Я тоже сознание терял, но ненадолго… Прикольно было. Как будто тебя в трубу затягивает.

– Вот чем ваши приколы заканчиваются. Можно так, наприкалываясь, и здоровье потерять.

– Чё ты гонишь? – возмутился Веснушчатый, но не договорил – на дорожке появился врач скорой помощи в сопровождении фельдшера.

– Так, ладно, – замялся Веснушчатый, – мне тоже домой пора.

– Э, нет, дорогой, – Ваня схватил парнишку за воротник куртки. – Это я, что ли, за вас тут отдуваться буду?

Пока врач и фельдшер осматривали больного, задержанный Ваней парень нехотя отвечал на вопросы.

Через несколько минут к ним подбежала взволнованная, коротко постриженная женщина. На ней был стильный светлый брючный костюм, но она, не раздумывая, встала на колени рядом со слегка порозовевшим парнем.

– Сынок, что с тобой случилось? – спросила она. – Сашенька, ты слышишь меня?

Мама пострадавшего подняла голову и посмотрела на окружающих ничего не понимающим взглядом. Ваня попросил погрустневшего Веснушчатого объяснить ситуацию, а сам продолжил прерванный путь с чувством выполненного долга, но, не пройдя и ста метров, наткнулся на группу ребят, перегородивших ему дорогу. Среди них был и скрывшийся с места недавних событий Длинный.

– Ну, герой, – сказал рослый парень лет семнадцати с рыжинкой в волосах, на вид самый важный из присутствующих. – Больше всех тебе надо, да?

– Не понял, – спокойно ответил Ваня. – Мы знакомы?

– Вот сейчас и познакомимся, – хихикнул Рыжий.

– А ко мне какие претензии? – спросил Ваня и оглянулся – в поле зрения не было ни души.

– Ты брата моего, зачем в заложники оставил?

– Это Веснушчатого, что ли? – уточнил Ваня.

Вместо ответа Рыжий сделал шаг вперед.

– Тебе надо было спасателя из себя корчить, ну и корчил бы в свое удовольствие! Чего же ты тогда ушел, а брата моего отдуваться за всех оставил?

– Кто тебя ваще звал!

Длинный сделал шаг вперед. В присутствии Рыжего он чувствовал себя намного уверенней.

– А вот мы ему сейчас нос в сторону сдвинем, чтобы впредь наука была, – добавил худощавый подросток с прыщавым лицом.

– И фейс разукрасим, чтобы мама родная не узнала, – хихикнул коренастый брюнет с густыми бровями.

– Ребята, но пятеро на одного – не по правилам, – улыбнулся Ваня, надеясь разрулить ситуацию мирным путем.

– Если тебе правила нужны, так мы их сейчас на физиономии твоей напишем, – сказал брат Веснушчатого и выкинул вперед массивный кулак, направленный Ване прямо в нос.

Но не тут-то было. Атакуемый успел увернуться и оттолкнуть нападавшего. Рыжий не удержался на ногах и грохнулся на траву.

– Ах ты, … – выругался он нецензурной бранью, вскочил и с криком «Мочи его!» накинулся на посрамившего его парня.

На этот раз его удар достиг цели, но Длинный и Брюнет уже лежали на траве.

– Ребята, я же могу и покалечить нечаянно, – выкрикнул Ваня, отбиваясь на все стороны. – Я боксом занимался!

– Заткни его, Мишель! – донеслось в ответ где-то сбоку, и Ваня пропустил еще один удар.

Кто-то вцепился ему в волосы сзади, кто-то бил кулаками в живот и ногами по бедрам. Вопреки ожиданиям положение становилось серьезным. Его снова настиг мощный удар, но в этот момент раздался звук свистка, и Рыжий скомандовал:

– Разбегаемся в разные стороны! Хватит с него для начала!

Через минуту на месте происшествия Ваня с кровоподтеком под глазом остался один, а из-за дерева появилась пожилая женщина со свистком в руке.

– Это они все тебя одного били? – удивленно спросила она.

– Да уж, – ответил Ваня, тяжело дыша. – Спасибо вам большое за помощь, – поблагодарил он свою спасительницу, осторожно касаясь пальцами травмированного места на лице.

Женщина достала из сумочки влажные салфетки. Одной она протерла Ване лицо, а другую приложила к кровоподтеку. Ее простой темно-зеленый плащ оттенял карие глаза и светлую седину волос.

– Я свисток всегда с собой ношу, – сказала она торопливым моложавым голосом. – Он уже не одну драку помог мне остановить.

– И что бы я без вас делал? – Ваня ощупывал ноющую руку.

– Да-а, – протянула женщина, – вовремя я появилась. – Но ты здорово отбивался, должна я сказать.

– Вы так считаете? – Ваня попробовал улыбнуться, но скривился от боли – губа была разбита. – Я-то думал, что просто раскидаю этих малолеток по сторонам, и на этом все закончится, а они, как мошка, всего меня облепили.

– Вы далеко отсюда живете? – спросила женщина, и ее добрые глаза внимательно осмотрели пострадавшего парня.

– Минутах в десяти ходу, – ответил Ваня, отряхивая одежду. – Вот только сегодня брюки чистые одел! Вы только посмотрите, что они с ними сделали!

– Идите быстрее домой. Вам нужно приложить лед или что-то холодное к ушибу, чтобы отек не увеличивался, а брюки постираете. Не велика беда!

– Спасибо вам еще раз за помощь, – сказал Ваня уже спокойнее. – Не скажете, как вас зовут?

– Мария Федоровна, – ответила женщина. – А зачем вам?

– Я помолюсь за вас. Если бы не вы, дорога в травмпункт была бы мне обеспечена.

– Ну, тогда скажите и ваше имя.

– Меня зовут Иваном.

– Замечательное русское имя, – Мария Федоровна на мгновение задумалась. – Такое имя не забудешь. Ну, что же, всего вам доброго, Ванечка. Желаю не встречать больше на своих путях драчливых бездельников. Вы идите быстро, а я медленно, по-стариковски, пойду за вами. Если что, еще раз свистну.

Ваня улыбнулся и быстрым шагом пошел прочь от злополучного места.

Поднявшись по ступеням, ведущим к верхнему уровню расположенных каскадом домов, он издали заметил человека, сидящего прямо на траве. Согбенная спина показалась ему знакомой. Подойдя ближе, он понял, что не ошибся.

– Ну и видок у тебя! – сочувственно сказал Ваня.

Пашка поднял взлохмаченную голову с торчащей, как в детстве, непокорной челкой, и губы его растянулись в кислой улыбке:

– С твоей рожей я бы не выступал. Тебя-то кто разукрасил?

– Да нашлись художники, – Ваня присел на траву рядом с Пашкой. – Давно тут прохлаждаешься?

– Да кто его знает! – вяло ответил Пашка, опустив голову.

– Напутешествовался?

Горемыка утвердительно кивнул, рассматривая потухшую сигарету.

– Слушай, а надпись на футболке твоей – как раз по теме: «Life is shit³». И клык какой-то на шнурке красуется, где раньше крест висел.

Пашка в ответ только скривился и махнул рукой.

– Голова трещит? – спросил Ваня.

Страдалец снова кивнул.

– А чего здесь сидишь?

– Разве могу я в таком виде домой заявиться?

– Знаешь, – поспешно начал Ваня, – самое интересное, что ты был в совершенно конкретном месте и не где-нибудь, а в «славном» городе Вавилоне лет так тысячи две с половиной назад. Вот и амулетик, не оттуда ли, случайно?

– Да чё ты гонишь! – Пашка с трудом поднял голову.

– Я тебе чистую правду говорю, – улыбнулся Ваня, насколько позволяла травмированная губа. – Я сейчас как раз материал по Вавилону собираю. Дорога, о которой ты говорил, называлась Дорогой процессий. Но было у нее и другое название. Именно в таком виде она тебе, видимо, и явилась.

– Ну, и какое было у нее название? – вяло поинтересовался Пашка.

– Дорога смерти.

– Во, – оживился «путешественник». – Это уже ближе. Ну, и чё там, дорога эта?

– Этот вымощенный туннель между двух высоких стен в случае войны превращался в последнюю ловушку для врага. Представляешь, чтобы попасть в город, нападающим сначала нужно было переплыть на надутых воздухом овечьих бурдюках через ров, наполненный водой из Евфрата, под неприятельским обстрелом. Потом им предстояло одолеть три линии толстенных стен, по которым свободно могли проехать шесть колесниц в ряд. И если бы им удалось совершить невозможное, то каменный мешок с разъяренными львами и драконами привел бы атакующих в трепет. Ну как, узнаешь картинку?

Пашка кисло улыбнулся.

– И это еще не все, – продолжил Ваня. – Лавина стрел, копий и асфальтовых ядер, низвергавшихся с семиметровой высоты, не оставила бы им и малейшей возможности для бегства.

– Да придумал ты все это, – махнул рукой Пашка.

– А я тебе ссылочку пришлю с картинками. Интересно, узнаешь ты обстановочку или нет?

– Ну, пришли! – В потухших глазах «путешественника» вспыхнул слабый огонек неподдельной заинтересованности.

– Слушай, а Вавилонскую башню ты видел?

– Никакой башни я не видел, – Пашка снова скривился. – Я вообще, если хочешь знать, реально на Красной площади оказался. Сам не пойму, как меня туда занесло.

– И что ты там делал?

– Что я мог там делать в половине пятого утра, соображаешь? Отдал честь вождю, и потащился в сторону метро, чтобы не привлекать к себе внимание ментов. Потом, замерзший, как собака, плюхнулся на сидение в первом появившемся поезде и проспал, как убитый, пока меня не растормошили на конечной станции и не вытолкали взашей, как бомжа.

– И до чего ты только докатился! – сочувственно сказал Ваня и тяжело вздохнул.

– А тебе не все равно? – огрызнулся Пашка.

– Вот, представляешь, мне не все равно! И физиономию мне по этой же причине разукрасили!

Пашка удивленно посмотрел на друга детства, но промолчал.

– Смотреть на тебя тошно, – сказал Ваня в сердцах. – А из-за чего все это, как думаешь? Молчишь? А я тебе скажу: всё это от безделья! Помнишь, как ты в сочинении о летних каникулах когда-то написал: «Жизнь – халява!» Вот от этой-то халявы все твои проблемы!

– Да достало все! – Пашка тяжело вздохнул, а Ваня поднялся с травы, на которой сидел, потому что земля была холодной. – Идешь? Ну, иди себе, – горе-путешественник вяло махнул рукой.

– Индейцы, – сказал Ваня, отряхивая брюки, – грибочки специальные жевали, чтобы войти в контакт со своими богами. А тебе-то, Павел Воронов, зачем чужие боги нужны?

Пашка не ответил.

– Ты-то хоть учишься на своего менеджера, я надеюсь? – спросил Ваня после небольшой паузы.

– Конечно, учусь, – ответил Пашка и тяжело вздохнул. – Папа платит, а сынок – обалдуй.

– Трезвая самооценка это уже первый шаг к покаянию.

– Чего-чего? – напыжился Пашка. – К какому еще покаянию?

– Об этом я тебе в другой раз расскажу, – спокойно ответил Ваня, рассматривая новенькую Пашкину куртку в пятнах засохшей грязи. – С такой замороченной головой ты все равно ничего не поймешь. Так, давай, поднимайся. Я тебя до дома доведу, а то мне тоже нужно холодное к ушибам приложить.

– А что я отцу скажу?

– Скажешь, что избили тебя… Хочешь, синяк тебе под глазом поставлю?

В глазах у Вани заиграли веселые огоньки, но в ответ на его предложение послышалось только невнятное мычание. Тогда Ваня, взяв Пашку под мышки, стал поднимать его изможденное тело.

– А ты когда-нибудь был «под грибами»? – спросил Пашка, когда они одолели крутые ступени. – У тебя творчество, знаешь, как бы попёрло!

– Нет, дружище, я реалист, мне «грибного» творчества не надо, – сказал Ваня и задумался. – Фантазии – это путь, уводящий от Бога. Что-что, а это я точно знаю!

– Да что ты мне лапшу свою вешаешь! – возмутился Пашка. – Ну и плевать! У каждого из нас есть право выбора! Мне пока просто хочется все попробовать!

– Что все-то? – спросил Ваня. – Покурить вонючую травку, запить водичкой таблеточку, вызывающую искусственное расщепление сознания или, другими словами, шизофрению? Ну, и попробовал ты это «все», а как оно называется, можешь сказать?

– Ой, достал ты уже, – скривился Пашка.

– Так не только же я тебя достал, – улыбнулся Ваня. – Тебя и твои экскурсы достали. Сам же пять минут назад говорил!

Пашка скривился, как если бы ему всунули в рот кусок лимона.

– Нет, ты не кривись, – продолжал Ваня, – раз уж позвонил мне посреди ночи…

– А я чё… – Пашка поспешно перебил друга. – Мне, знаешь, ночью, после разговора с тобой, немного легче стало. Хоть эти красные твари исчезли!

– Вот видишь, – обрадовался Ваня. – Слушай, мне кажется, я знаю, почему твое путешествие закончилось на Красной площади.

– Ну, и почему? – безразлично спросил Пашка.

– Потому что в послепотопном мире в Междуречье образовалось два государства, боровшихся между собой за власть. Это были Египет и Вавилон. Египет, ослабленный «казнями» ради исхода евреев, не устоял под сильной рукой Вавилонского царя Навуходоносора. Паритет был нарушен, и Вавилон впервые в мировой истории, на самой ее заре, поставил себе задачу стать центром мира.

– Я не понял, – возмутился Пашка, – причем здесь Красная площадь?

– А притом, что в начале двадцатого века новые навуходоносоры, заразившись вирусом богоборчества и идеей мирового господства, имя которым ВАВИЛОН, на месте разрушенного храма Христа Спасителя начали сооружение новой башни – символа воинствующего атеизма. Этот «зиккурат» должен был стать Дворцом Съездов с венчающей его фигурой Ленина такого размера, что в одном пальце его планировалось разместить две библиотеки и кинотеатр. Но «поспорить с небом» богоборцам снова не удалось – война началась, поэтому пришлось ограничиться небольшим Мавзолеем в честь вождя, рядом с которым ты чудесным образом в пять утра и оказался.

Они уже подошли к Пашкиному дому, но «замороченный путешественник» домой не спешил.

– Идем, покачаемся на качелях, – неожиданно предложил он. – И ты мне еще какую-нибудь story⁴ расскажешь.

– Ну, пожалуй, я могу рассказать тебе о Вавилонской башне по нашей с тобой теме, – начал Ваня, и, оттолкнувшись ногами, взлетел вверх.

– Эй ты, террорист, осторожней! – Пашка скривился из-за удара качели о землю. – Я еще жениться собираюсь, – выкрикнул он и заразительно засмеялся.

– Слышишь ты, прекрати! Мне больно смеяться, – еле сдерживался Ваня. – Будешь смеяться, «стори» не получится.

– Получится, – щеки Пашки порозовели. – Просто она веселая будет.

– Ну, в общем, эту башню строили сыны погибели, – начал Ваня уже в другой манере. – Нагнали рабов, чтобы таскать и укладывать камни, архитекторов, чтобы разработать концепцию и дизайн, и, конечно же, инженеров, чтобы постройку осуществить. И все это ради идеи.

– И какая же была идея? – Пашка блаженно улыбался.

– А идея была доказать, что жить можно и без Бога. Ну, как в песне поется: «мы свой, мы новый мир построим». Да только проблема у них была с Потопом. Тогда еще все о нем помнили, а он был карой за непослушание Творцу. Поэтому человеческие гордецы, которые «сами как боги», решили построить башню высотой до небес, чтобы у Бога на ее затопление воды не хватило!

– Молодцы-то какие, – крикнул Пашка, в очередной раз взлетая вверх.– Слушай, их бы в Клуб веселых и находчивых. Всем бы фору дали! А Бог-то им, Ваня, языки смешал, я знаю! – самодовольно улыбнулся Пашка и продолжил: – Могу даже рассказать, как это было.

– Ну, если знаешь, расскажи, – ухмыльнулся Ваня.

– С пребольшим удовольствием, – Пашка на пару секунд задумался и, тряхнув головой, начал свой рассказ: – Раб спрашивает, какой камень нести, а инженер ему «кулды-булды» в ответ. Инженер архитектору чертежом в нос тычет, мол, правая здесь ось или левая, а он ему в ответ «кульдиссимо-бульдиссимо». Инженер от злости рабу между глаз как засветит! Бедный раб, не удержав равновесия, налетел на архитектора, да так, что чуть с ног его не сбил! Тогда возмущенный архитектор, в свою очередь, с разворота засветил и рабу и инженеру, и такая пошла потасовка, что у всех рожи похлеще твоей стали! Крик и гвалт – отовсюду, с башни то один, то другой вниз рыбкой ныряют! Трое нырнуло – ни один не вынырнул! Вот так и закончилось строительство, а сыны погибели на костылях и колясках разбрелись по свету в поисках тех, кто или «кулды-булды» или «кульдиссимо-бульдиссимо» понимает.

– Ну, Пашка, – давился смехом Ваня, стараясь не растягивать губы, – я это твое «кулды-булды» на заметку возьму, не возражаешь?

– Бери, друг дорогой, – довольный Пашка был щедр, как сытый лев. – Обращайся, с тебя копейки не возьму.

– Так, ладно. Слезай с качелей! – скомандовал Ваня. – Ты на них, как «под грибами».

– Слушай, а ты прав, – Пашка озадаченно свел брови. – Качельки-то и для здоровья полезны, и удовольствие – совершенно бесплатное. Жаль, что я раньше ими не баловался! Ванька, а я после твоих историй домой румяный и веселый приду. Никому и в голову не придет, что меня полночи колдыбасило.

– Вот и хорошо, – Ваня хлопнул «путешественника» по плечу.

1. Книга Генри Саггса

2. Г. Уэллс «Зеленая дверь».

3. Life is shit (англ.) – Жизнь – дерьмо

4. Story (англ.) – история