Льяна родилась и выросла на юге Вритландии, в прибрежной горной местности, удаленной от столицы и часто посещаемой пиратами и бродягами-ассветами. Морские разбойники грабили местных жителей без стыда и совести, убивали мужчин и увозили красивых женщин и юных девушек. Пастухи, рыбаки и охотники, населявшие побережье, выработали много способов борьбы с грабителями и насильниками. Они создали отряды самообороны во всех больших поселениях и придумали систему единоборств, благодаря которой любой житель мог сам постоять за себя.

Отец Льяны был удачливым охотником, и семья девушки жила хоть и небогато, но и не бедствовала. Кроме самой Льяны у Золана Абора росли еще четыре сына и две дочери. Старшие жили своими семьями, остальные оставались при родителях.

Из всех детей Абора Льяна была самой младшей – последышем. Она родилась, когда этого уже никто не ждал, поэтому ей и дали имя Льяна, что значит «неожиданность».

Льяна росла живым непоседливым ребенком, любимицей всей семьи. Её баловали, особенно отец, на которого она походила больше, чем все остальные дети. Может поэтому, вместо того, чтобы проводить время на кухне или за ткацким станком, как старшие сестры, она пропадала с отцом на охоте или обучалась под его руководством приемам самообороны. К пятнадцати годам девушка овладела всеми приемами, которые были известны ее отцу или старшим братьям, прекрасно ориентировалась в лесу и отлично стреляла из охотничьего арбалета и лука. Девушка управлялась с палицей и ножом не хуже любого солдата. Но совершенно равнодушно относилась к домашней работе и подготовке приданого, чем должна была заниматься девушка её возраста.

Глядя на дочь, мать Льяны сокрушенно вздыхала и тщетно старалась усадить её за прялку. Отец, видя, что его потакания прихотям любимицы зашли слишком далеко, попытался исправить положение, но было уже поздно. Своевольная девушка бросала прялку и ткацкий станок и незаметно исчезала из дома, стоило матери на минуту выпустить её из поля зрения. Она бродила неизвестно где, возвращаясь только вечером, усталая, голодная, исцарапанная, но не раскаявшаяся. Ни уговоры, ни наказания не помогали, и однажды случилось то, что и должно было случиться: Льяна исчезла. Убежав из дома после обеда, она не вернулась вечером, как обычно. Не вернулась и утром, и обеспокоенный отец отправился на поиски. Опытный охотник, он быстро напал на след, и, продвигаясь по нему, вскоре вышел на побережье, где, по следам на песке, прочел всё, что случилось с дочерью.

Пораженный в самое сердце, он долго не хотел верить в открытие, метался среди скал и звал дочь, но девушка не могла отозваться на его горестный зов.

Лишь поздно вечером возвратился Золан домой и рассказал семье, что случилось. Убитая горем мать на несколько дней слегла в постель, а сестры оплакивали малышку, словно она умерла. Но то, что случилось с беззаботной девушкой, казалось хуже смерти – ее похитили пираты.

– 1 –

Льяна бродила по берегу моря в поисках прозрачных красных камней, которые щедро выбрасывали волны после больших штормов. Из них городские ювелиры делали чудесные ожерелья. И случайно наткнулась на стоянку пиратов. Хотя девушка владела приемами самообороны, но растерялась от неожиданности. Она была неопытным бойцом, ни разу не участвовала в турнирных схватках. Оттого и стала лёгкой добычей десятка ловких и сильных мужчин. Несмотря на яростное сопротивление поздно опомнившейся девушки, ее крепко связали и переправили на корабль, где приковали цепью к железному кольцу. В трюме находились еще несколько несчастных пленников.

Первые дни Льяна пребывала в глубоком шоке, потрясенная произошедшей в жизни переменой, но затем молодость и беззаботность взяли верх над унынием, и девушка решила, что нет худа без добра. Хотя она стала пленницей, а в скором времени – чьей-то рабыней, зато теперь повидает мир, другие страны, чего была бы лишена, живя на Врите.

Общительная по характеру, Льяна быстро перезнакомилась со всеми пленниками и подружилась с ближайшими соседками – алмосткой и марлозкой. За время путешествия даже усовершенствовала ассветский язык, на котором немного говорила, как все приморские народы. Этот язык давно стал международным торгово-морским диалектом.

Пленники думали, что пираты отвезут их в ближайший крупный порт и продадут работорговцу, но вышло не так. Капитан отправился на остров Рюс – пиратскую базу. Здесь морские разбойники, чувствовавшие себя в безопасности, сначала «расслабились», сопровождая отдых обильной выпивкой и драками, затем открыли торги, выставив на продажу пленных девушек.

Льяна оказалась третьей, к тому же, самой юной и симпатичной рабыней. За нее разгорелся ожесточенный торг, и цена стремительно взлетела. Когда она достигла невероятной высоты, девушку купил капитан Беррис – старый морской волк, прославившийся жестокостью и хладнокровием. Он был сыном ассвета и портовой шлюхи из Алдании, поэтому ненавидел как одних, так и других.

Купив девушку за сумасшедшую сумму, он отвел ее на свой корабль и запер в капитанской каюте. Сидя в сумраке тесного помещения, Льяна дрожала от страха, догадываясь, что ее ждёт. Она понимала, что Морской Удав (так называли пираты Берриса между собой) – противник слишком сильный, чтобы она могла долго сопротивляться. Рассердившись, он впадал в ярость, и в приступе гнева мог убить родную мать (что, по слухам, и сделал во времена юности).

Но, унаследовавшая гордый и независимый характер своего народа, воспитанная в духе мужества и отваги, Льяна все же решила не поддаваться насилию и стоять за свою честь до конца, как и полагается дочери Золана Абора.

К вечеру, когда в замочной скважине послышался скрежет ключа, Льяна почти перестала дрожать, и была полна решимости драться. Но когда посмотрела на хмурое лицо Берриса, то почувствовала, как решительность тает без следа, а тело вновь охватывает дрожь.

Капитан запер дверь, медленно снял куртку, бросил на пол и прошёл к сундуку, на котором располагалась постель. Тяжело опустившись на ложе, вытянул ноги и приказал:

– Разуй меня!

Льяна выбралась из угла, где просидела весь день, словно затравленный зверек, и, опустившись на колени, с трудом стянула грязные сапоги. Затем вопросительно взглянула на хозяина.

– Налей вина! – последовала другая команда.

Льяна подошла к настенному шкафчику, где хранились серебряные кубки и бутылки с дорогим вином.

– Это? – спросила, беря в руки початую бутылку.

– Да.

Девушка наполнила кубок до краёв и подала капитану. Тот отпил половину и взглянул на рабыню.

– Налей и себе, – приказал.

– Я не буду пить, – решительно отказалась Льяна.

– Как хочешь, – равнодушно пожал плечами Беррис и допил кубок. – А мне плесни ещё.

Льяна приблизилась к капитану и снова наполнила кубок. Отвернувшись, чтобы поставить бутылку, она ощутила, как сильная рука обхватила её за талию. Не успела девушка опомниться, как уже сидела на коленях пирата.

– Улыбнись, малышка, не будь такой хмурой, – осклабился Беррис. – Выпей, это развеселит тебя, – приказал, поднося к губам девушки кубок.

– Не хочу! – упрямо поджала губы Льяна и постаралась отвернуться.

– Вижу, мне досталась строптивая рабыня, – усмехнулся капитан, и от его недоброй улыбки девушку пробрала дрожь. – Но это к лучшему, я люблю укрощать строптивых. Так даже интересней.

Осушив кубок, капитан швырнул его в угол и привлёк девушку к себе, пытаясь поцеловать. И тут Льяна оправдала своё имя, потому как последующие действия оказались неожиданными даже для неё самой. Она взмахнула рукой, в которой всё ещё держала бутылку, и обрушила тяжесть сосуда на голову капитана. Удар пришёлся в висок. Бутылка разбилась, залив лицо отключившегося пирата вином, смешанным с кровью.

Дрожащая, с бешено колотящимся сердцем, Льяна выскользнула из ослабевших объятий и отступила к двери. Потерявший сознание капитан тяжело завалился набок. Девушка подёргала дверь, но она была заперта. Тогда она бросилась к куртке, предполагая, что ключ там. Он, в самом деле, лежал в кармане. Льяна уже хотела открыть дверь и выбежать наружу, но вовремя спохватилась.

"Не сошла ли я с ума? – промелькнула отрезвляющая мысль. – Что я делаю, куда побегу? Меня тут же схватят, а очнувшийся капитан просто изрежет на куски! Нужно хорошенько всё обдумать, а потом уже действовать…".

Девушка вспомнила одно из правил раторрской борьбы: «У бойца должны быть холодное сердце, быстрый ум и зоркие глаза, а всё остальное приложится в процессе обучения». И хотя Льяна отличалась повышенной эмоциональностью, но двумя остальными качествами обладала в полной мере. Поэтому опустилась на пол, постаралась успокоиться и составить план бегства.

По сути, Льяна была ещё совсем девчонкой: пятнадцать лет возраст незрелости даже для девушек Вритландии. Но она обладала здравым смыслом и смекалкой дикарки, а также решительностью и отвагой своего народа. Приняв решение, девушка больше не колебалась.

Склонившись над ещё не пришедшим в себя капитаном, она расстегнула пояс с ножнами и с трудом вытянула из-под бесчувственного тела. Вынув меч, взвесила в руке. Клинок показался тяжеловатым, но тренированные руки вритландки могли управиться с ним.

Теперь Льяне предстояло выполнить самую важную и неприятную часть плана. Прикрыв глаза, девушка несколько раз глубоко вздохнула, набираясь решимости. Перехватив покрепче рукоятку меча, подступила к неподвижному телу.

Но тут капитан застонал и зашевелился. Он открыл глаза и с трудом сфокусировал на девушке мутный взгляд. Увидев в её руках меч, прохрипел:

– Что это значит, стерва? Уж не собралась ли ты меня прикончить?

– Да! – не очень решительно ответила девушка.

– Не шути так, а то я обхохочусь. А у меня болит башка, и мне не до шуток… Кстати, что это было? – капитан вытер лицо ладонью и посмотрел на красную жидкость на пальцах. Понюхав, лизнул её и сплюнул.

– Ты дала мне по башке бутылкой? Вот сука!

– Ещё одно ругательство, и я перережу тебе горло! – с угрозой произнесла девушка.

Капитан взглянул исподлобья и проворчал:

– Ну, погоди, поганый крысёныш… Доберусь я до тебя! Ты у меня ещё повизжишь, как недорезанный свин, когда я возьму в руки плеть… Отдай меч, сучья дочь!.. – внезапно рявкнул капитан, и Льяна невольно вздрогнула от властного окрика. Беррис заметил её реакцию, зловеще усмехнулся и вдруг, несмотря на массивность и рану, рванулся к девушке, словно подброшенный пружиной.

Льяна действовала скорее инстинктивно, чем осмысленно. Она подняла руки, в которых крепко держала нацеленный вперёд меч, скорее прикрываясь, чем нападая. Когда капитан бросился вперёд, лезвие вошло точно во впадинку между ключицами. Капитан захрипел и упал на колени, захлёбываясь кровью. Глаза удивлённо таращились на девушку, пока в них не угасла искра жизни.

Льяна потянула меч, и он вышел с глухим причмокиванием. К горлу подкатила внезапная тошнота, но усилием воли девушка сдержалась. Руки начали дрожать – запоздалая реакция на пережитое напряжение. Это было её первое убийство. Нельзя сказать, что девушка боялась вида крови – дома, помогая матери на кухне, она часто забивала птицу или резала ягнёнка; свежевала и разделывала дичь, бывая с отцом на охоте. Но убийство человека и животного немного отличаются. Хотя какая, в принципе, разница? Разве только моральная…

Льяна вытерла окровавленное лезвие и спрятала меч в ножны. Прислушалась, но на корабле царила тишина – все матросы гуляли на берегу. На судне, кроме мертвеца и пленницы, должен был находиться вахтенный матрос, да и тот, наверное, дремал где-нибудь в укромном уголке.

Девушка сбросила постель на пол и открыла сундук. В нём лежал всякий хлам, но нашлись здесь и полезные вещи. Льяна подобрала себе удобную одежду, вместо порванного и грязного платья. А на самом дне лежал небольшой, украшенный серебром и резной костью арбалет с набором стрел.

Переодевшись и подпоясавшись поясом Берриса, Льяна осторожно выглянула за дверь. Снаружи стемнело настолько, что невозможно рассмотреть человека, но ещё достаточно светло, чтобы не спотыкаться на каждом шагу. Вернувшись в каюту, она собрала в кучу своё тряпьё и плеснула на него масло из лампы. Уже поднеся огонь, на мгновение задержалась, а затем склонилась над мертвецом и обшарила тело. Как она и предполагала, за пазухой отыскался изрядно похудевший кошелёк, в котором всё же нашлось несколько золотых. Подвесив кошель на пояс, Льяна подожгла пропитанную маслом одежду и покинула каюту, закрыв её на ключ, который швырнула в воду.

Крадучись, девушка пошла к трапу. Её предосторожность оказалась нелишней: возле сходней, облокотившись о борт и глядя на освещенный огнями пиратский посёлок, стоял часовой. Его силуэт чётко обрисовывался на фоне береговых огней.

Льяна на ощупь вынула из сумки стрелу, вставила в гнездо арбалета и натянула тетиву. Тщательно прицелилась и выстрелила. Стрела попала туда, куда и хотела девушка, и часовой, не успев даже вскрикнуть, рухнул за борт. Притаившись в тени, Льяна выждала некоторое время, но на палубе царила тишина.

Второе убийство далось намного легче и удвоило уверенность девушки. Легко и осторожно сбежав по трапу, Льяна свернула в сторону от пиратского поселка и растаяла в темноте.

Уже взбираясь на поросший кустарником скалистый холм, она оглянулась и увидела, далеко внизу, пылающий корабль и суетящихся на берегу людей.

Шагом опытного охотника девушка углубилась в тёмный лес и укрылась в чаще, устроив временное логово в куче листьев под корнем поваленного бурей дерева.

– 2 –

Утром Льяна продолжила путь. Пробираясь лесом, пересекла за день весь остров и вышла на южный берег. Здесь, в узкой извилистой бухте, стояли три корабля. По берегу бродили толпы подвыпивших матросов, которые заходили в какую-то сбитую из досок хижину. Оттуда доносились шум голосов, нестройная музыка и пьяный хохот.

Льяну мучил голод и терзала усталость. Она мечтала покинуть остров, и желательно поскорей. Но сделать это можно было только на одном из кораблей. А для этого нужны три вещи: удача, смелость и наглость.

Укрывшись на пригорке, Льяна внимательно осмотрела бухту. Она обратила внимание, что на мачтах кораблей развеваются голубые вымпелы корсаров. Общеизвестно, что пираты и корсары не очень ладят между собой. Девушка посчитала это хорошим предзнаменованием. Удачей было и то, что она сразу вышла к этой бухте, а не бродила по пустынному побережью. Значит, боги благоволят ей. Смелости после победы над Морским Удавом у неё прибавилось вдвое, а наглости придётся учиться по ходу действия.

Когда на остров опустились вечерние сумерки и у входа в хижину загорелись масляные фонари, Льяна покинула укрытие. Отряхнув костюм и повесив через плечо заряженный арбалет, повязав голову платком, спустилась вниз.

В сумерках, на берегу, на неё никто не обратил внимания. Но когда она вошла в хижину, набитую моряками, сидевшими за длинными столами, в её сторону сразу повернулись несколько голов. Постепенно шум, царивший в хижине, стих, и на девушку уставились десятки любопытных глаз.

Льяна остановилась у порога и окинула забегаловку быстрым взглядом. Она походила на длинный амбар, в противоположном конце которого, отгороженные от зала стойкой из толстых досок, чадила кухня и возвышался шкаф с винными бутылками. Перед стойкой пустовало пространство с плотно утрамбованной землёй – в хижине не было пола. Под стеной сидели несколько музыкантов, бренчавших на расстроенных инструментах. Под другой стеной, на длинной скамье, сидели танцовщицы, не столько одетые, сколько раздетые, увешанные дешёвыми побрякушками. Длинные узкие столы с лавками вдоль них, стояли под стенами, а ближе к стойке располагались несколько отдельных столиков, очевидно, для особых гостей. В широком проходе валялся мусор и объедки, темнели подозрительные бурые пятна, похожие на высохшую кровь.

Сопровождаемая откровенными любопытствующими взглядами, Льяна пошла по проходу, сдвинув арбалет под руку, и, словно небрежно, положив ладонь на ложе приклада. Подойдя к стойке, бросила на столешницу золотую монету и сказала стоявшему за ней огромному толстяку:

– Дай мне чего-нибудь, посытней и повкусней.

Толстяк взглянул на золотой, сгрёб монету в пухлую ладонь и расплылся в улыбке:

– Как прикажешь, госпожа.

Он выплыл из-за прилавка, словно огромный пивной бочонок на ножках, подошёл к одному из отдельно стоящих столиков и вытер столешницу концом грязного фартука.

– Садись, госпожа… У Толстого Элида самая лучшая на этом проклятом острове еда. Чего госпожа желает: мяса, грибов, рыбы, моллюсков? А может, рагу из почек чайки?

Льяна не знала, насмехается толстяк или говорит серьёзно, но, на всякий случай, нахмурилась и грубо ответила:

– Я уже сделала заказ, ступай и выполни его, пока я не сделала рагу из твоих почек!

Толстый Элид изобразил на жирном лице сладкую улыбочку и кивнул, тряся несколькими подбородками. Уплыв на кухню, вернулся через несколько минут с большой тарелью, на которой лежало три куска жареного на решётке мяса, печёные овощи и несколько свежих лепёшек. В другой руке он держал три бутылки и деревянную кружку. Поставив тарель и кружку на стол, спросил, всё так же сладко улыбаясь:

– Какое вино будет пить госпожа: илларийское, алмостское, марлозское?

– Никакое, – ответила девушка. – Я не пью вина.

– Тогда, может, принести козьего молока?

Услышав его слова, несколько мужчин язвительно хохотнули. Льяна положила на стол арбалет, направив его в живот толстяка, и ответила:

– Вообще-то я предпочитаю свежую горячую кровь… Смотрю, у тебя есть лишняя… Отойди, ты возбуждаешь во мне аппетит.

Толстяк перестал улыбаться. Он не знал, шутит девушка или говорит серьезно, но, на всякий случай, отступил от стола и поспешно ушёл.

Услышав слова девушки и увидев, что Толстяк Элид явно перетрусил, зал взорвался хохотом.

Постепенно в хижине воцарились прежние шум и гам, запиликала музыка, несколько танцовщиц вышли на пятачок и начали соблазнительно изгибать худые тела.

Льяна, несмотря на голод, ела не спеша, не забывая окидывать зал внимательным взглядом. Она сразу заметила высокого плечистого ассвета, сидевшего в компании молодых крепких матросов. Выглядел он лет на двадцать пять, и на фоне товарищей казался щёголем, благодаря аккуратной красивой добротной одежде. Незнакомец не был чистокровным ассветом: с его золотисто-рыжими волосами гармонично сочетались темные брови, ресницы и карие глаза. Парень не сводил с девушки пристального взгляда, а когда увидел, что Льяна заканчивает ужин, оставил товарищей и приблизился к её столику.

Льяна предупреждающе положила ладонь на приклад арбалета, и парень поднял вверх пустые руки, однако не отступил.

– Я пришёл с миром, госпожа. Всего несколько слов и я уйду, если ты пожелаешь.

Льяна кивнула, но руку с арбалета не сняла.

Незнакомец присел на табурет и положил руки на стол, показывая свои мирные намерения. Тёмные непроницаемые глаза спокойно смотрели на девушку, и в них невозможно было что-либо прочесть.

– Один вопрос, госпожа: что делает такая юная и красивая особа в наших краях? У тебя есть сопровождающий, друг, сильный покровитель?

– Это уже два вопроса, – буркнула Льяна.

– Я умею считать, – спокойно ответил мужчина, продолжая сверлить девушку взглядом, ожидая ответа.

Льяна нежно погладила арбалетное ложе и произнесла, не поднимая глаз:

– Я лишилась корабля, и у меня нет здесь друзей или покровителей… – Подняв взгляд, в упор посмотрела в лицо собеседнику. – Но я смогу постоять за себя, если придётся.

– Верю, – спокойно произнёс ассвет. – Но всё же, какой бы сильной и смелой ты ни была, на Рюсе женщина не может оставаться одна – здесь много беззастенчивых и сильных хищников… Давно ты потеряла покровителя?

– Вчера.

– Что умеешь делать?

– Я хорошо стреляю и умею драться.

– Я догадался. Ты с Вритландии?

– Да.

– Мне нужен стрелок на абордажный арбалет, пойдёшь ко мне?

Льяна взглянула в тёмные непроницаемые глаза и заколебалась. Это был реальный шанс вырваться с острова, но кто этот незнакомец, предлагающий службу? Что он капитан, девушка догадалась, но не обманет ли? Может, заманивает на корабль, чтобы потом сделать рабыней?

– Я не знаю тебя, – осторожно ответила девушка.

Мужчина протянул руку и представился:

– Эльвин Кори по прозвищу «Безумный Эль», капитан «Морского Орла».

На пиратском корабле Льяна, однажды, подслушала разговор двух матросов, обсуждавших удачное нападение Безумного Эля на два илларийских корабля у Звёздного архипелага. Они хвалили его мастерство, но насмехались над "добротой и мягкотелостью".

Девушка протянула руку в ответ и сжала запястье мужчины.

– Льяна Абор, – представилась. – Я слышала о тебе, и согласна служить под твоим командованием… Но у меня есть условие: и ты, и твои люди, должны держать руки при себе, я не приемлю грубости и насилия.

– Всё будет зависеть только от тебя, детка. Как себя поведёшь, такое отношение и получишь.

Эльвин поднял руку и подал знак Толстяку Элиду.

– Нужно сбрызнуть наш договор. Я закажу вино.

– Я не пью.

– Это лёгкое илларийское вино, специально для дам.

– Ладно, – уступила девушка.

Толстяк принёс бутылку и две кружки. Эльвин вынул из ножен на поясе широкий тяжёлый нож и точным движением срубил узкое горлышко. Разлив вино по кружкам, поднял свою и кивнул:

– Твоё здоровье, Льяна!.. По-вритландски это, кажется, «неожиданность»?

– Да.

– Это имя тебе подходит. Твоё появление здесь было полной неожиданностью.

Льяна пригубила вино и тут же поставила кружку. Она заметила, что к столику направляется ещё один мужчина: лет сорока, весь покрытый шрамами и татуировками.

– По-моему, ещё кто-то хочет со мной познакомиться, – сказала.

Эльвин оглянулся и фыркнул:

– Капитан Реллен не пропустит ни одной юбки. Спорим на два золотых, что он предложит тебе переспать с ним.

– Не буду спорить, думаю, ты знаешь его лучше.

Капитан Реллен тяжело облокотился о стол огромными ручищами и, дохнув перегаром, вопросил:

– Это твоя девка, Эль?

– Нет, но она член моей команды.

– Значит, она свободна?

– Как ты и я, Мэсс.

Реллен взглянул на девушку осоловелым взглядом.

– Красотка, не желаешь ли провести эту ночь со мной?

Эльвин усмехнулся.

– А что я говорил?

– Ты слишком стар для меня, – ответила Льяна, не сдержав улыбки.

– Зато я богаче, чем этот ассветский недоносок! – хвастливо заявил Реллен.

– Полегче на поворотах, капитан. Как бы руль не заклинило, – предупредил Эльвин, но спокойно и сдержанно.

Льяна удивилась спокойствию капитана Кори и последовала его примеру.

– Ты мне не нравишься, поэтому, отвали, – произнесла.

– Что ты нашла в этом молокососе? – не унимался Реллен. – У него ещё бушприт не вырос до нужных размеров, так, с гулькин нос! Он не сумеет ублажить даже девственницу, не то, что шлюху. Идём со мной, девка, я заставлю тебя кричать от наслаждения!

Льяна, до сих пор никогда не слышавшая столь откровенных разговоров и грубых намёков, смущённо покраснела, что не укрылось от глаз мужчин.

– Ты краснеешь, как невеста в брачную ночь, – захохотал Реллен. – Может, ты ещё непросверленная жемчужина?

Льяна почувствовала, как в её груди зарождается глухая ярость. Она гневно взглянула на капитана и воскликнула:

– А почему я должна это скрывать, ты, ублюдок?! Что в этом постыдного? Я не шлюха, поэтому отвали от стола, пока я не разрисовала твою рожу ещё больше!

– Ха! – воскликнул Реллен, не обращая на угрозы девушки ни малейшего внимания. – Если это правда, то я заплачу тебе за ночь мешок золота! Не так много девственниц встречалось на моём пути. Я дам тебе всё, что попросишь, если окажется, что твоя лоханка, и в самом деле, не распечатана!

Льяна, не привыкшая к таким оскорбительным грубостям, разозлилась не на шутку. Она вскочила и процедила в наглую пьяную рожу:

– Моя любовь обойдётся тебе слишком дорого, капитан…

– Сколько? Назови цену и я заплачу!

– За одно прикосновение к моему телу я забираю у наглеца жизнь! Тебя устраивает такая цена?

Реллен запрокинул голову и захохотал. Смеялись и слышавшие разговор моряки.

Ярость вспыхнула в груди девушки, словно костёр, в который плеснули ковш горючего масла. Она резко выбросила руку и изо всей силы ударила кулаком по незащищённому горлу капитана Реллена. Тот захлебнулся смехом и рухнул на пол, хрипя и синея на глазах. Эльвин спокойно посмотрел на корчащееся тело:

– По-моему, ты его убила. Нам лучше смыться, пока его люди не устроили разборки.

Он встал и подал знак товарищам. Те окружили девушку и капитана, и компания двинулась по проходу, под молчаливыми и угрожающими взглядами присутствующих.

Покинув таверну, корсары вернулись на корабль. В ночном сумраке Льяна не смогла рассмотреть его как следует, только заметила, что он не очень большой и имеет стройный, вытянутый силуэт. Кори провёл девушку в свою каюту, где мальчик-раб уже зажёг светильник и приготовил постель. Эльвин уступил Льяне каюту на эту ночь, а сам ушёл спать на палубу к матросам. Закрывшись на засов, вритландка разделась и с удовольствием вытянулась на жёсткой, но настоящей постели, по которой успела соскучиться за дни плена.

– 3 –

Утром Льяну разбудило знакомое покачивание. Выглянув в небольшое квадратное окошко, она увидела бескрайнее синее море, исчерченное полосами пологих волн. Быстро одевшись, Льяна вышла на палубу. Солнце уже поднялось над горизонтом, но висело ещё низко и слепило глаза. Корабль шёл на восток, поэтому солнце поднималось прямо перед носом судна, украшенном фигурой расправившей крылья птицы с раскрытым зубастым клювом. Наверное, это и был тотем, давший имя кораблю. Льяна, полуварварка по рождению и воспитанию, приученная с детства уважать любых богов, будь то свои или чужие, чтобы не навлечь на себя их гнев, послала тотему корабля приветственный жест и произнесла по-вритландски:

– Храни меня, о, могучая птица, и пошли этому кораблю удачу!

– Что ты там бормочешь, детка? Молишься на солнце? – услышала она позади молодой весёлый голос.

Оглянувшись, Льяна увидела высокого стройного парня, раздетого по пояс. На его обнажённом торсе рельефно выделялись бугры тугих мышц, а длинные белокурые волосы торчали на макушке, словно пушистый султан – лошадиное украшение из перьев. Он стоял за штурвалом, расставив босые ноги и крепко держась за рулевое колесо, сощурив от солнечных лучей озорные серые глаза. Капитан Кори стоял чуть позади, оглядывая море из-под ладони.

– Я не поклоняюсь Богу-Солнцу, как некоторые люди, – ответила девушка. – Доброе утро, капитан.

– Доброе утро, Льяна, – ответил Эльвин. – Как спалось?

– Спасибо, мне было очень удобно.

– Ещё бы! – усмехнулся рулевой. – Капитанская койка удобнее наших рундуков. А вот если бы рядом лежал ещё и хозяин, она показалась бы ещё удобней, не так ли, детка?

– Помолчи, Ресс, и следи за курсом, – приказал Эльвин.

– Слушаюсь, мой капитан, – продолжая скалить крепкие белые зубы, ответил рулевой.

Льяна прошлась по палубе, рассматривая корабль более подробно. Небольшой, узкий, с одной надстройкой, где располагались каюта капитана и камбуз, с двумя невысокими мачтами, несущими по одному квадратному и треугольному парусу. Матросы спали под навесом, позади расположенной посередине надстройки. Сейчас они бездельничали – корабль шёл попутным ветром под всеми парусами – валяясь на специальных сундуках, служивших им кроватями во время сна. Некоторые сидели просто на чисто выскобленных досках палубы, играя в кости или другие распространённые в матросской среде игры. На девушку бросали любопытные взгляды, но никто не произнёс ни одного грубого слова.

Льяна остановилась на корме, глядя на пенистый, уходящий назад след. За шумом воды и хлопаньем парусов она не услышала шагов капитана, поэтому невольно вздрогнула, когда рядом прозвучал голос:

– Как тебе мой корабль? Понравился?

– Он очень симпатичный… Только маленький.

– Да, маленький, зато быстроходный. И его легко прятать в засаде… Пойдём, я познакомлю тебя с ребятами.

Команда «Морского Орла» состояла из двадцати человек, не считая мальчика-раба, кока и самого капитана. С Рессом, стоявшим за штурвалом, Льяна уже познакомилась, если это можно так назвать. Остальных Эльвин представил девушке по очереди, закончив словами:

– Льяна девушка строгих правил, к тому же находится под моим покровительством, так что тому, кто захочет её обидеть, советую, прежде, хорошенько подумать.

Кто-то из матросов насмешливо спросил:

– Капитан, а где она будет спать? Если бы она была шлюхой, тогда всё понятно, а поскольку крошка член команды, то должна спать на палубе. Я могу уступить ей свой рундук: он с краю и там не так воняет грязными ногами Керта!

Послышались сдержанные смешки, а один из матросов отвалил говорившему увесистый подзатыльник.

– Ты лучше за своими ногами последи, Хорёк, – беззлобно посоветовал он.

– Льяна будет жить в моей каюте, – ответил Эльвин.

– А ты, капитан?

– Там хватит места для двоих.

Матросы переглянулись и обменялись двусмысленными усмешками.

– Можете думать, что хотите, развратные ублюдки, но ещё раз повторяю: Льяна честная девушка, поэтому держите свои грязные лапы и поганые языки на привязи, если не хотите неприятностей. Если она кого-нибудь укоротит на голову – я не стану её наказывать, хотя драки на корабле и запрещены.

– Эй, капитан, я так понял, эта крошка свободна, хоть и будет жить с тобой? – подал от штурвала голос Ресс.

– Да.

– Значит, за ней можно приударить?

– Только, если она сама позволит.

– А ты не против?

– Я ей не отец, – отрезал капитан.

– Можешь поухаживать за мной только в том случае, если считаешь себя неотразимым, герой, – ответила Льяна подслушанными когда-то словами старшей сестры, когда та принимала заигрывания парней.

– Замётано, – усмехнулся Ресс.

Дни, проведённые на корабле Эльвина Кори, стали для девушки подарком судьбы после перенесённых страданий. Вскоре она стала настоящим членом небольшой команды. Парни, хоть и пытались приударить за Льяной, но, следуя совету капитана, делали это сдержанно, без грубости. Девушка, окружённая повышенным мужским вниманием, кокетничала со всеми, но не отдавала предпочтение никому. Честно говоря, она была ещё просто ребёнком, потому что девушки Вритландии начинают задумываться о замужестве только после семнадцати лет. Льяна относилась к окружавшим её мужчинам, скорее, как к друзьям, чем как к потенциальным партнёрам. Хотя, где-то там, в глубине души, она, может быть, испытывала более нежные чувства к Эльвину и весельчаку Рессу, но это ещё не было любовью, разве что, её зачатками.