Читать книгу: «Исповедь бывшего журналиста. Тайны российской журналистики от перестройки до наших дней»

* * *

Предисловие

В журналистике я работал почти 30 лет. Я был корреспондентом таких ведущих изданий, как Известия, Комсомольская Правда, Независимая Газета. В качестве репортера я побывал на всех войнах бывшего СССР. Я был хорошо знаком не только с миром российских СМИ, но был штатным сотрудником американского советологического центра, а в начале 2000-х несколько лет работал среднеазиатским корреспондентом британской правозащитной организации. Я искренне хотел изменить мир и мечтал о построении в России «свободного демократического общества».

Увы, в какой-то момент я впал в разочарование и апатию.

Не то, чтобы я разуверился в западной демократии, но у меня появились сильные сомнения, что эта модель приемлема для нынешних реалий постсоветского пространства.

Как говорил один из героев Фазиля Искандера, «хорошее начинание, но не для нашего климата».

Изменилось и мое отношение к США. После моей работы на американские западные политологические фонды я пришел к твердому убеждению, что вне зависимости от того, кто будет в России у власти, Запад не заинтересован в том, чтобы наша страна была сильным процветающим государством.

Недоверие Запада к России имеет очень давние исторические корни и возникло задолго до образования СССР.

Как иронизировал Редьярд Киплинг: «Русский привлекателен как самый западный из восточных; но если он начнет претендовать на то, чтобы его считали самым восточным из западных, то это будет казаться невыносимым».

Как шутил один мой знакомый: санкции против России начались еще со времен Ивана Третьего.

Но самое обидное, что разочаровавшись в либералах, я отнюдь не стал разделять взгляды их оппонентов: так называемых «ватников» и «охранителей». Эти одутловатые неинтеллигентные люди, с апломбом рассуждающие об особой роли России в мире, меня просто бесили.

По сути, я оказался между двух враждующих лагерей, причем не любили меня обе стороны. Но дело было даже не в этом. Когда я был «демократом», я честно пытался писать «без гнева и пристрастия», соблюдая нейтралитет в любом конфликте. Увы, сегодня такая позиция очень немодна. И «либералы», и государственники требуют, чтобы «автор определился с кем он». A я вот принципиально этого делать не хочу. Работать пропагандистом (на любую из сторон) мне просто скучно.

Тогда я решил «пойти другим путем». Я вспомнил, что в молодости мечтал уйти от цивилизации и жить среди дикой природы. Я перечитал повесть Льва Толстого «Казаки» и последовал примеру ее героя. Он, правда, все же вернулся в привычную среду; я же, как надеюсь, этого не сделаю.

Я поселился в крошечной ковбойской деревушке без электричества в горной мексиканской пустыне. Здесь, в глуши я попытался понять метаморфозы российской журналистики с 90-х по настоящее время.

В первой части книги я рассказываю о разных аспектах российской журналистики, как таковой. Я пишу о стилях российской прессы, нравах журналистов и о многом другом. Отдельная главка посвящена моему опыту работы в американском политологическом фонде. И это не случайно, так как очень многие российские журналисты из серьезных изданий в 90-е годы тесно сотрудничали с Западом.

Во второй части книги я описываю свои журналистские поездки в разные регионы мира. Но, если в предыдущих книгах я больше писал о социально-политических проблемах этих мест, то сейчас пишу именно о работе здесь журналистов.

В третьей части я описываю, как работал представителем одной западной правозащитной организации в Средней Азии. Меня могут спросить, а какая тут связь с журналистикой? На самом деле, самая прямая. Правозащитная деятельность – это всего лишь одно из направлений журналистики. Причем для российских реалий (вне зависимости от оценок) очень значимое. Поэтому, как мне кажется, читателю будет небезынтересно посмотреть правозащитную кухню изнутри.

Рукопись этой книги я показал своему знакомому, доценту факультета журналистики МГУ, специалисту по теории журналистики Александру Колесниченко. Книга ему понравилась, но он дал мне дельный совет:

«В книге много событий 25–30 летней давности, и читателю молодому либо далекому от политико-журналистской туссовки будет трудно читать. Акаева, Ковалева, Дудаева, Басаева и Набиева сейчас знают не все. Не все помнят про Косово и бомбардировки Сербии. Для тебя это часть жизни, а у кого этого не было, им желательно кратко напоминать фактуру. В рамках или сносках, чтобы не отвлекать тех, кто знает. А иначе кто не знает, будет то и дело в интернет лазить, смотреть, кто был кто, и что там было».

Я внял этому замечанию и дополнил рукопись примечаниями с личными впечатлениями о событиях – в итоге получилась еще одна небольшая книга в книге. При этом я согласен с Александром, что тем, кто в теме, не стоит слишком часто смотреть примечания, чтобы не отвлекаться от основного сюжета.

Часть первая. Журналистика от перестройки до наших дней

Атмосфера

В мае 1991 года я позвонил в редакцию «Независимой Газеты».

– Добрый день, я младший научный сотрудник института Этнологии, съездил в командировку в Белоруссию и написал о ней статью. Можно я вам ее принесу?

– Конечно, приносите!

Статья понравилась, и меня сразу взяли на работу. Так я буквально с улицы стал сотрудником одной из ведущих газет страны.

Главный редактор Виталий Третьяков создал принципиально новую по своей сути газету. Вот как описывает кредо издания сам Виталий Товиевич.

«Назвав нашу газету «Независимая», мы ступили на банальный – по нынешним временам – путь. Вступили не первыми. Но наши амбиции не ограничиваются тем только, чтобы вписать это слово в первуа\ю полосу. Мы всерьез собираемся пройти путь независимости до конца, то есть до того предела, где независимость из цели превращается в привычку, в неотъемлемое качество профессии, в стиль жизни… Для нас не будет вопросов: а можно ли? а нужно ли? а вдруг эта информация возбудит кривотолки в обществе, вызовет нездоровую реакцию? Журналисты для того и существуют в обществе, чтобы собирать информацию и доносить ее до аудитории.

Вторая задача журналистики – комментирование случившегося. Казалось бы, здесь уже трудно найти что-нибудь новое. Все точки зрения отражены на страницах советских изданий. Это, конечно, так, но с одним существенным уточнением: для того, чтобы узнать о разных точках зрения на одно и то же событие, нужно прочесть разные газеты.

«НГ» собирается давать разные мнения по одному поводу не как исключение, а как правило.

Многие новые издания, возникшие в последнее время, печатают на своих полосах маленькую ремарку: «Редакция отмечает, что мнения автора статей могут не совпадать с мнением редакции. В «НГ» не может быть напечатано таких слов. Хотя бы потому, что сама редакция не может иметь всякий раз и по всякому поводу одного мнения».

И это заявление Виталия Третьякова отнюдь не было пустым звуком. Писать можно было, действительно, на любую тему, цензуры не существовало в принципе! В одном номере часто выходили статьи с прямо противоположными взглядами на произошедшее событие.

Лично у меня за 10 лет работы в «НГ» не было ни одного случая, когда бы моя статья была отклонена по идеологическим причинам. Так, например, хотя сам главный редактор поддерживал военную операцию российских войск в Чечне, он без проблем публиковал мои «просепаратистские» тексты.

С командировками в газете тоже не было проблем: езжай, куда хочешь и пиши!

Самое забавное, что хозяина у газеты реально не было – это была, действительно, независимая газета, существовавшая за счет пожертвований. Причем, мы никогда не платили за эксклюзивную информацию: политики самых разных взглядов выстраивались в очередь, чтобы слить компромат, именно, в нашу газету, считавшуюся беспристрастным арбитром.

Увы, скоро пожертвований стало не хватать. В 1995 году зарплату журналистам не платили, и, хотя были желающие купить газету, Третьяков категорически отказывался «продаваться».

Тогда журналисты, нашедшие потенциального инвестора, решились на «путч». На собрании редакции сотрудники проголосовали за увольнение Третьякова. Я тогда работал в «Известиях», но был на стороне «путчистов» и, по их просьбе, пришел в редакцию, чтобы поддержать их.

Лишившись власти, Третьяков «пошел на сделку с совестью», он согласился на предложение Бориса Березовского финансировать газету в обмен на влияние на редакционную политику. Охрана Березовского пришла в офис газеты (мне запомнился человек с помповым ружьем!) и силой заставила вернуть газету прежнему главному редактору.

Кстати, со мной Виталий Товиевич проявил просто удивительное благородство: когда я разругался с «Известиями», он меня, несмотря на «предательство», снова взял на работу.

Но уж такой был у Третьякова характер, формально «продавшись» Березовскому, просто чтобы доказать самому себе свою независимость, периодически публиковал статьи, не отвечающие интересам олигарха.

Помню, как-то главный редактор говорил мне, что никогда не опустится до унизительного клянченья денег и смеялся над финансовым директором «Коммерсанта», просившим у Березовского деньги даже в туалете.

Увы, кончилось все плохо. Березовский уволил Третьякова. Вот как описывал произошедшее сам главный редактор «Независимой Газеты»:

«Я покидаю стены и страницы «Независимой газеты». Это последний номер, за который я, как и за предшествующие 2412, несу полную ответственность, хотя и в нескольких последующих вы, возможно, найдете отголоски меня…

Об одном не могу не сказать. Я действительно глубоко благодарен Борису Березовскому за то, что в 1995 году (не важно, чем руководствуясь) он помог возродить «НГ», а главное, что не мешал делать ее такой, какой я хотел и какой мог в заданных рамках некоторых физических ограничений. И даже его неправильное, на мой взгляд, и неполезное для России, русской журналистики и его самого последнее решение и проистекшие из этого решения некоторые чудачества не меняют для меня величины этой благодарности.

Особое, эпитета даже не подберу, спасибо авторам (а их у нас были тысячи) «Независимой». Я всегда просил редакторов газеты руководствоваться только одним правилом: интересную статью ставь в номер, ничего не вычеркивая и тем более не вписывая, а неинтересную брось в корзинку.

О сотрудниках, о журналистах. Вы слишком хорошо знаете меня, а потому без лишних слов. Только то, что должен сказать.

Спасибо. Спасибо. Спасибо.

В одном не можете упрекнуть меня: я не заставлял вас писать то, что вы не думаете, и не писать то, что думаете. Не было в последние 10 с половиной лет в России газеты свободнее, чем «Независимая». И это ваша и моя свобода.

Строго говоря, «Независимая» жила и выживала вообще вопреки законам природы. Она давно бы должна была погибнуть, но жила, и это – чудо!»

Пусть и в меньшей степени, но похожая атмосфера в 90-х была и в других российских СМИ. Вспоминая то время, могу с ответственностью сказать, что такой свободы слова не было ни на Западе, ни, уж тем более, в нынешней России.

Кстати, при всем моем уважении к Виталию Товиевичу Третьякову, у него (впрочем, как и у всех людей) были свои слабости, недостатки.

Так, как-то в редакцию пришло письмо посла России в Таджикистане с резкой, но совершенно беспочвенной критикой моей статьи. Обычно, над подобными письмами мы лишь смеялись, но тут Третьяков просил ответить максимально вежливо и уважительно. Мы с моим начальником Аланом Касаевом все не могли понять, чем же вызвано столь трепетное отношение к мнению российского дипломата. Загадка разрешилась просто. Оказывается, посол и Третьяков случайно пересеклись в аэропорту, и российский дипломат сказал следующее: «Виталий Товиевич, я восхищаюсь вашей работой. Вы делаете лучшую газету страны!».

Как выяснилось такой лести оказалось достаточно, чтобы дипломат приобрел особое уважение главного редактора «Независимой Газеты».

Телевидение, как политическое ядерное оружие

Впрочем, у свободы слова 90-х были и свои исключения. Так, во время выборов практически все СМИ объединились, чтобы обеспечить победу Бориса Ельцина.

На деньги олигархов на базе «Коммерсанта» создается бесплатная газета «Не дай Бог!» (ее кидают в почтовые ящики избирателей), «рассказывающая о том, что может случиться в России», если победят коммунисты. Однако, конечно, главный ключ к успеху – это контролируемые олигархами телевизионные каналы. В результате произошло просто невероятное: хотя рейтинг доверия Ельцину был около 6 процентов, он победил в выборах.

Достаточно показателен и американский фильм «Раскрутка Бориса» (в российском прокате «Проект "Ельцин" «о том, как три молодых американских политехнолога были направлены в Россию на президентские выборы, чтобы обеспечить победу Бориса Ельцина, несмотря на его почти нулевой рейтинг. Кстати, политтехнологов мучила совесть: и «страна не их», и президент – ужасный, но, в конечном итоге, свою задачу они выполнили с честью.

В России многие считают этот фильм клюквой. Пусть так, но его создатели верят, что выборами можно манипулировать в любой стране и даже приводят многочисленные примеры, как это делается в США.

Как пишет в своей книге «Как стать знаменитым журналистом»¹ Виталий Третьяков, победа Ельцина была обеспечена главным образом за счет его поддержки телевидением. Как утверждает журналист, «общенациональное телевидение есть политическое ядерное оружие, радиус действия которого ограничен территорией только собственной страны».

Третьяков подчеркивает, что СМИ реально стали «четвертой властью» лишь в 60- годы двадцатого века, когда в США с помощью телевидения стали влиять на выборные предпочтения избирателей.

Виталий Третьяков считает, что телевидение сыграло решающую роль не только в победе Бориса Ельцина на выборах в 1996 году, но и в его решении расстрелять парламент.

Так, по мнению журналиста, если бы телевизионные каналы постоянно не говорили о необходимости «наказать» депутатов, Борис Ельцин, возможно бы, не решился на штурм Верховного Совета. Учитывая чрезвычайную важность телевидения, Виталий Третьяков не удивляется, что центральная власть приняла решение ввести режим нераспространения этого оружия и сосредоточить весь (или почти весь) его арсенал в собственных руках.

«Дальнейшее будет зависеть не от Путина (или президента страны с любой другой фамилией), а от общемировых и общероссийских политических тенденций. Если, как утверждают многие – и я с этим согласен – мы реально вступили в эпоху медиакратии и неоавторитаризма (демократического авторитаризма, или авторитарных демократий), то новой денационализации федеральных телеканалов в России мы не увидим. Скорее, сходные процессы, но с национальной спецификой, пойдут и в других демократических странах», – утверждает бывший главный редактор «Независимой Газеты»

Однако, свою книгу Виталий Третьяков написал в 2004 году. И с тех пор очень много переменилось. Телевидение все более вытесняется интернетом, и новое поколение «ящик» уже практически не смотрит. Взять же под контроль все основные сайты гораздо труднее, поэтому вполне закономерно, что в Госдуме регулярно рассматриваются законы о контроле над интернетом. По этому же пути уже давно идет и Китай, где заблокированы очень многие западные сайты.

При этом властям не следует опасаться обхода блокировки. Также как и телевидение, такая система будет рассчитана на массового обывателя, который не сможет, да и не захочет пытаться все же войти на заблокированные сайты.