Дело в том, что, заинтересовавшись антропологией (а произошло это более 20 лет назад), я вовсе не собирался ничего писать, а уж тем более создавать какие-то теории. Как-то раз, случайно зайдя в букинистический отдел книжного магазина, я наткнулся на книгу Д. Джохансона «Люси», в которой давался краткий очерк истории антропологических исследований и подробно описывалась находка скелета самки австралопитека (сохранившегося примерно на 60 %), который по всем признакам принадлежал представителю вида, давшего начало как линии, собственно, австралопитеков, так и линии Homo. Книга была не только прекрасно написана, но и показывала весь спектр проблем, стоящий перед исследователями.

С этого началось многолетнее увлечение.

Точнее, началось оно с вопросов – тех, что возникли почти сразу по мере изучения антропологической литературы. Я был просто поражен тем, насколько порой исследователи бывают нелогичны и непоследовательны в своих выводах. Возникшее поначалу недоумение сменилось желанием понять, как все могло быть на самом деле, стремлением заполнить пробелы, устранить логические несоответствия и явные несообразности в вопросе о происхождении человека и его культуры. А таких несообразностей было на удивление много. Порой возникало ощущение, что исследователи словно не хотят видеть очевидных вещей, объясняя те или иные факты с явным нарушением элементарной логики, а порой и вовсе предоставляя совершенно бездоказательные толкования.

Именно так, постепенно, шаг за шагом, я пытался внести ясность в интересующие меня предметы. Все это напоминало процесс складывания пазла, состоящего из множества разрозненных кусочков, плюс ко всему большая часть из которых была утрачена. Пробелы приходилось реконструировать, исходя из логики общего рисунка, а также косвенных данных – привлекая фактический материал смежных наук (биологии, медицины, фольклористики и даже фармакологии).

Постепенно из отдельных удачно сложившихся логических цепочек начала складываться общая картина. И только тут возникла ТЕОРИЯ, объясняющая в целом, как именно происходила многомиллионная эволюция дикого прапредка в человека современного типа.

Надо сказать, то, что получилось в итоге, меня самого поначалу удивило и даже шокировало. Я принялся искать недостатки и противоречия в образовавшейся системе. Но чем дальше, тем больше я убеждался в ее справедливости. Дело в том, что новые данные, не только не опровергали, а напротив – подтверждали теорию, делая ее все более убедительной и стройной. Те, кому я излагал свои построения, несмотря на шок и активное неприятие того, что им говорилось, не могли привести ни одного довода, который бы система не объясняла. И в результате сами это признавали (естественно, здесь мы оставляем за скобками доводы типа того, что приводил один из чеховских героев – «этого не может быть, потому что не может быть никогда»).

Однако не буду утомлять читателя долгими лирическими отступлениями и постараюсь перейти к делу.

Для начала хотелось бы определить своего рода реперные точки, которые явились отправными пунктами для построения приводящихся ниже умозаключений, – те вопросы, на которые, по моему мнению, в первую очередь должна была ответить наука, чтобы прояснить вопрос о происхождении человека, и на которые я, тем не менее, как ни старался, не нашел ответа во всех трудах, исследованиях, научных работах и проч., прочитанных по данному вопросу (а их за 20 лет накопилось немало).

Итак, каковы же вопросы, лишь ответив на которые (прямо и без уверток), мы сможем приблизиться к пониманию того, как происходил эволюционный процесс, как возникло существо, в кратчайший срок завоевавшее весь мир?

Вопрос первый

Логическое мышление, или как его еще называют «спекулятивное», – изобретение совсем недавнего времени. Окончательно оно оформилось лишь в XVIII веке стараниями философов-рационалистов. Это общеизвестный факт. До этого времени мышление было принципиально иным, мифологическим. Если же говорить о наших еще более далеких предках, то ни о каких умозаключениях, а тем более логическом осмыслении мира не может быть и речи. Основой восприятия был аффект. Это тоже общеизвестно и не требует доказательств. Вопрос же состоит в том, почему исследователи, как только речь заходит о наших далеких предках, начинают приписывать им логический способ мышления современного человека? Ведь этого способа тогда просто не существовало! Приведем несколько примеров. Расхожее объяснение возникновения мифологии и вообще религиозных воззрений часто заключается в том (даже в учебниках!), что люди, видя те или иные явления природы – дождь, снег, град и т. п. – пытались ОБЪЯСНИТЬ происходящее и, мол, из этих объяснений и возникла религия. Но ведь это предполагает у первобытного человека наличие логического способа мышления! Есть некая теза, которая потом объясняется (доказывается) при помощи логических построений!

Другой пример – возникновение прямохождения. Одним из наиболее распространенных в недавнем прошлом мифов является тот, что «обезьяна» встала на задние лапы, чтобы освободить передние для использования орудий труда. И снова мы видим то же целеполагание, которого у древнего существа не было и не могло быть!

Приведенные примеры достаточно упрощенные и были выбраны исключительно из соображений наглядности. Тем не менее, в более завуалированной форме мы принцип столь же «научного» анализа в изобилии встречаем в практически любой работе, посвященной происхождению человека.

Вопрос второй

Вполне понятно стремление любого человека с почтением и внутренним уважением думать о своих предках. Великие деяния предшествующих поколений индивида как бы возвышают, заставляют думать о себе лучше, одновременно побуждая и других относиться к нему с большим почтением. Несть числа тем, кто в порыве исторического энтузиазма любовно вычерчивает свое генеалогическое древо, выискивая среди предков известных людей, титулованных особ и даже личностей королевских кровей. Потребность думать о себе лучше – общечеловеческая черта. И она, как ни странно, прямым образом отражается на том, как люди «изучают» эволюцию человека. Вот несколько примеров, наглядно это демонстрирующих.

Расхожим является мнение, что древний предок нетвердо стоял на ногах. Что и естественно – все же встал с четверенек! Часто его изображают в полусогбенной позе, с руками ниже колен (хотя вопрос о механизме возникновения прямохождения, или бипедии, так и не прояснен до конца). Примечательно, что такой противоестественный, полусогнутый способ передвижения не только не зафиксирован антропологическими находками, но и прямо им противоречит. Уже предок линии австралопитековых и линии Homo вполне прямо передвигался на задних конечностях. Об этом говорят не только находки костных останков, но и следы ног австралопитеков, обнаруженных в Летоли (Африка) на окаменевшем вулканическом пепле. Другой пример. Далекого предка человека практически всегда рисуют волосатым. Но это не более, чем домысел художников и тех, кто создает реконструкции! Волосы не сохраняются на протяжении нескольких миллионов лет. Фоссилизированные останки (окаменелые) – это только кости. И ничего более. На каком основании был сделан вывод, что, скажем, Homo habilis или те же австралопитеки были волосатые? Таких оснований нет. И тут мы подходим к самому главному. Исследователям НУЖНО ОТДЕЛИТЬ современного человека от далеких предков, наглядно показать эволюцию от примитивных форм к более совершенным. Если это делается по отношению к представителям линии Homo, то австралопитек (который человеком не являлся) просто обязан быть волосатым, более похожим на обезьяну. Смирившись с постулатом Дарвина об эволюции человека от общего с обезьянами предка, люди все же подсознательно хотят провести границу между своими собственными предками и звероподобными предками всего человечества. Вот и возникает неумеренная волосатость на реконструкциях (хотя вопрос о том, когда именно человек утратил волосяной покров, также не решен). Нам наглядно демонстрируют, что человек утрачивал волосяной покров постепенно. Однако на вопрос, почему это происходило, никто не дает четкого ответа. Теперь представьте. За недоказанностью наличия обильного волосяного покрова у того же австралопитека его начинают изображать менее волосатым. И тут же он начинает подозрительно смахивать на других представителей данного эволюционного процесса – хабилисов, эректусов, да и обычного современного человека. Но тогда со всей очевидностью встает вопрос: чем же тогда НА САМОМ ДЕЛЕ отличается тот, древний предок от нас, живущих в начале XXI века? То есть рельефно вырисовывается задача прояснить суть эволюции высших приматов, показать, чем человек фундаментально («видово») отличается от своих предков и когда эти различия возникли. Однако на эти вопросы исследователи не могут дать ответа. Поэтому прибегают к всевозможным «приемам» маскировки – например, изображая непосредственных предков людей с копьями в руках и прочими орудиями. Мол, то еще были не люди, а вот этот, с копьем – уже ближе к человеку. Однако факты – упрямая вещь. Известно, что обезьяны (в частности, шимпанзе) тоже используют орудия. Мало того – изготавливают их! Например, они используют палки для того, чтобы достать еду, находящуюся вне пределов их досягаемости, специально срывают ветки и очищают их, чтобы добыть из термитников термитов. Ряд находок говорит о том, что австралопитеки также использовали каменные орудия (не говоря уж о неандертальцах). Но в таком случае – где переход от одного вида к другому, как шла эволюция, в чем она заключалась? «В более сложной социальной организации общества», – отвечают исследователи. Однако не уточняют, в чем, собственно, эта сложность состояла. В кооперации на охоте? В разделении труда и социальных функций? Но это можно увидеть и в любом обезьяньем стаде, в котором социальная структура весьма ярко выражена и отнюдь не так проста. Кроме того, неопровержимо доказано, что шимпанзе умеют охотиться (кстати, на своих же собратьев-обезьян, только другого вида), причем организуют для этого весьма сплоченные коллективы, где есть и загонщики, и собственно охотники. Зафиксированы даже случаи использования заостренных палок вроде дротиков. А о стайном преследовании добычи у волков и вовсе говорить не приходится.

Последний бастион исследователей – это наличие у человека речи. Мол, с возникновением речи начал стремительно развиваться мозг – и человек стал человеком. Однако при этом они не определяют, что, собственно, такое – речь? Дело в том, что у многих животных существуют весьма богатые сигнальные системы. В качестве примера можно привести тех же волков, дельфинов, обезьян и т. д. Каждому звуковому сигналу соответствует свое отдельное значение (опасность, призыв, побуждение, наличие еды и проч.). Чем принципиально человеческая речь (точнее – предка человека) отличалась от этих сигнальных систем? Когда и на какой основе это различие возникло?

Вопрос третий

Если в первых двух случаях речь шла, скорее, о методологии и о подходах к изучению вопроса эволюции человека, то дальше мы, собственно, переходим к существу проблемы.

Итак, один из главных вопросов, на которые исследователи не могут дать ответа, – это вопрос о времени и механизме возникновения бипедии (прямохождения). Дело в том, что само существование такого способа передвижения с биологической точки зрения – полный нонсенс. При прямохождении основные энергозатраты уходят на поддержание тела в выпрямленном положении, вектор силы направлен более вертикально (соответственно, он более слабый), чем при передвижении на четырех конечностях. Существо, выбирающее такой способ передвижения, серьезно проигрывает в скорости. Если мы, например, возьмем гепарда, то его тело идеально приспособлено для быстрого бега и настигания добычи. Копытные устроены сходным образом – только у них несколько иная задача: не настигать, а убегать от хищника. Но все они, если так можно выразиться, «вытянуты» по горизонтали, а не по вертикали! Вопрос состоит в том, для чего понадобился такой заведомо проигрышный способ передвижения? Один из ответов, который предлагается нам – это тот, что, встав на задние лапы, предок человека получил больший обзор местности и теперь мог замечать хищника задолго до того момента, как он подойдет близко. Согласен принять это объяснение. Но отчасти. В природе есть аналоги такого поведения. Например, многие животные во время опасности поднимаются на задние лапы. Это делается для того, чтобы визуально увеличить свой размер (рост) и тем самым напугать противника. Есть и ряд животных, которые поднимаются на задние лапы, чтобы лучше обозревать местность. Хорошо известно, что суслики, сурки, сурикаты и др. поступают именно так, наблюдая за территорией. Но! Ни одно из этих животных не передвигается на задних конечностях постоянно! Передвигаться они предпочитают наиболее выгодным, быстрым способом – на четырех конечностях! И еще. Суслики обозревают окрестности, чтобы иметь запас времени перед хищником и успеть спрятаться в нору, от которой, к слову, они никогда не отходят слишком далеко. Но человек, при условии двуногости, даже увидев хищника, теперь вряд ли мог убежать от него. Если конечно, не считать, что предок человека жил в норе, как суслик, или на деревьях, как большинство обезьян. Впрочем, в этих случаях тем более не понятно, почему он предпочел постоянно передвигаться на двух ногах по саванне, а не проводить все время, перепрыгивая, например, с ветки на ветку.

Еще один момент, на который следует обратить внимание. Бипедия возникла очень давно и отнюдь не является исключительной прерогативой человека. Прямоходящей была уже Люси, т. е. общий предок линии австралопитековых и Homo. Австралопитеки тоже были прямоходящими. Причем прямохождение (и это доказано) возникло задолго до того, как предок человека начал использовать орудия. И это вполне логично. Для того, чтобы использовать орудия, надо иметь, чем это делать.

Вопрос четвертый

Как возникло мышление? И что, собственно, это такое? На каком этапе предок человека перестал просто реагировать на изменяющиеся условия внешнего мира и принялся моделировать действительность? И самое главное – что послужило для этого толчком, что изменило саму суть восприятия?

Вопрос пятый

Как и почему возникли первые религиозные системы? Самой первой религиозной системой человечества, как известно, является тотемизм. В конце XIX века ученые с удивлением обнаружили, что система воззрений, описанная как принадлежащая австралийским аборигенам и североамериканским индейцам, вероятно, является общей для всего человечества, поскольку ее отголоски рудиментарно сохраняются в фольклоре и религии всех современных народов. Объяснить этот феномен никто не смог. Самое удивительное, что к настоящему времени даже не было сделано мало-мальски убедительных попыток объяснить механизм возникновения тотемизма! Попыткой (чуть ли не единственной) можно считать, например, знаменитую теорию З. Фрейда, изложенную в работе «Тотем и табу», но даже ему для того, чтобы объяснить наличие тотемизма в человеческой культуре, пришлось сочинить, как он сам его назвал, «научный миф» об убийстве братьями деспотичного отца – дабы привязать все к своей идее-фикс об «эдиповом комплексе».

Вопрос шестой

Это вопрос о сексе. Точнее – о странных особенностях размножения существа под названием «человек».

Половой акт с биологической точки зрения имеет смысл только тогда, когда ведет к зачатию. Для самца любого из видов самка является привлекательной тогда, когда у нее наступает течка, а именно – когда яйцеклетка созревает и уже готова к оплодотворению. Самцы соревнуются за обладание такой самкой: устраивают бои, турниры, всячески демонстрируют свое превосходство над другими претендентами. В остальное время самка не только не вступает в половой контакт с самцом, но и не позволяет даже к себе приблизиться с соответствующими намерениями. У самок обезьян также существует период, который носит название эструса. В это время у них набухают и приобретают яркую окраску половые органы, выделяется специфический секрет. Все это служит для самцов ключевым раздражителем, побуждающим к сексуальным действиям. С биологической точки зрения все более чем оправдано.

У человека это действо происходит существенно иначе. Человек – единственное в природе животное, самка которого имеет способность и желание спариваться в любой момент, даже тогда, когда это не ведет к оплодотворению. С биологической точки зрения – полнейшая бессмыслица. Однако для чего-то эволюция привела именно к такому положению вещей. Для чего?

Вопрос седьмой

Происхождение искусства. Известно, что первыми произведениями были так называемые палеолитические статуэтки и наскальная живопись. Пытаясь ответить на вопрос о возникновении искусства, исследователи, к сожалению, не могут назвать ничего более убедительного, чем какая-то исключительная, якобы свойственная первобытному человеку тяга к прекрасному, которая выразилась в том, что он ни с того ни с сего вдруг начал на стенах пещер с помощью подручных средств изображать различных животных, сцены охоты, каких-то фантастических существ, а также голых женщин. Откуда эта тяга к «прекрасному» внезапно взялась, не объясняется.

Вопрос восьмой

Обычай хоронить умерших. Погребальные обряды занимают существенное место в культуре человечества, но внятного объяснения, каким образом возникла эта обрядность и, самое главное, для чего вообще она понадобилась, в литературе мы не находим. Вроде как это вполне и без объяснений очевидно. Не очевидно. Ни одно из живых существ, населяющих Землю, этого больше не делает.

Вопрос девятый

Как и для чего возникли обряды инициации, играющие важнейшую роль в организации жизни первобытного общества? Описаний этих обрядов в литературе более чем достаточно (как в исторической, так и этнографической), но четкого ответа на вопрос – зачем были нужны столь сложные обряды, как не было, так и нет.

Вопрос десятый

Как и для чего у человека возник обычай и целая культура употребления ядов (наркотиков) и прочих токсинов? Почему эта особенность (которая также не свойственна больше ни одному живому существу) стала столь всеобъемлюща и оставила следы абсолютно во всех культурах и религиях?

Перечень можно продолжать. Однако это вряд ли чем-то существенно обогатит ситуацию. Из уже перечисленного становится понятно: для того, чтобы ответить на вопрос о происхождении человека, следует в первую очередь прояснить те моменты, которые отличают вид Homo sapience от других видов животного мира. Казалось бы, именно на этом должны были сосредоточить усилия исследователи. Удивительно, но факт – как раз ни один из этих вопросов не решен до настоящего времени! Не предложено ни одной более или менее внятной теории, объясняющей эти узловые моменты эволюции человека. Все так или иначе крутится вокруг частностей. Возможно, это прямое следствие узкой специализации, существующей в современной науке, а возможно, следствие неспособности современного человека взглянуть на себя со стороны непредвзято.

Глава 1

Основные принципы. Эволюция и естественный отбор. Обзор имеющихся на сегодня данных об эволюции высших приматов

Для того, чтобы говорить о чем-либо, следует вначале договориться об основных понятиях, установить правила игры, на которых затем мы будем строить свои рассуждения. Итак, объявляю эти основополагающие принципы.

1. Научный подход, дарвинизм. Такие теории происхождения человека, как «создание богом», «конструирование инопланетянами» и т. п. во внимание не принимаются.

2. Детерминизм. В широком смысле это означает, что у любого действия (события) есть причина, его породившая. В более узком, эволюционном, смысле это значит, что любое изменение внешнего и внутреннего строения живого существа, равно как и способов жизнедеятельности сообществ, имеет «железобетонную» причину, которая привела к этому изменению.

3. Естественный отбор. Любые изменения имеют адаптивный характер, то есть позволяют живым существам приспосабливаться к окружающей действительности. Закрепляются они естественным отбором, то есть тот, кто не обладает нужным признаком, вымирает. Следует обратить внимание, что, исходя из этого, абсолютно все эволюционные изменения происходят под «знаком смерти» (в том числе так называемый «половой отбор»). Другими словами, у любого изменения должна иметься не просто некая причина, но причина, угрожавшая самому существованию вида, – настолько, что все, кто не имел такого признака, был обречен на гибель (или на проигрыш во внутривидовой борьбе). Это же касается организации сообществ (стад, колоний и проч.). Выживают те, кто оптимально приспособлен к изменяющейся окружающей среде. Если исследователи не могут найти таких причин, то это вовсе не значит, что их не было. Скорее всего, просто плохо и не там искали.

Сюда же можно отнести такой принцип, как актуализированность адаптивных признаков. Для того, чтобы та или иная адаптация сохранялась длительное время, она должна быть востребована на протяжении всего этого временного отрезка. Не востребованный признак постепенно становится менее явным, а затем исчезает. В том случае, если не востребованный признак вдруг понадобился до своего исчезновения, он снова становится явным – происходит вторичная адаптация по данному признаку. Другой вариант – это появление каких-либо дальнейших изменений на основе данного признака.

4. Эволюционная достоверность. Если мы говорим о человеческих сообществах, то каждый период, каждая эпоха характеризуются не только определенными внешними признаками, но и особым инструментарием, с помощью которого человек познает и осваивает окружающий мир. Объясняя возникновение тех или иных социальных или индивидуальных черт, мы должны опираться на инструментарий, соответствующий эпохе, и не приписывать нашим далеким предкам образа мыслей и действий современных людей.

5. Независимость. Здесь в первую очередь имеется в виду то, что очень часто подобного рода исследования подгоняются под этическую и даже политическую коньюнктуру. Сознательно или бессознательно, исследователи, делая выводы, стараются придать им общий вид «политкорректности» и «благопристойности». Думаю, вряд ли наши далекие предки строили свою жизнь, сообразуясь с нынешними представлениями об общественной морали, у них и без того было достаточно проблем. Поэтому заранее приношу извинения особо чувствительным читателям за неприличное и асоциальное поведение наших далеких предков. Ей-богу, они никого не хотели обидеть.

6. Источники. Все используемые мной материалы общедоступны (и это принципиальная позиция). Это известные книги, переиздававшиеся множество раз (библиографию можно посмотреть в конце). Это также факты, хорошо знакомые абсолютно всем, начиная со школьного возраста. По большому счету, дело здесь не в фактах и источниках, а в том, как их расположить и в какую логическую последовательность выстроить. Если делать это беспристрастно и тщательно, последовательности возникают порой весьма неожиданные.

Прежде чем приступить к изложению наших соображений, следует вначале кратко упомянуть об общеизвестных в антропологической науке фактах. Приведем своего рода небольшой дайджест из общепринятых воззрений на происхождение нашего вида.