Читать книгу: «Три буквы на моем заборе. КВН»

Во всякой книге предисловие есть первая и вместе с тем последняя вещь; оно или служит объяснением цели сочинения, или оправданием и ответом на критику. Но обыкновенно читателям дела нет до нравственной цели и до журнальных нападок, и потому они не читают предисловий. А жаль, что это так, особенно у нас. Наша публика так еще молода и простодушна, что не понимает басни, если в конце ее не находит нравоучения. Она не угадывает шутки, не чувствует иронии; она просто дурно воспитана…

М.Ю. Лермонтов. «Герой нашего времени»

А потому обойдемся без предисловий…

-Халил, а что бы ты сказал, если бы вдруг встретил умную, добрую, чуткую женщину?

– Здравствуй, мама!

…Мама хотела, чтобы я стал бухгалтером. И, судя по всему, я им стал. Чайник свистит на кухне. Ненавижу этот звук. Каждое утро он напоминает мне, что через сорок три минуты я должен быть в конторе. Пятнадцать минут на завтрак, три, чтобы дойти до остановки троллейбуса, пять, чтобы его дождаться, и двадцать, чтобы доехать до Главного Управления РСФСР по охране культурного наследия какого-то засранца. Этот нехороший человек сорок лет мотался по России со своими пошлыми шутками, мерзкими пантомимами и идиотскими песенками, а вся страна стояла в очередях за билетами на его концерты. И вот теперь, когда его с почетом и орденом проводили на заслуженный отдых, наше Главное Управление, при котором я – Халил Магомедович Мусаев служу старшим экономистом, с 9 до 18 изучает и охраняет его выдающийся вклад в мировую сценическую культуру. Работа у меня малополезная для здоровья, зато стол, за которым я сижу, расположен прямо у батареи, что позволяет мне с оптимизмом встретить очередной Атлантический циклон. Зарплата не то чтобы очень, но вполне приличная – 160 рублей, включая надбавку за двадцатилетний стаж безупречной работы. И все бы ничего, вот только квартальный отчет стабильно – раз в три месяца – портит настроение и снижает и без того очень скромный аппетит.

В кабинет не входит, просто врывается Наташка Варфоломеева из отдела фольклора. На всех праздниках поет. На Новый год поет, на 23 февраля поет, на 8 марта опять петь будет. Хотя бы один раз стишок какой рассказала. Тоже мне Эдита Пьеха.

– Халил Магомедович, шеф вас кличет. И будьте так добры, захватите с собой финплан на третий квартал.

– Обязательно Наталья Владимировна. Как ваши детки?

– Какие детки, Халил Магомедович, я же не замужем.

– Дааа. Но поете вы очень страстно, так бы слушал вас и слушал.

– Так я вам прямо сейчас спою, какие проблемы.

– Боюсь, нашему шефу это не понравится, Наталья Владимировна. Я вас 8 марта с удовольствием послушаю.

Андрей Юрьевич Галанов – руководитель нашего Управления – человек положительный. В смысле положить на него считает делом чести добрая половина нашего коллектива. Другая половина молча пашет за всех, потому как имеет ях-намус или, попросту говоря, совесть. Я как раз вхожу в ту половину, у которой ях-намус имеет место быть.Видимо, поэтому каждый раз, входя в кабинет шефа, изрядно потею.

– Андрей Юрьевич, вызывали?

– Да, Халил Магомедович, проходите, садитесь. Я вас собственно вот по какому делу пригласил. Вы у нас в Управлении сколько лет уже служите?

– Весной двадцать будет.

– Да, прямо скажем, стаж (букву «ж» шеф жужжал секунд тридцать). Пора переводить вас на более ответственный участок работы. Как вы считаете?

– Не знаю, справлюсь ли, Андрей Юрьевич.

– Справитесь. В крайнем случае коллектив вас поддержит, он у нас крепкий. Я бы даже сказал, здоровый!

Да, ничего себе денек начался. И контролер этот в троллейбусе на рубль штрафанул. Откуда он только взялся. Со школы зайцем езжу в общественном транспорте, и ничего. А тут на тебе. Нарисовался. Билетик ему предъяви. Дай Бог здоровья его теще.

– Так вот, хотим мы вас, Халил Магомедович, назначить руководителем отдела учета шуток. Опять же к зарплате прибавка. Целых 25 рэ! Идите, обрадуйте супругу.

– Я, Андрей Юрьевич, в некотором смысле холост.

– Вот как раз и женитесь теперь. Кстати, Наталья Владимировна вами почти очарована.

– Откуда, Андрей Юрьевич, информация, позвольте поинтересоваться?

– Что за вопросы, я у вас руководитель или где? Идите в отдел кадров, пишите заявление или что там полагается писать в таких случаях. Все, у меня работы много, а времени как раз наоборот.

Начальник отдела кадров Шабан Салихович Муслимов, человек немолодой и весьма грузный, встретил меня добродушной улыбкой.

– С повышением вас, Халил Магомедович!

– Уже знаете…

– Все Управление уже знает, готовьте бутылочку. Лучше две.

Я бы приготовил, только этот модный хлопец в троллейбусе у меня последний рубль умыкнул. Нет, все-таки надо было внимательнее проверить его удостоверение. Подозрительный был поц!

– Может, тогда по такому случаю, Шабан Салихович, одолжите пятерку до получки?

– О чем речь, коллега. Берите червонец, большая должность – большие расходы.

– Халил, вставай. Халил, вставай. Халил, вставай. Халил, вставай. Да проснись ты наконец, уже двенадцать, у нас концерт через три часа. Хватит дрыхнуть. Андрей два раза уже заходил, ругался.

C «дедушкой» Ванати.

С трудом открываю глаза. Судя по мебели и размерам комнаты – гостиничный номер. Перед зеркалом завязывает на шее галстук Ванати и ворчит, как старый дед. Хотя он и есть дед. Сорок лет почти!

– Где мы вчера были, Ванати?

– Вчера у нас был концерт в Управлении культуры Республики Казахстан, а потом ты смылся с каким-то узкоглазым пацаном.

– А сегодня у нас что?

– Еще один концерт. В местном МВД.

– А год сейчас какой, Ванати Шарифович?

– Одна тысяча девятьсот девяносто седьмой от рождества Христова. Хватит валять дурака, иди умывайся.

– Представляешь, мне приснилось, что я двадцать лет работаю в какой-то конторе, меня повысили, и еще в меня влюбилась Наташа Варфоломеева… У нас солененького ничего нет?

Мама хотела, чтобы я стал бухгалтером…

– А где наш писатель? А вот, это наш гений. Расскажите, пожалуйста, о своем творчестве.

– Я сейчас книгу пишу про всякие подлости и жестокости.

– А как будет называться?

– Моя жизнь.

Я решил написать книгу. А почему бы и нет. Сейчас все пишут. Вы «Дом-2» смотрите? Смотрите, смотрите. Его все смотрят, хотя не все признаются. Так вот там есть одна блондинка, она тоже книгу написала. А я чем хуже? Книга будет про мою жизнь, про КВН, как мы репетировали и играли, как выигрывали и проигрывали, про друзей, про знакомых и незнакомых девушек. Про Маслякова расскажу. Всю правду. Страна обязательно должна знать своих героев. Это я сейчас про себя. А то вы, наверно, подумали, что про Маслякова. Все тайны Дагестанского ОМОНа выдам. Ну не все, конечно, только те, которые знаю. Про наше телевидение кое-что поведаю. В общем, постараюсь, чтобы вам было интересно, а местами даже весело, уважаемый читатель.

Как возникла идея написания этой книги? Очень просто. Мой друг Шихаб Микаилов как-то сказал, «…пора, мол, старик и тебе написать свою книгу». Это он так пошутил. Прошло время, и эта шутка с книгой стала обретать вполне реальные черты. На первом этапе главным нашим оружием были диктофон и хороший стол с закуской, ну а потом все традиционно – компьютер, издательство, типография. Конечно, мы далеко не Ильф и Петров, но честное слово, мы старались.

Есть один замечательный писатель – сатирик, вы его знаете – Михаил Мишин. Так вот он на обложке одной своей книги написал: «Кто взял в руки эту книгу – молодец. Кто прочитал – благородный молодец. Кому понравилось – молодец с юмором. Остальным – не волноваться. У них всегда есть шанс». Полностью с ним согласен!

– Впервые я совершил чудо в трехлетнем возрасте, когда превратил новое мамино платье в кучу цветных лоскутков.

Мне исполнился год.

Я родился светлым майским утром 1974 года. Это знаменательное для всей страны событие произошло в махачкалинском родильном доме по улице Батырая. И почему-то прошло незамеченным в масштабах страны. Старики поговаривают, что вместо первого плача я произнес: «Мы начинаем КВН», но лично мне эта легенда нравится не очень. Когда парню исполнилось три года, родители решили, что пора ребенка определить в коллектив, и я пошел в детский сад «Ласточка» на соседней улице. Именно в этом замечательном заведении со мной и произошли некоторые события, врезавшиеся мне в память только потому, что они были ПЕРВЫМИ. Итак, по порядку.

Моя детсадовская группа.

Первый подарок. На день рождения вся наша группа подарила мне живую черепаху. Я гордо притащил ее домой, завив, что теперь она будет жить с нами. Однако мама подарка не оценила, заметив при этом: «Мне в квартире и двуногих вполне достаточно, тащи эту рептилию обратно в свой детский сад». На утро, обливаясь слезами, я принес Тортилу в садик, посадил ее в траву и стал ждать. Но черепаха даже и не думала двигаться с места. Мы просидели друг напротив друга, как говорят англичане fays to fays, часа два, пока наша вредная (я тогда так думал) воспитательница не потащила меня обедать. Когда я вернулся, черепахи уже и след простыл. Мне объяснили, что она ушла к своим деткам, и, погоревав еще полдня, я забыл про свой первый в жизни подарок.

Первая любовь. Она была такая… Такая… Ну не помню я, какая она была. НЕ ПОМНЮ. Но я на все 100 % уверен, что она была! Звали ее… Нет, все-таки я сохраню эту тайну до конца своих дней. Она теперь уже старая, наверное. Замужем давно. Как же ее звали?

 
Ах, сударыня, когда мы с Вами вместе,
Все цветочки расцветают на лугу!
Я скажу Вам, сударь мой:
Мне бы надо бы домой,
Но цветочки я обидеть не могу!
Как приятно и забавно,
Что я очень нравлюсь Вам,
Ну, а Вы мне и подавно!
Вот и славно, трам-пам-пам…
 

Первый побег. Через полтора года, уже будучи воспитанником старшей группы, я совершил дерзкий побег. Его план я разработал еще с утра, а осуществлять стал сразу после полдника. В то время, когда все мальчишки и девчонки мирно дожидались в беседке своих родителей, я незаметно для воспитательницы пролез в маленькую дырочку в детсадовском заборе и оказался на свободе. Быстрым шагом я направился к улице Гагарина. Стоял чудный июньский день. Падал с деревьев тополиный пух, пели птички в парке напротив, а я в черных шортах и почти белоснежной рубашке иду, улыбаясь встречным горожанам, совершенно довольный собой. Навстречу мне, ничего не подозревая, шла с работы моя мама. Увидев меня, она остановилась, как вкопанная.

– Ты что тут делаешь?

– Домой иду.

– С кем?

– Один.

– Я тебе покажу «один»!

Дома мне, конечно, «всыпали по первое число». И вот когда допрос с пристрастием уже был окончен и мне по такому случаю выдали большой бутерброд с вишневым вареньем, в квартиру ворвалась зареванная воспитательница.

– Марьям Гусейновна, ваш сын пропал…

Киднэппинга в нашей стране тогда еще не изобрели.

– А вот, когда деревне, я все время думал: чью же фамилию взять, отца или матери?

– Ну, и чью взял?

– Двойную. Джонсон и Джонсон.

Это мой папа…

Самое время рассказать о моих родителях, о нашем большом и уважаемом тухуме. Мой отец, Магомед Каирович Мусаев, – один из первых в нашей республике, кто закончил факультет театральной режиссуры Государственного института театрального искусства в Москве. В Дагестане выпускников ГИТИСа можно пересчитать по пальцам одной руки. Тридцать пять лет он отдал родному дагестанскому телевидению, где проработал режиссером телевизионных программ. В прошлом году, когда отмечали его восьмидесятилетний юбилей, один гость сказал, что стены телекомпании до сих пор еще помнят его раскатистый и звонкий смех. Если у меня есть чувство юмора, то это точно от него.

…а это мама.

Мама, Марьям Гусейновна, от отца тоже далеко не отстала и нередко выдает такие перлы, что и Жванецкому не снились. Родилась она ровно через один месяц и два дня после ядерной бомбардировки американцами японского города Хиросима. Не знаю, отразился ли сей факт на Японии, но на мамином характере отпечатался серьезно. Она у нас с самого детства не любит войну. Всю жизнь она посвятила самой гуманной профессии на свете. Вот уже четвертое поколение детей лечится у моей мамы. Есть у меня замечательная старшая сестра Разият – кандидат педагогических наук, она сейчас преподает в педуниверситете. Она самая лучшая сестра на свете.

Сестра Разият

С отцом года три назад произошла одна забавная история. Пошел как-то папа в пенсионный фонд по поводу своей пенсии поинтересоваться. А ему там заявляют:

– Вы, Магомед Каирович, к Магомеду Абдулкаировичу какое отношение имеете?

– Так я, собственно, это он и есть.

– Как же вы, когда у вас в паспорте четко написано: КАИРОВИЧ, а по нашим документам речь идет об АБДУЛКАИРОВИЧЕ.

Отец долго объяснял, что когда-то в сельских бумагах писарь-лентяй решил сэкономить казенные чернила и удалил из отчества «Абдул». Так я и стал Каировичем, а отца на самом деле звали Абдулкаир. В пенсионном фонде в эту историю не поверили, и отцу пришлось обращаться в суд с заявлением, что он – это он! И вот состоялся суд. Самый настоящий. Федеральный судья Советского районного суда города Махачкалы Махач Гимбатович Алиев вынес постановление: «…Считать Мусаева Магомеда Каировича Мусаевым Магомедом Абдулкаировичем». Отец радостный пришел домой с этой бумажкой. Справедливость восторжествовала!