Новый Орлеан. Страх сжигает душу

1.

Катин сидел в маленьком баре, затерянном на одной из улиц, прилегавших к Канал Стрит.

«После наступления темноты бродить там не советуют и в другие времена… А уж тем более сейчас…» – вспомнились ему слова служащего из «Рэдиссона». – «Мы говорим туристам: пусть вас не вводит в заблуждение то, что днем многие здешние улицы выглядят симпатичными и вполне безопасными. Вот пожалуйста…»

Служащий выложил на стол распечатанную из Интернета карту. Она была сплошь испещрена разноцветными кружочками, квадратиками и треугольничками.

«Наиболее частые преступления по улицам Нового Орлеана. Можно доверять. Составлена на основании полицейской статистики… Я не могу вас заставить. Но вы сами должны понимать: ураган надвигается. Он ударит с такой силой, что город окажется погребенным под десятиметровой толщей воды. Вы можете себе это представить?!… Десять метров!… Ваш номер на втором этаже. Думаю, обязательно окажется под толщей воды… Может произойти настолько быстро, что вы даже не успеете выскочить…

– Вы уверены? – равнодушно спросил Катин.

– Никто не знает… Все бегут!… – почти что закричал гостиничный служащий, которого поведение постояльца выводило из себя. – Даже коренные жители не хотят оставаться… Вы – единственный турист, который не хочет уезжать. Вы – странный человек!

– Я заплатил за эти дни… Можете считать, что я любитель острых ощущений.

– Воля ваша. Но мой вам совет: сматывайтесь отсюда так же, как это делают все остальные. Да поскорее!… Если вас не убьет ураганом, если вы не утонете в воде, с вами все равно обязательно что-нибудь случится. По этому городу нельзя болтаться, как это делаете вы… Я вам говорю вполне серьезно…

Катин не хотел трезветь. Пиво «Миссисипи Мад» оказалось очень воодушевляющим… Чего нельзя было сказать о тех результатах, которых он достиг до сих пор в своей миссии в Новом Орлеане.

2.

Шесть дней назад в главном офисе одной не слишком афиширующей свою деятельность российской организации два человека сидели друг напротив друга по разные стороны неширокого переговорного столика. Сторонний наблюдатель отметил бы, что один из них одет в строгий черный костюм и черный же галстук, другой же – совершенно в противоположном стиле – в новенькие джинсы фирмы «Москино», рубашку «Демарини Эксклюзив» и ботинки «МакРэ». Впрочем, сторонний наблюдатель в принципе не мог оказаться в этой комнате. За тем же, чтобы он не смог узнать содержание разговора или, не дай бог, сфотографировать происходившее за двойными звуконепроницаемыми окнами, следили.

– Софронов стал руководителем нашей службы уже после того, как его дети, сын и дочь, они почти ровесники… Почти, потому что брат немного старше сестры. Так вот, он пришел на свой пост из гражданской организации уже когда его дети были в Америке… Сейчас не старые времена… – упредил РШ вопрос Катина. – Никаких причин, по которым бы детям руководителя секретной службы возбранялось бы находится на территории Соединенных Штатов нет.

Катин, – а это он был в джинсах и фривольной рубашке, – молча слушал начальника.

– Но есть причины, по которым, если эти дети пропадают, причем неожиданно, специальные службы должны очень встревожиться и предпринять немедленные действия…

Катин по-прежнему никак не реагировал на то, что говорил РШ.

– Впрочем, мы полагаем, что это исчезновение деток никак не связано с занятиями их отца…

– Сколько им лет?…

– Сыну двадцать девять, дочери двадцать шесть. Зовут Андреем и Алисой… Мы полагаем, что у нее негритянский любовник. Девушка всегда отличалась взбалмошным нравом и скандальными любовными похождениями. Полагаем, любовник этот так ужасен, что семья никак не может примериться с его существованием. Она убежала с ним в Новый Орлеан. Ты знаешь, это черная столица Соединенных Штатов…

Катин покивал головой.

– Брат поспешил следом за ней. Вытащить ее оттуда…

– Откуда все это известно? – это был второй вопрос, который Катин задал в течении всего этого разговора.

– Сотрудники посольства провели свое маленькое расследование. Ее видели с афро-американцем, затем она звонила в одно авиаагентство, работающее так же с нашим посольством, и интересовалась билетами до Нового Орлеана. И потом, совсем недавно, она ответила по мобильному на звонок отца и сообщила, что находится в Новом Орлеане.

3.

«Придется по возвращении подать в отставку!» – как о чем-то сам собой разумевшемся подумал Катин.

Миссия его закончилась полным провалом и он знал, что подобной неудачи коллеги ему не простят. Слишком большими привилегиями пользовался он в секретной службе, чтобы возвращаться ни с чем. А главное, он сам себе не мог простить неудачи… Девчонка и кинувшийся вдогонку братец провалились, как сквозь землю. И это при том, что на Катина успело поработать несколько здешних частных детективов. Через них полуофициальным образом была задействована и полиция.

На стене рядом со столиком висел портрет. Мулат, живший с 1877-ого по 1931-й, что следовало из подписи, улыбался одними уголками толстогубого рта. Катин всматривался в глаза человека в рамке. Странно, в них при желании можно было прочитать и усмешку, и смертельную тоску. За время своего короткого пребывания в Новом Орлеане Катин уже успел познакомиться с историей Бадди Болдена – а это был изображен именно он. «Легендарный пионер джаза», как следовало из подписи под портретом, стал проявлять признаки психического заболевания примерно за год до своего тридцатилетия. Развязка наступила стремительно: после буйной попытки убить жену и тещу он был отправлен в сумасшедший дом, где и находился безвылазно до самой смерти.

Теперь историки музыки сходились во мнении, что именно Бадди следует считать основоположником джаза. Кое-кто с едкой иронией спрашивал: до какой степени мы обязаны революцией в популярной музыке душевному недугу Болдена?…

В этом городе все было пропитано негритянской музыкой бывшего рабовладельческого Юга: в многочисленных кафе и барах музыканты вживую исполняли джаз, блюз, свинг… Парк неподалеку носил имя Луи Армстронга. Этот тоже орлеанский уроженец: в детстве вместе с матерью и сестрой зарабатывал на жизнь тем, что вытаскивал из помойных бачков гостиниц объедки и продавал их на улице неграм, желающим подкрепиться. Знакомству с музыкой Армстронг был обязан своим криминальным наклонностям. Парнишкой раздобыв пистолет, видимо от избытка чувств, устроил на улице стрельбу. Его задержали и поместили в соответствующее учреждение для несовершеннолетних, где один из воспитателей стал учить его игре на музыкальных инструментах…

Мулата с портрета тоже весьма чтили. Собственно, его историю Катин узнал, прочитав текст на флаерсе, зазывавшем послушать музыку в локальный бар. Флаерс ему всучил возле какого-то маленького, жалкого домишки бойкий негр. Оказалось, что в домике когда-то жил сам великий пионер джаза. Фасад маленького деревянного домика, поразительно напоминавшего убогими очертаниями деревенский домик где-нибудь в средней полосе России, имел два окна и две двери. Хибара делилась на две части, каждая из которых имела своего владельца. Половина Болдена – правая. В ней до сих пор кто-то живет, – с прошлого века ничего не изменилось. К двери ведет каменная ступенька. Сидя на ней, легендарная личность «Король» Болден, от музыки которого, по свидетельствам современников, «ребятишки в Новом Орлеане моментально становились с ног на голову», любил музицировать. Нечто вроде русского деревенского гармониста, играющего на завалинке.

Черт его знает, не это ли генетическое родство по нищете потянуло Алису из шикарного Нью-Йорка в негритянский Новый Орлеан? Здешний парень оказался ближе и понятней, чем высокомерные англосаксы?… Хотя, она ведь никогда не жила в нищей русской деревне… Напротив… Черт их разберет, все эти гены!…

Катин опять уставился на портрет: на шее Бадди – белая бабочка, очень короткие черные волосы по тогдашней моде аккуратно разделены на пробор. Даже самый изощренный физиономист не углядел бы в этом молодом человеке будущих двух попыток убийства и безвылазных двадцати пяти лет в сумасшедшем доме. Эх, Алиса, какая отчаянная любовь привела тебя сюда, на Юг?!…

Позднейшие биографы долго не могли разобраться, был ли «Король» парикмахером. В конце-концов, большинство все же сошлось на том, что Болден постоянно вертелся возле квартальной парикмахерской, лишь потому, что там был единственный во всей округе телефон. Звоня по нему, он обговаривал детали будущих концертов…

Катин встряхнулся. «Черт возьми! – мысленно выругался он. – Нельзя сдаваться! Все дело в надвигающемся урагане… Если бы не вся эта суета и паника, что царят вокруг, я бы уже давно вышел на след и парня и его сестрицы».

Словно в подтверждение его слов в бар вошел человек…

Это был один из детективов, нанятых Катиным два дня назад.

– Вот что босс, – проговорил детектив, подсаживаясь к столику. – Я кое-что накопал, но больше этим делом я заниматься не могу… Честное слово, не понимаю, как вам удается сохранять такое спокойствие… Вам либо очень нужны эта ребятишки, либо…

Детектив посмотрел на кружку «Миссисипи Мад», стоявшую перед Катиным.

– Ну что ж вы… Не стесняйтесь. Вы хотите сказать, что я слишком пьян, чтобы осознавать грозящую мне опасность?…

Детектив предпочел уклонится от прямого ответа.

– Честное слово, босс, надвигается что-то ужасное. По радио сказали, что эта дамочка (он имел ввиду ураган Катрина) сметет город к чертовой бабушке… Местные ребятишки бегут от нее быстрее, чем от полиции… Те, кого вы разыскиваете – здесь. Братца видели. Он ходил с очень встревоженным видом по Апперлайн Стрит. Разговаривал о чем-то с сестрой, громко выяснял отношения. Затем видели сестру в обществе какого-то молодого негра. Тоже, по всему было видно, выясняли отношения. Потом этот братец заходил в бар и спрашивал, как связаться с местным отделением полиции. Ему сказали простой номер, но он неожиданно передумал и вышел…

«Андрей решил, что не стоит вовлекать в дело полицию!» – понял Катин. – «Заботится о репутации отца, – хорошо известен и здесь, в Америке».

– Больше ничего узнать не удалось…

– Когда братец намеревался обратиться полицию? – спросил детектива Катин.

– Буквально несколько часов назад, – не задумываясь ответил тот. – Братца и сестру приметили с самого начала – они громко разговаривали на незнакомом языке. Бармен решил – они поляки.

– Что за бар?…

– Это в Аптауне. Вот их визитка… – детектив протянул Катину маленькую карточку бара. – Только идти туда уже бесполезно… Если вы, конечно, хотите поговорить с барменом. Бар уже закрыт. И хозяева, должно быть, уже на приличном расстоянии от города. Они собирались в Хьюстон. Там у них родственники… Я тоже уезжаю… Надо спешить. И вам я советую немедленно заканчивать игру и сматывать удочки пока не поздно… Честное слово, босс, оставаться опасно!… В городе уже расшалились криминалы!… Чума надвигается!

– Получается, брат и сестра до сих пор не уехали, Андрей несколько часов назад собирался обратиться в полицию?

– Получается… Послушай, у меня нет больше времени. Ты что, не понимаешь: надо спешить… Я хотел бы получить, что мне причитается…

Прочитав на лице Катина некоторые колебания, частный детектив поспешил добавить:

– Не волнуйся, сведения подлинные. Я играю только в честную игру.

Катин достал из кармана свернутую в кружок и перехваченную резинкой пачку долларов, отсчитав несколько купюр, передал их детективу.

Тот торопливо засунул деньги в карман.

– Мой тебе совет, брось это дело. Чтобы там не происходило у этих братца и сестры, ты уже ничего не сможешь выяснить…

Детектив поднялся. Последние фразы договаривал, уже двигаясь к двери:

– Сейчас ты вряд ли сможешь их найти, даже если попытаешься пристегнуть к этому делу всю полицию Нового Орлеана. Кругом паника, страх – люди спешат спастись от приближающегося урагана. Даже полиции сейчас будет не до каких-то там брата с сестрой… Честное слово, парень, такое впечатление, что ты не смотришь новости… Сматывайся…

Катин повертел в руках визитную карточку.

– Это далеко? – спросил он детектива.

– Не столько далеко, сколько опасно!… Я не советую тебе туда соваться… Сейчас это опасно вдвойне. Ты можешь остаться в этом квартале навсегда. Там полно чернокожих бандитов…

«Ну да, конечно! Именно они и держат у себя девчонку… А братец не знает, как ее оттуда вызволить…» – подумал Катин.

Дверь бара за частным детективом захлопнулась.

«А нет ли тут какой-нибудь истории с наркотиками?» – подумал он. – Быть может, девчонка как-то связалась с наркоторговцами?»

Он посмотрел по сторонам: в баре не было ни единого посетителя. Совершенно очевидно: он проиграл – задание не выполнено. Сейчас на город обрушится ураган и вполне возможно, что те или тот, у кого находится сейчас Алиса, воспользуются стихийным бедствием, чтобы скрыть следы… Он должен был вытащить их отсюда до урагана. Забрать их в Нью-Йорк, в помещение российской миссии при ООН. Что он мог сделать?! У него было слишком мало времени…

В баре работал телевизор. Без конца показывали какие-то метеорологические диаграммы, снимки из космоса: завихрения, синева моря, зленая изрезанная береговая кромка штата. Официантка и бармен, немолодой уже человек, о чем-то приглушенно разговаривали. Из всего их разговора он уловил только название улицы – Бурбон Стрит. Заказать Бурбон?…

Он позвал официантку. Она прошла полпути и с каким-то изумлением уставилась на него.

– Принесите виски «Бурбон», – попросил Катин.

Официантка подошла к бару. Бармен сделал телевизор потише, Катин хорошо слышал их громкий разговор.

– Что за странный тип?… Зачем он сидит здесь? – говорила раздраженно официантка, пока бармен наполнял стаканчик виски.

– А зачем ты до сих пор обслуживаешь посетителей?… – возразил он

– Я не могу ехать! – истеричным тоном выкрикнула официантка. – Как я брошу больную мать?!

– Вдруг и он не может ехать?!…

– Это какой-то нехороший человек! Я уверена!…

Когда она ставила перед ним виски, он смотрел в другую сторону. Конечно «нехороший». Разве хорошие люди на второй день пребывания в городе сидят в баре, потягивая виски, не имея при этом никакого результата. Виски между тем был отменным. «Илайджа Крейг Кентаки». Катин сделал несколько больших глотков. «Очень неплохо в добавление к пиву! – подумалось ему. – «Миссисипи Мад» и бурбон – прекрасное сочетание!»

Он взял с тарелки кусочек хлеба, обмакнул в кетчуп, отправил в рот, вяло прожевал. Стоявшая перед ним порция куриных крылышек оставалась недоеденной. Аппетита не было… Катин залпом допил остававшееся в стаканчике виски. Какой уж тут аппетит, когда задание провалено и в сущности не остается ничего другого, как по возвращении подать в отставку.

Официантка смотрела на него. Катин поднял палец:

– Еще виски! Бурбон!…

Она принесла еще стаканчик. Катин сделал большой глоток и посмотрел сквозь Бурбон на плафон освещения, прикрепленный к стене. Настроение понемногу поднималось.

«Нет, все не так плохо!… Да, он не нашел брата и сестру. Но теперь он точно знает, что они в городе. По крайней мере два часа назад Алексей был в Новом Орлеане. И, если следовать логике, здесь же находилась Алиса. И они не собирались никуда уезжать. Первоначальная версия подтверждалась: Алиса, негр… Брат из-за чего-то ругался с ней… Определенные результаты его миссия уже принесла. Остается малость – найти Андрея и Алису в этом большом портовом городе, население которого в панике покидает его. А до пришествия урагана остается совсем немного…»

Катин улыбнулся официантке:

– Еще бурбон!…

Теперь и бармен посмотрел на него с некоторой тревогой. Видимо и у него закралось подозрение, что допив которое уже по счету виски посетитель просто пристрелит их, спокойно вычистит кассу и неспеша выйдет на улицу, навстречу ночи, ветру и урагану, который через считанные часы сметет в этом городе все. В том числе и следы только что совершенных преступлений.

4.

Этот бар тоже закрылся. Катин так и не успел заказать еще виски и доесть крылышки. Поднялся и вышел на улицу. Походкой человека, который никуда не спешит, двинулся в квартал, где, судя по визитке, находился бар, – там видели Андрея.

Достав из кармана сложенную вшестеро карту, попытался свериться, но на улице темно: напечатанные мелким шрифтом названия сливались в сплошные тонкие черточки. Свернув карту, Катин засунул ее за пазуху. Уже немного изучил расположение местных Стритс, Роадз и Хайвеев. И без карты представлял, в какую сторону идти. Тротуары – пустынны, встречавшиеся на пути магазины, рестораны и кафе – закрыты. Витрины наглухо задраены где металлическими опускающимися кулисами, где – старомодными ставнями. Мимо время от времени проезжали автомобили: рядом с плотно упакованными тюками сидели покидавшие город беженцы.

Катин дошел до перекрестка, наобум свернул направо. По обеим сторонам тянулись характерные для Нового Орлеана дома с галереями на втором этаже. Опираясь на металлические столбики, они образовывали над тротуаром навес. В обычные дни свет из окон и витрин на первом этаже хорошо освещал дорогу, но теперь под галереями было темновато. Кое-где стояли низкие, не достигавшие второго этажа фонари, их света не хватало.

Темнота не очень беспокоила суперагента. Пару раз споткнувшись о выступы на старой мостовой, громко над собой рассмеялся: Бурбон-то на него подействовал. И не слабо!… В ногах не было уверенности. Время от времени его качало из стороны в сторону, – тогда он хватался рукой за столбики, поддерживавшие галерею. Хорош специальный боец!…

Металл приятно холодил руку. Прохожих навстречу до сих пор не попадалось, перестали проезжать и машины. Он остановился, опять схватился за столб. Держась рукой, сделал два шага и оказался на проезжей части.

В десяти метрах впереди у тротуара стоял большой, дряхлый автомобиль марки «Олдсмобайл» с оторванным массивным бампером, – одна часть по-прежнему держалась за кузов машины, другая безвольно покоилась на тротуаре. Никель бампера тускло мерцал в отраженном свете дальнего фонаря.

Катин неожиданно почувствовал сильный голод. Надо же! С чего бы?… Он с сожалением вспомнил о недоеденной порции куриных крылышек, – наверное, уже перекочевала с его тарелки в мусорный бачок… Если, конечно, в этот вечер в баре кто-нибудь станет заниматься мытьем грязной посуды. «Неплохой барчик!… Как же он назывался?… «Он попробовал вспомнить, но в голове шумело от пива «Миссисипи Мад» и виски «Бурбон». Название не припоминалось. «Ладно! Всегда узнаю этот бар по портрету Бадди Болдена на стене!… Должно быть, пионер джаза тоже жаловал кабачок… Вряд ли он существовал в то время… Зайду после урагана… Но ураган надо пережить…»

Катин махнул рукой, словно отгоняя Катрину, мешавшую выполнить задание, нетвердой походкой двинулся дальше. Постепенно он оказался идущим ровно посередине улицы. Одинокий, никому не знакомый человек в пустынном, обреченном на разрушение городе.

Машин не было, он не рисковал помешать уличному движению. «Кажется, я заблудился. – думал Катин. – А спросить дорогу не у кого!»

Он еще раз свернул направо, потом налево и окончательно запутался в хитросплетении новоорлеанских улиц.

Нервное напряжение увеличивалось. Катин чувствовал: стремительно трезвеет. Надо было добавить, но ни одного питейного заведения по пути! Он бы не злоупотреблял алкоголем, если бы брезжил хотя бы лучик надежды: в последние часы до урагана разыскать Алису и братца Андрюшеньку, вырвать их из города, раздобыть машину, помчаться, объезжая беженские заторы, в направлении «Нью-Йорк» по широкому «интерстейт хайвэй» – так в этом огромном и богатом государстве называются автомагистрали, прорезающие территории разных штатов.

Катин не мог ничего сделать!… Оставалось бежать из города, бросив невыполненное задание, а заодно и двух соотечественников. А может, забиться, как крысе, в щель, пережидая ураган?!… Что будет с Алисой и братом?… Он не мог ни победить, ни сдаться. Напиться не было выходом. Но так легче.

Опьянение проходило. Голова напряженно работала. Он знал примерно район, в котором находятся брат с сестрой. Частный детектив прав: надвигавшийся ураган сужал возможности. Будь иначе, за несколько часов Катин прошерстил бы его с помощью платных сыскарей: магазины, кафе, пансионы, жилые дома. Наверняка кто-то наведет на след. Но нужно время и люди. А город был пуст и времени не оставалось.

Он приближался к перекрестку. На нем несколько закрытых баров. Не доходя он остановился. Его вынудили сделать это отчаянные крики, доносившиеся из-за угла дома. Катин мог пойти в противоположную сторону, но интуиция заставила двинуться навстречу опасности.

Очень часто в своей деятельности он совершал нелогичные и даже прямо противопоказанные поступки, повинуясь необъяснимому чутью и каждый раз бывал вознагражден за веру в наитие. Поэтому теперь прибавил шагу. Вопли усилились. Человек не взывал о помощи, он просто давал выход невыносимой, смертельной муке, которая охватила все его тело. Через несколько мгновений спецагент увидел его. Зрелище заставило его, видавшего всякие виды и ко всему привычного, содрогнуться.