Разве когда-нибудь потрясающие мужчины заходили в обычную среднюю школу Бэнкси-Бэй? Разве появлялись в классе, где учились первоклассники? Таких мужчин здесь никогда не было. Но теперь, когда Небеса постановили, что настала пора исправить подобную давнюю несправедливость, это не должно было произойти в пятницу!
Мисти каждую пятницу перед обедом водила своих первоклашек в бассейн. И хотя урок плавания закончился уже час назад, ее каштановые волосы все еще были мокрыми и влажная коса прилипала к спине. К тому же от нее пахло хлоркой и нос блестел после купания.
А на пороге ее классной комнаты стоял греческий бог. Адонис.
На вид ему было тридцать с небольшим. Высокая стройная фигура и четко очерченные, почти скульптурные черты лица.
Но… разве у Адониса был шестилетний сын?
Потому что мужчина, стоявший в дверях, держал за руку мальчика, и они были очень похожи друг на друга. У обоих были темные волнистые волосы. Оба загорелые. И оба глядели на нее одинаковыми зелеными глазами.
Присев на корточки, Адонис сказал мальчику:
– Здесь хорошо, правда? Смотри, ребята рисуют. Ведь это интересно, да?
Сын Адониса молчал, но весь его вид свидетельствовал о том, что он вряд ли был согласен с его словами. Мальчик казался испуганным.
Мисти мысленно встряхнулась, с трудом оторвав взгляд от роскошного мужчины и вспомнив о том, что она – учительница.
– Чем могу помочь?
«Фрэнк должен был предупредить меня об их приходе!» – подумала она. Если это новый ученик, то директор школы должен был сказать ей об этом заранее. Она подготовила бы свободную парту, положила бы на нее бумагу и прочие принадлежности для рисования.
– Вы – мисс Лоуренс? – спросил Адонис. – В кабинете директора никого не было, а женщина, сидевшая в холле, показала мне, где находится первый класс.
Мисти улыбнулась в знак подтверждения, но адресовала свою улыбку сыну Адониса.
– Да, я Мисти Лоуренс, учительница первого класса.
Мальчик крепко вцепился в руку отца. Они явно пришли сюда не просто так, но с какой-то важной целью.
– Простите, что у нас беспорядок, но мы сейчас рисуем коров, – сказала она мальчику, продолжая приветливо улыбаться ему. Мисти стояла возле парты Натали Скоттер. Натали была самая благоразумная и серьезная девочка среди своих ровесников-шестилеток. – Натали, ты можешь немножко подвинуться, чтобы наши гости посмотрели, как ты рисуешь?
Натали, просияв, опустила глаза. Мисти догадалась, какие чувства охватили ее. Радость и волнение. Когда их гость так улыбался, то Мисти чувствовала то же самое.
«Хм… Сосредоточься. Помоги мальчику справиться со страхом».
– Вчера мы ездили смотреть корову Землянику, – сказала она ему. – Земляника живет у дяди Натали. Она очень толстая, потому что скоро у нее родится теленок. Смотри, что нарисовала Натали.
Мальчик немножко взбодрился, но совсем чуть-чуть. Он робко взглянул на рисунок Натали – ужасающе беременную корову.
– Она действительно такая толстая? – прошептал он.
– Она еще толще, – гордо заявила Натали. – Мой дядя говорит, что у нее двойня.
– Вот ее фотография, – сказала Мисти, запуская руку в карман рабочего халата. – Ты не хочешь сесть рядом с Натали и тоже что-нибудь нарисовать? Если твой папа не возражает.
– Конечно нет, – сказал Адонис.
– Ты можешь взять мои краски, – великодушно предложила Натали, и Мисти внутренне порадовалась тому, что лучшая подруга Натали сейчас сидит дома с насморком.
– Спасибо, – прошептал сын Адониса, и Мисти прониклась к нему теплым чувством. Какой вежливый и милый мальчик! Если он был новым учеником…
– Мы пришли сюда, чтобы записать Бейли в школу, – сказал Адонис, и Мисти улыбнулась ему в ответ. Но в то же время подумала: «Где Фрэнк? И почему эти двое пришли именно сейчас, когда я похожа на вымоченную в хлорке овцу?»
– Я понимаю, что должен был предупредить о нашем приходе, – сказал Адонис, будто отвечая на ее немой вопрос. – Но мы приехали сюда лишь час назад. И по мере приближения к городу Бейли все больше нервничал. И я подумал, что будет разумно показать ему, что школа – это не страшное место. Иначе Бейли еще больше разнервничался бы в выходные дни.
– Замечательная мысль. У нас совсем не страшно, – сказала Мисти, проникнувшись симпатией не только к сыну, но и к отцу. – Мы любим новых друзей – правда, мальчики и девочки?
– Да-а-а! – закричали все в один голос, и Мисти улыбнулась. В их уединенном городке любого новоприбывшего встречали с распростертыми объятиями.
– Вы здесь надолго? – спросила она. – Вы и ваш… ваша семья?
– Нас только двое, я и Бейли, и мы собираемся жить здесь, – сказал Адонис, наклонившись к Бейли, чтобы помочь ему обмакнуть кисточку в коричневую краску.
Но Бейли, взглянув на фото коровы, перевел взгляд на отца, будто тот что-то не понял. Затем помыл кисточку в воде и обмакнул в красную краску.
Отец его, усмехнувшись, выпрямился и протянул Мисти руку:
– Меня зовут Николас Холт. – Мисти обнаружила, что рука ее исчезла в его большой и сильной ладони. Это было поистине восхитительное рукопожатие! А его улыбка…
«Забудь о греческих богах! Адонис оказался Николасом».
– Мисс… – позвал ее кто-то из детей.
– Простите, мы не должны были отвлекать вас от занятий, – сказал Николас, и ей удалось отнять у него руку и вернуться мыслями к своим ученикам.
– Если Бейли будет учиться у меня, тогда вы меня нисколько не отвлекаете, – сказала она, повернувшись к мальчику, который звал ее. – Да, Лори, я тебя слушаю?
– Там собака, мисс, – взволнованно произнес Лори. – И у нее кровь.
– Собака… – Мисти повернулась к окну.
– Она под моей партой, мисс, в углу, – сказал Лори, вставая и указывая рукой. – Собака вошла вместе с этим мужчиной. И весь пол запачкала кровью.
Двадцать четыре ребенка смотрели на парту Лори. Плюс Николас Холт.
Собака, истекающая кровью…
Дети могли придумать что угодно, но только не Лори. Этот мальчик был совершенно лишен воображения. Парта Лори находилась в дальнем углу, за ней стояли книжные полки, которые образовывали укромные темные ниши. И если собака там… значит, она не очень большая.
– Сейчас посмотрим, – сказала Мисти – так бодро, как только могла. – Лори, ты не можешь сесть на мое учительское место, пока я не выясню, в чем дело?
Лори мигом оказался за ее столом, ведь это так почетно – оказаться на месте учительницы, в ее большом крутящемся кресле!
Мисти наклонилась, потом присела. Под столом было темно. Ее руки нащупали на полу что-то влажное и что-то теплое.
Кровь…
Глаза ее привыкли к темноте. Да, там была собака, забившаяся под книжную полку. Теперь она ясно видела ее. Но ведь травмированная собака могла ее укусить. Как ее вытащить оттуда?
– Могу я вам помочь?
Это был Адонис. Герой-спаситель. Конечно, он поможет.
– Там раненая собака, – сказала Мисти, обращаясь к детям, а также к Адо… то есть к Николасу. – Она напугана. Мы не должны шуметь, иначе собака испугается еще больше. Дейзи, дай мне, пожалуйста, два полотенца из шкафчика для купальных принадлежностей.
– Вы знаете эту собаку? – спросил Николас, когда Дейзи принесла полотенца. Он тоже опустился на колени.
– Нет.
– Но собака ранена?
– На полу кровь. У меня полотенца, и я могу дотянуться до нее…
– Будет лучше, если я подниму стол – и мы посмотрим, что с ней. Я не закрыл за собой входную дверь, – добавил он. – Прошу прощения. И в нее проникла собака. А теперь я закрою дверь. Если собака бросится бежать, когда я подниму стол, мы сможем ее поймать.
Мисти, подумав, согласилась. Да. Если собака напугана, она побежит туда, откуда пришла. Сейчас они закроют дверь в классную комнату и поймают ее. Но поймать раненую собаку…
«Это не мои проблемы!» – так обычно говорил Фрэнк. Директор четко делил проблемы на свои и чужие. На их месте он открыл бы дверь, выгнал собаку и забыл о ней. Но рядом с Мисти был не Фрэнк. Рядом с ней был Николас Холт.
Николас приподнял парту, но собака никуда не собиралась бежать. Маленький песик дрожал крупной дрожью. Он забился в угол, будто пытаясь врасти в стену, и сердце Мисти сжалось.
– Тише, тише, милый. Все хорошо, никто тебя не обидит.
Песик и не думал кусаться. Мисти бережно обернула его полотенцем, оставив открытой голову, чтобы не причинить ему еще большего вреда.
Это был кокер-спаниель или помесь спаниеля. Может быть, немного мельче, чем обычный спаниель? Черно-белый, с черными большими висячими ушами и огромными черными глазами. Он был грязный, окровавленный, со спутанной шерстью, и от него пахло автомобильной резиной. Попал под машину?
На нем был пластиковый голубой ошейник с черными цифрами. Мисти узнала его. Два года назад старый бигль бабушки, вывернувшись из своего ошейника, сбежал от нее на прогулке, учуяв какой-то заманчивый запах. Через два дня его обнаружили в приюте для животных именно с таким ошейником.
Это была бездомная собака. Бродяжка.
Шерсти на задней части тела почти не было, словно собаку волочили по дороге, и задняя левая лапа выглядела ужасно. Кровь сочилась медленно, но постоянно, и песик был явно истощен.
Двадцать четыре первоклассника смотрели на нее – и Николас тоже смотрел. Это не ее проблемы? У нее было полно своих проблем, самых разных.
– Он ранен. – Это был дрожащий голосок Бейли. Мальчик подошел к отцу и взял его за руку. В голосе его послышался ужас. – В него стреляли?
– Кажется, его сбила машина, – сказала Мисти, обращаясь одновременно и к классу, и к Бейли. Дети во все глаза смотрели на собаку. – У него повреждена нога. – Что еще ей сказать? Она не знала.
Мисти взглянула на пса, а он смотрел на нее, и его огромные глаза были наполнены болью и надеждой. Он прижимался к ней дрожащим телом, будто отчаянно желая тепла. У нее были собаки с самого детства. Мисти любила собак, и она приняла сознательное решение больше их не заводить.
Но эта собака… Он был бездомным раненым псом, и он смотрел на нее.
– Может быть, мне позвонить кому-то, кто займется этим псом? – Этот вопрос задал Николас – и такой вопрос точно не задал бы Адонис. Герои-спасители не задают таких вопросов. Именно так отреагировал бы Фрэнк.
Найти кого-то, кто займется этим псом? Кого? Самого Фрэнка? Кроме директора, ей не к кому было обратиться. Все учителя вели уроки в классах. Она могла позвонить в приют для животных. Ведь это была их собака. Их проблема. И они забрали бы пса. Это было разумное решение. Но песик дрожал, прижавшись к ней, будто нуждаясь в том малом тепле, которое она могла ему дать. Глаза его были наполнены отчаянием.
«Не твоя проблема. Не твоя».
– Мистер Холт, мне нужна ваша помощь, – сказала Мисти, стараясь говорить тоном учительницы, полностью контролирующей ситуацию.
– Да? – настороженно произнес он. Его опасения были понятными.
– Я не могу оставить детей, – сказала она. – Эту собаку надо отвезти к ветеринару. Ведь именно так поступают с больными собачками, не правда ли, дети? Вы помните доктора Крея? Мы посещали его клинику в прошлом месяце. И я прошу папу Бейли отвезти собаку к доктору Крею. Вы сделаете это для нас, сэр?
При этих словах она прямо взглянула на Николаса, в его глубокие зеленые глаза.
– Я не умею обращаться с собаками, – обескураженно произнес он.
– И это нормально, – сказала Мисти, крепче завертывая песика в полотенце. И прежде чем Николас успел опомниться, она пихнула ему песика в грудь – и отпустила руки. Она заставила его взять собаку! – Доктор Крей дежурит днем, поэтому он должен быть там.
Ей не надо забывать и о Бейли! Она очень много захотела – и от отца, и от сына. Мисти перевела глаза на лицо мальчика, и нечто в его взгляде заставило ее вспомнить…
…Мать приходит в ее класс в один из своих редких визитов. Мисти тогда было примерно столько же лет, сколько и Бейли, или даже меньше. Мать заходит всего лишь на пару минут – «просто взглянуть на свою дочку». Весело поболтав с учительницей, она говорит: «Приглядывайте за моей Мисти, она такая хорошая девочка». И уходит. Как всегда. У нее была совсем другая жизнь, в которой для Мисти не было места…
Почему сейчас к ней пришли такие мысли? Потому что память о них была здесь, в глазах Бейли. Мисти инстинктивно ощущала, что мир его был зыбким и тревожным, а она так много спрашивала с него…
Мисти наклонилась:
– Бейли, мы просим твоего отца отвезти собачку к ветеринару, и ей там забинтуют заднюю лапку. Ты поедешь с отцом или останешься с нами и будешь рисовать корову? Твой папа скоро вернется. Не правда ли, сэр? Что скажешь, Бейли?
Тяжелый вздох. Она задала ему слишком трудный вопрос. И если интуиция не обманывает ее… если этого мальчика когда-то покидали…
Но, кажется, Бейли полагался на своего отца гораздо больше, чем Мисти – на свою мать. Он раздумывал минуту, затем взглянул на песика, завернутого в полотенце, и серьезно кивнул, отвечая им обоим:
– Мой отец может быстро отвезти собаку к ветеринару.
– Замечательно! У тебя прекрасный отец! Ты останешься с нами или поедешь с ним?
– Останется с нами, – настойчиво произнесла Натали, и Мисти мысленно благословила ее. – У меня много красок.
– Я останусь, – сказал Бейли, неуверенно улыбнувшись девочке.
– Превосходно. – Выпрямившись, Мисти умоляюще взглянула на отца Бейли. С ее стороны это недопустимое поведение. Если Фрэнк узнает об этом, он уволит ее немедленно. Но разве у нее был выбор? – Значит, вы сделаете это для нас? – спросила она, и песик с тоской взглянул на нее, прижатый к широкой груди мужчины. Мисти просила от имени всех. От имени песика и от имени всех детей в классе. Каждый ребенок хотел счастливого исхода для этой собачки.