«Лети, мой ангел, отпускаю…»

 

Лети, мой ангел, отпускаю

Тебя на волю. Брось меня!

Я не люблю, я не страдаю,

Не надо мне волшебного коня.

Не предлагай вернуться в детство

Безгрешным воздухом дышать.

Друзья, что жили по соседству,

Не выйдут все равно гулять.

Я над судьбою господин,

А ты хранитель мой невольный,

Довольный или недовольный —

Не надо лишних именин.

Я б съездил в детство – не до смеха,

Но там, среди родных долин,

Я буду все равно один —

Она не захотела ехать.

 

«Туман опустится росой…»

 

Туман опустится росой

В июльские луга.

И тихо ляжет под косой

Цветов пурга.

Горшки и кринки,

Черный хлеб,

Парное молоко,

А ночью песни, лунный свет

Далёко-далеко.

И колокольчик, синий цвет,

В руках твоих,

И я молю: «Постой, рассвет,

Не приходи!»

А ночь вуаль отбросила,

Зари краса.

И засыпают над покосами

Небес глаза.

А губы вспыхнули огнем

Под стук сердец.

Эх, память, до чего же ты

Лихой гонец!

 

«Я сяду в траву в том июле…»

 

Я сяду в траву в том июле,

Вдохну цветущий аромат.

Меня там нежно обманули,

Сказав однажды: «Ты мне брат».

Купались звезды лилий белых,

Стрекозы пели синевой,

И стайки вертких рыбок смелых,

Едва прикрытые водой.

Судьба прикована ко стремени,

И скачет жизнь, летит стрелой.

Я, видно, заплутал во времени.

А был ли он – июльский зной?

 

«Скромна и трепетна любовь в пятнадцать лет…»

 

Скромна и трепетна любовь в пятнадцать лет,

Сгорая, я навеки ей давал обет.

Но показалось, есть еще и слаще, и нежней,

И, не заметив слез ее, забыл о ней.

Все закружилось, понеслось судьбой пустой,

Свиданья, губы, все равно – с одной, с другой…

И жизнь казалась чередой прекрасных лет.

У края понял, что родней и не было и нет.

 

«Не предлагай теплынь, и осень…»

 

Не предлагай теплынь, и осень,

И паутиновый муар,

Июльских по колени росен,

И одуванчиковый шар,

И звезд, упавших васильками,

Из поля ржи не доставай,

И лживых слов не присылай.

Но ты верни мне то, что было:

Бессонницу у лунного окна,

Глаза, что ты чуть-чуть прикрыла,

И та случайная слеза.

Верни снежинки пуховые

На серой варежке твоей.

Верни три слова те простые.

Зачем тебе они теперь?

 

«Чуть не подпрыгнула кровать…»

 

Чуть не подпрыгнула кровать,

Я страхом чуть не подавился.

Надо же, мать твою, так вот спать —

С подоконника кот свалился.

 

«Где ребячества юная даль…»

 

Где ребячества юная даль,

Где дразнили нас «тили тесто»?

Где же первой любви печаль,

Где одна на всю жизнь невеста?

Где рояль – бедолага трехногий,

Где мотив, как хмельной запой?

Я пошел по нашей дороге,

Ну а вы пошли по чужой.

Юных речек умолкли стремнины,

Ливней звон перешел в снегопад,

Ну а мне лишь вперед, до кончины,

Ну a вы возвращайтесь назад.

Я вас знаю слишком давно

И не помнить давал обет.

Что весна, что зима – все равно,

Лишь луна как окно на тот свет.

 

«Под ногами холодное месиво…»

 

Под ногами холодное месиво,

Отсочавшая хлюпает жуть,

Безнадёжно, с нытьём, невесело

Осень свой продолжает путь.

Отсырела, промокла земля,

Дождик сутками льёт и льёт.

В грусти скошенные поля,

Куст сирени у наших ворот.

Между тучами солнца пятно

Освещает бесцветный лес.

Не заглянет в моё окно

Песнь лихая друзей-повес.

Всё уж кончено, всё уже ясно,

Нам осталось лишь вспоминать,

Хорохоримся, ждём напрасно-

Старость этим не иcпугать.

Ветра разбойный свист,

Я был на земле или не был?

Как будто последний лист

Падает месяц с неба.

 

«Ели чопорны и строги…»

 

Ели чопорны и строги,

Зиму снежную любя,

Задремали у дороги,

Не заметили меня.

 

 

На ладони снег искрится

Пышным одуванчиком,

Чуть подуешь – разлетится

Легким сарафанчиком.

 

 

Небо плещет синим-синим,

Дымкой даль завешена,

На ветвях колючий иней

С солнцем перемешанный.

 

 

Треснул сук – и нет покоя,

Звонко эхо покатилось,

Словно что-то дорогое

И хрустальное разбилось.

 

«Память-грешница зудит…»

 

Память-грешница зудит

Опять.

Коли нету ничего-

Где взять?

На мгновенье полыхнёт

Огнём.

Вновь почудится, что мы

Вдвоём.

Тропка в целый век длиной

Вилась.

Неужели ты со мной,

Нашлась?

Цепь сковала до седин

Судьбой.

Перед зеркалом один —

С тобой.

 

«Привычно зеленели ели…»

 

Привычно зеленели ели,

Предраспускались тополя.

Но где-то там, в конце апреля,

Забыл я, нежную, тебя.

И слёз твоих не замечая,

Чтоб я не чувствовал стыда,

(Опять, как в юности, страдаю)

Любовь ты в жертву принесла.

Но поздно, не найти прощенья,

Нет в мире сил меня простить.

А может быть, ты хочешь мщенья?

Сам отомстил, а надо жить.

Как я бежал, с какой надеждой

На выпускной июньский бал.

Не улыбнулась ты, как прежде,

И жизнь пуста, как выпитый бокал.