Безбилетный пассажир

- Гия,скажи,а о чем наш сценарий?Меня спрашивают, а я никак не могу сформулировать.

- И я не могу.Скажи,что заранее никогда не говоришь,о чем фильм, - это плохая примета.А когда фильм выйдет,критики напишут,а мы запомним.

Было в Леонове что-то такое – магнетизм,биотоки,флюиды,не знаю,как это назвать, - что безотказно вызывало у людей положительные эмоции.

<…>

Врач завел нас в палату.Рамин,когда увидел Леонова,расцвел.Даже порозовел.И соседи Рамина по палате тоже расцвели.Смотрят на Женю и улыбаются.

Посидели в палате минут пять,стали прощаться.Тут врач попросил:

- Товарищ Леонов,пожалуйста,давайте зайдем в реанимацию.На минутку.Так очень тяжелые больные,пусть они на вас посмотрят.

Про «Сережу» отец сказал: «Так себе» (мама потом объяснила: «Фильм папе понравился»). Про «Путь к причалу» тоже «Так себе» (тоже понравился). А про «Я шагаю по Москве» отец сказал: «Ничего», и мама объяснила: «Очень понравился».

Я любил, и меня любили.

Я уходил, и от меня уходили.

Это все, что я могу сказать о своей личной жизни.

Жизнь — не сценарий, её не перепишешь. А жаль!

…Когда прошел слух, что Никита Михалков будет баллотироваться в президенты (а он это не очень активно отрицал), на встрече со зрителями в Нижнем Уренгое меня спросили, буду ли я за него голосовать.

– Двумя руками!

– Почему?

– Потому что фильм, где в главной роли президент великой страны в юности, купят все страны. А я буду всем рассказывать, как наш президент бегал мне за водкой.

Грэм Грин писал, что статистики могут печатать свои отчёты, исчисляя население сотнями тысяч, но для каждого человека город состоит из нескольких улиц, нескольких домов, нескольких людей. Уберите этих людей - и города как не бывало, останется только память о перенесённой боли...

Когда превозносят моё творчество — не скрою, конечно, приятно, но чувствую я себя при этом примерно как безбилетный пассажир в трамвае: вот сейчас войдет контролёр, оштрафует, опозорит и попросит выйти вон!

Полиглот рассказал, что заказал в ресторане бутылку и послал ее в дар хорошей компании. Они со своего стола прислали две. Он послал две за другой стол… Получил четыре. Послал четыре первому столу. Получил восемь.

— Можно, конечно, было пойти ва-банк и послать восемь, но я не решился. Я фаталист, но умеренный, — закончил Полиглот.

Получив «Хрустальный глобус», мы попали в разряд «наши молодые, подающие надежды режиссеры». Так нас называли в прессе лет пятнадцать. А потом, без переходного периода, сразу перевели в «наши старейшие мастера».