Вниманию читателей предлагается хронологическая история донских казаков начиная с 1661 по 1699 год. На сколько я знаю, ранее не предпринималось попыток написания такой книги, в которой бы можно было бы проследить год за годом историю Дона, и взаимоотношения донских казаков с Московскими царями, запорожскими казаками, ногаями, крымскими татарами и Турецкой империи в хронологическом порядке. 3 том книги, как и первые два тома состоит из 3 частей. Деление на части Хронографа достаточно условно.

Первая часть хронологической истории Войска Донского относится к периоду с 1661 по 1674 год. Она рассказывает не только о непростых взаимоотношениях донских казаков с Москвой, когда государева «дружба», и всякого рода льготы, очень быстро сменялись опалой и угрозами покарать казаков-воров, но и с новыми соседями – калмыками. Которые очень быстро превратились из верных союзников донских казаков в борьбе с ногаями и крымцами в их врагов. О налаживании непростых взаимоотношений с калмыками после жестокой вражды. В первую часть, так же вошёл период казачьего мятежа Степана Разина, мстившего Москве за смерть своего брата, казнённого по приказу воеводы за самовольный уход из действующей армии. В ней рассказывается о походе донских казаков под предводительством Степана Разина на Каспий, за зипунами, их триумфальном возвращении с огромной добычей, а так же о взятии казаками ряда русских городов по Волге и подавлении мятежа.

Вторая часть хронологической истории Войска Донского относится к периоду с 1675 по 1688 году, когда Россия, постепенно усиливаясь, начинает при помощи казаков утверждаться в Причерноморье. Она рассказывает об обострении отношений донских казаков с калмыками и раскольниками. Когда казаки мстя за разорение своих городков, совершали опустошительные походы за Волгу, громя калмыцкие стойбища. Противоречия и противостояние с раскольниками заканчиваются по сути дела гражданской войной на Дону.

В третьей части Хронографа, относящейся к 1689 – 1699 годам, рассказывается о дальнейших попытках русских царей продвинутся на Юг, и о неоднократных попытках взять турецкую крепость Азов и её взятие русскими Войсками. А так же о продолжившемся противостоянии Войска Донского с раскольниками и разгроме их городков.

«Донской хронограф» написан на основе первоисточников: войсковых отписок Московским царям, царским грамотам на Дон, отписок украинных воевод, русских летописей, мемуаров иностранцев, живших в России 17 века. При работе над «Хронографом использовалась следующая литература: 5 томов «Донских дел», «Акты Донских дел», 12 томов «Дополнений к актам историческим». Отдельные тома «Русской исторической библиотеки» А также книги русских историков: Карамзина, Соловьёва, Ключевского, Сухорукова, Броневского, Королёва, Куца, Гусева и других.

Книга рассчитана на широкий круг читателей, начиная со школьной скамьи и до лиц преклонного возраста, интересующихся реальной историей донского казачества, а не ура-патриотическими агитками. В книге приводится много не известных читательской аудитории фактов, а также многочисленные отрывки из исторических документов, подкрепляющих позицию автора.

Книга посвящается памяти всех донских казаков, в том числе и моего прадеда Казьмина Севастьяна Даниловича, а также его сыновьям: Казьмину Василию Севостьяновичу, Казьмину Луке Севостьяновичу и Казьмину Ивану Севостьяновичу.

gennady.kazak1@yandex.ru Эл. адрес для отзывов.

Донской Хронограф 1661 – 1674 год

1661 год

Тем временем положение на Дону стало осложняться недостатком продовольствия. Так как купцы и промышленники, из русских украинных городов прекратили его подвоз из-за участившихся набегов крымцов и ногаев, то и дело приступавших к казачьим городкам всё лето и осень. Усиленного государева жалованья хлебными запасами, было крайне мало для всего Войска. Так 3000 четвертей хлеба хватило бы на годовой прокорм 3000 человек, тогда как казаков в Войске, вместе с семьями, было на порядок больше. Оттого казаки, в своей войсковой отписке, присланной 20 декабря прошлого года, писали: «А как де стало на Дону Войско быть и таково де утеснения им ни коли не бывало, что им ныне для промыслов своих ходить никуды нельзя, и многие де без промыслов с Дону от них разбредутся».

Алексей Михайлович внял жалобам донских казаков, вынужденных отказаться от морских походов, из-за постройки в донском гирле турецких крепостей. Поэтому он 2 января, рассмотрев войсковую челобитную, велел отпустить Войску Донскому усиленное жалованье: 7000 рублей медью, 5000 четвертей хлеба, 200 половинок гамбургских сукон, 200 пудов пороха и 100 пудов свинца. Кроме этого, по пути на Дон, на струги было указано взять 300 четвертей хлебных запасов, оставленных в прошлом году в Борщёвском монастыре.

И 10 января Алексей Михайлович отправляет Войску Донскому грамоту, в которой русский самодержец извещал донцов о получении войсковой отписки и своём решении послать на Дон усиленное жалованье. Кроме того, царь призывал казаков, верно ему служить, «борониться» от набегов турок и татар, «… и над крепостьми, которые крепости на Дону и на Колонче ново крымские люди учинили, промысл как мошно учинити; и на наши великого государя украинные городы про походы Крымских людей проведывати и нам, великому государю, ведомо лёхкими станицы чинити».

Государево жалованье было отправлено на Дон «… с елчанином Воином Лазаревым да с станичники ваши, с атаманом с Логином Семёновым с товарыщи». Однако даже такое жалованье, без других промыслов (морских и сухопутных походов, охоты и рыбной ловли), обрекало казаков на нищету и полуголодное существование, ставлю их в полную зависимость от Москвы. Такое положение было нетерпимо и неприемлемо для донцов, и они деятельно искали выход из этого гибельного тупика.

15 февраля царь отправляет на Дон грамоту о посылке жалованья: «И мы, великий государь, вас, атаманов и казаков, пожаловали, указали к вам послати нашего великого государя жалованья с Ельчанином, с Логином Семёновым с товарыщи. … И вы б, атаманы и казаки, видя нашего государя к себе милость, и жалованье, нам великому государю служили».

Кроме этого царь потребовал унять воровских казаков атамана Парфёна Иванова, занимающихся грабежами и разбоями на Каспийском море и Волге. Войсковой круг решил откликнуться на это требование и отправило с Дона на Каспийское (Хвалынское) море и р. Яик, где базировались воровские казаки, казачий отряд атаманов Василия Гладкого и Фрола Минаева. Они должны были найти там отряд «воровских» казаков во главе с Парфеном Ивановым и уговорить их прекратить разбои.

Незадолго до этих событий, в феврале 1661 г. в Черкаск прибыло калмыцкое посольство, для заключения союза с казаками. Владетель калмыков тайша Дайчин и его сын Мончик прислали в Войско своего посла мурзу Баатыршу Янгельдеева с богатыми подарками. Незадолго до этого калмыки прикочевали из-за Волги в поисках убежища в пределах России и Дона. К тому же они считали казаков союзниками и покровителями со времён Ермака, поддержавшего в своё время тайшу Албая в войне с киргизами и защитившего их улусы от татарских набегов. Впрочем, это не мешало многим калмыцким владетелям, прикочевавшим на Дон, совершать набеги на казачьи городки. Баатыр Янгельдеев заявил о готовности калмыков находиться в вечном подданстве у России, и её государя. Кроме этого калмыцкий посол предлагал заключить с Войском Донским мир и союз, чтобы казаки и калмыки друг на друга никаких нападений не делали и обоюдно помогали вооруженной силой в борьбе с их общими врагами – ногаями и крымцами.

Казакам это предложение пришлось по душе, договор был заключён и скреплён присягой. По обычаю, степных народов, калмыки в качестве залога верности своему слову, оставили в Главном Войске двух знатных заложников-аманатов и отбыли в свои кочевья 20 февраля 1661 г. Вместе с калмыцким посольством, войсковой атаман отправил для дальнейших переговоров донское посольство, во главе с атаманами Фёдором Буданом и Степаном Разиным, который недавно вернулся из Ливонского похода. Будущий предводитель крестьянского восстания проявил во время переговоров дипломатические способности, что в значительной мере повлияло на их исход. Прибыв в калмыцкие и едисанские кочевья, войсковые послы были с честью приняты тайшами и родовой знатью. Будан и Разин обратились к калмыкам идти вместе на крымских и нагайских татар войной. Те ответили согласием и тайша Дайчин отправил вместе с ними на Дон 500 всадников, под командой мурзы Чакула.

В Черкасске новых союзников встретили с почётом, все «начальные» люди получили богатые подарки. Соединившись с казаками, под общим командованием Корнилы Яковлева, калмыки двинулись к Азову, на кочевавшие вблизи его нагайские улусы: «И с теми де калмыки ходили из Войска атаман Корнило Яковлев и государевы воеводы, с ратными людьми к Азову на нагайские улусы, и из Азова де азовцы пришли к ногайцам на помочь, и с ними бой у них был, и калмыки де на том бою бились радетельно; и бой де у них лучной, да копейной; и на том де бою нагайских и азовских людей побили больши 500 человек, да взяли в полон с 500 же человек, да отбили русского полону больше 100 человек». Стремясь закрепить дружбу и союз с калмыками, казаки, по общему приговору, передали им, весь захваченный полон. А также всех освобождённых русских пленников, чтобы идущее в Москву калмыцкое посольство передало их, от себя царю, «… чтобы де им (калмыкам) вперёд было повадно на крымские улусы ходить».

Калмыки со своей стороны дали Войску слово, что будут обходиться с освобождёнными россиянами как со своими гостями. С этого времени калмыки стали без опасения кочевать в степях между Волгой и Доном, вытеснив оттуда часть нагаев. Однако вскоре эта дружба была нарушена из-за многочисленных взаимных обид.

Между тем крымские татары, соединившись с нагаями и темрюцкими черкесами, в числе несколько тысяч, внезапно приступили к обнесённому земляным валом лагерю русских воевод Хитрово, в надежде взять его изгоном. Однако, не смотря на беспечность россиян, татарам не удалось сходу ворваться в лагерь. Завязался отчаянный бой. Казаки, бывшие в Черкасском городке, лежавшем в полуверсте от русского стана, услышав шум боя, тотчас выступили на помощь воеводам и в жестокой схватке опрокинули противника и погнали его к Азову, нещадно его истребляя.

Справившись с одной напастью, казакам стало известно о грядущих. Со слов, взятых в плен «языков», турецкий султан Мехмед, весной 1661 г. собирался послать на Дон каторги с янычарами и строителями, для возведения ещё одной крепости в донском гирле. Крымский хан в свою очередь слал гонцов на Кубань к ногаям, призывая их идти на Дон, громить донских казаков. Ногаи, желая отомстить донцам за свои поражения, стали вооружаться и деятельно готовиться к походу.

Тем временем в российских полках воевод Хитрово начался разброд и шатание из-за недостатка продовольствия и топлива. Начавшийся ропот перерос в открытый бунт и неповиновение. Подняв знамёна, часть стрельцов и других ратных людей своевольно покинули лагерь и двинулись в Россию. Однако вскоре они были остановлены казаками и стрельцами, оставшимися верными присяге и возвращены в лагерь. Но и после этого, волнения не прекращались вплоть до весны, когда на Дон прибыли будары с государевым жалованьем и припасами для россиян. А пока служилые люди мелкими партиями продолжали уходить в украинные города, не выдержав тягот службы на Дону. Это продолжалось, несмотря на то, что в украинных городах воеводы нещадно били беглецов батогами.

Для осады Каланчей и Лютика, войску Донскому требовались дополнительные запасы пороха и пушечных ядер. Для их получения в Москву была отправлена ещё одна легковая станица, с челобитной Алексею Михайловичу. В самом Черкаске, и в близлежащих городках ремонтировались и оснащались струги, изготавливались штурмовые лестницы. Мелкие партии донцов продолжали вести усиленную разведку, захватывая языков и изучая подступы к турецким крепостям, высматривая их слабые места.

В марте 1661 г., казаки, съехавшись в Главное Войско и сойдясь в Круг, по общему совету с воеводами Хитрово, решили идти к Донецкой крепости (Лютику) и взять его приступом, до прихода из Крыма хана с ордой. Соединённые силы Войска и русских воевод выступили в поход 9 марта. Однако у осаждавших был явный недостаток в артиллерии и боевых припасах к ней. Так как государево жалованье должно было прибыть в Черкаск только после вскрытия Дона. Кроме того, под крепость нельзя было подвести подкопы из-за близости грунтовых вод. Поэтому приступ начался после недолгой осады и обстрела Лютика.

Казаки и россияне бросились к крепости. Преодолев ров под жестоким огнём турок, они начали взбираться на стены и башни крепости. Забравшись на кровли башен, казаки стали их разламывать, чтобы забраться внутрь. Но здесь произошло непредвиденное: Воевода Иван Хитрово, по невыясненной причине «… велел от того города прочь отступить твоим государевым ратным людем, и те твои государевы ратные люди от того города по его, Ивана Хитрова присылке пошли прочь». Так удачно начатый штурм закончился провалом. Ободрённые отступлением россиян, турки воспряли духом, и сбросили поражённых изменой казаков с башен.

Потеряв 50 (?) человек убитыми и 83 ранеными, Войско Донское отошло в Черкасск. В числе раненых был и атаман Михаил Дмитриев. Принявший участие в походе казаков под «новой ханов городок» в качестве войскового есаула. В ходе штурма Лютика, Дмитриев, проявивший исключительную храбрость, был ранен. Получил ранения и второй войсковой есаул Иван Савельев.

Казаки негодовали на нерешительность и трусость стольника Ивана Хитрово, но ничего поделать не могли. Сидевшие в осаде турки, по некоторым данным потеряли 24 человека убитым и около 100 ранеными. Время для дальнейшей осады Лютика было упущено. Началась весенняя распутица, и большой разлив вешних вод, воспрепятствовавшие казакам в их замыслах. К тому же, сведения, полученные у языков, не внушали донцам оптимизма. К Азову подходили всё новые и новые силы турок и татар, которые должны были якобы прикрывать строительство двух новых крепостей. Одной у верхнего устья Мёртвого Донца, другой в устье реки Темерник.

Подобные планы крайне беспокоили казаков, и в начале апреля в Москву была отправлена легковая станица с отпиской о донских делах, где описывался неудачный поход на Лютик, в печальном исходе которого казаки обвиняли Ивана Хитрово. Писали, что Лютик и Каланчинские башни, взять нет возможности, из-за их низменного расположения и отсутствия тяжёлых осадных пушек. А также сообщали о скором строительстве двух новых крепостей и усиления гарнизонов действующих. Казаки просили Алексея Михайловича прислать новые пушки и дополнительные войска. Так как у воевод Хитрово, из-за их нерадивости и плохого снабжения, в строю осталось 3000 человек.

1 апреля воронежский воевода Иван Солнцев отправил в Войско Донское, на лёгком струге, казака Павла Чекунова с товарищем, с известием о пожаловании донцам государева жалования и о его скорой отправке.

16 апреля 1661 г. Войско Донское отправило в Москву легковую станицу атамана Дмитрия Свищёва (Афанасьева) и есаула Марка Иванова, с войсковой отпиской. В отписке казаки извещали Алексея Михайловича о совместных неудачных действиях Войска и направленных на Дон царских стольников, воевод Хитрово, под Лютиком: «… А тот де городок (построенный на Донце) и Каланчинские башни стоят на самых низких местах и опричь стенопробитных пушек взять их нельзя. Да им же де на Дону учинилось от выходцев подлинно ведомо, что нынешнею весною крымской хан <…> будет ставить городки выше тех прежних крепостей по Дону на верхнем устье Донца и на устье Темерника, и им де атаманам и казакам без государевых прибавочных ратных конных и пеших людей против ханова большого собранья стоять будет не с кем».

Сообщали они и о присылке калмыцким тайшой Дайчином, сыном его Манчиком, и всеми калмыцкими и едманскими (едисанскими?) мурзами, посольства во главе с мурзой Бахтыром (Баатыром) Янгильдеевым, для переговоров и заключения мирного договора. Как сообщали казаки, мирный договор был заключен, и калмыки дали шерть, верно служить великому государю и принять его подданство. Кроме того, калмыки, в знак верности своему слову, дали казакам двух знатных аманатов. По решению Круга, для подтверждения договора, к тайше Дайчину были отправлены знатные казаки: Фёдор Будан и Степан Разин. Вместе с ними были отпущены и попавшие ранее в плен калмыки.

Писали донцы и о посылке к воровским казакам, бесчинствующим на Волге, двух старшин, Фрола Минаева и Василия Никитина: «… и велели их, воров, уговаривать всякими мерами, чтоб они с моря и с Яику сошли и от воровства своего перестали, и вину б оне свою к тебе великому государю, принесли, и шли б на твою государеву службу к нам на Дон сее весны с нашими посыльщиками вместе». Подробности переговоров войсковых посланцев с воровскими казаками не известны. Известно только то, что с 1661 года до 1667 года грабежи и разбои по Волге и Каспийскому морю совершенно прекратились. В конце войсковой отписки шёл поимённый список казаков, погибших и раненых при неудачном штурме турецкой крепости.

На расспросе в Посольском приказе, атаман Свищёв сообщил, что в марте, на Круг, в Главное Войско, съедутся многие атаманы и казаки со всех городков. Сколько всего соберётся казаков в Черкаске, Свищёв не знал. Сами же донцы, как, впрочем, и русские ратные люди, испытывают недостаток в продовольствии и одежде: «… а хлебными де запасы и платьев в Войске и государевы ратные люди гораздо скудны». Часть служилых людей, из-за этого попыталась уйти в русские украинные города, но были возвращены. По словам атамана, небольшие отряды конных азовцев, неоднократно подступали к Черкасскому городку, не причинив казакам особого вреда. В связи с тем, что в Войске практически не осталось лошадей, донцы не могли преследовать неприятелей.

27 апреля в Москву прибыла вторая легковая казачья станица атамана Парфёна Фёдорова с войсковой отпиской и с взятым в плен крымским татарином Янышем. В отписке казаки сообщали царю, что 2 апреля Войско посылало под крымские улусы сильный отряд казаков, для взятия языков. У урочища Тотьмак донцам удалось взять в плен несколько татар. На расспросе в Кругу они показали, что в мае хан собирается идти в поход на Россию вместе с поляками и украинским гетманом Юрием Хмельницким, по примеру своих предшественников переметнувшихся на сторону врагов России.

28 апреля Алексей Михайлович рассмотрел две войсковых челобитных. Первая челобитная была от войскового атамана Корнея Яковлева и казаков раненых при штурме Донецкого городка (Лютика). В ней атаман, сам раненый на приступе, просил пожаловать их жалованьем за пролитую кровь: «… а за нашо слушбишко, и за кровь, и за раны твоим государевым жалованьем не пожалованы». И вторая челобитная была о посылке на Дон ядер: «Да они ж, атаманы и казаки, бьют челом великому государю, чтоб великий государь пожаловал ко 6 пушкам железным, которые по его великого государя казну присланы к ним на Дон с Тулы, о ядрах весом 7 и в 8, и в 10 гривенок, сколько великий государь пожалует».

Решение по этим челобитным было принято 30 апреля; царь указал приказу Казанского Дворца послать на Дон, «… атаману Корнилу Яковлеву за рану 5 рублёв, а рядовым 82 человекам по 2 рубли человеку… послать 300 ядер против челобитья их весом, по 100 ядер». Деньги раненым казакам должны были дать по «росписи» бывшие на Дону стольники Хитрово.

Станица прибыла в Москву в начале мая 1661 г. Она была благосклонно встречена в Посольском приказе. Получив войсковую отписку, присланную с легковой станицей атамана Д. Свищева, Алексей Михайлович отправил на Дон 3 мая 1660 г., благодарственную грамоту «… с изъявлением похвалы за их службу с воеводой Хитрово и за мир заключённый с калмыцкими тайшами». Далее царь уведомлял казаков о присылке им ядер к пушкам, о которых казаки били челом в своей отписке от 16 апреля: «… велели к вам послать по вашему челобитью 100 ядер весом по семь гривенок, 100 ж ядер по осьми гривенок, 100 ядер по десяти гривенок ядро». Кроме этого, царь призывал Войско Донское и далее промышлять над Крымом, вместе с его стольниками Хитрово, а так же известить его о подтверждении договора калмыцким тайшой. Царская грамота была отправлена на Дон вместе с легковой станицей атамана Дмитрия Свищёва.

Получив войсковую отписку, привезённую атаманом Парфёном Фёдоровым, Алексей Михайлович отправил 14 мая на Дон свою грамоту. В ней он благодарил казаков за присылку в Москву крымских вестей и одного из взятых в плен татар, для расспросов. А также извещал их об отправке на Дон 300 ядер, вместе с легковой станицей атамана Ф. Парфёнова. В конце грамоты он призывал донцов и далее верно ему служить, сообщая о планах и намерения крымского хана, калги и нуредина.

Не смотря на своевременный указ об отправке хлебных запасов на Дон, воеводы, как это часто бывало, вовремя хлеб в Воронеж не доставили. Нам это становится известно из отписки воронежского воеводы Ивана Солнцева от 10 мая: «И по твоему государеву указу, из городов изс Козлова, и ис Тонбова, из Рязского воеводы, из Сокольска, из Доброго Городища князь Никита Дулов хлебных запасов и Иван Романчюков судов ко мне, холопу твоему, на Воронеж апреля по число не присыловали». В этот же день Алексей Михайлович отправил «память» в Разряд, окольничему Ивану Гарвенёву и думным дьякам Заборовскому, Брехову и Зыкову, о посылке грамот воеводам, о скорейшей отправке хлебных запасов в Воронеж.

В этом же 1661 году калмыцкие тайши и весь народ, в присутствии князя Каспулата Черкасского и дьяка Горохова, дали шерть верности и объявили себя подданными русского царя. Калмыцкие тайши, видя благосклонное к себе отношение казачества, приняли самое деятельное участие в войне с нагаями и крымскими татарами. Ходили под Перекоп, громить татарские улусы, отгонять у них лошадей и другой скот. В этих набегах их поддерживали казаки и остатки русских полков воевод Хитрово. Об этом нам становится известно из отписки в Москву: «… слышно было в Войске от бывшего в Астрахани казака, что Дайчин тайша приготовил 6000 калмык и 2000 нагайцев для похода на Дон, для удержания крымских татар от нападений на Черкасский городок и российские войска, расположенные близь оного».

Атаман Корнила Яковлев, довольный успехом заключённого союза с калмыцкой ордой, отправил в Москву легковую станицу с известием об этом, и о готовности калмыков принять русское подданство. Из Посольского приказа на Дон вскоре прибыла похвальная грамота в адрес Войска Донского и Корнилы Яковлева.

В начале мая 1661 года атаман Михаил Самаренин, во главе двадцати казаков и отрядом донских татар, возглавил поход из Войска под Крым. Согласно войсковой отписке, поход был под Перекоп, (с. 154) где было захвачено несколько татарских «языков», давших ценные сведения о планах крымского хана.

31 мая 1661 г. Войско Донское отправило в Москву легковую станицу, во главе со знатным старшиной Михаилом Самарениным, отличившемся в поиске под Перекопом, и есаулом Иваном Григорьевым. Казаки привезли в Москву войсковую отписку, в которой войсковой атаман Яковлев сообщал о походе 15 мая 30 донцов, под командой атамана Самаренина, в Крымскую степь за языками: «В нынешнем, государь, во 169 году майя в 15 день посылали мы, холопи твои, своих Донских казаков и Татар под Крым для языков, … и под Крымом у Перекопу Крымских людей взяли». Взятые в плен татары принадлежали к улусу Сулук мурзы, и искали вместе с ним двух бежавших черкасских полонянок. У Черного Колодезя, на Ржаном поле, татары столкнулись с отрядом атамана Самаренина, где и попали в плен.

На расспросе в Круге, татары подтвердили известия о намерении крымского хана идти летом этого года, после Курбан Байрама, против запорожских казаков, оставшихся верными союзу с Россией. В случае если запорожцы перейдут на сторону гетмана Юрия Хмельницкого, хан собирался с поляками идти в поход на Россию. Для этого хан посылал гонцов к нагайским мурзам с повелением быть готовыми к походу и выступить по первому его зову. Один из взятых в плен, татарин Курман или Курмаш, был отправлен в Москву вместе с легковой станицей атамана Самаренина. Казачья станица прибыла в Москву 17 июня.

16 июня воронежский воевода Иван Солнцев отпустил на Дон суда с государевым жалованьем, сопровождаемые дворянином Воином Лазаревым и зимовой станицей атамана Логвина Семёнова: «… а Ельчанина Воина Лозарева и Донских стоничников, отомана Логвина Семёнова с товарыщи, с твоего великого государя денежною и з зелейною, и з свинцовою казною, и с сукнами, и с полными хлебными зопасы, с Воронежа на Дон отпустил июня в 16 день». Отписка воеводы об отпуске жалованья, была получена в Москве 2 июля.

Впрочем, отпуск государева жалованья мог произойти и раньше, однако многие морские струги, построенные в русских украинных городах, оказались не годными не только для морского плаванья, но и речного. Сделанные кое-как, они не подлежали даже ремонту. Казаки отказались их брать, и воеводе пришлось закупать дощаники, и лёгкие однодревные струги.

Часть ногайских мурз, выполняя повеление хана, переправились со своими улусами через Днепр и стали кочевать у Белых вод, другие у Молочных вод: «А Нагайские де мурзы Уракова родства Исук мурза да Кучюк мурза и иные мурзы с улусными людьми, да Большого Ногаю Тохтанчюк мурза, да Адиль мурза с улусными людьми, перешед Днепр, кочюют на Белых водах, блиско к Белогородцким местам. А Казы мурза Ураков да Слук мурза, и иные мурзы их родства с улусными людьми кочюють на Молочных Водах». Одни татары Казыева улуса, в недавнем прошлом злейшие враги россиян, по словам языка, не только не готовятся к походу на Россию, но и собираются с ней замириться. И аталык Калабузан поехал в русские украинные города, не только для выкупа своих соплеменников, попавших в плен в прошлом году, но и для заключения мира.

На расспросе в Посольском приказе атаман Самаренин сообщил, что их товарищи, посланные к калмыцким тайшам, для подтверждения мира и «… к воровским казаком уговаривать, чтоб те казаки от воровства отстали и шли на Дон», в Войско ещё не вернулись. По словам атамана, после завершения в прошлом году строительства турками крепостей, их флот, возвращаясь в Стамбул, попал в сильнейший шторм: «… и тех де катарг 33 катарги на море совсем потопли, только де в Царь-Город пришло 2 катарги».

В связи с сильным разливом Дона, казаки весной к турецким крепостям более не приступали, ограничиваясь разведкой и взятием языков. В одной из таких вылазок: «… взяли де те посыльщики на рыбной ловле Кафинцев на комягах четырёх человек Татар. И те Татаровя в роспросе в Войске им сказали, что прислано де в Азов ис Крыма Керчинской Мулла ага, а с ним Крымских Татар человек с 400». Хан дал Мулле грамоты к нагайским мурзам и черкесским князьям, с повелением идти для охраны Азова и турецких крепостей. Однако те отказались повиноваться, заявив аге: «… нам де ныне самим до себя» есть дела.

По сведениям верховых казаков, «… Калмыцкие Дайчин тайша з детьми кочуют блиско Астрахани, а к походу де изготовлено у них 6000 человек Калмыков да 2000 Ногайцев. И те де сказывают, что будут к ним на Дон, и хотят вместе з Донскими атаманы и казаки чинить над Крымом промысл». Однако ни каких официальных грамот в Войско, от калмыков или астраханского воеводы не приходило.

Через 10 дней (27 июня), Войско отправляет в Москву ещё одну легковую станицу атамана Ивана Савельева и есаула Якова Васильева, с войсковой отпиской. В ней войсковой атаман Корнила Яковлев сообщал, что: «…Ходили мы, холопы твои, с твоим государевым стольником и воеводою с Иваном Хитрым и с ратными людьми под новой донецкой город, и к тому городу приступали накрепко и с лестницами и на стене были и у башен кровли взломали и твоего государского величества стольник и воевода Иван Хитрой на приступе не был, и стоял от того донецкого города за Донцом верстах в трех и больше, и как мы, холопы твои, с твоими государевыми ратными людьми на том городе на стенах и у башен кровли взломали, и твоего царского величества стольник и воевода Иван Хитрой прислал от себя из табора начальных людей и велел от того города прочь отступить твоим государевым ратным людям, и те твои государевы ратные люди от того города по его Иванове Хитрова присылке прочь пошли».

На расспросе в Кругу, взятые под Азовом татары показали, что крымский хан собирается идти войной на Россию. Для этого он отправил одного из своих сыновей «… в Темрюк, и в Атаман (Тамань), и в Нагаи для ради собранья многих воинских людей, и быть де ему, Крымскому царевичу, и с теми воинскими людьми, под город Азов». В случае, если, прибыв под Азов, он узнает от взятых в плен языков, что русские войска в этом году на Дон не придут, ему было велено идти в поход на Россию.

Казаки сочли полученные от взятых языков сведения весьма важными и отправили одного из взятых в плен татар, Токолая, в Москву вместе со станицей атамана Савельева. Далее казаки, в своей отписке обвиняли воеводу Ивана Хитрово в провале штурма турецкой крепости. Когда он, в разгар успешного приступа, велел вверенным ему войскам отступать, называя казаков изменниками, чем обрёк дело на провал. Донцы выражали по этому поводу своё негодование и писали, что вместе им с Иваном Хитрово не служить.

По совам атамана Савельева, гарнизон Азова был сокращён султаном и составлял всего 1000 янычар и 400 татар. В башнях, как сообщалось ранее, располагалось по 300 человек и в Лютике 500. Турецкие крепости, построенные в болотистом донском гирле, были плохо приспособлены к проживанию. В результате чего, весной, из-за сырости, недостатка продовольствия и чистой воды, в них вспыхнули эпидемии, и умерло несколько сот человек. Так что султану пришлось в мае месяце отправлять для пополнения их гарнизонов 500 янычар.

Весной туркам удалось взять в плен донского казака, который на расспросе показал, что летом к Азову, на помощь казакам подойдут калмыки и астраханские служилые люди. Это вызвало обеспокоенность турок, которые отправили пленника к хану в Бахчисарай. Тот в свою очередь послал к темрюцким черкесам и нагаям своего сына, для отражения россиян.