Блокнот. Мистическая история

Посвящаю своей бабушке, которая поверила в меня и всячески поддерживала.

1

Знаете, я никогда не умел сочинять начало своих историй. В голову приходила куча идей: как должен развиваться сюжет, что может случиться с героями и т. д. Часто мне хотелось удивить концовкой и какими-нибудь сюжетными поворотами, но, садясь за работу, я каждый раз будто натыкался на каменную стену, которую не мог преодолеть. Вроде бы все было готово: сюжет, персонажи, варианты концовок, казавшиеся мне интересными. Однако на начало воображения не хватало: как бы я ни старался, ни взывал к музе – ничего.

Сейчас же совершенно другой случай. Я пишу этот текст, не зная ни одного слова, которое последует за предыдущим. Пишу наугад, пусть меня ведет история, показывая свой мир. Пусть поражает меня с каждым новым предложением и действием героя (или нескольких). Честно говоря, мне и не хочется ничего знать, я собираюсь читать вместе с вами и удивляться, восхищаться или расстраиваться от написанного, а не придуманного и продиктованного. В этот раз я не знаю не только начала, но и всего остального, что будет дальше, – прекрасное чувство.

Расскажу, пожалуй, немного о том, как я собрался писать эту историю. Мой хороший друг работает в агентстве, организующем разнообразные поездки для отдыха. Большинство людей, по его рассказам, заказывают туры на море и не изменяют этим традициям из года в год, но есть и те, кто жаждет уединения. Для них арендуют маленькие домики в лесах у озера, устраивают экскурсии по святым местам и т. д. Тихий домик был самое то для моих целей, и я договорился, чтобы меня отвезли туда с завязанными глазами. Так я не буду знать, где нахожусь и в какую сторону двигаться в поисках цивилизации, если вдруг заскучаю. Ведь я еду работать, а не кататься по барам и прочим местам, способным меня отвлечь. Машины мне не оставят, как и телефона в доме.

Полная изоляция от всего и от всех – вот моя цель, никаких коммуникаций, концентрация только на работе. Ехал я на две недели. Сначала хотел на месяц, но друг уговорил ограничиться парой недель. Он сказал: «Мало ли что, а так к окончанию второй недели я приеду за тобой, и если захочешь – останешься подольше». Я увидел в этом предложении здравый смысл и согласился.

Взял я с собой вещи первой необходимости: пишущую машинку, сигареты, пару пачек бумаги и немного одежды. Мне, конечно, сказали, что в доме все необходимое уже будет к моему приезду, но мало ли…

2

Наутро за мной приехал Дмитрий на джипе. Точного названия не знаю – не разбираюсь в машинах, мне не очень-то они интересны. На багажнике было написано «Шевроле», больше ничего. Мы погрузили все, что я набрал с собой в машину. Я даже успел покурить, пока Дима искал, чем завязать мне глаза. И мы отправились в путь.

Я не спал этой ночью – никак не мог дождаться, когда же начнется мое путешествие. Расположившись на заднем сиденье «Шевроле», лежа лицом в потолок, я ничего не мог видеть и только слышал, как резина соприкасается с мокрым асфальтом, как работает двигатель и капли дождя бьют по крыше. Я попросил Диму включить радио, чтобы разрядить атмосферу, но радио в машине почему-то не оказалось. Тогда я попытался заговорить с моим напарником, он не был разговорчив и все время только и отвечал своим низким хриплым голосом: нет, да, не знаю, может быть… Дима, конечно, не производил впечатления хорошего собеседника.

Это был высокий мужчина лет 40, с короткой стрижкой и широкими плечами, он был выше меня на две головы, а я не назвал бы себя низкорослым. Скорее всего, он был военным – наверное, поэтому у меня не получалось с ним диалога. И еще Дима очень здоровый – не толстый, а именно здоровый. Все в нем было пугающим, кроме его лица: на него смотришь, и тепло на душе. Такое доброе человечное лицо, и не скажешь, что этого человека обучали убивать, тем более не подумаешь, что он на это способен. Мне не верилось, и я спросил, убивал ли он человека. Ответ последовал не сразу, после недолгой паузы он сухо сказал: «Да, в армии мне приходилось это делать». Все мои догадки подтвердились.

Ехали мы уже с час, было скучно. Оставив попытки разговорить водителя, я погрузился в сон. Разбудил меня громкий хлопок двери автомобиля: Дмитрий вышел из машины. Видимо, мы приехали. Сдернув с себя повязку, я начал приглядываться к местности. На улице уже было темно, вокруг деревья, почти ничего не видно, хоть мои глаза привыкли к темноте.

Дима сообщил, что мы на месте, и указал на дом. Он помог мне донести машинку и разъяснил, что к чему, где дрова, продукты, как топить и т. д. Я ответил, что знаю, как это все делается, ведь когда-то жил в подобном доме со своей бабушкой. От него я услышал: «Такой порядок. Я должен все рассказать, а то потом у начальства будут ко мне вопросы, если Вы сломаете что-нибудь». Я кивнул ему и продолжил слушать. Экскурсия длилась недолго, мой попутчик поскорее хотел уйти. Я предложил ему выпить чаю перед дорогой, но он отказался, мне даже послышался в его голосе страх. Пожелав Дмитрию удачной дороги, я продолжил свое знакомство с домом.

Первым делом, конечно, следовало растопить камин. Осенний дождь все еще шел, и было довольно прохладно. С этим не возникло проблем, ведь, как я уже упоминал, мне приходилось жить в подобном доме.

3

Мои родители погибли, когда я был мальчишкой и бабушка взяла меня к себе. У нее не было сил следить и за ребенком, и за домом, но она спасла меня от приюта, за что я ей очень благодарен. Я помогал всем, чем только мог. Так что у меня не было варианта не научиться управляться с домашними делами.

Конечно, поначалу все за меня делала бабушка, но со временем она научила меня вещам, которые ей давались тяжело. Я рубил дрова, складывая их в поленницу, ходил за продуктами, перекапывал огород, носил воду и много еще чем был занят.

В свободное время я постоянно читал, ведь в деревне больше особо нечем заняться. Да, мои сверстники целыми днями гуляли и пили, но это было не по мне. Погружаться с головой в мир, созданный автором, – вот это меня увлекало, даже завораживало.

Со временем я подумал: а почему бы не попробовать самому написать рассказ или что-то в этом роде. В школе за все сочинения мне ставили «отлично»; я знал, как обращаться со словами, и начал писать. Каждую неделю я посылал новый рассказ в местный журнал, спустя 23 неудачных рассказа меня все-таки впервые напечатали. Счастью не было предела. Бабушка радовалась со мной, ведь каждый раз, как мне отказывали, она поносила редакторов журнала, все написанное мной сначала проходило ее проверку.

Не все разделяли нашу с ней радость, многие смеялись надо мной, не общались и строили всякие козни. Но я не остановился, продолжал писать и отправлять. Я нащупал, «как нужно делать», и печатался гораздо чаще.

Со временем смех и шутки моих соседей утихли, но со мной по-прежнему не разговаривали – видимо, потому, что теперь каждые две недели мои рассказы были на странице журнала. Может, они презирали меня за то, что у меня получилось, или я кому-то просто не нравился, я так и не понял этого.

Когда мне было 19, бабушка тяжело заболела, врачи ничем не смогли помочь. Я ухаживал за ней и следил за хозяйством, а она все твердила: «Уезжай ты отсюда подальше, в какой-нибудь город, и пиши там». Говорила, здесь нет будущего – ни у меня, ни у моего таланта. Конечно, я не хотел ее бросать и поэтому все время отнекивался.

Однажды утром, проснувшись, я увидел, что бабушка так и не открыла глаз. Я похоронил ее рядом с дедом, как она и хотела. Денег с рассказов хватило на «хорошие похороны». Потом я продал бабушкин дом со всем хозяйством соседу и отправился в город.

4

Ничего особенного в этом домике не было. Одноэтажный дом с тремя комнатами, гостиной, спальней и небольшой ванной. Гостиная была довольно большая, в ней же располагались кухня и зона отдыха: диван, небольшой столик перед ним и пара стеллажей с книгами. Туалет был на улице, это меня, честно сказать, не смутило, я привык к такому.

Закончив разглядывать место, где я собирался провести несколько недель, нужно было разобрать свой багаж. Это не заняло много времени, вещей было немного, пишущую машинку я поставил на стол перед диваном, бумагу поместил на небольшую полочку под столом – рабочее место было готово. Вещи закинул в шкаф спальни и, перекурив, принялся за готовку ужина.

За разбором вещей мне все вспоминались лицо и интонация Димы. Почему он испытывал страх? Может, бывший военный боится темноты или безлюдного леса? Странно. А вдруг он опаздывает куда-то, а по неосвещенной дороге не погонишь, вот и нервничает? Причин было множество, а может, мне действительно просто показалось.

Как только сигарета закончилась, я отбросил эти мысли и принялся за готовку. Продуктов и правда было много, причем хороших. Это приятно удивило, не потребовали бы с меня доплаты за их качество. Ужин я состряпал быстро, ничего сложного и долгого не хотелось делать в первый день. Мне не терпелось приступить к тому, из-за чего я все это затеял.

Отдыхать мне не хотелось, как и спать, поэтому я решил начать работать прямо после ужина. Выкурив очередную сигарету, я уселся на диван и стал печатать то, что вы сейчас читаете.

Забавно, да? Вы уже читаете, а для меня это только первые слова, это поражает меня так же сильно, как и вдохновляет.

Я написал пару страниц, и меня одолела зевота – видимо, я уже отвык от свежего воздуха в городе, и на природе меня сморило. Решил пойти поспать, а наутро осмотреться у дома и продолжить работу.