Ипполит

Ипполит Прав, прав был старик-раб, говоря про него: «Умен ты, да... Дай бог, чтоб был и счастлив». Слишком уж честен этот строгий юноша. Слишком принципиален. Это он не может чтить одинаково целомудренную Артемиду и шалавистую Киприду (традиции и инстинкт самосохранения для него не аргумент) – и тем самым подписывает себе смертный приговор. Это он до последнего держит данное слово, прекрасно понимая, что тем самым втаптывает себя в грязь. Это он, когда его дело окончательно проиграно, уходя, можно сказать, в никуда, просит у Зевса одного – оправдания. Не лучшей доли, не помощи, а именно оправдания. Потому, что жизнь с клеймом злодея ему не нужна. А тут ему предлагают поучаствовать в… сексуальном извращении. Извращении – потому, что Федра, не будучи с ним в кровном родстве, всё равно жена его отца. Мама. ТЕОРЕТИЧЕСКИ – он мог, конечно, быть чуть добрее и снисходительнее вместо того, чтобы судить по самому высокому гамбургскому счёту. ПРАКТИЧЕСКИ – понимание такого приходит с опытом, если приходит вообще. В Ипполите же вовсю играет юношеский максимализм. Ему, если кто не понял, вряд ли исполнилось восемнадцать: «его одежда и приемы более говорят о палестре, охоте и играх, чем о войне и лагере». Федра Федра здесь предстаёт не дурной и не злой. Она прекрасно осознаёт, что таких чувств, какие испытывает она, не должна испытывать ни жена, ни мать, ни просто женщина. Поэтому и давит всеми силами свою запретную по всем моральным канонам любовь. Вот только поделать с собой, увы, ничего не может. А тут её убеждают, что у медали есть другая, более светлая сторона. ТЕОРЕТИЧЕСКИ – она могла бы этого не слушать, а просто заняться каким-нибудь полезным делом – хотя бы самостоятельно сидеть с двумя своими малолетними сыновьями. ПРАКТИЧЕСКИ – Федра из тех женщин, у которых чувства перевешивают разум. Вот и спешит она открыть душу и ждёт чуда. Но чуда не происходит. Любимый отверг. Любимый втоптал в грязь. Как теперь смотреть в глаза мужу? Как защитить собственную репутацию? А ведь её позор бросил бы тень и на детей. Кто, наконец, дал право обращаться с ней так? Вот и стремится она ужалить побольнее. Даже ценой собственной жизни. Кормилица Тоже трагический персонаж. Она ведь не просто служанка. Она выкормила, вынянчила, вырастила Федру. И чувства её к ней – не просто преданность. Это чисто материнские чувства. И как неразумная мать со своей слепой любовью кормилица убеждена: её Федра достойна самого лучшего. И она готова достать ей всё, что та пожелает, не считаясь со средствами. А тут – Федра несчастна. Чахнет. Молчит. Отказывается от пищи. ТЕОРЕТИЧЕСКИ – да какое здесь, нахрен, ТЕОРЕТИЧЕСКИ? Ну не могла, просто не могла женщина оставаться равнодушной и ограничиться исполнением своих непосредственных обязанностей. Да, узнав правду, она приходит в шок. Но тем не менее действует. Потому, что не понимает, как её Федре может кто-то отказать. И финальные проклятия Федры, а после её смерть – для неё самое жестокое наказание. Тесей Здесь это не героический победитель Минотавра, даром что возвращается, увенчанный лавровым венком. Это человек, на глазах которого разрушился его мир. Трагически погибла любимая женщина. Сын оказался извращенцем. И мало того – абсолютно не чувствует собственной вины. ТЕОРЕТИЧЕСКИ - можно, конечно, было повести расследование - на доступном в ту эпоху уровне - и не разбрасываться проклятиями. ПРАКТИЧЕСКИ – человек в таком состоянии не вполне адекватен. Вот и получилось – то, что в итоге получилось. Боги А вот боги здесь откровенно мерзки. Не потому, что одержимы человеческими страстями – это можно понять. А потому, что откровенно равнодушны к почитающим их смертным. И не делают ничего, чтобы как-то помочь, что-то предотвратить или хотя бы подумать – а стоит ли исполнять откровенно идиотские пожелания. Зато с местью – полный ажур. И даже когда, казалось бы, конфликт исчерпал себя, жертвой должен будет пасть ещё один юноша. Виновный только в том, что понравился не той богине. Еврипид Еврипид опередил свой век. И то, что его современниками воспринималось как кощунство по отношению к героям и богам, сейчас воспринимается как история о людях – неоднозначных и явно неидеализированных. О жизни, в которой очень часто не существует простых решений. О зле, рождающем ответное зло. О прощении и понимании. П.С. А Ипполита жаль. Реально жаль. Неплохой человек из него мог бы получиться.

Именно эту трагедию можно назвать наиболее близкой нашему духу. В ней можно ощутить те первые признаки двойственности человеческой души, который в своей философии развил Сократ и после Платон, и который вызывал столько негодования у молодого Ницше в его "Рождении трагедии". Центральными персонажами можно назвать не так Ипполита или Федру, как двух богинь, чьими инструментами они нам предстают: Афродиты и Артемиды. Именно это противоборство двух начал: туманящего рассудок, распаляющего страсть и чистого, девственного, невинного позже, в той или иной форме, можно увидеть у столь многих поэтов.

Груз тяжких дум наверх меня тянул, А крылья плоти вниз влекли, в могилу.

Так писал Высоцкий, тоже ощущая те фаустовские "две души в груди своей". Это, столь мучающий уже десятки поколений возвышенных умов, противоборство впервые нам во всей своей наготе показал Еврипид. "Гордец" Ипполит вызвал на себя гнев богини любви Афродиты.

Того, кто власть мою приемлет кротко, Лелею я, но если предо мной Гордиться кто задумает, тот гибнет.

Она решила проучить упрямца и использовали для этого мачеху Ипполита - Федру. Тут стоит вспомнить тот факт, что первоначальный вариант "Ипполита" до нас так и не дошел, так как Еврипид переписал свою работу потому что даже для не очень уважающих женщин древних греков, женщина там предстала в слишком негативном свете. Но даже в этом варианте можно заметить, что, несмотря на то, как Федра жаловалась на неспособность противостоять своей преступной страсти, ее пасынок отвергал "подарки" Афродиты вполне успешно. Но мстительная Афродита легко покоряет своей властью женщину. Тут мы можем увидеть, сколь розняться взгляды на любовь древних греков и навязанные нам сегодня:

Эрос! Эрос! Желанья Ты вливаешь чрез очи В душу тех, кого губишь. Проникая в сердца Упоительной негой... Не являйся мне, Эрос, Разрушающей силой, Беспощадным врагом! Нет, слабый огонь пожара И светил, враждебных людям, Смертоносные лучи, Чем из рук твоих любезных Стрелы нежной Афродиты, Олимпийское дитя!

Оказавшись жертвой любви супруги отца, Ипполит, невиновнейший из людей, с кротостью, присущей древним грекам, принимает ужасное наказание отца, которое было страшней смерти - изгнание. Но он не хочет мириться с ложью и несправедливостью этого мира, он предпочитает стать мучеником за правду и накликает на себя ужасную смерть ради того, чтобы отец его не остался обманут. Конец действительно по-эллински очень сильный - отчаянье отца и прощение сына даже для столь циничного поколения, как наше, не может не задеть какие-то синтементальные струны души. Хор восклицает:

«Судьба переменчива, жизнь страшна; не дай мне бог знать жестокие мировые законы!»

Тем не менее главные слова Еврипид вкладывает в уста богини чистоты Артемиды:

О милый мой, для мук ты был рожден И жить с людьми не мог, затем что слишком Была для них душа твоя чиста.

Богиня сладострастия торжествует, погубив непокоренного гордеца, отвергавшего ее подарок. Но ее соперница, богиня целомудрия, обещает отомстить. И так, это противоборство двух начал, поле которого душа человека, простирается в бесконечность. Ницше обвинял Еврипида в том, что он был одной из причин, столь усугубившегося за века, раскола человеческой души, но это тоже, что обвинять немецкого философа в том, что он "убил Бога". Они оба лишь пророки, предчувствовавшие то, что должно было прийти неизбежно и за эту прозорливость они достойны называться великими.

Ипполит — заключительный эпизод напалма наказаний, поразивший потомство любвеобильной дочери Гелиоса – Пасифаи, за ее пристрастие к быкам. Чудовищный Минотавр героине нашей трагедии приходится старшим братиком.

Итак. Ипполит, внебрачный сын царя Тезея, настолько самовлюблен и гордится своей непорочностью, что в глубине души считает богиню любви не слишком-то достойной. Ни приношений ей, ни поклонения. Весь свой пыл он тратит на Артемиду, девственницу, богиню охоты и прочих спортивных забав.

Естественно Афродиту такое положение дел не устраивает и она решает отомстить. А заодно и Федру, дочку Пасифаи наказать. Эрос поражает бедную Федру, мачеху Ипполита, стрелами любви. К пасынку. Бедная Федра конечно понимает весь ужас своей истории. Спасение возможно лишь в смерти – раз так захотела богиня, а по убеждениям греков людям страсть неподвластна, влюбляться или нет решает Афродита. А ты сиди и мучайся.

Вот она и мучается. Поделится горем не с кем – позор страшный. Пасынок, он же как сын. В итоге кормилица выбила из нее признание и, решив помочь бедняжке, Ипполиту все рассказала. Ну бывает, ну красивая же мачеха, да и папуля далеко. Геройствует. Никто не узнает.

Ипполит встал в позу. Он не такой. И вообще в белом пальто. Непорочный. Все женщины ядовитые змеюги.

Федра, услышав все вот это, от горя и позора повесилась. В предсмертной записке обвинила Ипполита в покушении на свою честь. Вернулся отец, прочел письмо и выгнал непорочного взашей из царства, не тратя время на суд и следствие. Ипполит заявил, (снова) что он безвинный и влез на повозку. Кони понесли (не без помощи пронырливых богов) и мальчик разбился насмерть.

То, что мы имеем в наличии, это вторая редакция. Первый вариант, который до нас не дожил, был еще скандальней – в нем Федра с Ипполитом объяснялась сама. Напрямую без помощи кормилицы. Афинская публика возмутилась и пришлось текст переписывать, согласно поправкам заказчика.

Несчастную Федру откровенно жаль, тем более, что речь в пьесе совсем не про разврат. Она-то любви хочет, той, что под моральным замком. А у кормилицы свой запрет – она не знает что такое любовь. У нее для любой подлости есть оправдание.

А к Ипполиту, с запретом от своей гордости эти чувства испытывать в принципе, сочувствия никак не нашлось. У него ни любви, ни даже жалости нет к бедной Федре (мы же помним, по их понятиям она не виновата в страсти, так боги решили). Он весь себе самовлюблённый придурок на белом коне. Я непорочный и отстаньте от меня со своими любовями. Даже отправляясь в изгнание он просит богов доказать отцу свою невиновность, пусть ценой смерти.

Федра, жена правителя Афин Тесея, влюбилась в его внебрачного сына Ипполита. Но Ипполит известен был своей целомудренностью и высокими моральными качествами, и он отверг любовь Федры. Вот тут и развернулась картина женской мести... Мда, нет существа коварнее, чем отвергнутая женщина... 7,5/10.

Euripides is a more severe author than Sophocles and Aeschylus. The divine fate is above everyone. If you disagree, you die. Also, revenge is the central inner mover of human actions.