Калейдоскоп

Предисловие

Со времён зарождения человечества, люди не спускали взгляд с неба. Великий солнечный круг рассматривался и как Бог всего живого, и как таинственный шар – дарящий тепло.

Совсем недавно, ученые выяснили что наше Солнце может дать как начало жизни, так и её конец.

Солнечные вспышки, как один из этапов жизнедеятельности нашего светила, являют собой гигантские взрывные процессы, выделяющие нескольких видов энергии, которые могут достигать сто шестьдесят миллиардов мегатонн в тротиловом эквиваленте, что, для сравнения, составляет приблизительный объём мирового потребления электричества за один миллион лет.

Может ли цивилизация погибнуть от мощной солнечной вспышки? Этот вопрос занимает умы учёных уже много десятков лет.

Так же, Солнце – мощный генератор магнитного поля, в совокупности с неуёмной энергией, происходят миллионы реакций, а высвободившаяся энергия передаётся частицам, через них – гамма – и рентгеновским квантам. После начала вспышки, которая обычно продолжается от нескольких минут до нескольких десятков минут, они выбрасываются в открытый Космос и с невероятной скоростью преодолевают огромные расстояния… например, до планеты Земля они долетают всего за восемь минут и своим прибытием расплющивают её магнитосферу. Происходит то, что называется «магнитной бурей»: пропадает радиосвязь, а в линиях передач индуцируется скачок напряжения.

В 775 году нашей эры произошёл подброс радиоактивного изотопа ¹⁴С, который аккумулировался в кольцах деревьев (дуб и кедр) и изотопа ¹⁰Ве, осевшего в годовых слоях гренландского льда. Эта вспышка была по меньшей мере в сорок раз сильней, чем любая из вспышек, зарегистрированных в космическую эпоху, и превосходила по энерговыделению 0,1*10³² килоджоулей (десять ноннилионов килоджоулей).

Тем не менее существуют молодые звёзды класса Солнца, чьи вспышки выделяют до 0,1*10³⁴ килоджоулей, и более старые, вращающиеся с той же скоростью, что и Солнце, со вспышками до 0,1*10³⁶ килоджоулей… то есть существуют аналоги нашей звезды, со вспышками почти в тысячу раз сильней рекордсменов последних пятьдесят лет.

Произойди вспышка мощностью 0,1*10³⁶ килоджоулей сейчас, цивилизация понесла бы тяжелейший урон… большие человеческие потери… и много десятков лет последующего восстановления.

Необходимо подумать о том, как к ней подготовиться.

Предупреждён, значит вооружён.

Глава 1. За день до… Немного о важном

– Ты кофе или чай будешь?

Каталина посмотрела на сонного супруга и автоматически включила кофеварку.

– Чай. – сонно сказал Виктор, и потянулся к краю стола за очками.

– Опять до полуночи сидел с цветами?

– Зацвела двухцветная бугенвилия. Я столько сил в неё вложил. Представляешь? Зацвела!!! – казалось, что эта новость окончательно разбудила супруга, он оживился и перестал выглядеть спящим.

– Я не сомневалась, что ты гений!!! – Кати села на стул, с улыбкой наблюдая как Виктор застёгивает рубашку.

– Я сам не поверил. Включал Баха, Моцарта, танцевал с бубном, молился ретроградному Меркурию… И вот, – он подошёл к жене и ласково её обнял. – она зацвела. Пока не ходи к ней. Через неделю раскроются бутоны, ты увидишь всю красоту, а не мелкие непонятные цветочки.

– Что ты! – Кати отмахнулась, чтоб не сглазить. – Что ты, что ты, даже дверь открывать не буду, чтоб не потревожить сквозняком.

Она поставила завтрак на стол, и присела на стул, ощущая, как жутко устала за это утро.

– В комнате Иветт, кто-то неизвестный опрокинул мешок кошачьего корма с пианино… и по закону подлости, корм упал за музыкальный инструмент. Надо как-то убрать его. Я ничего не придумала. Есть идеи?

– Да. Надо кинуть кота за пианино. Пусть там ест.

– Ты ж мой новатор. – засмеялась она.

В этот момент времени произошло два события одновременно. Заорал телевизор и тихо пропиликала кофеварка.

– Мама встала. – устало сказала Кати.

– Ну вот и с добрым утром! – улыбнулся Виктор.

– Ага. – пробормотала она, поправила чёлку, вдохнула, выдохнула, и подойдя к комнате мамы, открыла дверь.

Эмили сидела на кровати в ночнушке и внимательно смотрела новостной канал. Оглянувшись на звук защёлки и увидев у себя в комнате девушку в домашней пижаме, удивлённо воскликнула:

– Кто вы? О Хоспадииии! Кто вы и что здесь делаете?

– Мама. Я твоя дочь – Каталина. Я пришла помочь тебе умыться.

– Какая ты хорошая девочка. Зря только в платье пришла.

Кати быстрым и уверенным движением взяла мокрое полотенце, и протёрла руки, лицо, спину и ноги матери.

Деменция к ней пришла года три назад, и за это время, все члены семьи научились общению с бабушкой, поэтому дискомфорта особо не доставляло.

– Сиди тут. Я принесу кушать. – она указала пальцем на кровать.

– Да. Я буду сидеть тут.

Кати вышла из комнаты с полотенцем, кинула его в стирку и прошла на кухню. Виктор уже налил себе и ей по кружечке кофе, дочитывал утренние новостные сводки в интернете, доедая яичницу с беконом.

– Мамин завтрак я разогрел. Он в микроволновке.

– Спасибо родной.

– Дети ушли?

– Дааа, уже минут сорок назад. Иветт сегодня задержится, а Энеко наверно совсем не придёт.

– Съехал-таки от нас? – с надеждой спросил глава семейства.

– О неееет. – засмеялась Каталина. – Что ты. Просто у друга праздник, хочет остаться у него.

– Скоро у Иветт экзамены?

– Думаю в следующем месяце… Она молодец. Готовится.

Кати вытащила бабушки завтрак, и пошла к ней.

– Хто ты? Зачем ты пришла сюда? – Эмили снова искренне испугалась.

– Я твоя дочь, Каталина. Это еда. Возьми ложку. Кушай…

– Спасибо доченька, – растаяла женщина. – я очень давно не ела. Помню, как кушала в последний раз. Это было так давно, и невкусно…

– Да, мама. Я понимаю. – Каталина поцеловала её, сделала телевизор тише, и села рядом.

– Ты очень хорошая девочка. Остальные мои дети очень плохие. Даже не приходят ко мне.

– Да, мама. – Кати улыбнулась и погладила Эмили по руке. Перечить людям с деменцией нельзя. Это все усвоили в первые полгода, после выписки бабушки из больницы.

– И снова возвращаемся к прогнозу погоды. – речь диктора была монотонной, самое то для бабушки. Каталина уставилась в телевизор, делая вид что ей интересно, чтоб мама не заподозрила неладное и спокойно поела. Оставлять её одну было опасно, с год назад она вместо еды, стала бить ложкой и тарелкой по стенам и окнам, ловя «тараканов» и «птиц». С тех пор, каждый приём пищи, был со свидетелем… так сказать.

– В ближайшую неделю ожидаются магнитные бури, в связи со вспышками на Солнце, по прогнозам учёных, это будет один из самых больших выбросов энергии, возможно вы почувствуете недомогание, слабость, головные боли, обострение хронических заболеваний. Рекомендуем вам не перетруждаться, максимально оградить себя от потенциально опасных стрессовых ситуаций. Далее, эфир продолжит спортивный обозреватель Пабло Феличи.

– Доброе утро наши дорогие телезрители, сег….

Кати убавила громкость, поправила маме ложку, которую та усиленно пихала себе в ухо, и решила немного прибраться в комнатке.

– Злая ты какая-то. – пробурчала старушка. – Почему ты украла меня с корабля? Я там была самым лучшим капитаном!

– Да, мама. – спокойно ответила девушка, поправляя занавески.

– Я хочу спать.

– Да, мама. – Кати откинула одеяло, жестом предлагая маме лечь.

– Я гулять хочу.

– Да, мама. – тут Кати отвлеклась на секунду, поправляя подушку, и старушка сама вышла из комнаты. Обратив на это внимание, Кати сразу же направилась за ней, но в общем коридоре её уже не было видно.

– Мама тут? – Кати влетела в кухню, где Виктор домывал посуду после завтрака.

– Нет. – он заметно заволновался, и вытерев руки поспешил на помощь с поиском.

Маму нашли выходящей с балконной оранжереи, в её руках был огромный букет цветов:

– Не дождёшься от вас помощи в уборке! Сама подмету! Веник зачем-то на балконе спрятали…

– Виктор!!! – Кати схватила его за руку и смотрела умоляюще, чтоб он не кричал.

– Да… конечно мама. Приберитесь! – он обнял жену, уткнулся в её волосы и начал шёпотом считать до десяти. – Раз, два, три, четыре…

– Пять, шесть, семь… – вторила ему Кати. – Главное не кричать. Пусть подметает. Ты успел увидеть, что именно она сорвала?

– Бугенвилию мою… восемь, девять, десять.

– Тсссс, тихо, прорвёмся. Значит не судьба ей пока расцвести в полную силу. Подождём. Другой расточек обязательно даст цвет.

– Лишь бы не с корнями. – так же шёпотом и уткнувшись лицом в волосы жены, сказал он.

– Да, да, да… не с корнями. Я видела.

– Мне на работу надо.

– Иди конечно.

– Не могу. Хочу расправиться с твоей мамой.

– Нельзя милый. У неё деменция.

– Одиннадцать, двенадцать, тринадцать… – продолжали они вместе считать, чтоб хоть как-то успокоиться, стоя на пороге балконной оранжереи в объятиях друг друга.

– Сейчас она сделает ещё что-нибудь. – нарушил счёт Виктор.

– Да, милый. Беги. Я уложу маму спать и приберусь на балконе.

– Синий горшок у стены… Главное спасай всё что там осталось.

– Да. Пойду, а то и вправду что плохое случится.

Раздавшийся из коридора крик мамы их отрезвил:

– Я от вас ухожу!

Глухо хлопнула дверь.

– Колокольчик звенел? – на всякий случай спросил Виктор.

– Нет.

– Значит не на улицу ушла. – выдохнул он облегчённо.

– Опять в туалете ждёт метро, наверное… но я всё равно пойду. – тихо проговорила Кати и выскользнула из рук супруга.

– И я… а то разнесу от злости весь дом.

Каталина подошла к двери туалета, открыла… мамы не было. Ванна? Мама была там, с веником из свежесобранных плетей бугенвилии.

– Я ушла от вас! – грозно заявила она.

– Да, да, да… – быстро произнесла Кати и закрыла снаружи дверь и вежливо постучала. – Тук, тук, тук… Твоя остановка!!! Выходи из автобуса.

– Да. – крикнула бабушка, открыла дверь и вышла в коридор.

– Пойдём, провожу тебя до поезда, чтоб ты уехала домой.

– Да.

Кати подвела её к двери комнаты, открыла, пальцем указала на постель, и отчеканила:

– Бельё на нижнюю полку брать будете?

– Да.

Подведя маму к кровати, она уложила её и укрыла одеялом:

– Красивые у вас цветы, дамочка.

– Это мне дочка подарила! – бабушка расплакалась, прижимая к груди веник, и с надеждой посмотрела на Кати. – Вы разбудите меня, когда приедем?

– Конечно! Спите спокойно.

Выходя из комнаты, она включила диск с записью железнодорожных стуков по рельсам, которые очень успокаивали старушку.

– Уф. – теперь можно начать прибираться.

Деменция на фоне болезни Альцгеймера в первую очередь характеризуется нарастанием нарушений кратковременной памяти, поэтому общаться с мамой надо было аккуратно, не вдаваясь в воспоминания… иначе она переставала понимать происходящие вокруг события, начинала подолгу повторять сказанное и могла нервничать. К её параноидальным идеям и галлюцинациям члены семьи потихоньку адаптировались и не обращали внимания.

Такого казуса как с цветами, никто не ожидал, хотя предусмотрительно установили замок на входе в папин цветник, но всё время о нём забывали… Теперь то самое время, чтобы научиться его защёлкивать!

***

То самое время, к слову сказать, наступило и в другом часовом поясе нашей планеты.

Для четырёх часов дня, было очень жарко и ветрено.

Изаму сидел на корабле, вдалеке от берега, и контролировал погружение глубоководного аппарата «Кракен», когда произошёл первый скачок напряжения в сети.

– «Кракен», приём. – Изаму переживал за друзей, которые находились внутри.

– Приём, база. У нас немного пошалила электроника. – Кео как всегда был весел и позитивен. Его не могла бы расстроить даже самая большая катастрофа в электронике.

– У меня тоже. Вы с Шином собираетесь делать нас богатыми? Или так и будете рыбок рассматривать?

– А ты спустись, помоги. – рассмеялся Шин. – Много песка. Вода сегодня мутноватая. Плохая видимость.

– Дворники включи.

– Хахаха.

Экспедицию по поиску затонувшего города, Изаму организовал несколько лет назад… они исследовали примерное местонахождение Пацифиды, и нашли доказательства существования второго города, который по их расчётам должен был находиться на 132 меридиане восточной долготы.

– База, приём.

– Да. – Изаму очнулся от воспоминаний и схватил рацию.

– Что-то нашли. – голос Шина был встревожен.

– Что видно?

– Да не разберу никак. Ровная полоса, не характерная для природных сооружений… Да… Однозначно. – Шин старался подробно рассказывать то, что наблюдал в иллюминатор. – Чёрт. Изаму, это фундамент дома!!!

– Я прав!!!

– Ты чертовски прав!!!

– Выпускай буйки. Всплывайте. Перегоним базу, и начнём погружение прям над местом находки. Поменяем баллоны с кислородом.

– Не… издеваешься? Сейчас начинается самое интересное!!! Мы всплывём, и ты быстренько нырнёшь. Хаха… сиди сверху и завидуй молча. – Кео засмеялся и голосом самого директорского директора добавил. – Лови картинку.

– Вот только попробуйте не всплыть… – злобно выругался Изаму, но сам счастливо улыбался и действительно завидовал парням внизу.

Столько лет они искали эти руины, столько лет расчётов и прогнозов. Вероятность что нашли настоящий город была огромной, сооружения возле острова Йонагуни скорее всего были лишь прелюдией к началу огромного пласта неизвестной доселе истории.

– База, приём. Изаму. – зашипела рация.

– Да, Кео.

– Тут это… мы ковырнули песок. Изаму, тут не только дом, тут лестницы, и это… там был не фундамент дома… Там был второй этаж.

– Кео, картинки вышли мне.

– Выслал.

Перед глазами предстали каменные постройки и пару ступенек, уходящие вниз, в песок.

– Я нашёл его!!! – Изаму счастливо улыбался. – «Кракен», приём. Поднимайтесь ребята. На рассвете пойдём по кафешкам этого городка, праздновать победу и пить саке.

– Да мы походу и сейчас выпьем, а ты сиди там… Завидуй. – Кео веселился как мог, хотя понимал своего коллегу, потому что сам себе завидовал, восхищённо копаясь механическими руками «Кракена» в грунте.

– Домой!!! Место, противный пёсик. – Изаму пытался командовать.

– Ахаха. Сейчас, мячик найдём, и сразу прискачем.

– Вот только всплывите, сам вас закопаю…

– Спать ложись! Мы тут надолго!

***

Выспаться планировал и дед Фёдор в маленьком городке Колежма, на берегу Белого моря в России. Он подкидывал полешки в домашний камин, около которого уютно устроился с фотоальбомом из своего прошлого.

За его спиной, на мягком медвежьем покрывале, спал единственный бриллиант его сердца, семилетняя внучка Варя. Она гостила у дедушки каждый месяц, но этот визит был последний, перед её поступлением в школу, а значит, что до следующей весны он останется один.

У Фёдора было четверо детей и красавица жена. Морщинистая рука открыла седьмую страницу старенького хранилища памяти. Вот почти пятьдесят лет назад, только родился их младшенький Иван, они выехали на Белое море и пекли картошку в костре прям на берегу залива.

Вот средний Сашка пошёл в школу, каким же ангелочком он был. Копия его жены, Марины. Маленькая Зои, такая смешная, намазывает сметану себе на платье пока Марина не видит. Ох и хохотали они тогда. Фёдор улыбнулся, закрыв глаза и пытаясь вспомнить подробности. Как же ему не хватает жены, почему она так рано ушла…

– Так бывает Фёдор Петрович. Не вини себя, ничего нельзя исправить, просто занесло машину на скользкой дороге. – полицейский старался как мог утешить, тогда ещё молодого мужчину.

– Я должен был вовремя поменять колёса.

– Не вини себя Федь.

Воспоминания были больно обжигающими, и он закрыл альбом, чтобы перевести дух и отвлечься.

Четверо детей… И только одна внучка. Наказание какое-то…

– Папа, вы с мамой дали нам жизнь, мы решим сами как её прожить.

– Зои, ну разве можно прожить вот так, без детей?

– Можно папа. Можно и нужно!

– Да разве ж это жизнь, – сетовал старик. – разве ж так можно?

– А нужно прожить как вы с мамой? Всю жизнь пелёнки, распашонки, и ни дня солнечного света? – вмешался в разговор Александр.

– Сашенька, мы жили для вас!

– Ну пап, а мы с Костей и Сашкой, хотим прожить для себя. Для себя!

– Это же эгоистично!

– Эгоистично быть рабом своих собственных детей.

– Ну почему рабом? – недоумевал Фёдор.

– Ну потому что вы с мамой так прожили! Вся ваша жизнь была нацелена только на то, чтоб поднять нас. Возьми для примера институт Ванькин. Да за оплату одного года обучения, ты бы мог жить неделю на берегу океана в Австралии, и попивать махито. – Саша был непреклонен.

– Ага… или репетиторов Зойкиных. – Костя засмеялся. – Да за год набегало оплаты на самый лучший курорт Италии.

Дети были холодны к мольбам старика. Сегодня им было уже по шестьдесят и пятьдесят лет, жизнь прошла, и конечно же думать о детях они не собирались. Но тогда… двадцать… тридцать лет назад. К сожалению, их было не переубедить… Каким-то чудом, в свои сорок два года Ванька таки женился. Ещё большим чудом, было рождение Варюши.

Дед Фёдор погладил спящую девочку по белёсым кудряшкам, поправил медвежью шкуру и подкинул пару поленьев в камин.

Его вина, что так получилось с Мариной.

Дед снова почувствовал, как потекли непрошенные слезинки. Как же одиноко ему тут было, но и к детям никак не получалось уехать… Ну куда ему в свои восемьдесят два года по самолётам да странам кататься… сердце слабое, ноги немощны, спина перетружена.

Вокруг него сейчас привычная тайга. Стакан с водой всегда есть на столике перед кроватью. Вот и рожал всех, воспитывал, был рабом, а воду сам себе носит. Может есть правда в словах детей? Ну что он видел? Да ничегошеньки. Дом, работа, дети… итак по кругу.

Вот и прошла размеренная жизнь. Он посмотрел в окно и перевернул ещё одну страничку в альбоме…

***

В Коста-Рике, Каталина собирала обрывки цветов, поднимая с пола балконной оранжереи остатки драгоценной бугенвилии, она поражалась маленьким двуцветным бутончикам.

Где-то в Тихом океане, трое учёных, разливали саке по маленьким стопочкам, чтобы отпраздновать находку, а в глухой тайге Карелии, дед Фёдор придумывал, чем бы занять маленькую Варюшу завтра с утра.

Глава 2. День первый. По следам Солнца

Следуя за восходом Солнца, первой под удар солнечного ветра, попала семья из Коста-Рики.

Домывая пол в оранжерее, Кати неустанно думала о линии своей судьбы. Она ушла в тридцать восемь лет с высокооплачиваемой и любимой работы в рекламном центре, ради мамы… ухаживать за ней… бросить все силы на создание вокруг неё информационного кокона, чтобы ничем не травмировать, чтобы ничего не тронуло её покоя.

Предложение оформить маму в дом престарелых на дожитие с медицинским уходом, они с Виктором отвергли сразу. Мама у Кати одна, и она положила всю свою жизнь на воспитание и обучение единственной дочери, разве можно было предать Эмили, и засунуть в бездушное, чужое заведение.

«Виктор…» – Кати вздохнула и улыбнулась, чувствуя, как волна благодарности и любви прокатилась по её воспоминаниям. Тогда, двадцать четыре года назад, сидя с ребёнком в автобусе, и двигаясь в никуда, она мечтала об одном… просто раствориться в толпе людей. Возвращаться к матери, с внепланово рождённым сыном, ей было до слёз стыдно… что она могла ей сказать… «Ох, мамочка, так получилось?»… Ведь мать продала всё что было, дом, автомобиль, набрала кредитов, но оплатила обучение Кати в самом престижном университете… и вот, на второй год обучения… такая неприятность. Что делать, как быть дальше, юная восемнадцатилетняя девушка с младенцем на руках, не знала.

Виктор же тогда был обычным туристом и просто наслаждался видами Сан Хосе.

Девушка с младенцем, которая непрерывно смотрела в одну и ту же точку, заинтересовала его. Он не знал, чем именно… своей неземной печалью в глазах, своей красотой, чёрными глазами или столь же чёрными волосами.

«Как водоворот чёрных дыр Вселенной…», он смотрел не отрываясь, немного даже боясь, что, если моргнёт, она исчезнет, пропадёт из его жизни, или того хуже… превратится в мираж.

– Вам помочь с малышом? – он решился на приближение к прекрасной незнакомке.

– А? Что? – Кати не сразу поняла, что молодой человек пытается у неё спросить.

– Вам помочь? У вас нет коляски, а бутуз на ваших руках, очень упитанный. Я могу помочь вам, донести его до дома.

– Спасибо. – пробормотала Кати, и с лёгкостью передала чужому человеку своего сына. – Мне некуда идти. Нет у меня дома.

– Ну, вы же куда-то едете.

– Никуда не еду.

– Хорошо. Вы едете в никуда… а откуда вы едете в никуда?

– С камбуза.

– Вы учитесь в университете Сан Хосе?

– Училась.

Мужчине приходилось вытягивать из девушки слово за словом:

– Меня зовут Виктор.

– Каталина.

– Очень приятно Кати. Вы закончили учиться?

– Я ушла.

– Куда?

– В никуда.

Виктор тряхнул головой, пытаясь осознать, может ему не хватает знаний испанского языка, или она его не понимает.

До уточнения направления «в никуда» он забрал девушку к себе в номер, доплатив строгим охранникам за молчание. Через три дня, когда его отпуск подходил к концу, всё что удалось ему дополнительно узнать, так это то, что в Лимоне у Кати живёт мама, а камбуз университета, из которого она уехала, располагался в Сан-Хосе.

И всё.

Всё!!!

Он был шокирован, но в то же время отлично понимал, что в жизни Кати всё не так просто.

Сняв квартиру в Сан Хосе, он поселил туда Каталину, Энеко и няню для Энеко. Учиться стало возможно, и маме можно было пока ничего не говорить.

Спустя два года, когда Кати защитила диплом, а Виктор закончил магистрат на биолога, они поженились, и встреча с мамой была не так страшна.

Эмили конечно долго бухтела и ругала их, понимая, что внук не мог за пару месяцев родиться, научится кушать, ходить и проказничать, но… диплом на столе, муж Кати за обеденным столом, а Энеко под столом доедал кошачий корм наперегонки с котом.

– Хватит грустить. – Кати очнулась от воспоминаний, улыбнулась, и услышала с улицы крики женщин и визги детей.

– Оооох, маму разбудят… – она поспешила в спальню, и лишь убедившись, что старушка спит сном младенца, собралась выйти обратно, но увидев, что плети бугенвилии, сорванные мамой для веника, обречённо валяются на её одеяле, решила попытаться спасти и их.

Аккуратно собрав самые жизнеспособные части, Кати закрыла окно у неё в комнате и тихонько пошла к обратно в оранжерею.

Открыв балконную дверь, она замерла.

Оранжереи не было.

Совсем.

В нескольких сантиметрах снаружи двери, начиналась огромная серая стена, огромного серого поезда, в одном из проёмов которого, серо-фиолетовая девушка в странном покрывале, тоже стояла с открытой дверью и удивлённо смотрела на Кати.

И всё бы ничего… если бы Кати жила не на восьмом этаже городского многоэтажного дома.

– Добрый день. – на автомате произнесла она.

Девушка с поезда недоумённо моргала.

– Вы говорите по-испански?

Моргание усилилось и добавилась настороженность.

– Добрый день. – Кати поняла, что, наверное, уже пора прекращать здороваться. – Я сейчас позвоню Виктору, у них на работе есть переводчик на английский и даже французский!

Лихорадочно, дрожащими пальцами набирая номер мужа, Каталина не спускала глаз с новой соседки. Телефон молчал.

Девушка в поезде закрыла свою дверь, и тоже стала что-то где-то нажимать.

– Связи нет. – зачем-то предупредила её Кати и добавила сама себе. – Что Виктору-то скажу? Он так расстроился из-за цветов, а теперь и оранжерея пропала. – она пошла на кухню, набрала в стакан воды и устало бросила туда остатки того, что спасла с одеяла мамы.

Потом зачем-то включила телевизор в столовой. Сигнал был, но с большими помехами и прерывистый.

– Динозавры!!! – орал диктор. – Жуткие, страшные и огромные.

– Да какие динозавры. – она выключила телевизор и ещё раз открыла дверь оранжереи. – Динозавров точно нет, а вот девушки симпатичные в поездах, на высоте восьмого этажа есть… а динозавров нету.

– Лишь бы мама не проснулась. – с ужасом пробормотала Кати. – Лишь бы Виктор и дети пришли домой уже.

Так прошло несколько часов.

Электричество пропало, мама проснулась и была недовольна холодным обедом, эмоциональное состояние Каталины граничило с истерикой.

Ни Виктор, ни дети никак не давали о себе знать… поезд стоял… на улице страшно кричали, орали, визжали все, кому не лень. Выйти из дома было нельзя. Оставить маму одну – страшно… она словно маленький ребёнок, а выйти на улицу с ней, было ещё страшнее… она ведь хуже маленького ребёнка.

Дверь открылась и зашла Иветт.

– Доченька!!! – Кати бросилась к ней на встречу и чуть не задушила в объятии.

– Мам, это ужас. Ты не представляешь, что там творится. Там чёрте что. Там огромные серые стены, там какие-то деревья не понятные, там дома из стекла и травы, миллионы птиц откуда-то прилетели, мам… Это что??? И прям у нашего дома земля до небес.

– А ты в папин цветник загляни.

– А что там? – Иветт ещё больше испугалась и ринулась на балкон.

– ЭТО ЧТООО??? – закричала она, захлопывая дверь обратно.

– Это с девяти утра тут стоит.

– Медсестра! – требовательно сказала Эмили, выглядывая из своей комнаты. – Это ко мне пришла девочка?

– Это твоя внучка Иветт.

– Нет у меня детей, и не было. Прогони всех.

– Конечно Эмили.

– Бабушка сегодня играет в строгую нехочуху? – Иветт сделала вид что уходит на улицу, и Эмили спокойно закрыла дверь своей комнаты.

– Она разозлилась из-за холодного обеда.

– Я тоже кушать хочу! Очень! – дочь побежала на кухню. – Папа не пришёл?

– Нет, и очень переживаю. Энеко тоже нет.

– Я видела папу. Не переживай. Они с Хулио поехали осматривать земельные отвалы, и лианы, которые с них спускаются.

– Далеко эти отвалы?

– Там, где школа была. Прямо вдоль отвала иди, под нашим цветником как раз, его как будто по линейке поставили. Прямёхонько.

– Не торопись. Кушай спокойно.

– Мам, какой спокойно, половина города пропало. Энеко куда ушёл? К Федерико?

– Да. – Кати нервничала, ведь дом Федерико был в самом конце города, за школой.

– Плохо дело. Это за отвалами… Но ты не переживай… Возможно они тут недалеко. Мам. Я пойду. Я осторожно! Я папу поищу!

– Нет. Ты сиди дома, с бабушкой. Сама пойду за папой.

– Ну мааам. – Иветт захныкала.

– Без вопросов.

Выйдя на улицу, первым делом Кати посмотрела в сторону своего балкона. Иветт была права, гигантский холм земли, срезанный словно ножом, уходил в аккурат до её восьмого этажа. Выше шёл «поезд» с девушкой, правда видно его не было, просто серебряное сияние на верхушке земляного холма.

– Прекрасно! – сказала она.

– Ужасно! – воскликнула женщина, стоявшая рядом с ней. – Моего дома нет!!! Я вышла за продуктами, а возвращаться некуда!!!

– Ваш дом дальше по улице?

– Мой дом под этим комом!

– И вправду ужасно… – Кати не на шутку распереживалась, постепенно ей стало передаваться состояние женщины с продуктами.

Если Иветт была права, Виктор где-то по границе этого отвала. Вдохнув побольше воздуха, она смело отправилась вдоль нового заграждения.

Кати шла торопливо, словно боясь не успеть, часто оглядывалась, и видя сотни рыдающих людей, только ускоряла шаг. Ни пыли, ни грязи, обычный день, если не считать грядку с «поездами», которая возникла словно гриб, после дождя.

– Каталина!

Кати вздрогнула и посмотрев вверх, на высоте нескольких метров от уровня асфальта, увидела своего мужа, который держался руками за зелёную лиану, и болтался на земляном срезе.

– Виктор! Слазь скорее!!! – она побежала, остановившись строго под ним.

– Сейчас! Ты не поверишь, это растение из другого мира!

– Там поезд!!!

– Где?

– Над тобой!!! Вон то серебряное сияние, это поезд! Слазь скорее!!!

– Откуда ты знаешь?

– Слазь! Он разрушил твой балкон! И в нём кто-то живёт!

– Кати, мы только возьмём образцы!

– Нет! Слазь! По телевизору говорили про динозавров!

– Сейчас. Один момент! – Виктор послал ей воздушный поцелуй, и начал быстро состригать кончики лиан, передавая их Хулио, висящему недалеко от него.

– Осталось найти Энеко. – Кати чувствовала, что устала. Дико устала. Этот день переставал ей нравиться, и следуя жизненному принципу Эмили, пора было послать всё к чертям.

***

– Изаму, приём! Имейте совесть мужики, это я нашёл город в песке, а в итоге, сижу на базе и смотрю на рассвет.

– Приём, база. Копаем. Пока нет ничего интересного.

– Вообще ничего? Я, когда вчера поднимался, там были ступеньки вниз.

– Кео, чтоб спуститься по ступенькам, надо откапать ступеньки, если ты не знал.

– Знал, но я откопал очень много… а вы всё утро там внизу, и молчите.

– У тебя сбоев в системе не было? У нас два раза выбивало всё.

– Один был.

– Пщ….шшшшшшш, шшшшшш. – рация начала говорить на своём языке, и в конце просто выключилась.

– Один…– пробормотал Кео. – А вот и второй.

За ним и третий. Сначала вышла из строя аккумуляторная батарея, стабилизатор задымился, и компьютеры погасли.

– «Кракен», приём! – резко соскочил Кео.

Если бы это произошло только в этой точке мира, можно было бы списать на неполадки, но ни «Кракен», ни его корабль носитель «Смелый» не знали, что волна технических сбоев, началась по всему курсу, вслед за солнечным диском, монотонно идя на восток.

Кео принялся перезагружать, включать и выключать систему, подцепил второй аккумулятор, который по странным причинам, тоже оказался разряженным.

Одна попытка… Вторая.

Недалеко от «Смелого» всплыл «Кракен».

– Ааааа, Изаму… – бормотал он, вытаскивая друзей на борт корабля.

– Бред бредятиновый. – Изаму достал сигареты и нервно закурил.

– Шин, у вас тоже всё полетело? – Кео, понял, что трогать старшего, было бы неразумно, поэтому задавал вопросы оператору.

– Ну да… – почесал затылок Шин. – Только, как бы… Не хочу тебя расстраивать, но город пропал, и мы чуть не ввалились в какой-то обвал, под нами. Если бы не трос… Всё отказало. Поднимались на ручной лебедке.

– Которую Изаму установил на чёрный день, на спор?

– Не поверишь, да.

– Значит не зря проиграл спор тогда. – нервно засмеялся Кео, понимая, что мог потерять друзей.

– Словно пару километров грунта, ухнули в пропасть. – Изаму всё ещё был под впечатлением.

– Может землетрясение?

– Нет. Просто вот есть лестница, а вот всё летит в небытие.

Вдруг из-за кран-балки для спуска-подъема «Кракена», на огромной скорости, мимо них пролетела огромная птица, с крыльями перепонками, без хвоста, но с ярким конусом на голове, напоминающим шапку клоуна.

– Это что за жуть!!! – закричал Шин, инстинктивно закрывая руками голову и наклоняясь к палубе.

– Охренеть!!! – Изаму упал на деревянный пол «Смелого», и тоже накрыл голову руками.

– Ребят. – голос Кео немного дрожал. – «Охренеть» не в небе. «Охренеть» в воде.

Изаму и Шин быстро вскочив на ноги, кинулись к поручням и переваливаясь через борт, тут же отпрыгнули назад, побежав в капитанскую рубку.

Не торопясь, и даже немного заигрывая с беленьким корабликом… по небольшим волнам, плыл огромный ящер с четырьмя плавниками – ногами, и шеей, в длину не меньше семи метров.

– Это ктоо?

– Змея-мутант походу.

– Похожа на плод любви крокодила и питона!