По следам гениального грабителя

© Сухов Е., 2014

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2014

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

* * *

Глава 1
Банк ограблен

Ранним утром пустынное помещение банка всегда выглядело огромным. Через каких-то минут сорок подойдет обслуживающий персонал; помахивая тощими портфелями, явятся в операционный зал менеджеры по работе с клиентами; степенно шагнут в свои кабинеты заведующие отделами; в своем шикарном автомобиле подкатит управляющий, и уже через час здание будет заполнено клиентами, вкладчиками и банк, окончательно потеряв прежнюю утреннюю величественность, станет больше напоминать переполненный супермаркет, чем хранилище вкладов.

Оставшиеся минуты ночного дежурства тянулись невероятно долго. Картинки на мониторах не желали оживать, застыв, будто масляные краски на столетнем холсте. На улицах ни случайного прохожего, ни кошки, опасливо пробежавшей, – ровным счетом никого!

Поднявшись из-за стола, Потап Никифоров прошелся по залу, заглянул в коридоры и, вернувшись в зал, посмотрел через затемненные стекла на улицу. Трасса оживала, по ней стремительно разъезжали редкие автомобили.

Никифоров посмотрел на часы – сменщики опаздывали на пятнадцать минут. Подобная неаккуратность раздражала. Вечно у парней находятся какие-нибудь уважительные причины, чтобы не явиться вовремя: начиная от гигантских пробок на дороге до оставленных у любовницы ключей. Сменщики обычно заявлялись вместе, как будто проживали в одной квартире, но в действительности у одного квартира была в Зеленограде, а у другого в Балашихе. Один был молодой, холостой, вечно голодный до любовных приключений и тощий, как мартовский кот, а другой, постарше, – степенный, семейный, успевший за четыре года удачного брака нарожать четырех детей и раздобреть. Совершенно разные люди, как по характеру, так и по возрасту, но что их объединяло, так это то, что оба постоянно опаздывали на службу. Но ведь надо же понимать, что коллегам хочется побыстрее добраться до дома, принять душ и завалиться в постель.

Вздохнув, Потап вернулся на место и принялся перелистывать трижды перечитанный мужской журнал; рядом, на соседнем стуле, уныло уставившись в монитор и одолеваемый схожими мыслями, сидел напарник Архип.

Звонок, которого особенно ждешь, почему-то всегда звучит неожиданно. Невольно вздрогнув, Никифоров посмотрел на монитор. Так и есть, у входа стоял сменщик Игорь и интенсивно размахивал руками, давая понять, чтобы открывали побыстрее двери. Что-то в этот раз ему особенно не терпелось на работу. Даже трудно припомнить, когда такое случалось в последний раз.

Потап Никифоров разблокировал дверь и впустил сменщика, выглядевшего крайне встревоженным.

– Чего вы тут сидите?! – Игорь зло стрельнул глазами в подошедшего Потапа. – На втором этаже стекло вырезали! Неужели ничего не слышали?

Потап посмотрел на удивленного Архипа, потом перевел взгляд на взбудораженного Игоря и хмуро обронил:

– Надо полагать, что это одна из твоих дурацких шуток?

– Какие еще шутки? Пойдем посмотрим! – позвал сменщик Потапа. – А ты здесь покарауль, – бросил он оторопевшему Архипу. – Вдруг выскочат!

Никифоров, одолеваемый самыми невеселыми предчувствиями, увлекаемый сменщиком, прошел за угол здания и невольно сглотнул, увидев, как с балкона второго этажа, слегка покачиваясь, свешивается веревочная лестница, едва касаясь травы, а через вырезанное стекло просматривается потолок второго этажа.

– Ну что, убедился?!

– Мать твою!.. – вырвалось у Потапа. – Может, они еще в здании? Надо посмотреть! Ты пока останься здесь.

– Хорошо… Вызывай полицию!

Никифоров дрожащими пальцами набрал «02»:

– У нас ограбление… В банке «Заречье»… Да, будем на месте. – Следующий звонок был начальнику службы безопасности Михалеву: – Алексей Павлович, тут у нас такое дело…

– Не мямли, что у вас там?! – выкрикнул Михалев.

– Банк ограбили!

– Ничего себе! – выдохнул начальник службы безопасности. – Еще кому-нибудь звонил?

– Только в полицию.

– Ладно, будь на месте… Управляющему я сам позвоню. Скоро подъеду!

– Хорошо, – глухо произнес Никифоров.

«Видно, душ придется отложить на неопределенное время», – подумал Никифоров и потопал в банк.

* * *

– Все, приехали! – объявил Шабанов, остановившись неподалеку от придорожного кафе. – Выходим.

– «Фиалка»… Хм, странное название для придорожного кафе. Ты решил перекусить? – спросила Варвара, покидая автомобиль.

Степан Шабанов усмехнулся:

– Я здесь по другим делам.

– И куда мы?

Следом вышли Константин с Назаром.

– Вы постоите здесь, а я скоро подойду. Не переживай, – улыбнулся он Варваре. – Здесь недалеко. – И, повернувшись к Константину с Назаром, стоявшим рядом, сказал: – Вытаскивайте пока сумки.

Не оглядываясь, Шабанов уверенным шагом двинулся вдоль дороги, в сторону небольшой автостоянки, видневшейся через поредевшую просеку. Отойдя на значительное расстояние, Степан вытащил телефон и набрал номер:

– Модест, это ты?

– Он самый.

– Наши договоренности остаются в силе?

– Да. Ты сомневаешься?

– Нисколько!

Отключив телефон, Шабанов швырнул его далеко в сторону. По дороге нужно будет купить другой.

Постучавшись в будку охранника, Степан произнес:

– Никанор, где ты там?

На его зов вышел кряжистый мужчина лет пятидесяти в черных латаных штанах и застиранной светло-зеленой рубашке с длинными рукавами.

– Я здесь… Ты вовремя, – посмотрел он на часы. – А то, знаешь, как бывает, оставят машину, а потом дождаться не можешь… Забирай! Вон она, твоя красавица, хозяина в тенечке дожидается, – показал он на темно-синий «Фиат».

– Держи, – сунул Степан охраннику деньги. – Надеюсь, машину никто не поцарапал?

Охранник согласно кивнул и сунул деньги в карман.

– Смотрел как за своей… Тут один на грузовике подъехал, – заметно оживился охранник: полученные деньги заметно подняли настроение, – хотел рядом с твоей машиной встать, так я его в сторонку подвинул, чтобы недоразумений не возникло.

– Правильно, – похвалил Степан.

Он подошел к машине, на всякий случай осмотрел ее со всех сторон и, сняв с сигнализации, уселся за руль. «Фиат» завелся легко, как если бы только его и дожидался. Вырулив со стоянки, Шабанов, махнув на прощание рукой, покатил в сторону придорожного кафе.

Двое молодых мужчин и девушка, стоящие с сумками у обочины, напоминали голосующих. Обычная сцена, на них вряд ли кто обратит внимание.

Шабанов остановился рядом.

– Пока ты не подъехал, перед нами две машины тормознули, – улыбнулся Константин. – Хотели нас подвезти.

– Сумки складывайте в багажник, – распорядился Шабанов и, выскочив из салона, ухватил большую, с длинными плетеными ручками. Аккуратно, как если бы опасался в ней что-то разбить, установил сумку в самый угол багажника.

Константин с Назаром взяли тоже по одной, меньшие. Захлопнув багажник, Шабанов кивнул на «Опель», стоявший метрах в пятидесяти, и спросил:

– Интересно, сколько он здесь простоит?

– Все зависит от случая, – резонно заметил Константин.

– Костя, все забываю спросить: а как тебе удалось достать этот «Опель»? Ты его угнал, что ли? Сигнализация-то, смотрю, установлена серьезная!

Ряшенцев довольно заулыбался:

– Так я ее и устанавливал.

– Ах, вот оно что, тогда понятно. А хозяин где?

– Уехал в Турцию, в Анталью, кажется.

– А он не догадывается, что машины нет?

– Кажется, нет. Тогда ему было бы не до отдыха. Вроде дня через два должен подъехать.

– Представляю его разочарование, когда он вернется, – хмыкнул Шабанов.

Разместились в салоне, Варвара устроилась рядом. Посмотрев на обочину, Степан спросил:

– Ничего не оставили? А то, знаешь ли, бывает…

– Все на месте. Было бы обидно оставлять миллионы на дороге, – хмыкнул Назар. – С таким трудом нажитые…

– Тогда поехали, – проговорил Шабанов и надавил на газ. На обочине остался поцарапанный «Опель».

Глава 2
Свидетелей не обнаружилось

Афанасий Николаевич Жилинский, следователь по особо важным делам, всю прошедшую неделю не покидал службу раньше десяти вечера, а вчера и вовсе заявился домой едва ли не с первыми петухами: занимался текущими делами – писал представление об устранении нарушений закона в одной из нефтяных компаний, где удалось выявить хищение на сумму почти двести миллионов рублей; затем предъявлял претензии строительной фирме, обнаружив нецелесообразное расходование средств, а потом набросал заметки на опротестование правового акта в отношении исполнительной власти, надумавшей подмять под себя прибыльное автомобильное предприятие. Так что Афанасий имел полное право провести выходные дни с книгой в руках, сидя в любимом кресле у широкого окна, через которое был виден уголок небольшого парка, заросшего старыми липами.

Однако проснувшись ранним утром, он почувствовал, что наступивший день сложится неудачно. Именно это и называется интуицией. Так что, когда после выпитой чашки кофе у него вдруг зазвонил мобильник, Афанасий даже не удивился – на экране высветился номер Темушкина, начальника отдела следственного комитета, его непосредственного шефа, – рыхловатого малоразговорчивого дядьки, но в целом человека неплохого. В прежние годы Темушкин успел поработать судьей, а потому он выглядел важным даже тогда, когда стоял у писсуара.

– Послушай, Афанасий, – забасил он в трубку, – тут такое дело – ограблен банк «Заречье».

Темушкин изъяснялся в свойственной ему манере, позабыв поздороваться, впрочем, он также никогда и не прощался, просто выключал телефон или бросал трубку. И в силу каких-то причин был убежден, что всякий подчиненный – в любое время дня и ночи – должен галопом спешить на место преступления, подобно борзой на зов проржавевших охотничьих труб.

– Банк «Заречье»? – невольно выдохнул Жилинский. – Но ведь это один из самых защищенных банков России. Я слышал, что у него десять степеней защиты.

– Все так, меня это тоже немало удивляет, но тем не менее банк ограблен.

– И каков приблизительный ущерб?

– Разные цифры озвучивают… Примерно около двух-трех миллиардов долларов.

– Ничего себе! Что же в нем такого лежало?

– Золото, еще что-то… Сам узнаешь по ходу. Выезжай немедленно и разберись с этим делом. Уверен, что лучше тебя с ним никто не справится. Тебя там будут ждать смежники из уголовного розыска, я уже им сообщил.

Жилинский выдержал паузу и ответил:

– Хорошо, выезжаю. – И прежде чем начальник отдела успел что-либо сказать, отключил телефон.

Афанасий Николаевич взболтал кофейную гущу и вылил ее на крошечное блюдечко – кашица растекалась по гладкому дну тонкими коричневыми зернистыми ручейками. Одна из струек – длинная и кривая – легко преодолела золоченый ободок, смявшись в темную кляксу. «Интересно, на что это может быть похоже? – сморщил лоб Жилинский. – Какое-то расползающееся темно-коричневое пятно. Нужно иметь весьма богатое воображение, чтобы в этом мазке разглядеть какое-то животное и уж тем более распознать в каплях кофе вестника судьбы. А ведь гаданием на кофейной гуще занимались весьма влиятельные аристократы: графы, князья, даже императорские особы. Трудно поверить, но от подтеков, оставшихся на блюдечке, порой зависели судьбы целых народов. Взять хотя бы императрицу Екатерину Великую – она любила принимать важное государственное решение, погадав предварительно на кофейной гуще. И, судя по тому, как укреплялась и расширялась империя, ошибалась она крайне редко. Занятное было времечко!»

Афанасий Жилинский всмотрелся в расползающиеся концы кашицы: по форме кофейная гуща напоминала звезду. Если так, то его ожидает успех, но без радости. Хотя сам бы он предпочел какое-нибудь любовное послание.

Что ж, пора выдвигаться! Перебирая несколько рубашек и джемперов, развешанных в ровный ряд, вытащил темно-синий свитер, купленный пару недель назад (всего-то два раза надел!). Но, повертев его в руках, сунул обратно в шкаф и достал привычный – светло-серый, приобретенный еще в прошлом году. Так получилось, что при расследовании самых резонансных преступлений Жилинский бывал именно в нем, и, что самое важное, раскрывал он их в кратчайшие сроки. А два последних и вовсе были раскрыты по горячим следам. Если бы проводилась статистика быстроты раскрываемости преступлений, так он непременно оказался бы в числе лидеров.

Так было с убийством банкира Осипова, застреленного в подъезде собственного дома. Поначалу у следствия возникла версия, что преступление было заказное, но впоследствии выяснилось, что на соседней улице проживала его любовница, у которой банкир проводил едва ли не каждый вечер. Вот только ее бывший муж, оказавшийся к тому же еще и полицейским, несмотря на давний развод, продолжал испытывать к ней сильные чувства и, не выдержав мук ревности, пристрелил счастливого соперника из пистолета.

А месяцем ранее в собственной квартире был зарезан генеральный директор завода «Шинавто». Его нашли сидящим за столом в своем обычном костюме, здесь же перед ним стояла недопитая бутылка «Столичной», пара рюмок, несколько салатиков, разложенных в пластиковые тарелки, и небрежно нарезанные копченая колбаса и селедка. На первый взгляд – банальнейшее убийство, какие нередко случаются в компании подвыпивших собутыльников, оставалось только найти человека, с которым покойный коротал роковой вечер. А его следовало искать в ближайшем окружении. Но потом Афанасий Жилинский обратил внимание на то, что удар ножом был проведен точнехонько в сердце, сверху вниз, что очень трудно сделать человеку, находящемуся в сидячем положении. А судя по всему, ссора произошла как раз за столом. Да и сам внешний вид директора – выходной костюм, ботинки, перепачканные в весенней грязи (мог бы оставить и в прихожей), – не соответствовал убогому застолью. Не всякий отважится сесть в пиджаке за стол с лежащей на нем жирной селедкой. А потом эти непрезентабельные пластиковые тарелки… Посуды, что ли, в доме нет? Многое в этом убийстве выглядело странным. Версия о собутыльниках была отметена Жилинским почти сразу. И вскоре возникла версия о недоброжелателях, которых у человека столь высокого уровня всегда было предостаточно, тем более что накануне тот произвел массовые сокращения. Возникло предположение поискать недоброжелателей среди уволенных. Вскоре был очерчен возможный круг подозреваемых, и оставалось только вычислить человека, способного произвести столь точный удар. Таким вещам невозможно научиться, лишь перелистывая красочные страницы книг по боевым искусствам. Такой удар называется поставленным и приобретается лишь благодаря долгим тренировкам и большой практике. Покопавшись в сведениях об уволенных, Афанасий установил, что в число его недоброжелателей попал начальник планового отдела, когда-то проходивший службу в ВДВ. Копнули поглубже, и выяснилось, в это самое время он находился неподалеку от дома, где было совершено преступление. А немного позже отыскалась и улика – на брюках убитого обнаружилось несколько шерстяных ниток со свитера начальника планового отдела.

Позже следствием было установлено, что преступление он спланировал заранее. Подкараулив генерального директора подле дверей, бывший начальник планового отдела вошел следом в его квартиру и, окликнув, тотчас нанес ему удар ножом, а потом разложил на столе несколько тарелок с салатиками, нарезал колбасу.

Кроме двух убийств, за прошедшую неделю было совершено еще три ограбления магазинов. Первое несерьезное: расколотили витрину ювелирной лавки кирпичами и вытащили из-под прилавков драгоценности. Нестыковка заключалась в том, что лучшие вещи, как это ни странно, остались по-прежнему лежать на своем месте, а бижутерия, громоздкая, с огромным количеством полированного стекла, вдруг оказалась востребованной. Причем грабители даже не постарались открыть сейф, где хранилась недельная выручка и несколько ювелирных вещей эксклюзивного характера. Просто подергали за ручку сейфа, поковырялись в замке каким-то шилом и уже от отчаяния насовали в замочную скважину спичек. А ведь замок был несложный, и при определенном навыке его мог бы открыть заурядный домушник.

Афанасий Жилинский тотчас выдвинул версию о том, что ограбление совершили дилетанты и действовали спонтанно, похватав первое, что попалось под руку. Более опытный грабитель не ошибся бы в выборе драгоценностей, всем стекляшкам предпочел бы драгоценные камни и золото и уж наверняка попытался бы вскрыть сейф, действуя отмычками. Следовательно, это могли быть подростки, действующие импульсивно. В конце концов так и оказалось. Правда выяснилась уже через день, когда на блошином рынке оперативникам удалось обнаружить пропавшие из ювелирного магазина изделия. Ниточка привела к семнадцатилетнему учащемуся техникума. После пяти часов, проведенных в «обезьяннике» полицейского участка, парень стал покладистым и рассказал в мельчайших подробностях обо всех перипетиях прошедшего дня. Идея ограбить магазин возникла стихийно. Была ночь, нечего было делать, и рядом оказалась груда битых кирпичей. Он даже не мог вспомнить толком, кто первый швырнул камень в окно магазина. А после, когда стекла были выбиты, неорганизованной оравой ворвались в магазин, переколотив на своем пути витрины, стулья, столы, стенды.

Так что через три дня уже изловили всю группу. Были мальчишечьи сопли, обильные слезы, долгие разговоры с родителями и их клятвенные заверения возместить ущерб. Но, как бы там ни было, преступление совершено, а потому за него придется отвечать, а как там распорядится суд, собственно, дальнейшее не его дело. Свою часть работы он выполнил. Бестолковка на плечах должна соображать: прежде чем швырнуть камень в стекло, следует подумать.

Если кто-то внимательно следит за гардеробом Жилинского и показателями в работе, то непременно должен отметить закономерность: как только он является в этом свитере на службу, так непременно в кратчайшие сроки раскрывает преступление. Возможно, что все это и случайность, но трижды он прибывал на место убийства в новом пиджаке – и впоследствии надолго увязал в сложных запутанных делах. А одно из них так и вовсе вылилось в откровенный «висяк».

Вот только что он будет делать, когда любимый свитер протрется до дыр? Видно, придется что-нибудь придумать… Например, можно будет выдернуть из него несколько ниточек, поместить их в какой-нибудь медальон и носить его на шее на расследование преступлений.

Шутки шутками, но к добрым приметам следует относиться уважительно. Так уж получается, что успех невольно связываешь с какими-то внешними причинами. Один раз надел случайно желтый неказистый плащ – и вдруг неожиданно раскрыл сложнейшее преступление. Что остается делать? Носить этот плащ в любую погоду, чтобы и дальше привораживать капризную удачу. А уж если вдруг не повезло, так ищешь причину в костюме, купленном накануне. Его уже больше и не наденешь!

Тщательно осмотрев свитер, Афанасий отметил, что вещь еще добротная и при должном обращении сможет прослужить еще с полгода. Повертелся в нем перед зеркалом, отметив, что свитер растянулся всего лишь на локтях, так что длиннополая куртка будет уместна в ветреную погоду и легко скроет следы продолжительной носки.

А странно все-таки устроена человеческая природа. Шкаф забит новой качественной одеждой, а вот предпочтение почему-то всегда отдается одной, уже порядком поношенной вещи (была бы жена, глядишь, что-нибудь и присоветовала бы). Это как привязанность к женщине: иному она покажется обыкновенной, а для тебя будет особенной.

Жилинский быстро спустился с пятого этажа по крутым ступеням (можно было бы, конечно, добраться на лифте, но пешком как-то для здоровья полезнее). Уже выходя из подъезда, он едва не столкнулся с мужчиной бомжеватого вида, от которого так и перло застоявшимся перегаром. Вот живут же люди, никуда не торопятся!

– Послушай, братан, – прошипел бомжеватый мужичок, – у тебя не будет сигаретки?

Афанасий со снисхождением относился к человеческим слабостям. Ведь одинаковых людей не бывает. Одни люди любят плотно поесть, другие – в выпивке хороши, третьи – по бабам специалисты; четвертые – марки собирают; пятые – выкурить за чужой счет не дураки. Возможно, в любое другое время он бы без промедления угостил мужика сигареткой (не бог весть какие деньги!), но в этот раз отчего-то накатило раздражение, к горлу подперла досада, и Жилинский небрежно бросил:

– Что я тебе, магазин, что ли?

Мужчина почтительно отступил в сторону, уяснив, что повстречал серьезного человека:

– Понял. Извини…

А Жилинский, перебирая в пальцах ключи, уверенно подошел к машине. Сигнализация коротко и обрадованно щелкнула, подчиняясь воле хозяина.

Ехать предстояло в противоположный конец города, а с учетом бесконечных пробок банальная на первый взгляд езда приравнивалась к подвигу. Вопреки ожиданию, полтора часа, потраченных на борьбу с пробками, пролетели незаметно и воспринимались как небольшое приключение: дважды в него едва не врезались автофургоны, двигавшиеся по встречной полосе; трижды он увернулся от прямого удара в дверцы, а один раз его едва не зацепила машина, выскочившая откуда-то сзади. Так что можно сказать, что он добрался без особых приключений. А то, что рубашка от напряжения насквозь вымокла, так это всего лишь бесконечно малая величина, которой можно было пренебречь.

Между густыми деревьями просматривалась темно-красная крыша здания банка «Заречье». Перед входом разбита небольшая стоянка, на которой размещалось с десяток машин. Интересно, какая тут может быть работа после ограбления? Наверняка все сотрудники, напуганные рыком начальства, сидят по кабинетам и боятся шелохнуться.

Под пристальным взглядом охранника Жилинский завернул на стоянку. Тот ленивой походкой приблизился к подъехавшей машине, но вопрос, уже было сорвавшийся с языка, был проглочен, едва Афанасий показал удостоверение, – чинно заложив руки за спину, охранник потопал в противоположную сторону.

Народу перед зданием оказалось куда меньше, чем предполагалось: начальник полицейского участка вместе со своими замами (ну этим-то по чину положено); из уголовного розыска плотной кучкой – один подполковник и три майора; два полковника из отдела по экономическим преступлениям; несколько оперативников, державшихся чуть поодаль от остальных. И еще с пяток персон, которых Жилинский просто не знал. Через час об этом преступлении заговорят в России все, а потому отметиться стремились едва ли не все силовые ведомства. Так что из следственного комитета он был единственным представителем. Но надо полагать, что часом позже сюда подъедут люди поважнее. Без них не обходится ни одно посткриминальное шоу. Басовитых голосов и сомкнутых бровей вскорости будет предостаточно.

Скорее всего, основная работа происходит внутри – экспертам сейчас есть над чем потрудиться.

Едва Афанасий Жилинский вышел из машины, к нему тотчас направился крупный подполковник с литыми плечами. Китель ему был явно маловат, и оставалось лишь только удивляться, почему он не расползается по швам при любом движении.

– Полковник юстиции Жилинский, из управления по расследованию особо важных дел? – спросил подошедший, стараясь смотреть прямо в глаза.

– Он самый, – подтвердил Афанасий. – Следователь по особо важным делам полковник Жилинский.

– Я как раз вас жду… Подполковник Северцев… Глеб Петрович, из уголовного розыска. Меня уже предупредили, что вы должны появиться с минуты на минуту. Приказали вас дождаться. Вот я и выставил людей в оцепление.

– Все правильно, – отозвался Жилинский.

Ему хотелось произнести это бодрее, по-приятельски, что ли, но откуда-то вопреки его воле тон приобрел значимость.

– Пойдемте, я вас провожу к месту…

Подполковник был косолап, что особо было заметно при его быстрой ходьбе. Но двигался он проворно, даже не задыхался.

– Расскажите в двух словах, что здесь произошло, – попросил Жилинский.

– Об ограблении банка охране стало известно около восьми часов утра, – энергично заговорил подполковник. – Пришла смена и увидела на втором этаже вырезанное стекло. Вот посмотрите туда, – показал он на проем в окне второго этажа, через который просматривался вместительный зал и две разросшиеся пальмы, стоявшие в глубине.

– Давайте взглянем, – сказал Жилинский и уверенно, здороваясь со знакомыми офицерами, направился к выставленному окну.

Подполковник косолапо перебирал коротенькими ногами, не отставая от стремительно передвигавшегося Жилинского. Остановившись у металлической ограды, Афанасий спросил:

– Кому принадлежит этот сад? Банку?

– Нет. Звонареву, он заместитель префекта. Но его сейчас здесь нет, он находится за городом. Там у него коттедж.

Жилинский понимающе кивнул: такой оазис может принадлежать человеку небедному, с большими связями, как же может быть иначе! Тихий уголок, по нынешним деньгам – настоящий Клондайк. Прямо даже трудно поверить, что такие частные владения, включая роскошный сад, могут еще существовать едва ли не в самом центре Москвы. И ведь никто не оттяпал у него кусок земли, не покусился поставить здесь доходный дом или возвести офис. Господин Звонарев радеет о природе, как и положено человеку государственному, вот оттого и произрастают яблоневые деревья с невиданной силой, как если бы их ежегодно и со всех сторон обкладывали навозом. Он бы и сам хотел поживать в таком тихом местечке, подалее от основных дорог, но, видно, его планида – всю жизнь провести на последнем этаже, с перелатанной крышей, через которую каждую весну хлещет вода.

– Я вижу за деревьями строение. Кто же там живет?

– В нем проживает его дочь с зятем. Но сейчас их там нет, они где-то отдыхают, кажется, на Бали.

– Через этот забор есть лаз, – спросил Афанасий, – чтобы подойти поближе к банку, через сад?

– Да, имеется, – с готовностью ответил толстяк, – мы уже проверяли, нужно зайти вот за эту ограду, – показал он рукой. – Я там тоже поставил людей, чтобы посторонние не ходили.

– Разумно. Пойдемте, – сказал Жилинский и зашагал вдоль изгороди.

Дыра в заборе была спрятана между разросшимися кустами, и ему пришлось изрядно поцарапать ладони о торчащие ветки, прежде чем удалось добраться до места. Жилинский мысленно похвалил себя за предусмотрительность, решив надеть куртку из крепкой ткани.

– Вот по этой тропе они и прошли, – сообщил полицейский.

– Вижу, – буркнул Жилинский, оглядываясь. – Наверняка где-то за теми кустами они должны были оставить машину, – предположил он, махнув в сторону близлежащего дома. – Свидетелей не нашлось? Может, кто-то чего-то видел?

– Обычно такие дворы бывают заставлены машинами: ставят свои и чужие, сказать что-то конкретно очень сложно, – понизив голос, виновато произнес подполковник, как если бы он был повинен в огромном количестве автолюбителей. – Обнаружился только один свидетель, он видел, как ближе к полуночи во двор въехала легковая автомашина, предположительно «Опель», темно-зеленого цвета.

– Вы с ним еще не беседовали? – спросил Жилинский.

– Переговорил.

– Хорошо, давайте тогда сначала к нему, теперь я его послушаю. Где он?

– Стоит во дворе. Я вас провожу, – с готовностью отозвался подполковник и уверенно потопал через кусты по узенькой тропе.

В небольшом дворе жилого дома, собравшись в неровный круг, стояли несколько мужчин и о чем-то разговаривали, энергично жестикулируя руками. Иной раз кто-то из них поворачивался в сторону банка и кистью, в которой дымилась зажженная сигарета, показывал в сторону второго этажа. Среди них выделялся один – тощий, как сухой ковыль, в клетчатой рубахе, наброшенной на костистые угловатые плечи. Через расстегнутый ворот пробивался кустик рыжеватых с проседью волос. Резко размахивая руками, он что-то горячо говорил, то показывая на разросшиеся кусты, а то кивая в сторону крыльца банка, где народу за последние десять минут значительно прибавилось.

Несложно было догадаться, что этот мосластый человек и есть «герой дня» и в настоящее время просто упивается собственной востребованностью среди жильцов дома.

Северцев вышел из-за кустов, глухо выругавшись, смахнул с лица прилипшую паутину и бодро произнес:

– Василий, подойди сюда!

Мосластый дядька энергично кивнул, потом, разведя плечами, что-то сказал своим приятелям: дескать, не может полиция без меня справиться, придется подсобить – и энергичным шагом заторопился на призыв.

– Вот что, Василий, – добавив строгости в голос, сказал толстяк, – расскажи, что ты там видел вчера ночью? Следователь из прокуратуры интересуется.

– Ага, – с готовностью отозвался мосластый. Запустив руку под рубаху, он усиленно зачесал торчавший пук волос и заговорил: – Значица, так… Я как раз домой возвращался. С ребятами малость засиделся… – От тощего потянуло крепким перегаром, но не тот случай, чтобы кривить нос, так что ради дела можно и перетерпеть. И подполковник уверенно держался, даже носом не повел.

– Я это понял, – перебил подполковник Северцев, – продолжай дальше. О главном говори.

– Тут подхожу я к дому, а там в дальних кустах машина какая-то стоит. Думаю, что за дела, куда это он полез? У нас ведь никто туда машину не ставит, там ведь у нас лужайка разбита, детская площадка с песочницей, а этот приперся! Мы всем двором решили это место не занимать. Я еще ближе подошел, думаю, надо поговорить с этим нахалом, в глаза ему посмотреть, устыдить, – с чувством произнес Василий. – А потом думаю: а на какой хрен мне это надо? Детей-то у меня нет! Пусть разбираются, кому это положено. Еще неизвестно, что там за люди сидят… Вот я и ушел.

– Понятно, – спокойно отозвался следователь. – А вы случайно не рассмотрели марку машины?

– «Опель» это был, – уверенно произнес мосластый, показав в кривой улыбке щербатый рот. – У моего свояка точно такая же! Он все ее хвалит, а я так думаю, лучше нашего «уазика» ничего не сыщешь! Везде пройдет!

– А цвета какого?

– Сказать сразу трудновато, все-таки это ночью было. Но кажется, темно-зеленого.

– А может, вы рядом с машиной видели каких-то людей?

– Баба там была!

– Вы уверены? – переспросил Жилинский.

– Это точно! Машина без света стояла. А внутри кто-то шевелился. Думал, может, уединилась парочка, и такое бывает. А потом задняя дверца открылась, и из нее баба какая-то выскочила и в ту сторону пошла, – махнул он рукой в сторону банка.

– Точно это была женщина? – переспросил Жилинский.

– Разве я бабу от мужика отличить не могу? – едва не обидевшись, ответил мосластый. – Бедрами так закачала, что у меня дыхалку всю сперло.