Так гласят легенды. Волчья стая

Чундэй

Девять хвостов

В цветущей роще, так далеко на западе, шаман собирал сухие ветви. С виду в нем угадывался только старик, который ищет хворост для растопки, но на деле каждый знающий мог бы понять, что перед ним никто иной, как Ликей, Горящий Волк, Бог Солнца, брат Ликока.

Шаман связал сухие ветви между собой и аккуратно сложил их на земле. Ликей провел рукой над ними, и те вмиг сложились в подобие лисьего скелета. Бог поднял с земли мокрые от дождя листья и накрыл ими ветви, а затем вновь провел рукой над фигурой на земле. Затем он сорвал свежие осенние цветы и накрыл ими получившееся тело. Лиса дернулась, словно бы пытаясь очнуться ото сна, но жизни в ней еще не было. Тогда Ликей поймал один из солнечных лучей и вложил прямо в сердце лисы.

Зверь поднялся на лапы и взмахнул девятью хвостами. Его золотая шерстка сияла на свету, а шаги напоминали шум дождя. Бог Солнца протянул морщинистую руку к своему творению.

– Как же назвать тебя? – спросил Ликей. – Как ты сама хочешь звать себя?

– Я Сора, – сказала лиса. – На древнем языке это значит «луч».

– Такая маленькая, а уже мудрая. Теперь ступай, учись. Набирайся опыта. Делай этот мир прекраснее.

Сора прыгнула в сторону, обернулась на Ликея и скрылась в тенях рощи.

Бог Солнца опустился на четвереньки. Его старая одежда превратилась в горящую шерсть, лицо вытянулось в волчью морду, вырос хвост. Через несколько мгновений место хилого старика занял огромный огненный зверь.

Ликей поднял переднюю лапу и нащупал ею мост из синего света. Бог Солнца забрался на него и со всей прытью пустился вверх. Он поднялся над рощей и пробежал много лиг, прежде чем на горизонте замаячила великая гора Сумрак, где жила вся Волчья Стая.

Ликея приветствовал его брат Ликок. Его морозная шерсть светилась ярче звезд в лунном свете. Это неудивительно, ночь была его временем. Ликок встретил брата на мосту, и они вместе ступили на гору, вмиг приняв человеческий облик. Оба старые, бороды по пояс, но глаза такие юные, а руки такие сильные!

– Нэнния еще слишком молода, чтобы принимать таких, как она, – сказал Ликок. – Но ты постарался на славу, дорогой брат. Ллир будет доволен.

– Небесный волк всегда доволен, когда его стая не сидит без дела, – заметил Ликей. – Впрочем, ты прав. Сора слишком хороша для тех краев, где я ее оставил. Надеюсь только, что, когда я навещу свою дочь, она многому научится.

– Сумрак только для волков, – сказал Ликок. – Среди нас никогда не будет ни лис, ни оленей, ни медведей, ни орлов. Всем им уготовано жить либо в мире смертных, либо у подножия горы, и мы с тобой можем хоть всю ночь спорить, какая участь хуже, да так и не придем к соглашению.

– Пока стая живет, Соре будет хорошо. Она станет богиней среди смертных, ну а Сумрак? Каменная тюрьма, разве нет? – Ликей поднял голову к небу. – Твое время, братец. Скачи.

– До встречи, – поклонился Ликок и ступил на светящийся мост. Он тут же стал волком и поднялся к самому небу, туда, где сияла луна.

Ликок догнал луну и когтями вонзился в нее. Сияющий шар был твердым, куда тверже обычного камня, но не для Бога. Его мощные лапы напряглись, и луна начала двигаться. Всю ночь Ликок вел луну по небу, пока на горизонте не загорелся свет нового солнца.

И много ночей Сора наблюдала, как ночь сменяется днем, а тот сменяется ночью. Месяцами она изучала рощу и годами лес за ней. Каждый новый день она уходила из рощи дальше ровно на один шаг. Прошло столько лет с тех пор, как Ликей создал Сору из ветвей и листьев, что рядом с лесом поселились юные крестьяне.

Пока они возделывали землю под жарким солнцем, Сора наблюдала за ними. Пока люди водили коров на пастбище, девятихвостая лиса наблюдала за ними. Она наблюдала за ними, когда сын мельника водил доярку в сарай. И, в конце концов, Сора приняла их облик.

Лису в ней выдавали только хвосты. Как ни старалась Сора, спрятать их она не смогла, только сделать столь тонкими, будто их вовсе не девять, а лишь один. Она научилась языку людей, хотя говорить ей было не с кем. Единственным собеседником для Соры была она сама, и собственный голос был приятен для ее чувствительных ушей.

– Зачем они вырядились волками? – спросила Сора саму себя, наблюдая за праздником.

Люди в масках волков и серых шкурах танцевали вокруг огромного чучела. Они звали его Королевой Зимы, той самой, что приносит им добрый урожай, но и дует холодными ветрами. Сора не сразу поняла смысл танца, но потихоньку уловила ритм. Повороты и наклоны уже не казались ей столь хаотичными, а те, кто уставал и валился с ног, поняла лиса, считались недостойными продолжать этот танец.

В конце концов осталась лишь одна женщина. Ее голову укрыли белой, почти прозрачной тканью, а сверху положили венок из крепкой соломы. Она поклонилась всем, чуть не потеряв свою черную волчью маску, и приблизилась прямо к чучелу.

– Королева Зимы! – кричали люди. – Королева Зимы, принеси свои плоды! Королева Зимы, принеси свои плоды! Принеси свои плоды!

Трое мужчин вышли с зажженными факелами. Огонь принялся пожирать чучело богини, а с ней и женщину с венком. Она кричала, билась в агонии, но не бежала. Она не могла убежать, поняла лиса.

– Она должна выстоять, – сказала Сора. – Иначе Королева Зимы будет недовольна.

Костер еще догорал, а лисица никак не могла отвести глаз от тлеющих углей. Ритуал кончился, жертва была принесена, а Сора все смотрела в одну точку. Она могла понять убийство из необходимости. Да лиса и сама убивала, защищаясь! Но чтобы так… Во имя чего-то столь невидимого, ненадежного?

– Нет. – Сора помотала головой. – Так быть не должно. Ноги моей здесь больше не будет, здесь не ценят жизнь.

Лиса бесшумно пятилась, пока ее нос не скрылся за кустами, а затем убежала так далеко, как могла. Она пообещала себе больше не встречаться с людьми, пообещала, что ни один из них не найдет в ней друга. Если они не жалеют себя, то пожалеют ли бедную лисицу?

Но планы имеют свойство рушиться. То ли по воле богов, то ли из-за нелепой случайности, ровно через месяц Сора наткнулась на человека. Юноша собирал грибы, а за спиной нес хворост. Он был одет так скромно, что почти сливался с бесшумным лесом. Серое и серо-зеленое. А волосы такие рыжие! Сора, прятавшаяся в тени, невольно подалась вперед, завороженная, словно светлячок.

– Привет! – крикнул юноша и помахал рукой. Лиса испугалась и ее хвост тут же исчез. Она стала совсем неотличима от человека, разве что из одежды носила только длинное, простое и грубое платье. – Ты заблудилась? Я раньше не видал тебя в этих краях. Ты откуда? С востока? Может, ты пришла с севера? – Сора не ответила. – Боишься? Не бойся. Я ведь даже не охотник, у меня и нож-то годится разве что для грибов.

– Я не боюсь.

– Как зовут-то тебя? Я вот Дэнжи. Я пришел из той деревушки, что за рекой. Знаешь ее? Клика называется.

– Знаю.

– Так откуда ты? – Доброта на лице Дэнжи сменилась беспокойством. – Мне отвести тебя домой? Я эти леса знаю, как свои пять пальцев! Оглянуться не успеешь, как дома окажешься.

– Твои волосы, – сказала Сора. – Почему они такие? Даже солнце сегодня не светит так ярко.

– В моей семье все такие. Ну а какова твоя семья? Мама, папа?

– Мой отец старше реки, возле которой стоит твоя деревня, ну а мать еще старше отца. Ты знаешь их, любишь их, но не помнишь имена.

– Говоришь прямо как жрецы. Я так и думал, что ты одна из дев Солнечного Храма. Говорят, в их сокровищницах столько золота! А ходят в обносках. Немудрено, ведь все золото положено Ликею.

– Ты знаешь его?

– Ликея-то? Конечно. Я знаю всех богов. – Дэнжи поднял голову. – Над нами небесный волк Ллир, мы все находимся под его синим брюхом. Ликей и Ликок, два брата, гонят по небу солнце и луну, освещая мир. Королева Зимы дает нам урожай и студит землю. Волчонок Лгун рождает грезы и сны, а Автолик покровительствует тем, кто крадется в тенях. Кого же я забыл? Ах да! Кинра. Сумеречная волчица, проводник душ.

– И все? Их семеро?

– Волков? А ты что же, не знаешь? – Сора не отвечала. – Семеро. Но богов много больше, конечно же.

– Ты видел хоть одного?

– Не приводилось. Но моя мама клялась, что видела Кинру, когда бабушка умирала. Сам я тогда маленьким был. Ох, солнце-то все ниже! Ликей никогда не останавливается. Мне пора возвращаться, иначе не успею до темноты да погрязну в болоте.

– Иди же, чего ты ждешь?

– Назови свое имя!

– Меня зовут Сора. Меня так назвало солнце.

– До встречи, Сора! – крикнул Дэнжи. – Я приду завтра! Жди меня!

Сора фыркнула. Как только юноша убежал подальше, она тут же стала девятихвостой лисой. Ее рыжая шерстка горела огнем, а черные глаза смотрели на следы Дэнжи. Она принюхалась. Здесь еще чувствовался его запах. Сора переступила с ноги на ногу, словно разминая почву под собой, и легла прямо на землю. Ее уши опустились к голове.

На следующий день Дэнжи пришел в то же время. Только услышав его шаги, Сора убежала, спряталась в кустах и превратилась там в прекрасную девушку. Она смотрела на недоумевающего юношу. Дэнжи оглядывался, ожидая ее, и даже не притронулся к грибам. Наконец, он кивнул своим мыслям и направился в сторону деревни, но Сора его окликнула.

– Стой, – сказала она. – Не уходи.

– Я знал, что ты здесь, – ответил Дэнжи и улыбнулся. – Выходи, а то неловко говорить с кустом.

Сора показалась. Улыбка Дэнжи стала еще шире.

– Может, хватит играть в скрытность? Небо сегодня не такое ясное, что стоять под ним почти голышом? Выпьем чаю, поговорим под крышей дома.

– Небо и есть мне крыша. Другой мне не нужно.

– И все же ты вышла ко мне. Почему?

– Любопытство, – ответила Сора, немного подумав.

– А не любопытно ли тебе узнать, где я живу? Как я живу? Неужели тебе нисколько не интересно?

– Признаться, мне интересно. Но тебя я совсем не знаю, и…

– О, да брось! Кого мы знаем? Даже родственники порой нам кажутся такими чужими! Идем со мной. – Дэнжи протянул руку. – Незачем тебе оставаться в этом проклятом лесу. Идем.

Сора посмотрела на небо. За тучами почти не было видно солнца. Она вглядывалась, пыталась поймать хоть один теплый луч, но ей этого так и не удалось. Тогда лиса схватила протянутую ей руку, и вдвоем с Дэнжи они побежали к деревне.

Клика стояла за рекой. Путники прошли по крепкому деревянному мосту прямо к дому Дэнжи. Он провел лису через сад к двери и впустил внутрь. Сора сразу почувствовала запах пирогов и сушеных фруктов. Она поняла, что голодала все это время. Мясо, будь то свежее, жареное, а особенно тухлое, не сравнится с пирогом, сделанным в домашнем уюте.

К Дэнжи подбежала девочка лет семи. Она обняла юношу так крепко, что тот кашлянул.

– Это кто? – спросила девочка, посмотрев на гостью.

– Ее зовут Сора, – ответил Дэнжи. – Она погостит у нас немного. А это моя сестра – Анна. Надеюсь, вы поладите.

– Где ваши родители? – спросила лиса.

– Папка давно сгинул на войне, – ответила Анна. – А мама теперь Королева Зимы!

– Приготовь Соре ужин, – сказал Дэнжи и поцеловал сестру в щеку. – Наша мать стала Королевой Зимы месяц назад на празднике урожая. Жить стало сложнее, но соседи помогают. А еще это добрый знак! Считается, что на семью Королевы или Короля Зимы будет сыпаться благодать.

– Я видела праздник, – сказала Сора. – Мне показалось это нечестным.

– Дело не в чести, дело в просьбе. Мы просим богов дать нам богатый урожай. Просим их обеспечить хорошую жизнь близким на Туманном острове. Просим покровительства. Но разве боги должны нам давать все это бесплатно? Ни один купец не отдаст шкуру за так. Богам тоже нужна плата.

– Только купец берет плату, чтобы прокормить детей, жену и самого себя. А что толку богам от бессмысленной жертвы?

– Для нас она не бессмысленна, Сора. Жертва – это символ…

Дэнжи не договорил. Подбежала Анна с деревянной тарелкой, на которой лежал ровный кусок пирога с мясом. Девочка отломила кусочек и вложила его в рот Соре. Лиса еще никогда не ела такой вкусной пищи и сразу же решила разделаться с этим пирогом, но Анна убрала тарелку.

– Это обычай деревни, – сказала девочка. – Мы даем тебе пищу, а ты становишься частью нашей семьи. Мы доверяем тебе наши комнаты, наши двери. А ты доверяешь нам свою жизнь и здоровье.

– Спасибо, – сказала Сора. – Но я не думаю, что задержусь здесь надолго.

– Поздно, – усмехнулся Дэнжи. – Теперь Анна от тебя не отстанет.

– Но это правда, я не смогу здесь задержаться. Мой дом – лес. Я должна туда вернуться.

– Отдохни у нас хотя бы немного. Здесь тебе не придется добывать еду, а нам пригодилась бы помощь по дому. У нас не хватает рук. Хотя бы пару дней.

– Хорошо. Пару дней.

Дни превратились в недели, а недели в месяцы. Сора осталась в доме Дэнжи, казалось бы, навсегда. Лишь иногда она по ночам выходила в лес и превращалась в девятихвостую лису, чтобы напомнить себе, кем она когда-то была. Кончилось лето, за ним и осень. Наступила зима, самая холодная за последний десяток лет.

– Анна должна была вернуться, – сетовал Дэнжи, смотря в окно.

– Не стоило отпускать ее одну в такую бурю, – сказала Сора. Она шила куклу для девочки у печи, прикрывшись одеялом.

– Ты же знаешь Анну. Такая самостоятельная. Нам бы хватило хвороста еще, как минимум, на неделю, ей не стоило вообще идти. Я пойду за ней. Поищу.

– Стой. – Сора подняла руку. – Она скоро придет.

– Откуда ты знаешь?

– Я чувствую.

И правда, спустя всего пару минут Анна пришла домой, шмыгая носом. Она принесла добрую охапку хвороста, но едва держалась на ногах.

– Бедная, – сказала Сора. Она сразу сняла холодную и мокрую одежду с девочки и помогла ей надеть сухую. Лиса уложила Анну в кровать и накрыла ее сразу двумя одеялами, пока Дэнжи готовил для сестры бульон. – Тебе не стоило идти одной в лес. Позволь брату или мне заботиться о тебе.

– У вас и так много хлопот, – сказала девочка слабым голосом. – Я хотела помочь.

– Хороший из тебя будет помощник, если сляжешь с болезнью.

– Королева Зимы не позволит мне заболеть. Надо только отдохнуть. Немного отдохнуть.

Анна почти сразу уснула, даже не притронулась к бульону. Дэнжи не на шутку разволновался, не находил себе места. Он каждые пять минут заходил в комнату к Анне и проверял, не спал ли ее жар.

– Она вся горит, – сказал Дэнжи, плюхнувшись в кресло. – Даже не представляю, что делать.

– Я заварю ей трав, но лекарь из меня никакой. Думаю, это собьет жар, но ей нужна помощь, Дэнжи.

– В деревне нет лекарей, – юноша помотал головой. – А такой зимой нам не добраться хоть куда-нибудь! Боги. – Дэнжи подскочил и повернулся к окну. Он долго смотрел на улицу. – Оставь меня на пару минут. Я хочу подумать.

– Хорошо. – Сора поцеловала Дэнжи в щеку и погладила по плечу. – Все наладится. Анна сильная, она поборет болезнь.

Сора вышла из дома и тут же обернулась лисой, чтобы не замерзнуть. Она подошла к окну, у которого стоял Дэнжи и прислушалась. Юноша молился. Он перечислил всех богов, которых знал. Просил Кинру не забирать душу Анны, просил Ллира, Ликея и Ликока указать ему верный путь. Просил Королеву Зимы дать Анне сил, а Лгуна принести ей сладкие сны. Дэнжи даже у Автолика просил знаний, скрытых в тенях, чтобы помочь своей сестре. Но вдруг он назвал восьмое имя, которое было знакомо лисе лучше прочих. Ее имя.

– Девятихвостая Сора, прошу, позаботься о моей сестре. Пусть твоя рука снимет ее жар, пусть твой поцелуй унесет ее горе.

Лиса не могла прекратить слушать. Она приняла молитву как должное и преисполнилась желанием исполнить просьбу Дэнжи чего бы ей это ни стоило.

Утром она, как и обещала, заварила травы и напоила лекарством Анну. Девочка была совсем плоха, жар ее не отпускал, она не вставала с кровати. Сора доделала куклу и подарила ее Анне, но та лишь слабо улыбнулась.

– Вы с Дэнжи поженитесь? – спросила Анна.

– Не задавай глупых вопросов, Анна. Побереги силы, тебе надо бороться с болезнью.

– Если вы поженитесь, это будет хорошо. – Анна хрипела, когда говорила. – У нас снова будет семья.

– У вас уже семья, глупая. Ты и твой брат. Вы должны держаться друг за друга. Ты должна выжить, чтобы помогать брату. Один он не справится.

– Поэтому вам нужно пожениться.

– А тебе нужно спать.

Несмотря на старания Соры, Анна не шла на поправку. Ее бил озноб, жар не спадал. Когда девочку мучил приступ кашля, Дэнжи уходил из дома. Он мигом находил себе дело. Наколоть дров, укрепить дверь, починить забор. Он находил проблемы, которые мог исправить.

Сора ночами дежурила у постели Анны. Она каждый день делала ей лечебный отвар, смачивала тряпку в холодной воде и прикладывала ее ко лбу девочки. Лиса следила за огнем, заставляла Анну есть хоть немного. И именно Сора видела, как жизнь понемногу угасала в маленьком теле.

– Она умерла, – сказала Сора, подойдя к печи, где сидел Дэнжи.

– Знаю, – ответил он, вытирая слезы. – Понял, когда кашель прекратился.

– Прости, я не смогла помочь. Я пыталась, я…

– Знаю.

– Я слышала, ты молился мне. Я пыталась…

– Я знаю, Сора. Я видел тебя, когда молился. И я знаю, как ты заботилась об Анне. Ты не виновата. И я не виноват. Нам с тобой осталось только молиться Кинре, чтобы она отвела мою сестру в Дом невинных.

– Снова молитвы. – Сора не договорила. – Нам стоит ее похоронить.

– Мы сожжем ее. Тогда дым поднимет ее дух к небу, чтобы Кинра смогла найти ее. Многоликая волчица не сможет отыскать Анну под землей.

– Как скажешь.

На следующий день Сора и Дэнжи обернули тело Анны белой тканью и унесли его к той поляне, где впервые встретились. Они на скорую руку соорудили погребальный костер. Сора обнимала Дэнжи.

Когда огонь погас, Дэнжи собрал немного пепла в мешочек и привязал его к поясу. Они под руку вернулись домой.

Вместе с зимой ушла и скорбь. Сора и Дэнжи привыкли, что в их доме больше не звучит звонкий голос Анны и все чаще находили утешение друг в друге. Юноша рассказал, что сразу догадался о природе лисы, а та поведала ему историю своего рождения.

Весна шла к своему концу. Деревня стала готовиться к празднику урожая. Посреди улиц выросло чучело Королевы Зимы, и некоторые жители изъявили желание участвовать в ритуальном танце. Среди них был и Дэнжи.

– Какая глупость! – негодовала Сора. – Твоя мать уже стала Королевой Зимы. Твоя сестра слегла зимой. Не дай этому глупому празднику уничтожить всю твою семью.

– Ты живешь с нами уже почти год, а до сих пор не приняла наши обычаи. Я буду участвовать, Сора. Нам нужно благословение Королевы Зимы.

– Сильно оно помогло?

– Я не стану с тобой спорить, – сказал Дэнжи и поцеловал Сору.

Наступил праздник урожая. Дэнжи взял свою волчью маску и обнял на прощание лису. Юноша встал в круг танцоров и закрыл глаза. Он чувствовал, как бьется его сердце, хотя музыка все никак не начиналась, и тут его потянули за руку.

Танцоры двигались так быстро, что все они слились в одну неясную фигуру. Наконец, хоровод разбился на пары, и Дэнжи досталась девушка в маске белого волка. Юноша обнял ее, они закружились и тут же разошлись. Танец продолжался так долго, что солнце уже почти село, а силы никак не покидали людей.

Наконец, их осталось всего двое. Возле чучела танцевали Дэнжи и девушка в маске белого волка. Они то сходились, то расходились. Их ноги путались, но умудрялись сохранять ритм. Дэнжи видел, как девушка устала, но не понимал, почему она не сдается. Он и сам танцевал на последнем дыхании.

Вдруг девушка в маске белого волка споткнулась. Падая, она ударилась коленом и потеряла свою маску.

– Сора? – спросил Дэнжи, но не дождался ответа. Его тут же схватили и потянули к чучелу. Ему на голову надели венок из соломы, а на плечи накинули белую ткань.

Дэнжи поднялся к ногам чучела. Он быстро нашел лицо Соры среди остальных людей. Юноша видел, как она плакала. Видел, как содрогаются ее плечи, когда его нарекли Королем Зимы. Видел, как она убежала в лес, когда к хворосту поднесли зажженные факелы.

Как бы далеко не бежала Сора, она слышала крики Дэнжи. Вместе с юношей горели ее надежды, горело ее будущее. Теперь она снова осталась одна, но не могла себе представить, как ей жить дальше. Все, к чему она привыкла, исчезло.

Сора обернулась лисой. Она бежала все дальше и дальше, пока не забралась на холм. Солнце уже село, на небе появилась луна, и лиса позвала своего отца. Ликей не отвечал.

– Ликей, ответь! Ликей! Ликок! Королева Зимы! Ну хоть ты, Кинра! Ответьте же мне! Какие хитрые, – лиса заплакала, – скрываетесь там на своем Туманном острове. А ведь искры от костра еще летят! Грязные. Лживые. Нет, не стану я одной из вас, папа. Сора! Богиня-лиса! Дэнжи назвал меня богиней семейного очага, так пусть будет так, но я не такая, как вы. Совсем не такая. Я не буду с вами! Не буду вашей!

Сора скрылась в лесу. Она больше не выходила к деревне, не покидала свой настоящий дом. Но все еще иногда, очень-очень редко, люди могли видеть ее. Богиня семейного очага, порой в виде девушки, а порой в виде лисы, плакала у реки. И никто не мог успокоить ее.