Сбежавшая принцесса, или Ты будешь моим мужем

Глава 1

Я любила его. Честно любила.

Сейчас, спустя столько лет, я могу говорить об этом спокойно, не смущаясь и не стыдясь своей любви, и, уж точно, не стыдясь того, что было потом. Без сожалений. Без угрызений совести за все совершенные безумства.

Все было правильно.

Если бы сложилось иначе, я никогда не была бы счастлива так, как счастлива теперь. Пусть господь послал мне испытания, нам обоим послал, но это того стоило. Мы справились. Все так, как должно было быть.

Но тогда – Эдриан был моей мечтой.

Я была наивной неопытной девочкой. Нет, малолетней дурой была, если честно. А Эдриан – лучшим из мужчин.

Сэр Эдриан Тифрид, герцог Альденбрука и Золотых Садов, был удивительно, непередаваемо, просто божественно красив, как может быть красив только воистину благородный рыцарь в самом зените своей славы. До дрожи в коленках, до соплей. Мне хотелось визжать от радости и хлопать в ладоши, глядя на него, но я, конечно, не делала этого. Я стояла рядом с отцом, потупив взор, и щеки мои горели, словно алые розы.

Эдриан приехал просить моей руки. И отец тогда смотрел благосклонно, хоть своего согласия еще не дал, но я видела – он не против. Мне казалось – счастье так близко.

Эдриан был рядом, в дворцовом парке, он смотрел на меня, и августовское солнце золотом играло в его волосах.

Молодой герой.

– Ваше высочество, – он улыбался так изысканно, и так галантно склонял голову, что у меня щемило сердце, – я имел честь быть представлен вам пять лет назад, когда вы были совсем юной девочкой, но уже тогда ваша неземная красота запала мне в сердце. Все эти годы я жил только мыслями о вас, каждый день и каждую ночь лелея надежду снова встретиться с вами. Возможно, вы тоже немного помните меня?

Я не помнила его, но очень честно старалась вспомнить. Очевидно, это было перед войной, когда Сигваль созвал войска, отправляясь в Гарвиш, тогда здесь собирался весь свет королевства. Наверняка и Эдриан тоже был, тогда еще не герцог… Или герцог уже тогда? Я не помнила, я была девочкой, и мне было не до того. Я провожала брата на войну. В очередной раз.

– Конечно, помню вас, сэр Эдриан! – я только смущенно улыбалась ему в ответ. – Столь блистательно рыцаря сложно забыть.

– Я безмерно польщен, ваше высочество! Ваше внимание – счастье для меня.

– Я много слышал, сэр Эдриан, о ваших победах под Норлоком, – любезно говорил отец. – О вашей доблести и отваге.

И я снова краснела от удовольствия, словно хвалили меня.

Можно ли желать мужа лучше?

У меня три сестры и два брата.

Две из них замужем давно, и одна должна выйти вот-вот, гости уже начали съезжаться к свадьбе. Моя младшая сестра, Беате, должна выйти замуж, а я все никак!

Самая старшая, Эйдис, жена Генриха Деларского, я почти не знала ее. Она покинула дом еще до моего рождения. Не знаю, счастлива ли она в браке, но она королева, мать взрослых сыновей… и ровесница моей матери. Еще я знаю, что власть в Деларе – это она, а не Генрих.

Моя вторая сестра, Ньяль, жена принца Джона из Керстона. Ньяль я помню хорошо, несмотря на то, что она на семь лет старше меня и тоже уехала давно. Помню, как Ньяль тайком плакала, уезжая – редкой принцессе удается выйти замуж по любви. Королевой ей, скорее всего, не быть, ее муж – младший сын, но он блистательный рыцарь и настоящий герой. Он умен и красив. Хотя, когда я видела Ньяль в последний раз, в ее глазах снова стояли слезы… и тоска.

И все же, мне казалось, Беате повезло меньше всего, принцев ей не досталось. Ей достался старший сын Каспара Хеттиля… да, герцога, но какого-то захудалого, с Тюленьих Скал. Сам Рандольф – длинный, тощий, сутулый даже, словно стесняющийся своего роста, неуклюжий. Совсем не рыцарь, не принимавший участие ни в одной войне, ни в одном турнире. Молчаливый, даже заикающийся слегка. Вот только Беате ждала его приезда, считая дни и сгорая от нетерпения. Она говорила, что я ничего не понимаю, и что Рон – удивительный, чудесный человек. Тогда я не верила ей, не понимала…

Вот Эдриан – другое дело!

Мы гуляли с ним в парке. Не вдвоем, конечно, за нами, чуть позади, шла целая свита придворных дам, следя, чтобы не вышло ничего неподобающего, что может произойти наедине между двумя молодыми людьми…

Эдриан говорил о своей любви, о Золотых Садах, которые только и ждут меня, о всех тех подвигах, которые он совершил в Гарвише, о победах, которые посвятил мне, желая лишь скорее вернуться, о всех лишениях и тяготах войны, и, конечно, лишь мысли обо мне согревали его теплом все эти годы.

Нет, я не принимала его слова за чистую монету, но все равно было приятно. Он все равно приехал сюда ко мне, просить моей руки, он торопился, и успел даже раньше, чем вернулся Сигваль с основными силами. Но у Сигваля дела, конечно, я понимала…

Сигваль – мой старший брат и наследник престола.

Фактически, именно он является настоящим королем, отец давно предал ему все полномочия. Или, скорее, Сигваль взял сам. Даже пятилетнее отсутствие не помешало ему принимать все важные решения в стране. Гонцы с донесениями сначала спешили военные лагеря Гарвиша, и только потом сюда.

Я так ждала брата.

Но он вернулся, и тут сказал свое жесткое «нет». Вернее, сказал: «Пусть этот расфуфыренный золоченый индюк проваливает. Ноги его не будет в моем доме». Вернее даже не так, но как говорит Сигваль – приличные девушки не повторяют. Его никогда не заботило соблюдение приличий.

Я не понимала.

Сигваль только кривился и долго ничего не отвечал.

Зато Эдриан пытался рассказать мне, что Сигваль злится из-за победы под Норлоком. Эдриан должен был ждать подхода основных сил, держать осаду, но взял город сам, и эта победа стала решающей в войне. Эдриан украл победу у принца, и принц в ярости. Украл его славу. Не хотел, но так вышло. Эдриан заботился только о мире и процветании родной страны, хотел скорее закончить эту ужасную войну.

А я была так влюблена в него, что готова поверить. Даже зная брата… все равно. Сигваль всегда был гордый и своевольный… и все же.

Когда Эдриан смотрел на меня своими чудесными сапфировыми глазами, я даже думать ни о чем не могла, и ничего другого не хотела слышать. Я верила.

* * *

Сигваль вернулся теплым солнечным днем, на исходе лета.

Да, тем днем – как подобает победителю, под рев труб и приветственные крики толпы, на огромном белоснежном жеребце, в сияющих доспехах, в ореоле славы. Весь двор собрался, весь город встречал его.

Мы стояли на высоком замковом крыльце. Рядом Оливия, его жена, слегка смущенная, с блестящими счастливыми глазами. Она прижимала руки к груди и улыбалась чему-то своему, вероятно, вспоминая ту безумную ночь. Его старший сын, Рагнар, пристегнул к поясу настоящий меч, который отец привез из похода, маленький Йостейн – весело размахивал деревянным подаренным драконом.

На самом деле, Сигваль вернулся прошлой ночью. А это – представление, для толпы, чтобы все смогли оценить великолепное явление принца.

Я узнала случайно, и то, только потому, что, зайдя к Оливии, увидела, как она старательно прихорашивается после ужина и явно кого-то ждет. Волнуется и не находит себе места.

– Он скоро будет здесь, Агнес!

– Послезавтра, – сказала я. Гонцы говорили, принц вернется послезавтра.

– Сегодня ночью! Он написал мне!

Оливия буквально прыгала от радости. Взрослая статная женщина, всегда такая величественная, сдержанная… Бейонская принцесса. Ее выдали за Сигваля для укрепления мира и династических связей почти четырнадцать лет назад. Говорят, впервые увидев будущего мужа, Оливия была в ужасе, рыдала в подушку, но на людях всегда держалась, как подобает будущей королеве… белые щеки и белые губы, сухие красные глаза. А потом что-то произошло между ними. И Оливия оттаяла.

Сигваль никогда не был особым красавцем – невысокий, коренастый, широкое простое лицо, да еще и шрам через бровь и щеку, с юности… А тогда, ночью, внезапно ввалившийся с какого-то черного тайного входа – уставший, небритый, в дорожной пыли, загоревший и загрубевший под солнцем и ветрами, с ранней сединой на висках. Настоящий солдат, а не наследный принц.

Оливия бросилась к нему на шею. Я хотела уйти сразу, не мешать, но не успела, незаметно сбежать не вышло. Смутилась. Видела, как он сгреб жену в охапку, как тискает, как целует, совсем не по-королевски, едва ли не похрюкивая от удовольствия, а она виснет на нем, всхлипывая, как девчонка.

А потом он заметил меня, шепнул что-то жене, улыбнулся так тепло. Подошел, обнял меня за плечи. От него пахло потом, лошадью и железом. И счастливо горели глаза. Он скакал без отдыха весь день, весь вечер и всю ночь, чтобы оказаться дома быстрее, чтобы никакие церемонии, никакие речи и доклады не успели встать между ним и женой.

– Нете! Какая ты стала красавица! Тебя не узнать!

Я что-то сказала ему тогда, и все же сбежала. А они остались.

Помню, я даже завидовала Оливии тогда. Помню, какая она была с утра – такая розовая, слегка растрепанная и немного шальная. Как она ушла спать после завтрака, потому, что ночью совсем не спала, и придворные дамы шептались у нее за спиной и чопорно кривили губы, но ей было все равно.

Мне вдруг подумалось, что Эдриан бы так никогда… Так не подобает, это недостойно…

Впрочем, как мало я тогда знала об Эдриане.

* * *

– Нет, – Сигваль был непреклонен. – Пусть убирается.

Он смотрел на Эдриана снизу вверх, но казалось, что это он на голову выше, а не наоборот – сила и власть в Сигвале всегда чувствовались без всяких сомнений.

Спокойно так смотрел.

Эдриан краснел и бледнел под его взглядом.

– Вы не имеете права, сир! Меня пригласил король! Не вы! Я здесь, чтобы присутствовать на свадьбе вашей сестры!

– Мне плевать, зачем вы приехали, Тифрид. Но завтра утром вас здесь не будет.

– Вы не имеете права приказывать мне, сир!

Губы Сигваля чуть дрогнули в подобие улыбки.

– Не имею, – согласился он. – Но если только увижу вас здесь, то вызову на поединок, как мужчина мужчину. И убью. За оскорбление моей сестры.

Это было слишком.

В том, что Сигваль может убить, я не сомневалась ни капли, я видела, как он рубится – жестко и грубо, как наемник, не как на турнире, а как на войне. Он полжизни провел в походах и боях.

Я видела, как у Эдриана нервно дернулась щека, как возмущение и злость клокочут в нем, но он держит лицо.

Это несправедливо!

– Сигваль, хватит! – попыталась я. – Эдриан никогда не оскорблял меня!

– Агнес, помолчи, – холодно сказал он. – С тобой я поговорю потом.

– Вы не посмеете, сир, – сказал Эдриан.

– Я? – Сигваль удивился. – Не посмею? Хотите, Тифрид, я дам вам повод самому вызвать меня? Я расскажу перед всеми, что о вас думаю? Не постесняюсь.

Эдриан пытался сохранять равнодушие, его лицо шло красными пятнами.

– Это будет клевета, сир. Вы себя оскорбите клеветой. Это недостойно…

Сигваль усмехнулся, скептически так.

– Как хотите. Вы уезжаете завтра утром, – он повернулся, собираясь уходить. – Агнес, идем со мной.

Он все сказал и не собирался тратить время.

– Нет, – сказала я.

Он, кажется, не поверил. Даже внимания на меня не обратил, словно был уверен, что я никуда не денусь. Да я и не денусь, конечно. Но я не пошла. Я осталась с Эдрианом.

Глава 2

– Это нельзя так оставить! – Эдриана почти трясло.

Он шел прочь, и я бежала рядом с ним. Мне было стыдно за брата, я никак не могла понять. Почему? Так резко… Так… низко! И даже не просто отказать, а выставить вон. За что? Он не безродный мальчишка, чтобы так с ним. Герцог! Герой!

Поговорить с отцом – бессмысленно. Отец ничего не решает в присутствии старшего сына, это известно давно. Да и жаловаться на Сигваля… Какой смысл? Надо поговорить с ним самим, пусть объяснит мне.

Но сейчас мне казалось важнее всего быть рядом с Эдрианом, поддержать. Не отвернуться от него, хотя бы мне – не отвернуться. Ему так нужна поддержка.

– Нужно встретиться с королем. Это недопустимо! – тихо, под нос, говорил Эдриан, просто размышляя вслух.

– Бесполезно, – сказала я.

– Что?

Эдриан остановился.

– С отцом бесполезно говорить, – сказала я. – Надо поговорить с Сигвалем. Я заставлю его объяснить мне все. Это несправедливо.

– Вы? Ваше высочество, вы заставите его?

Он усмехнулся, немного нервно и так недоверчиво. Я понимаю, мысль о том, что Сигваля можно заставить что-то сделать, казалась почти бредовой.

Наверно, девушка должна вести себя более скромно, но мне сейчас было не до того.

– Сэр Эдриан, я не могу обещать, что заставлю брата изменить свое решение прямо сейчас. У меня нет этой власти. Но он должен мне все объяснить. Должен выслушать меня и понять. Возможно, он просто не понимает чего-то. Я объясню. Сигваль умеет признавать свои ошибки.

Эдриан… он так смотрел на меня. Тогда мне казалось – с надеждой. Но теперь кажется – с ужасом. Он видел черты Сигваля во мне, его упрямство и его стремление получить свое любой ценой. И даже, пожалуй, его интонации… все же, Сигваль мой брат.

И «Сигваль должен» – само по себе невероятно.

– Ваше высочество, ваш брат ненавидит меня. Это обида за Норлок, думаю, и не только. В этой войне удача благоволила мне. И гордость вашего брата задета. Он будет говорить вам ужасные вещи обо мне, обязательно будет. Но все это неправда. Возможно, я совершал необдуманные поступки, возможно, торопился, но я хотел лишь побыстрее закончить эту ужасную войну. Я мечтал только о мире и процветании моей родины. И мечтал снова увидеть вас. Вы… – он запнулся, облизал губы, словно ожидая. – Вы мне верите?

Его глаза синие-синие, совсем близко. И у меня неудержимо краснеют щеки.

Я верила ему.

– Что бы он ни сказал мне, сэр Эдриан, я вам верю. Верю, что вами руководили только благие помыслы и желание скорее вернуться домой. Я объясню это Сигвалю. Он не может так обойтись с вами.

Я попыталась даже улыбнуться.

Тогда я действительно готова была верить ему. Была слишком зла на Сигваля за эту вспышку… Слишком хорошо знала, как Сигваль бывает суров.

Эдриан смотрел мне в глаза… чуть наклонился ближе…

– Ваше высочество, – шепнул он, так неожиданно нежно, понизив голос, что у меня колени дрогнули, – все, что я делал, я делал только с мыслью о вас! Я так стремился увидеть вас скорее… Ваше высочество… Агнес! Я люблю вас!

Меня бросило в жар.

Никто и никогда не говорил мне таких слов. Как такое возможно? Я могла только мечтать о любви, прекрасно понимая, что принцессе это недоступно. Понимала, что меня выдадут замуж за того, за кого будет нужно. Но я читала о любви в романах…

И сейчас не могла поверить, что это не сон. Что такой человек, как Эдриан, говорит это мне. Я опустила глаза, не в силах смотреть на него, хотя готова была визжать от радости. Готова была броситься ему на шею. Я даже изо всех сил закусила губу, чтобы не начать глупо улыбаться.

– Сэр Эдриан…

– Я смущаю вас, ваше высочество? – так ласково.

– Немного. Я поговорю с братом. Я все объясню ему.

– Я люблю вас, ваше высочество! Агнес… – он вдруг опустился на колено передо мной, заглядывая в лицо. – Все эти годы я жил только мечтой о вас, с тех пор, как увидел впервые. Я готов ради вас на все! Вы – свет, озаряющий всю мою жизнь…

Он говорил… много и красиво, о любви.

Признаться, где-то в душе я надеялась, что он останется. Не побоится Сигваля. И даже сразиться с ним. Нет, конечно, ничего не случится. Самое большее – несколько царапин. Но Сигваль увидит и оценит его чувства ко мне, он все поймет. Мой брат совсем не плохой человек, просто… так вышло…

Я не могла понять, что на него нашло.

Поговорить…

Эдриан целовал мои руки.

* * *

– Нете! – Сигваль пришел.

Я сидела на скамеечке в парке, ждала его. Я написала ему записку: «Приходи. К дракону. Нужно поговорить». И он пришел. Он знал, где это место. Здесь, в детстве, я доверяла ему свои страшные детские тайны.

Пришел, сел рядом. Вздохнул. Потер колени ладонями.

– Нете, – сказал тихо, – обижаешься, да?

Я невольно улыбнулась.

Почти король. Он сидел рядом, руки лежали на коленях – совсем не королевские, огромные, грубые… левая вся в ожогах и шрамах, довольно свежих. И в руке, между пальцев, травинка, сорванная по дороге.

Я понимала, что Сигвалю сейчас хватает забот и без меня, но, все же, он пришел ко мне, когда я позвала.

– Что на тебя нашло, Сиг? Ты просто чудовище!

– Я слишком хорошо его знаю, – хмуро сказал он. – И я не позволю Тифриду забрать тебя. Никогда. Я знаю, что отец уже договорился с ним, но я не позволю. Ему нужна не ты, Нете, ему нужны деньги и поддержка короны. Отец обещал выплатить все его долги, в качестве твоего приданого. Обещал дать людей для защиты. После Норлока его ненавижу не только я.

– Потому, что он победил?

– Потому, что он утопил Норлок в крови. Ты даже не представляешь, что там творилось. И тебе лучше не знать. Он плохой человек, недостойный тебя.

– Это неправда.

Я видела, как у Сигваля дрогнули ноздри. Он глянул на меня искоса. Отвернулся.

– Я понимаю твои чувства, – сказал он. – Понимаю, что сейчас ты не станешь верить мне. Влюбленные девушки никогда не верят. Поэтому, просто прими это как факт – ты не будешь его женой. Потом, со временем, ты поймешь. Ему нужна не ты.

– Он любит меня.

Сигваль сморщился.

– Он знает тебя едва неделю. Нете, ну, хватит… да, я слышал эту болтовню: «твоя неземная красота согревала мне сердце все эти годы». Это редкостная дурь. Пять лет назад тебе было двенадцать, ты была такая же, как моя Мёрд, посмотри на нее: тощая, нескладная, угловатая девчонка. Только ты была еще даже более тощая и угловатая, курносая, с ранними прыщами, вылезшими на лице. Ты была милая, не спорю… смешная. Но ни один мужчина в здравом уме не назовет это «неземной красотой, запавшей в сердце». Да, сейчас ты выросла и похорошела, сейчас тобой действительно можно восхищаться, но тогда – нет.

– Сиг, прекрати. Это просто комплимент, он хочет сделать мне приятное. Он все равно помнил меня – это главное! Даже если тогда я показалась ему просто милой и смешной. Разве ты сам никогда не говорил комплименты женщинам?

Сигваль покачал головой.

– Даже женщинам я всегда стараюсь говорить правду.

Суровый Сигваль. Я не удержалась, улыбнулась.

– О, бедная Оливия! Не понимаю, за что она тебя любит!

– Уж поверь, Нете, не за сладкий мед в уши, – на какое-то мгновение глаза Сигваля потеплели, он ухмыльнулся тоже, довольно. – За кое-что другое. Но ты еще маленькая, чтобы с тобой это обсуждать.

– Я не маленькая. Мне давно пора замуж. Беате младше меня на год, но даже у нее совсем скоро свадьба. А я? Что остается мне? Еще немного, и уже твои дочери подрастут, принцессы… И кому тогда я буду нужна?

Он посмотрел на меня, словно впервые. Вздохнул снова. Обнял за плечи.

– Ты совсем еще девочка, Нете, – сказал тихо.

Кому я буду нужна…

Свадьба Беате через две недели, гости уже собираются.

Тетушка Розамунда приехала за три месяца… старая курица! И тут же начала вздыхать, глядя на меня, что девочка-то, видно, останется старой девой. Вон, младшая сестра замуж выходит! А вон, король Эрланда собирается договориться с Сигвалем о свадьбе его старшей дочери и своего сына. Не сейчас, конечно, но когда Мёрд подрастет. А бедненькая Агнес, ах-ах, наверно, закончит свою жизнь в монастыре.

Вначале, я пыталась вежливо объяснить тетке, что она не права. Мне только через месяц семнадцать, и я принцесса! Не двадцатилетняя уродливая дочь какого-нибудь барона, засидевшаяся, седьмая по счету. Мне некуда торопиться. Оливия была старше меня, выходя за Сигваля замуж!

Не помогло. «Ах, бедненькая, она еще на что-то надеется».

Потом я пыталась просто не обращать внимания на нее.

Потом не выдержала, и честно рассказала, что об этой старой курице думаю, и куда она может засунуть свое мнение. Совершенно не стесняясь в выражениях. Наедине, конечно. С таким братом, как Сигваль, все выражения я освоила давно. Тетка замолчала, от нее я больше и слова не слышала, но, кажется, она только укрепилась в своем мнении – какие мужья с моим-то характером?

Но у меня осадок остался. Я все понимала, но что-то тянуло…

А тут Эдриан – такой шикарный, такой благородный, и он просит моей руки. Невероятно! Я думала – утру тетке нос.

К тому же, Сигваль прав, я очень долго оставалась тощей и нескладной, да и сейчас, честно говоря, не далеко ушла, что бы ни говорили. Я только год как окончательно избавилась от прыщей. Да еще и мальчишеские замашки прорывались не к месту. И, конечно, никогда не была избалована мужским вниманием.

Все внимание доставалось Беате. Она внешностью пошла в мать, а я в отца. Она всегда была хорошенькая, она стреляла нежными голубыми глазками направо и налево, и улыбалась так мило, так обворожительно, что все восхищались ей.

Мной восхищались из вежливости.

Но только Эдриан делал это так невероятно искренне…

Если я упущу этот шанс, что будет со мной?

– Я найду тебе хорошего мужа, – пообещал Сигваль. Там, на скамейке в парке. – Скажи, Агнес, какого бы мужа ты хотела.

Меня, отчего-то, это задело. Сигваль будет уговаривать кого-то, он умеет быть убедительным. И кто-то согласиться взять меня в жены не потому, что любит, не потому, что этого хочет, а потому, что Сигваль так сказал. Да, я знаю, с принцессами так обычно и происходит.

Но сейчас Эдриан рассказывал мне о любви. По-настоящему! Никто не приглашал его, он сам приехал по зову сердца. О чем еще можно мечтать? Зачем мне кто-то другой?

Я хотела сказать, что не надо искать никого.

Но, вместо этого…

Если только представить, на самом деле…

Человека, которому я могла бы доверять. Полностью. В ком я была бы уверена. Человека, рядом с которым я могла бы быть самой собой, женщиной, а не выгодным приобретением, не залогом мира и процветания, выгодной партией… Я бы хотела, чтоб он тоже летел ко мне, через леса и поля, без отдыха, как к Оливии… Я же вижу, Оливия намного счастливее моих сестер.

– Хотела бы, чтобы он был похож на тебя, Сиг, – честно сказала я, глянула на него, чуть усмехнулась. – Только, пожалуй, лет на десять-пятнадцать помоложе, и покрасивее.

Он засмеялся. Легонько толкнул меня локтем в бок, пригладил свои седеющие волосы.

– Моя добрая сестренка!

Да… Сигваль мне в отцы годится, старше почти на двадцать лет. И, все же, он был моим любимым братом. Моему второму брату, Хальдару, вечно не до меня.

– Скажи, а чтобы он был принцем – обязательно? – спросил Сигваль.

– А что, можно и так? Чтобы все сразу?

Он хмыкнул, покачал головой.

– Вряд ли, такого я не знаю, чтобы сразу. Но хотелось бы понимать, что для тебя важнее.

Важнее…

Таких принцев не бывает.

Я не хотела такого сутулого и заикающегося жениха, как у Беате. Я не хотела беззубого старика, похоронившего уже двух жен… тетка Розамунда говорила, что Ульрих Белый снова ищет себе жену, и это, пожалуй, мой единственный шанс. Нет. Лучше уж в монастырь.

А Эдриан…

– И чтобы он был похож на Эдриана, – упрямо сказала я. – Сиг, я люблю его. Наверно, если ты заставишь его уехать, я буду тебя ненавидеть. Дай ему шанс. Это для меня важнее всего.

– Он совсем задурил тебе голову, да?

Сигваль смотрел на меня, поджав губы. Хмуро.

– Что такого произошло в Норлоке, объясни? – сказала я.

Он снова потер колени, размышляя.

– Погибших в Норлоке едва ли не больше, чем во всем Гарвише, за предыдущие годы. И не только местных, но и своих. К нему под командование перешли люди Бьярни, Стэнфода и Аурика, и он положил всех. Наши потери в Норлоке – чудовищные. Причем даже не столько в боях… он своих вешал сотнями за неповиновение. Этот Тифрид так хотел добиться своего, так рвался скорее захватить город, пока я не подошел, что не жалел никого. Он хотел сделать это сам и ни с кем не делить славы.

– Он всего лишь хотел скорее закончить войну.

– Нете, ты не была там.

Я видела по его лицу, что все сложнее и глубже, уж войн и смертей на войне он видел немало, но что-то так задело Сигваля. Такое, что он не может забыть. Что-то личное, возможно.

– Не была, – сказала я. – Но война закончилась. У тебя с ним свои счеты, но все это не имеет никакого отношения ко мне. Это несправедливо.

– Люди не меняются, Нете. Жестокий ублюдок не перестанет быть ублюдком после войны. Я еще готов вести с ним дела, мне все равно никуда от этого не деться. Золотые Сады дают нам половину общих поставок зерна, да и не только. Морская торговля с Юссом через него. Но только дела. Тебя он не получит. Я не позволю.

«Тебя он не получит» – словно я приз в этой игре.

Я поднялась на ноги.

– Ты не можешь запретить мне, Сиг.

У него свои счеты. Чем больше я говорила с Сигвалем, чем больше видела все это, тем больше убеждалась. Кто прав, кто виноват – сейчас сложно сказать. Но мой брат что-то очень сильно не поделил с Эдрианом и теперь не может смириться. Это какие-то свои мужские игры, и теперь они пытаются втянуть меня.

Это несправедливо.

– Это несправедливо! – сказала я.