Блестящий чёрным лаком представительский «ЗИЛ-114» плавно летел по ровной глади автострады. Эдакий штучный экземпляр. Память о великой стране СССР, которая могла себе позволить производить таких красавцев. Как удалось выяснить её нынешнему владельцу, эта машина когда-то возила председателя КГБ СССР Юрия Владимировича Андропова. Каждый подобный автомобиль в те времена от начала до конца делался вручную. Массивный кузов опытные мастера деревянными молоточками осторожно гнули по лекалам, тщательно подгоняли одну деталь к другой. Вручную, на глаз весьма трудно соблюдать абсолютную точность. Поэтому каждая деталь получалась уникальной и нельзя было сходу, без подгонки заменить крыло одной машины таким же, казалось бы, крылом от другой. Каждая машина получалась уникальной и единственной в своём роде, а оттого и безумно дорогой. Внешне похожие друг на друга автомобили на самом деле были абсолютно различные в своей схожести.

Несмотря на нестерпимую августовскую жару в просторном салоне веяло приятной прохладной. Из динамиков лилась мелодичные звуки бессмертной классики: вступительная увертюра из балета «Лебединого озера». Павлу, который был владельцем этого штучного раритета, определённо нравилась классика, и, в частности, – Чайковский. Хотя, по большому счёту, ему нравилась не только классика. Были времена, когда Павел по вечерам, после лекций в университете, подрабатывал барабанщиком в небольшом инструментальном ансамбле. Причём, подрабатывал не в самом последнем московском ресторане, и имел у тамошней публики определённый успех.

Во время тотального беспредела девяностых годов заработок матери был мизерный, но, даже и эти небольшие деньги частенько не выплачивали по несколько месяцев. По профессии она была филологом, преподавала русский язык и литературу в старших классах, а кому из властей в те времена были нужны дети, школы и русский язык? Захватившие власть мечтали упасть в «отеческие» объятия «гегемона всеобщего благоденствия», а заокеанский плут почему-то всё медлил и не спешил проявить к новорожденному младенцу с явными инстинктами грабительского капитализма свою отеческую любовь. Часть народа рванула за океан, часть по Европам. Зачастую имея в рваном кармане всего пару сотен баксов. Рисковые верили, что в странах «абсолютной демократии» деньги сами должны падать на них золотым дождём, и там они просто обязаны по мановению волшебной палочки стать богатыми и счастливыми.

А простому народу в России досталось по полной программе. Скромной зарплаты учительницы, даже, когда её выплачивали, катастрофически не хватало даже на очень скромное житьё-бытьё. Нищенская студенческая стипендия Павла оказалась плохим подспорьем. Но, их с матерью здорово выручали деньги, которые ему иногда удавалось приносить домой после выступлений на ночных бандитских сабантуях в ресторане. «Победители жизни» после очередных налётов, делили наворованное богатство, а, за одно, и отрывались по полной. В пьяном угаре они, не жалея совали денежные купюры певцам и проституткам. Царящие в стране бандитские разборки приносили им баснословное обогащение, а народу – нищету и голод, а когда и смерть в тёмной подворотне от ножа или бейсбольной биты.

Несмотря на радостные вопли с экранов телевизоров об освобождении от рабства коммунистической диктатуры и наступившем царстве свободы и процветания в реальной жизни люди видели, что спираль нищеты и голода засасывает их всё глубже и глубже в бездну беспросветной пропасти, откуда им уже было не выбраться. А Россия, тем временем, начинало громко трещать по швам. Каждый территориальный субъект требовал от центра полной автономии и независимости. Но, несмотря на всё эту вакханалию, мать Павла твёрдо настаивала на том, чтобы её сын обязательно получил достойное образование. Она верила, что зловонная короста болезни, сковавшее ослабленное тело страны, со временем непременно отпадёт. Государство выздоровеет, окрепнет и, в конце концов, наступит то время, когда знания сына понадобятся не за границей, а именно здесь – в самой России.

Спустя некоторое время Павел заметил, что из их дома стали исчезать семейные реликвии, оставшиеся в семье ещё от дедов и прадедов. Бесценное вещи, напоминание о предках, смогли пережить гражданскую войну, нашествие фашистов, но не смогли пережить новые времена. Теперь в цене стал не человек труда и высокого интеллекта, а ловкачи, сумевшие в мутной водице разрухи наловить жирную рыбку и нажиться на воровстве государственного имущества, да на горе людей. Павлу было тяжело смотреть, как мать пытается выжить, но воспитанный с детства к уважению к старшим, он делал вид, что не замечает пропажи семейных реликвий. По вечерам, после занятий, когда не было выступления их группы, он шёл разгружать вагоны. Спирт рояль тёк рекой в страну в обмен на цветной металл и лес. Павел видел, в какой водоворот хаоса закручивается жизнь его друзей и знакомых из-за элементарной нехватки денег, когда за ночь обычные продукты питания могли многократно подскочить в цене. Вчерашние инженеры, профессора и академики, вперемежку с бабульками и старичками, торговали на многочисленных стихийных базарах и базарчиках всем чем придётся. Люди постепенно теряли веру, что когда-то в их стране наступит спокойствие и благополучие. Каждый пытался выкручиваться сам, как мог, а страна с пугающим ускорением всё катилась и катилась в бездонную пропасть. А наверху, опираясь на ложь и враньё, под шумок пропаганды разворовывали то, что создали и построили наши предки.

Сейчас это уже в прошлом. Пришёл новый президент. Страну уже так не корёжит и не дёргает. Вроде как жизнь помаленьку начинает налаживаться. Не так быстро и чётко, как того бы всем хотелось, но всё-таки, подвижки уже видны, что называется, невооружённым взглядом. Ещё бы не мешали всяческие «доброжелатели», да казнокрады воровали поменьше, то и жилось стране и народу гораздо лучше. Но, ещё будут аукаться лихие бандитские годы тотального разворовывания и разгрома некогда могущественной страны. Разлить чистую воду из большого сосуда просто и быстро. Собрать её обратно в этот сосуд чистой и в том же количестве – уже практически невозможно. Легче найти новый источник чистой воды и им наполнить опустевший сосуд, но где взять этот новый источник?

Павлу с большим трудом, но удалось вместе с друзьями наладить собственное дело. Его компания занималась созданием софтов и одним из них была отечественная антивирусная программа «Кобальт». Доход от её продажи помаленьку росли. Рынок продаж ширился, но Павел считал, что лиха беда – начало. Он верил, что хороший, российский антивирус будет нужен всем. Тем более, честный антивирус, без «чёрных дыр», позволяющих взять под тотальный контроль компьютеры пользователей. Ведь далеко не секрет, что большинство производителей софтов зачастую продают код доступа заинтересованным структурам.

Павел мечтал о начале производства высокопроизводительных, российских компьютеров. Желал создать отечественную операционную систему. Но, – это, позже, а для начала нужно раскрутить продажу антивирусного софта. Заработать денег для дальнейшего развёртывания бизнеса. Друзья, бывшие однокурсники и одновременно партнёры по бизнесу, уговаривали Павла продать свой старый «ЗИЛ» какому-нибудь богачу-коллекционеру и вложить вырученные деньги в дело. Убеждали, что всё равно у этого антиквариата уже сыпется начинка, а денег на поддержание приличного вида нужно будет тратить всё больше и больше. Но Павел уже успел прикипеть к «старичку», хотя денег он поглощал действительно много. Но эта машина была единственной памятью об его отце, и Павел нутром чувствовал, что в его уходе из семьи в начале девяностых кроится какая-то, пока ещё неразгаданная тайна. Ему хотелось докопаться до истины, но мать не слишком вдавалась в подробности о прошлом, а у отца уже не спросишь. В начале девяностых, после прихода к власти «демократов», отец сказал матери, что для их безопасности будет лучше, если они официально разведутся и станут жить отдельно. Павел тогда ещё учился в восьмом классе и все разговоры родителей проходили без его участия. Родители действительно разошлись, и ему потом долго никак не удавалось встретиться с отцом. Но, в день защиты диплома, он совершенно неожиданно пришёл к ним домой. Без какого-либо приглашения и предупреждения и без лишних разговоров положил перед Павлом на стол ключи от автомобиля. Им оказался настоящая правительственный лимузин «ЗИЛ-114». Павел удивлённо смотрел в окно на стоявший во дворе автомобиль, а отец смущённо стоял позади него и наблюдал за реакцией сына.

– Он теперь твой, Павел. Это всё, что я могу тебе сейчас дать. Больше у меня за душой ничего не осталось. Денег после увольнения не дали, но зато вот откупились от меня вот таким красавцем! Да и то, скорее всего, просто потому, что он никому не нужен. Сейчас все за импортными машинами гоняются. «Мерседесы» всем подавай, а советское сейчас уже не в моде. Одним словом – «совок»! Так это сейчас «модно» называть. Если хочешь, то продай его. Мне же нужно срочно уехать. Куда и зачем сказать тебе пока не могу. А сейчас мне уже действительно пора. Ты теперь дипломированный математик и я надеюсь, что сумеешь верно просчитать своё будущее. Может тебе повезёт жить в совершенно другой стране, а пока, нашей верхушке учёные люди не шибко нужны, а некоторые из них, вдобавок, ещё для кое-кого весьма опасны! Прошу тебя не верить сплетням про меня. Они обязательно появятся и береги мать! Такой женщины больше на всём белом свете не сыщешь. Она тебя любит больше своей жизни. Это я тебе говорю, твой отец, и это несмотря на наш с ней развод. Увидимся ли мы с тобой ещё раз – не знаю! Прощай и будь счастлив!», – умолкнув отец, резко развернулся и пошёл к двери, но на пороге остановился. Оглянулся на сына и достал из внутреннего кармана пиджака кошелёк.

– Вот держи, последняя пара сотен долларов. Это у меня всё, что осталась. Как-нибудь выкручусь и без них, а тебе для начала твоей самостоятельной жизни пригодятся! Ну, а теперь, действительно, кажется, всё! Пока, и не поминай лихом своего отца!

Входная дверь закрылась. Негромко щёлкнул шлепперный замок. Павел растерянно держал в руках ключи от лимузина и две сотни баксов. Он стоял словно истукан и при этом не мог произнести ни слова. Даже просто поблагодарить отца. Сам его приход стал для Павла полной неожиданностью, не говоря уже об автомобиле и деньгах. Когда он очухался и выскочил во двор, отца уже увозила прочь неприметная старенькая «копейка».

Прошло уже более десяти лет после последней встречи, но об отце так и не было ни слуху – ни духу. Отцовские двести баксов Павел действительно вложил в дело, а с тех пор его компания успела окрепнуть и антивирус получил своих пользователей не только в России, но и во всём мире. Даже американские супостаты начали им пользоваться. Но, в последнее время они объявили, что в его антивирусе есть «чёрная дыра», через которую российские спецслужбы, якобы, получают доступ к их секретной информации. Но, Павел знал, что это в принципе не могло быть! Ибо именно на отсутствии доступа посторонних лиц к клиентским машинам и строилась вся идеология антивируса. Наличием «чёрной дыры» перед спецслужбами могли похвастаться иноземные софты, которые официально умалчивали об этом факте. Павел же тыкал носом своих конкурентом в их беспринципность, а теперь в наличии «чёрной дыры» обвинили его самого. Но, попробуй отмыться, когда профессиональный вор объявит тебя самого вором. Начались сложные судебные разбирательства в американском суде. Павел настойчиво пытался доказать чистоту своего программного обеспечения. Даже предлагал на паритетных условиях с другими антивирусными компаниями открыть исходники кодов, но его просто не хотели слушать. А каждое судебное слушание и адвокаты требовали всё больше и больше денег. На чём и строили свою судебную стратегию богатые западные конкуренты. Они просто тянули время. А время в бизнесе в прямом смысле – это деньги. Их конечная цель проста – разорить и завалить молодую русскую компанию энтузиастов. За свой рынок сбыта Запад вполне «демократично», с вежливой улыбкой на лице, сплочённой стаей рвал на части кого угодно, но они в этот раз нарвались не на тех. «Кобальт» держался в числе лучших антивирусных программ в мире и не намеревался без боя сдавать завоёванные позиции.

Павел параллельно пытался через различные структуры разыскать отца, но, пока, безуспешно. Как-то раз мать обмолвилась, что ранее отец работал ведущим специалистом в одном из институтов, который курировал КГБ СССР. Правда, про тематику разработок отец ей никогда не рассказывал, но она знала то, что он имел не только правительственные награды, но высокое научное звание. Обращался Павел и в ФСБ, но там утверждали, что такой человек официально в списках сотрудников у них никогда не числился. Но здесь всё было ясно. Если разработки отца действительно носили особо секретный характер, то, даже, если он и числился в списках сотрудников, то разве они бы сейчас признались бы ему в этом. Интересовался Павел и у своих многочисленных знакомых в России и за её пределами, но, так же – всё безрезультатно. И всё же, Павел продолжал надеяться на будущую встречу с отцом. Мать уверяла, что отец не сошёлся во мнении с очень влиятельными людьми. Вначале его уговаривали помолчать и не поднимать шум, а затем, отец стал получать угрозы в свой адрес, что его объявят изменником родины и предателем государственных секретов со всеми вытекающими из этого последствиями. Обещали, что могут добраться не только до него самого, но и до его родных и близких. Поэтому, отец был вынужден уйти из семьи, а теперь где-то скрывался.

Павел привычно, одной левой крепко держался за здоровенную баранку лимузина, а другой в это время наливал в стакан минеральную воду. Со своими немалыми габаритами он хорошо смотрелся в широком, кожаном кресле огромного лимузина. Так что, и машина, и Павел выглядели одинаково «негабаритными». Автомобиль на дороге, а Павел – по жизни. Правда, в его теле не было ни одной капли жира, одни накаченные мышцы. Ещё в самом начале девяностых он стал тренироваться под руководством друга отца в секции боевого самбо, тягал штангу. Не бросил занятия и, когда его с головой накрыл бизнес. Считал, что в здоровом теле – здоровый дух, да и бизнесу полезней, если его хозяин вовсе не какой-нибудь рохля-ботаник, а крепкий, тренированный парень. Ведь, всякое в жизни может случиться. Павел пытался разузнать о местоположении отца и у своего тренера, но тот не отвечал на вопросы, а лишь отводил взгляд и говорил, что надеется, что придёт время и Павел ещё будет гордиться своим отцом.

Несмотря на неровности дороги и пролетающие по «встречке» автомобили, в салоне лимузина стояла абсолютная тишина и спокойствие. Звукоизоляция была исключительно хорошей. Лишь еле-еле слышен равномерный гул семилитрового движка, да иногда приветственные гудки соседей по дороге. Неровности асфальта абсолютно не ощущались. Машина катила словно по только что отциклёванному паркету. Знаменитого старичка советского автопрома, несмотря на его преклонный возраст, уважали все водители. Даже дорожная полиция брала под козырёк, когда чёрный великан величаво проплывал мимо них. Было в этой машине что-то такое, что и через полвека заставляло людей относится к ней с уважением. Минералка из стеклянной бутылки тонкой струйкой текла в гранёный стакан, а тот, будто бы намертво приклеился к небольшому столику, разделявшего водительское сидение и сидение пассажира. До того был плавным ход у машины, что вода в стакане ровной линейкой держала уровень и ни капли из неё не выплеснулась, даже если на дороге внезапно попадались колдобины. Сей фокус Павлу нравилось показывать своим новым знакомым и партнёрам по бизнесу. Те, кто ещё был не в курсе, до хрипоты спорили с ним и бились об заклад, что такое просто невозможно. У них, мол сверхдорогие «Бентли» или там «Мазератти», но такой фокус и на их машинах не прокатит, а тут какой-то старый, полуржавый лом, хоть и из правительственного гаража. Тем более, что это – «совковый» автомобиль, как некоторые из них высокомерно утверждали. Но уже через полчаса езды по гравию им приходилось выкладывать проспоренную сумму и тогда, они совершенно другими глазами смотреть на павловский антиквариат. А тот лишь только хитро улыбался и забирал у ценителей западных машин проспоренные деньги.

Павел посмотрел на спидометр. Стрелка замерла на отметке «сто сорок километров в час». Протянул руку за стаканом с минералкой, поднёс его ко рту, но тут мимо него, с выездом на «встречку», через сплошную разделительную полосу на обгон пулей вылетело ещё одно наследие советского автопрома. Не менее знаменитая и всенародная любимица тех далёких лет – вазовская «копейка». За её рулём сидел седовласый старичок. Он лихо крутил баранку, не обращая на Павла никакого внимания. Отчаянно ревя клаксоном и мигая фарами, «Жигуль» с трудом разошёлся с летящий прямо ему в лоб в лоб тяжёлым тягачом с прицепом. Тому даже пришлось немного уйти в сторону. Прицеп «загулял» по обочине, поднялись клубы пыли, а водила нервно заревел своим сверхмощным клаксоном. Павел так и остался с недонесённым до рта стаканом, как мимо него пронеслась ещё и чёрная «Волга». Причём, двадцать четвёртая модель, но, опять же, просто в идеальном состоянии. Даже государственный номерной знак на автомобиле был чёрного цвета с нанесёнными на нём белым советским госномером. Павел, как истинный коллекционер, даже с удовольствием цокнул языком. Обе машины блестели не отреставрированным никелем, а явно ещё оригинальным, заводским.

– Что это сегодня за праздник советского автопрома и куда это они так все торопятся? Обычно такие товарищи едут важно, неторопливо, как и положено «пенсионерам», сумевшим с достоинством дожить до старости, – удивлённо спросил сам себя Павел и двумя внушительными глотками быстро осушил стакан с водой.

Поставил его на столик и посмотрел вслед унёсшимся вперёд гонщикам. Но дальше было ещё интереснее. Люди в чёрной, антикварной «Волге» включили сирену и что-то по «громкой» стала приказывать водителю «Жигулей». Павлу стало любопытно – не кино ли снимают. Он огляделся по сторонам, посмотрел наверх через лобовое стекло, но нигде не было видно ни съёмочной бригады, ни машин сопровождения, ни вертолётов с камерами. Да и обычно для съёмок фильмов место съёмки огораживают, очищают от посторонних. К тому же полиция должна где-то рядом скучать. Павел нажал на кнопку электропривода и приоткрыл массивное боковое стекло. Выглянул наружу и ещё раз посмотрел по сторонам. За ним петляла пустая лента дороги, а впереди маячили только двое этих сумасшедших. Павел прибавил скорость. Спустя пару минут через открытое окно стали доноситься приказы из «Волги»:

– Водитель «Жигулей» приказываю немедленно остановиться! Мы гарантируем вам жизнь! В случае неподчинения будем вынуждены открыть огонь на поражение!

– М-да, нехилинькая перспектива вырисовывается! Прямо детектив с намеком на перестрелку! – присвистнул Павел. – Точно, – кино снимают! Настоящая полиция и спецслужбы на двадцать четвёртых «Волгах» уже давно не разъезжают. Наверное, у киношников камеры в салонах автомобилей установлены, чтобы эффектнее выглядело, а, может, и бюджетные съёмки проводят! Интересно, никогда в жизни не видел настоящих, живых съёмок!

Павел решил не упускать из виду занятную парочку. Его привлёк не только сам процесс съёмок, но и, как истинного ценителя антикварной техники, – весьма хорошо сохранившиеся автомобили. Он добавил до ста шестидесяти. Хотя, на этой трассе было ограничение «Сто километров», но ещё ни один дорожный полицейский его не остановил, чтобы оштрафовать. Если и останавливали, то больше даже из любопытства, да потом ещё долго извинялись за беспокойство. Не каждый же день увидишь такой раритет на дороге, да чтобы за его рулём сидел человек, владеющий одной из самых успешных молодых компаний России. Частое мелькание на экране телевизора делало своё дело и Павла уже стали узнавать на улицах Москвы и постовые автоинспекции.

«ЗИЛ» стал плавно догонять беглецов. Резвый «Жигуль» достаточно легко нёсся на запредельной для него скорости. Павлу, как антиквару, стало ещё более любопытно. Он захотел заглянуть под капот этой слишком шустрой, старой машинки и заценить её начинку.

– Небось специально «тюнинговали» для съёмок! – подумал Павел и чуть не пролетел поворот.

Несущиеся впереди гонщики, почти не снижая скорости, с диким визгом от, чуть ли не рвущихся покрышек, свернули на небольшую, второстепенную дорогу, лишь немного сбросив скорость, и по гравийке, в клубах пыли понеслись дальше,

– Во, блин – асы! Вот тебе и старичок за рулём! – в сердцах чертыхнулся Павел и крепко ухватился обеими руками за руль.

Его машина легко шла по прямой, но, чтобы её резко развернуть, нужно было иметь недюжинные навыки вождения тяжеловесного лимузина. Это уже навыки профессионального водителя правительственных эскортов. Но Павел не зря почти не расставался со своей любимицей. К тому же он познакомился с бывшим водителем из правительственного гаража и брал у него уроки экстремального вождения. Его реакция и полученное умение в этой ситуации сработали на славу. Машина слегка заехала на «зелёнку», но уже буквально через минуту вновь висела на хвосте у удиравших киношников. Азарт настоящего антикварщика – сродни азарту гончей собаки. Выложиться до последнего, но догнать добычу и, из последних оставшихся сил схватить её. Павел уже был готов за своё любопытство приплатить водителям антикварных машин. Не откажут же своему коллеге утолить жажду любопытства. Решил поближе познакомиться с их владельцами и с внутренностями самих автомобилей, но облако пыли от продолжавших гонку автомобилей разрасталась и в ширь, и в длину. Павел влетел в него и вынужденно сбросил скорость. Видимость тут же упала чуть ли не до нуля. Ещё не хватало только врезаться в киношников или угодить колесом в яму на дороге. Впереди него пару раз грохнули выстрелы.

– И чего они в такой пылюке снимают? Зрителям ведь, совсем ничего не будет видно!

Ещё раз, раз за разом прогремели выстрелы и вот, под колёсами неожиданно гравий сменился на асфальт. Правда не первой свежести, да ещё и с глубокими колдобинами. Наконец, пыль понемногу стала рассеиваться, и Павел увидел впереди себя неуловимых гонщиков. Они, не снижая скорости, ловко лавировали между ямами. Из пассажирского окна «Волги» торчала голова черноволосого мужчины в сером костюме с пистолетом в руке. Он патроном за патроном методично и хладнокровно разряжал обойму. Выстрелы звучали хлёстко и тут в «Жигулёнке» неожиданно рассыпалось заднее стекло. Его водитель резко пригнулся, но продолжал шустро управлять автомобилем.

– Всё думал, что спецэффекты уже давно накладывают в студии на компьютерах, на заранее отснятый материал. Но, чтобы так, в живую крушить из пистолета машину с живым водителем за рулём. Наверное, здесь какая-то хитрость есть, а за рулём машин профессиональные каскадёры. Когда закончат съёмку и остановятся, можно будет познакомимся и тогда они расскажут мне, как они это делают! – размышлял Павел, но тут стрелок из «Волги» повернулся и ствол пистолета теперь был направлен в его сторону. Тут же прогремел выстрел. – Во, наглый какой! Ещё прикалывается!

Раздался ещё один выстрел и Павел услышал характерный стук металла по металлу. Он непроизвольно сбросил с педали газа ногу и нажал на тормоза. Многотонный автомобиль по инерции ещё некоторое время достаточно шустро ехал. Павел чертыхался, одновременно пытаясь объехать ямы на дороге. Скорость лимузина стала постепенно снижаться. В это время водитель «Жигулей» воспользовался моментом, что его преследователь отвлёкся, и прибавил обороты. «Волга» тут же стала отставать. Ей было тяжелее лавировать между бесчисленными ямами и колдобинами. Сказывались инертность и конструктивная неповоротливость машины. Стрелок явно хотел ещё раз выстрелить в сторону Павла, но видя, что тот стал сильно отставать, лишь хладнокровно улыбнулся, и вновь переключился на свою старую цель.

– Ничего себе – киносъёмка! – удивлённо и одновременно обиженно хмыкнул Павел. – Эй! А кто мне теперь за повреждённую машину платить будет?

Чёрный лимузин ещё некоторое время по инерции медленно катил вперёд и, наконец, остановился. Раритеты уходили в неизвестно откуда-то взявшийся туман. В азарте гонки Павел даже не обратил внимание на номера машин. Всё-таки у него ещё оставалась надежда по своим каналам узнать о владельцах раритетных автомобилей. Номера позже можно будет рассмотреть на видеорегистраторе. Никогда ещё Павлу не доводилось слышать о дорожных перестрелках на раритетах. В обществе антиквариатов сей слух должен быстро обрасти подробностями. Ведь коллекционеры друг друга хорошо знают и выйти на стрелявших особого труда не должно составить. Подключим адвокатов, а те из стрелка денежку вытянут. Благо данные с видеорегистратора недавно признали, как вещественное доказательство. Хотя, стрельба – это уже не только одними деньгами пахнет.

Туман начал довольно быстро сгущаться, что было довольно странно для середины жаркого дня. Утром или вечером ещё понятно, но днём откуда мог взяться туман? Павел оглянулся по сторонам. Вроде болот не видать, да и на низину местность была не очень-то похожа. Ещё пару раз в тумане, где-то очень далеко раздались выстрелы, а вскоре они затихли. Рёв двигателей машин вслед за отголосками выстрелов тоже потонули в тумане. Наступила полнейшая тишина. Словно ничего и не было. Только «ЗИЛ» из гаража бывших советских правителей теперь сиротливо стоял на второстепенной, разбитой дороге, да ещё и в густом тумане.

– Умчались сумасшедшие гонщики! – усмехнулся Павел, поставил машину на ручник и открыл дверь. – Покатался, значит, получил полное удовольствие от прогулки на лимузине!

Он вспомнил про металлический лязг с правой стороны, который раздался после выстрела незнакомца в сером костюме. Каким-то чудом ему даже удалось разглядеть у того самодовольное, абсолютно хладнокровное лицо. Похоже, что для того Павел был не человеком, а всего лишь надоедливой мухой, которую следует немедленно прихлопнуть. Правда, для этой цели использовали не зачитанную до дыр старую газету, а самый настоящий пистолет. Павел огляделся по сторонам. Вышел из машины и поёжился. Промозглый, липкий холод от быстро надвигающегося тумана проник под лёгкую, летнюю майку.

– Откуда только он мог во время дневной жары взяться?

Павел обошёл машину и внимательно осмотрел блестящую чёрным лаком дверь. На ней уже висели капельки влаги. Пробоину долго искать не пришлось. Он растерянно крякнул. Действительно, лязг металла о металл ему не послышался. Павел присел, чтобы получше разглядеть место повреждения. На него смотрела свежая, рваная дырка в только что отремонтированной двери. Павел чуть не взвыл от досады. Благо отверстие было несквозное. Иначе пришлось бы ещё менять и обшивку салона. Пуля вошла в кузов машины под малым углом и застряла внутри двери, но от этого владельцу антиквариата было не легче. Снова ремонт, а это вновь немалые, непредвиденные траты. Да и целая дверь намного ценнее продырявленной, пусть даже и тщательно залатанной. А ещё работа кузовщика для антикварных авто совершенно не дешёвое удовольствие. Ко всему ещё и потерянное время, причём, всего лишь из-за какого-то праздного любопытства. Павел задумчиво почесал затылок. Ему ведь ещё надо будет в мастерской как-то объяснять – где это ему удалось на пулю нарваться.

– Ладно! Утро вечера мудренее. Поеду домой, раз не удалось по-доброму договориться с этими полоумными, – решил Павел и полез в тёплый салон автомобиля. – Так, и куда это меня занесло? Как-то ехал, совершенно не задумываясь о дороге.

Павел достал из кармана мобильник. Привычно нажал на иконку карт российского поисковика, но та упорно не хотела открываться. Индикатор уровня сигнала показывал отсутствие зоны приёма. Высунул мобильник в окно, но качество приёма от этого не улучшилось ни на йоту. Индикатор зоны был пуст.

– Ничего, и так выедем! – усмехнулся Павел, отложил бесполезный мобильник и оглянулся назад.

Но…, ничего путного там так и не увидел. Пока он размышлял весь автомобиль обволок совершенно непроглядный туман. Даже дороги под автомобилем не стало видно. В небольшом заднем стекле была видна только сплошная непроглядная мгла. Та же, не столь радужная картина была видна и через боковые, и через переднее стёкла. Лимузин полностью «потонул» в липком, непроглядном киселе тумана, который с каждой минутой только усиливался и усиливался. Вскоре в зеркалах заднего вида исчез кузов автомобиля. Стало казаться, что туман начал проникать сквозь уплотнители дверей в салон автомобиля. Павел только теперь заметил, что древний, как и сам автомобиль приёмник упорно молчал. Покрутил ручку настройки, пощёлкал клавишами диапазонов. Но, лишь шум, да лёгкое потрескивание раздавалось из динамиков. Ни на ультракоротких волнах, ни на «ФМ», ни на других диапазонах, которые Павел оставил после переделки приёмника, абсолютно ни одной радиостанции. Какая-либо связь с цивилизацией оборвалась во всех её формах. Павел откинулся на мягкое, кожаное сиденье, закинул руки за голову и задумался о превратностях жизни. Хочешь – не хочешь, а приходилось подчиняться непонятному природному явлению. Пару минут полежал с закрытыми глазами, в мыслях прокручивая эпизоды последнего события. Странная погоня с перестрелкой на антикварных автомобилях никак не выходила из его головы. Достал из кармана мобильник с надеждой, что зона приёма каким-то чудесным способом появилась и можно будет определить куда это его занесло. Но, индикатор уровня сигнала так и не ожил. Павел засунул мобильник обратно в карман джинсов и тут услышал осторожный стук в боковое стекло. От неожиданности даже слегка вздрогнул. Никак не ожидал чьего-либо присутствия в таком густом тумане. Внутренне напрягся, вспомнил о стрелке, который явно намеривался, не только его припугнуть, но и проделать в голове дырку. Павел потянулся к «бардачку» за пистолетом. Сегодня был последний выходной августа, а каждый последний выходной месяца он собирался вместе с друзьями-знакомыми в тире. Говорили тот о сём, а заодно, и не давали себе подрастерять навыки в стрельбе. Не все бизнесмены доверяют своей охране, а у некоторых её просто нет.

12 3 4 След.

Операция «СССР-2»

Глава 1. Погоня

С этой книгой читают

Другие книги автора