Почему мама часто матерится

Посвящается АЕ и АТ

Июль

Понедельник, 18 июля

Мне осталось продержаться неделю до начала летних каникул. Завидую родителям из «Великолепной пятерки» – мало того, что они при каждом удобном случае сплавляли Джулиана, Дика и Энн к тете Фанни и дяде Квентину, так и сама тетя Фанни отсылала детишек подальше: то на острова, то на болота, то в пещеры – где их поджидали БАНДИТЫ, ПИРАТЫ, РАЗБОЙНИКИ, только чтобы дядя Квентин мог работать в тиши над своими изобретениями. Меня часто грызут сомнения, получится ли у меня еще что-нибудь изобрести, ведь один раз у меня получилось создать неплохое приложение, которое принесло немного денег, хотя вселенная приложений так огромна и сегодняшние хиты уже завтра забываются и никто ими больше не интересуется. Тем не менее я уверена, что смогла бы повторить свой успех с какой-нибудь другой идеей, мне бы только перестать пинать балду и трескать печеньки и еще отправить бы детей куда-нибудь подальше на лето, где они могли бы набегаться и напрыгаться вдоволь. Насколько я помню, изобретения дяди Квентина не приносили ему ни гроша, потому они с тетей Фанни вынуждены были приглядывать за сорванцами племянниками, это же было не безвозмездно, так что у меня не получится отделаться малой кровью и просто всучить детям в руки велик и пакет с бутербродами в первый день каникул и сказать им, чтобы уезжали, куда глаза глядят и не возвращались, пока не придет время снова идти в школу. Джейн исполнилось одиннадцать – самый возраст, чтобы читать «Великолепную пятерку», о чем я ей однажды и намекнула во время очередной перебранки о том, почему ей нельзя зарегистрироваться в инстаграме, а она пригрозила позвонить в органы опеки, если я еще раз попытаюсь заставить ее читать против воли.

Меня душит жаба, как представлю, какие расходы повлекут за собой эти летние каникулы, особенно когда начинаю читать Питеру про невероятные приключения, путешествия и авантюры, в которые попадают герои Энид Блайтон. Он же сопротивляется и требует вместо чтения вслух разрешить ему смотреть стримы от DanTDM. Джейн категорически отказалась участвовать в таких детских забавах, как чтение на ночь, так что нам пришлось пойти на компромисс – она сама выберет книгу и будет читать самостоятельно, что звучало вполне себе разумно, но потом, прочитав две главы «Энн из усадьбы Зеленые Крыши», Джейн заявила, что ничего глупее и скучнее не могла себе представить, а у Энн, главной героини книжки, просто больное воображение, за что я накричала на свою бездушную дочь и сказала, что, наверное, ее подменили в роддоме, потому что моя дочь никогда бы так не отозвалась об Энн Ширли. Теперь я делаю вид, что не замечаю, как Джейн смотрит видеоуроки по макияжу на ютубе вместо того, чтобы бродить по романтичному Авонлею в обществе Гилберта Блайта (с которым я бы до сих не прочь, кстати говоря).

Однако Питеру, в отличие от Джейн, не удалось сломить мою волю, и потому каждый вечер мы с ним садимся и начинаем наше путешествие на остров Киррин. У него на этот случай припасено химическое оружие – чтобы избавить себя от чтения, он начинает пускать газы так часто и густо, что это просто ненормально, однако надо отдать ему должное, своими газами он, по его словам, довел учительницу до истерики. У меня от его газовой атаки даже глаза начинали слезиться, так что приходилось прерывать чтение не раз и не два.

Планировалось, что это лето у меня будет менее загруженным, чем прошлое, потому что три месяца назад я уволилась с работы, точнее, воспользовалась моментом, когда мне предложили сокращение с выплатой неплохой компенсации за потерю рабочего места. Два года назад я создала приложение «Почему мама хочет напиться», оно было вполне себе успешным, и я планировала раскрыть свой потенциал крутого дизайнера игр и приложений. Так что три месяца назад я решила, что пришло время для следующей игры-хитяры, и по обоюдному согласию сторон покинула свое место и к тому же с выплатой энной суммы, которой должно было хватить на то время, пока я не изобрету еще какой-нибудь чумовой хит. Уходя с работы, я надеялась, что наконец-то у меня появится уйма времени, чтобы претворить свои блестящие идеи в приносящие доход проекты. Но когда дело дошло до превращения идей в игры и приложения, все они оказались, как бы это выразиться… дерьмовенькими. А еще оказалось весьма непросто работать из дома, когда ты сам должен управлять собой и своим временем, отсюда нулевая производительность вместе с чувством изолированности и одиночества, когда не с кем переброситься словечком, – и это после стольких лет мечтаний сбежать из офиса и работать самостоятельно на дому! Иногда я ловлю себя на мысли, что скучаю по Джин из отдела поставок с ее бесконечными и подробнейшими рассказами о состоянии ее поджелудочной железы. К тому же, когда безвылазно сидишь дома, то оказывается, что ты поглощаешь немереное количество шоколадного печенья. Итак, мне пока не удалось придумать Нечто Гениальное, зато я успешно отъела себе безбрежный зад. До сих пор не верю своим глазам, когда смотрюсь в зеркало и вижу пониже своей спины овощной киоск, хочется спросить, как в одной детской книжке: «А чья это тележка, чей это прицеп?»

Тем временем каникулы приближаются, и я бронирую спортивные лагеря, часы занятий в центрах детского творчества, договариваюсь с друзьями о совместных мероприятиях с их детьми, чтобы занять хоть чем-то детей во время каникул и в то же время сделать что-то полезное для себя, не вбухивая кучу денег в летний отдых детей. Хотя кого я обманываю – все равно придется раскошеливаться, потому что дети будут требовать зрелищ, а также хлеба и другой снеди каждые полчаса, и я никак не могу понять, как они в школе обходятся без еды, ведь у них клюв не закрывается ни на минуту, и всякий раз туда надо что-то закидывать.

Пятница, 22 июля

И вот наконец их отпустили на летние каникулы! Всю предыдущую неделю дети притаскивали домой из школы свои потрепанные книжки, замызганные тетрадки, скопившиеся за целый учебный год поделки и истерзанные рисунки, и все это было усыпано блестками, так что и дома теперь у нас все блестит, и ничего из их поделок выбросить нельзя, а надобно бережно сохранить для потомков, ибо, как выразилась Джейн, все это будет стоит баснословных денег, когда она вырастет и станет знаменитым медиаинфлюенсером. Сейчас, глядя на ее весьма посредственную копию «Подсолнухов» Ван Гога, которая есть у каждого ученика в классе, мне сложно представить, что эта мазня кому-нибудь пригодится в будущем, но если я выброшу ее на помойку, то уничтожу детские мечты и амбиции своего ребенка. Однако по ночам я все же выношу этот хлам в мусорный контейнер на улице, а в глаза ей говорю, что все сложила на чердаке для архива.

Питер также приволок домой свое задание на лето – маленькое растение в горшочке, за которым он должен ухаживать все каникулы и принести в класс на следующий учебный год. Чудесно. У меня растения не приживаются. Даже кактусы сохнут от прикосновений моей тяжелой руки. Я поинтересовалась у Питера, как называется его растение, – на случай, если потребуется срочно его заменить. Питер авторитетно заявил: «Мама, это называется зеленое растение». Не уверена, что это поможет, когда я буду бегать по цветочным магазинам в поисках такого же. Когда мне самой было девять, мне разрешили на выходные взять домой из живого уголка в классе хомячка, а он у меня сбежал, и моей маме пришлось оббежать все зоомагазины в городе, чтобы найти похожего на Ганнибала хомячка. Потом мама говорила, что еще годы спустя в подвале кто-то бегал, но, скорее всего, она это придумала, чтобы я не плакала, потому что ее сиамский кот-бегемот Альфонс в те выходные очень самодовольно облизывался.

Понедельник, 25 июля

Первый день каникул. Полагаю, могло быть и хуже. У меня в детстве была книжка под названием «Первый день каникул», там рассказывалось про пингвинов-хулиганов, которые угнали мотоцикл и поехали кататься, пока не попали в аварию (если вдуматься, зачем пингвинам угонять мотоцикл?), но в наш первый день каникул никто ничего не угонял, ни люди, ни звери. В основном в этот день дети просто скучали и скулили.

Начиналось все хорошо. Я решила, что мы проведем первый день каникул все вместе за каким-нибудь интересным занятием. Джейн захотела в кино, Питер потребовал лазерный квест, я отклонила оба предложения как неинтересные и бесполезные. К нам присоединились еще Софи и Тоби, дети моего друга Сэма (это было частью программы родительской взаимопомощи, потому как Сэму, отцу-одиночке, чаще других приходилось несладко). Я собиралась отправиться с ними в какую-нибудь старинную усадьбу, ставшую музеем, где мы сможем прикоснуться к истории нашей страны.

– Скуууушнааааа! – заныли мои дети, Софи и Тоби явно были такого же мнения, но вслух его не высказывали, ибо были хорошо воспитаны.

– Зачем нам туда идти? Там скукотища, – возмущалась Джейн.

– Мама, а можно взять с собой айпады? – заканючил Питер.

– ТАМ БУДЕТ ВЕСЕЛО! – пригрозила я им. – ВАМ ПОНРАВИТСЯ, ВЫ МНОГОЕ УЗНАЕТЕ И ПОТОМ БУДЕТЕ ЕЩЕ ДОЛГО С БЛАГОДАРНОСТЬЮ ВСПОМИНАТЬ! И к тому же у нас там скидка на билеты, потому что ваш отец состоит в Национальном фонде объектов исторического наследия, а мы этим не пользуемся.

Конечно, как только мы добрались до объекта исторического наследия, я сразу же вспомнила, почему мы туда не ездим, – да потому что все эти объекты напичканы до ужаса ценными и хрупкими артефактами, а ценные и хрупкие артефакты несовместимы с детьми, особенно с маленькими мальчиками. В моем воображении рисовались заинтересованные мордашки моих детишек с горящими глазенками, которыми они впитывают картину блестящего прошлого нашей страны, на самом деле все было прозаичнее, я просто одергивала их на каждом шагу: «Не трогай, НЕ ТРОГАЙ! ЕЖКИНА МАТЬ, НЕ ТРОГАЙ, СКАЗАЛА! КУДА ПОЛЕЗ! КУДА ТЫ СЕЛ! ГОСПОДИБОЖЕМОЙ! ВСТАНЬ СЕЙЧАС ЖЕ!» – и распугивала своими окриками чинно прогуливающихся по залам пенсионеров, которые неодобрительно шикали на меня и мысленно уже писали гневные жалобы в Daily Mail. Может, стоит сделать приложение, которое загружаешь ребенку в телефон или в айпад, и оно, реагируя на любое ценное и хрупкое произведение искусства вблизи ребенка, начинает вибрировать, издавать звук сирены и кричать «Не подходи!», чтобы родителям было спокойнее. Такое приложение очень бы пригодилось не только в стенах объектов исторического наследия Национального фонда, но еще и в магазинах фарфора и фаянса. Хотя если вы настолько наивны, что заходите в магазин фарфора и фаянса с маленькими детьми, то вы заслуживаете неотвратимой расплаты за тот погром, который учинят там ваши детки…

Поскольку ребятишки съели все, что я брала для пикника, не дожидаясь, когда мы доберемся до места пикника, то мне пришлось вести их на обед в ближайшее кафе. Кафе самообслуживания – не самое лучшее место для обеда с четырьмя маленькими детьми. Теоретически дети девяти и одиннадцати лет уже должны сами себя обслуживать, но на практике такие сложные умственные задачи, как стоять в очереди, нести поднос, выбирать сок, оказались им не по силам, так что к моменту, когда наша компания уселась за стол, все графство вокруг этого поместья тихо ненавидело нас. Запеканка, которую настойчиво хотела взять Джейн, утверждая, что именно ее она хочет на обед, была ею за столом отвергнута, поскольку внутри обнаружился красный перец, а я ведь знаю, что перец она не ест; Софи обожглась горячим супом, хотя я ей говорила подождать, пока суп остынет; Питер и Тоби в один присест проглотили содержание детского обеда, который они сами выбрали, и теперь в недоумении озирались, чтобы им еще такое съесть; мне пришлось отпаивать холодной водичкой Софи, выкарябывать майонез из своего бутерброда для Джейн, одновременно с этим не соглашаться покупать им кока-колу, но обещать купить чипсы по дороге домой, все это время борясь с желанием встать и выйти из кафе, чтобы разбежавшись воткнуться головой в живописную каменную кладку ограды этого старинного поместья. Хотя меня, наверное, оштрафуют за порчу имущества Национального фонда.

Люди были еще больше шокированы, когда я стала выводить из кафетерия детей криками «А ну встали быстро, шевелитесь, давайте, исчадья ада». До сих пор мне невдомек, то ли я была уставшая и невменько, когда подгоняла драгоценных деточек, называя их прилюдно исчадьями ада, то ли они были настолько в шоке, что послушно поплелись за мной.

Сколько там еще дней до конца каникул?

Август

Четверг, 4 августа

На этой неделе дети ходят в спортивный лагерь. Спортивные лагеря – это садистское изобретение какого-то урода под видом «веселого» времяпровождения для детей и доступного присмотра за детьми на каникулах – для родителей. Доступный присмотр измеряется в стопятьсот тыщ мильонов фунтов. Веселое времяпровождение предполагает, что у ребенка должно быть пять разных комплектов одежды для разных видов спорта, включая комплект для плавания, который нужно каждый вечер стирать, сушить, иначе он до утра протухнет в сумке, и не забывать поставлять каждый день чистые полотенца, потому что дети – это грязные поросята.

Каждый раз, когда я записываю детей в подобные лагеря, я тешу себя надеждой: вдруг у них обнаружится скрытый талант, и в них пробудится великий теннисист/футболист/гимнаст. Пока никто не пробудился, большей частью они заняты тем, что поглощают чипсы и канючат деньги на вендинговые автоматы, посему в конце дня, когда они, предположительно, должны быть выжаты как два лимона после активного спортивного дня, – вместо этого они стоят на ушах от всех выпитых энергетических напитков, хотя я им не разрешала их покупать, «Только один коктейль, зайчик, ничего больше, я сказала “коктейль”, нет, не открывай этот напиток, НЕ ОТКРЫВАЙ, кому сказала! Ух ты ж паразит!»

Саймон сейчас в важной командировке в Мадриде, не знаю, чем он там в своих командировках занимается, подозреваю, что нихрена он там ничем не занят, живет себе в прекрасном отеле (как мне было приятно узнать из его смски, что его статус повысили до номера-люкса), ходит на ужины в настоящие рестораны, в которых даже не подают чипсы, и ему не надо строго-настрого инструктировать официанта не ставить никаких соусов в пределах досягаемости детей, потому что если детям в бургере попадется майонез или не дай бог горчица, то они все равно выльют на него еще и кетчуп, а потом откажутся есть, потому что все перемешалось. Как же я мечтаю пожить в отеле! На своей старой работе мне не приходилось ездить в командировки, но теперь, когда я на старте многообещающей карьеры разработчика приложений, то вполне может статься, что я буду ездить на конференции или даже конвенции. В Лас-Вегасе пруд пруди таких мероприятий, и мне видится, как я шлю оттуда смски Саймону о том, что я хорошо провожу время, скорее всего в люксе, ем всевозможные блюда под всяческими соусами. А пока я сижу дома. Жру печеньки. Пялюсь в пустой экран и думаю, что же, черт возьми, мне придумать, и стараюсь отгонять подальше мысль о том, что деньги из компенсации уже почти закончились. Много ушло на печеньки.

Разумеется, я рассчитывала, что пока дети будут в спортивном лагере, у меня появится прекрасная возможность что-нибудь сделать, но ничего не вышло. У кого-нибудь вообще получается работать дома или это только у меня такая проблема? Большую часть времени я трачу на то, что смотрю в окно и шарюсь на сайте Daily Mail, где узнаю, кто «вышел в свет» (пошел по магазинам), «продемонстрировал свои формы» (пошел по магазинам в слегка более обтягивающем топе, чем те, что вышли в свет) или «высмеял» другого, такого же выскочку в посте (вякнул что-то расплывчатое в твиттере в надежде на хайп, но как только Daily Mail засекла этот твит, тут же удалил). Также подолгу раскладываю пасьянс, прежде чем написать тучу электронных писем до 14:45, когда нужно выходить забирать детей из школы. По глупости одно из писем я отправила Саймону, такому заботливому и любящему мужу, который на предыдущий вопрос, у всех ли не получается работать дома или это только у меня такая проблема, ответил, что это только у меня такая проблема, потому что он никогда не прокрастинирует. Это наглая ложь, видала я его версию работы на дому, которая включает почти столько же потерянного времени на сайте Daily Mail, сколько и на сайте Autocar, где он пускает слюни на спорткары, которые никогда не сможет купить, а потом безвольно шарится по кухонным шкафам, забитым едой (кроме печенек, потому что я их все слопала), в поисках непонятно чего и начинает ныть, почему это в доме никогда ничего нет из еды.

Опасаюсь, что мое волевое решение не пить по вечерам в будни ничем хорошим не закончится.

У тети Фанни такой проблемы не было.

После двух бокалов вина и неприятного изучения плачевного состояния банковского счета, после целого дня без общения со взрослыми людьми, за исключением напористого «инструктора» из спортивного лагеря, который вынудил меня подписать заявление о том, что Питер ушибся головой по собственной вине, а не по недосмотру персонала, я поняла, что нужно срочно что-то менять, и обратилась в рекрутинговое агентство. Пусть найдут мне какую-нибудь работенку, пусть по совместительству, с зарплатой для поддержки штанов, но с часами, которые позволяли бы мне посвящать много времени разработке моего блестящего приложения. А также чтобы была возможность ездить в командировки в экзотические места (понятное дело, что такой опции в описании работы не было, но должны же быть такие вакансии).

Пятница, 5 августа

Господи. Господи, господи, боже мой. Боюсь, я совершила очередную глупость. Я в скаутском лагере с Джейн. Пару месяцев назад на родительском собрании по поводу лагеря я вызвалась быть добровольцем, посчитав, что это важное и нужное дело, которое даст мне возможность провести время вместе с дочерью как хорошая добрая мать, а также – до некоторой степени – докажет моей давней вожатой Коричневой Сове, что она несправедливо исключила меня из лагеря скаутов Брауни за несоблюдение субординации. (Я теперь даже и не помню, из-за чего там был сыр-бор, смутно припоминаю, что я не хотела вязать узлы и баловалась, когда все пели скаутский гимн, как бы то ни было, я была не из скаутского теста.) Но теперь я в лагере девочек-скаутов! И в этот раз все будет по-другому. Правильное зеленое поле, на нем правильные белые палатки, рядом с ними правильные костры, на которых мы будем готовить правильную еду. И даже молоко будем брать правильное у правильного местного фермера. А возможно, где-то в окрестностях водятся какие-нибудь хулиганы, но мы с девочками объединимся и наставим их на путь истинный. О да! Эта смена в скаутском лагере вам запомнится! Когда Мелани, главный скаут, объявила, что нужны волонтеры, я с такой готовностью подняла руку, что чуть ли из штанов не выпрыгнула от охватившего меня энтузиазма. Поспешила я, не надо было так раскочегариваться, потому что по толпе родителей прошел вздох облегчения, когда они увидели, что какая-то дурочка вызвалась быть волонтером и сняла с них это бремя. Однако на Мелани мой приступ самопожертвования не произвел впечатления.

– Эллен! – вяло воскликнула она. – Как любезно с Вашей стороны! Вы уверены, что сможете быть волонтером?

Я заверила Мелани, что, разумеется, могу и хочу.

– Только Вы должны понимать, что будете полностью отвечать за отряд девочек. Под Вашу личную ответственность. Вы уверены, что сможете справиться с отрядом девочек? – встревоженно поинтересовалась Мелани.

Я забеспокоилась, что Мелани вспомнила тот неудачный вечер несколько недель назад, когда было мое дежурство в школьном лагере скаутов, а она отлучилась, потому что у кого-то из детей пошла носом кровь. В тот же вечер к нам в лагерь пришел констебль Бриггс, чтобы прочитать девочкам лекцию об основах самообороны, ну Мелани подумала, что девочки будут в безопасности на попечении меня и полицейского. К несчастью, наш полицейский был такой молоденький и такой наивный. И надо же было так случиться, что Амелия Уоткинс выбрала этот самый момент, когда Мелани не было в лагере, и попросила констебля Бриггса продемонстрировать наручники, потому что она думает в будущем строить карьеру в полиции. Не успел он отстегнуть наручники от пояса и протянуть их Амелии, как она ловко приковала его к стулу, а другие девочки, в которых проснулся животный инстинкт добить слабого, окружили нашего констебля, отобрали у него дубинку, рацию и вообще стали над ним изголяться с жестокостью, на которую способны только неразумные дети. Как в «Повелителе мух», они стали исполнять вокруг него ритуальные танцы, передразнивая его просьбы отпустить, более того, Табита Маккензи связалась по рации с базой и передала ультиматум с требованием выкупа, а Тилли Эверетт испытывала на прочность полицейскую дубинку и крепость костей Милли Джонсон, в то время как я совсем растерялась и беспомощно умоляла детей прекратить это безумие.

Мелани не было только три минуты, а девочки совершенно отбились от рук. К моменту, когда она вернулась, констебль Бриггс чуть не плакал, его рация зловеще трещала и из нее доносились угрозы прислать «подкрепление», Милли держала голову Тилли в удушающем захвате и пыталась ее разоружить (по крайней мере, Милли повторила все то, что демонстрировали на уроках самообороны).

По резкому свистку Мелани порядок быстро восстановился, констебль Бриггс поспешно ретировался, а из его рации доносился гомерический хохот по поводу нападения девочек-скаутов, а меня отправили в качестве наказания за мою безответственность и беспомощность сортировать канцелярские принадлежности.

Тем не менее теперь, когда ни один из родителей не вызвался стать добровольцем, Мелани не оставалось ничего, кроме как согласиться на мою кандидатуру.

– Вы что-нибудь знаете о походном лагере, Эллен? – спросила она без всякой надежды.

– Еще как! – бодро ответила я. – Однажды я ездила в Гластонбери. Было здорово. Уверена, что скаутский лагерь – это то же самое. Будет весело! – заверила я ее как могла. Мелани мои слова не убедили.

И вот я здесь. В лагере. В чистом поле. Скорее, в грязном поле. Вокруг дофига девочек-скаутов, видимо, здесь слет скаутов со всего графства, со всех его уголков, поэтому Мелани как директор лагеря пытается не ударить в грязь лицом. Конечно же, пытаясь произвести хорошее впечатление, она не учла, что я заявлюсь в лагерь, обутая в неоново-розовые резиновые сапоги Hunter. Сверху над сапогами красовались дерзкие джинсовые шорты и стильный жакет Barbour, что воспроизводило мой ансамбль двадцатилетней давности, когда я поехала в таком виде на фестиваль в Гластонбери в попытке скопировать имидж Кейт Мосс и Джо Уайли, и мне было невдомек, что Кейт Мосс и Джо Уайли, наверное, единственные женщины в Британии, которые могут после двадцати пяти натянуть на себя шорты и выглядеть прилично, я же в этих кургузых штанишках смотрелась как чучело на спидах. Хорошая новость: мой автозагар на ногах так мощно проявился, что стал ярко-морковного цвета и, вероятно, светился в темноте, так что меня будет нетрудно найти, если я потеряюсь ночью в поле.

Раз уж Мелани так разочарована во мне, то и я не сильно обрадовалась, когда обнаружила вместо стройных рядов туго натянутых белых брезентовых палаток, которые рисовались в моем воображении при слове скаутский лагерь, какие-то вшивые нейлоновые шалаши поносного цвета. По заверениям Мелани, этот искусственный высокотехнологичный материал более практичен, чем старый добрый тент из брезента, и в современной палатке нам будет теплее и удобнее.

– Но другие палатки такие красивые! – вздыхала я и любовалась на белеющие тенты на другом конце поля, пока Мелани пыталась руководить мной и еще пятнадцатью перевозбужденными девочками, чтобы мы установили наконец-таки свои палатки. «Как могут эти ужасные нейлоновые мешки быть более удобными, чем те волшебные белые тенты, которые так и просят, чтобы их украсили флажками, накидали в них подушек и обвили лампочками-гирляндами!»

– Эллен, отставить! – скомандовала Мелани. – Вы путаете скаутский слет с модным показом Cath Kidston. Здесь у нас царит боевой дух в стиле генерала Баден-Пауэлла.

В стиле генерала? Ах вот оно что! Только сейчас до меня дошло, что это просто был не мой стиль, и, вероятно, поэтому меня вычистили из рядов скаутов тогда, много лет назад. Тут же у меня в голове зашевелились бунтарские мысли, что если уж кому и посчастливится распутывать тайны или противостоять козням злоумышленников, то только тем счастливчикам, что расположились в очаровательных винтажных брезентовых палатках.

Суббота, 6 августа

Сегодня я точно поняла, что не люблю лагерь и походы. Лагерь, по сути, это когда спишь в чистом поле. Спать в чистом поле хорошо, когда тебе двадцать два и тебя штырит от пятнадцати бутылок сидра, лошадиных доз сомнительной дури и ты пляшешь как очумелая под рок 90-х, если не так, то кто вообще согласится идти спать в чисто поле, если можно спать дома на удобной кровати? Так еще кому придет в голову спать в поле, если эта голова трезвая как стеклышко? Непонятно. В поле не найдешь розетки, чтобы утюжок для волос включить. Но с другой стороны, и голову там тоже просто так не помоешь, и грязные волосы висят сосульками от кожного сала, так что не без нюансов. Мне кажется, что в волосах у меня завелся жук. Чувствую, как что-то там шевелится. Мелани не понравилось, когда я разбудила ее посреди ночи и попросила посмотреть, нет ли у меня в волосах какого-нибудь клеща. Она просто сказала мне не паниковать и лечь обратно спать, потому что в Британии нет ядовитых клещей. Она не проявила никакого сочувствия, когда я захныкала, что у меня, возможно, аллергия на клещей, но это не точно, потому что раньше у меня клещей не было. Боюсь, что Мелани не раз пожалела, что разрешила мне поехать с ними в лагерь, а уж как я жалела, что решила поехать с ними в лагерь, и не описать. То, что здесь творится, это вам не фестиваль в Гластонбери и совсем не то, что я нафантазировала себе, начитавшись рассказов про Великолепную пятерку. Все здесь не так, даже грязь не такая, как нужно.

Нет здесь и костров с дымком, на которых можно коптить сосиски. Вместо них стоит злопыхающая газовая плита, которая норовит спалить мне брови каждый раз, когда я ее включаю. Это будет пострашнее, чем включать горелку Бунзена на уроках химии в школе. Но я не жаловалась на это Мелани, потому что, судя по тому, как она отреагировала на жука у меня в волосах, и сколько раз ей приходится за ночь вставать и бежать успокаивать расстроенных скучающих по дому девочек / пресекать полуночные посиделки / лечить кого-то от поноса в три часа ночи, потому что этот кто-то объелся шоколада, лезть к ней со своими опаленными бровями было бы излишне. Несмотря на это, я восхищаюсь Мелани, хотя где-то внутри я подозреваю, что она назначила меня дежурной по газовой плите в надежде, что я когда-нибудь подожгу себя и тем самым избавлю ее от своей беспомощности. Она справляется со всем лагерем, и даже когда некоторые скауты становятся совсем невыносимыми, она не теряет самообладания и не посылает их в лес, хотя я бы на ее месте давно отправила бы этих дур на три буквы. Она не прикладывается к фляжке с джином, что было бы моей спасительной стратегией, будь я на ее месте. Я вижу теперь, что для такой роли требуется действительно особый человек с особым складом характера и боевым духом, как у генерала Баден-Пауэлла.

Я всегда самонадеянно думала, что во время Второй мировой войны показала бы себя с самой лучшей стороны, – ведь я настоящий боец и могла бы выступать в качестве вдохновляющего примера, была бы заводилой и запевалой, а военная форма сидела бы на мне как влитая, но сейчас я понимаю, что если бы я жила в то время, то от меня было бы мало толку, а вот такие женщины, как Мелани, голыми руками могли бы возвести бомбоубежище и защитить других женщин и детей от врага.

Нет здесь и фальшивомонетчиков с контрабандистами, что тоже неплохо, потому что девочки в скаутском лагере больше интересуются сплетнями, которые они обсуждают, когда идут толпой в туалет, или же контрабандными конфетами, которые они поглощают в огромных количествах. Было здесь соревнование по стрельбе из лука, Джейн вырядилась как Вильгельм Телль и хотела даже стрелять в яблоко, которое поставила бы на голову Тилли Моррисон, обоих еле отговорили, а также конкурс на лучшее ориентирование на местности, во время которого девочки не могли взять в толк, в чем смысл ориентирования по бумажным картам и ручным компасам, если существуют гугл-карты.

– Ну, – сказала я, – представьте, что гугл-карты кончились.

– А почему это они кончились? – спросила Амелия Бенсон.

– Ну, потому что нет сети, или батарейка в телефоне села, – попыталась я привести доводы, но на девочек они не произвели впечатления.

– Или телефон потерялся, – сделала я очередную попытку.

– То есть телефон мы потеряли, но у нас на руках остался компас и бумажная карта? – переспросила Оливия Браун. – Что-то невероятное, такого не может быть.

– Ну, – начала я слегка заводиться, – а вдруг случился апокалипсис и наступила ядерная зима, гугл-карты исчезли с лица земли, также как и вся человеческая цивилизация, и только ваш отряд остался в живых, и вам нужно добраться до укрытия, пока вы не подохли как все остальные, которые заблудились, потому что не знали, как найти дорогу по бумажной карте и компасу.

От этой картины впечатлительная Миа Робинсон разрыдалась. «Я не хочу оставаться в живых одна!» – рыдала она. «А как же мой хомячок? Он ведь не переживет ядерный апокалипсис?»

– Конечно не переживет, – добила ее Джейн. Тут Миа разрыдалась пуще прежнего и остановить потоки ее слез было невозможно. Пришлось вызывать Мелани, которая начала успокаивать девочку и заверять, что, по ее данным, в ближайшем будущем не планируется никакого ядерного холокоста, и ее хомячок будет жив и здоров, а также ее мама и папа, все живы и здоровы, а мы просто играем в игру, которая называется ориентирование на местности, и все.

Пока Мелани наводила порядок в моем отряде, ее собственная группа по ориентированию не прекращала ориентироваться и откочевала куда-то вглубь леса, где и благополучно потерялась, надо было снаряжать поисковый отряд. В глазах других вожатых читалось осуждение, боюсь, что Мелани в душе уже проклинала меня. Тем же вечером была устроена какая-то общая спевка, где нужно было не только петь впопад, но еще и хлопать в ладоши, а также хлопать в ладоши своего соседа, так что по той силе, с которой Мелани била меня по руке, можно было судить, насколько она меня ненавидит. Надеюсь, что ночью ко мне не полезет жук, а то боюсь, что, если я опять разбужу Мелани, одним хлопком по руке там не обойдется. Вот в Гластонбери, насколько я помню, никаких насекомых не было – это здесь грязь какая-то особенно жирная и привлекает столько живности. Интересно, не слишком ли я старая, чтобы вновь поехать на фестиваль в Гластонбери? Туда можно сорокалетним? Или же я просто помру, потому что не выдержу того бешеного ритма? В том смысле, что я уже не смогу накидываться дурью, потому что как бы уже не комильфо в моем возрасте и положении, а если я буду хлестать сидр в тех количествах, что раньше, то вообще не буду вылезать из туалета, потому что после двух беременностей и родов мой мочевой пузырь уже не тот, да еще туалетные кабинки на таких фестивалях – это же кошмар. Или мне уже перейти в другую возрастную категорию и фестивалить с теми, кому «хорошо за», ну типа дискотеки 80-х. У них там туалеты поудобнее должны быть. Но такие фестивали считаются «семейным отдыхом», и какой смысл бросать своих ангелочков, напиваться в зюзю и вести себя отвязно, если весь уикэнд вокруг вас будут роиться другие семейства со своими детьми. Боже, какая я нехорошая тетя, не люблю чужих детей. Уж Мелани в этом убедилась, и потому она меня ненавидит. Не считая того, что из-за меня она потеряла свой отряд, так еще я нанесла психологические травмы девочкам из своего отряда.