Драконовы сны

Текст
Из серии: Осенний Лис #2
62
Отзывы
Читать фрагмент
Отметить прочитанной
Как читать книгу после покупки
Нет времени читать книгу?
Слушать фрагмент
Драконовы сны
Драконовы сны
− 20%
Купите электронную и аудиокнигу со скидкой 20%
Купить комплект за 588  470,40 
Драконовы сны
Драконовы сны
Аудиокнига
Читает Роман Шахов
379 
Синхронизировано с текстом
Подробнее
Драконовы сны
Шрифт:Меньше АаБольше Аа

© Скирюк Д. И., 2019

© Оформление. «Издательство «Эксмо», 2019

* * *

Всякое сходство героев романа с реальными людьми преднамеренное и не случайное.

Город на холме

«Это происходит само по себе, и я не знаю почему – судьба».

Пловец

Белый город плыл в туманном море, словно призрачный огромный сказочный корабль, белый остров в океане снов. Стены, угловые башни, черепица крыш, флажки и флюгера на острых шпилях розовели в лучах ещё не видимого солнца. Было тихо и прохладно. Город спал.

Путник, взгляду которого открылась эта картина, остановился на вершине холма, поправил мешок за плечами и долго стоял, задумчиво жуя травинку и глядя, как всплывают из туманного небытия белёсый камень стен и зеркальная гладь реки. За дальними башнями крестили небо верхушки корабельных мачт.

– Почему бы и нет? – проговорил странник и взъерошил волосы рукой.

Тишина была такая, что скрип несмазанных колёс прозвучал едва ли не кощунственно. Странник опустил взгляд – проступившие сквозь туман очертания телеги были неясными, но вполне различимыми. Левое заднее колесо её вихлялось восьмёркой, производя этот самый колодезный скрип. Возница клевал носом, соответственно и лошадь не спешила. Телега была пуста – крестьянин, продавший товар, налегке возвращался домой.

– Почтенный, – окликнул его странник, – а, почтенный!

Возница вскинулся спросонья, машинально пощупал, на месте ли кошель, и насторожённо покосился на незнакомца. Огляделся по сторонам. Туман был густ, но людей поблизости не было, и спрятаться им было негде. На разбойника парень не походил. Да и разве станет разбойник кого-нибудь почтенным величать? В глубине души крестьянин был польщён – почтенным его называли нечасто.

Он придержал коня.

– Ну, чего? – мотнул бородой. – Чего надыть-то?

В глазах его клубилась сизая похмельная муть.

– Путь добрый, – кивнул странник. – Как называется этот город?

– Энтот? – обернулся возчик, словно городов там было несколько. – Лисс.

– Как?! – странник вскинул голову. Соломинка слетела с его губ. – Как, ты сказал?

Крестьянин аж подпрыгнул. Лошадь дёрнулась и заплясала, звякая сбруей.

– Тпр-ру-у! – он потянул за вожжи. – Чё орёшь-то? Бешеный… Лисс, я сказал! Стало быть, Лисс он и прозывается… Ну-ка, дай проехать.

Путник молча отступил на обочину, и телега покатилась дальше, подпрыгивая на камнях и безбожно скрипя. Проводив её взглядом, странник снова повернулся к городу. Как раз в этот момент край солнечного диска показался над лесом. Белый город на далёком холме мгновенно окрасился розовым. Туман распался на клочки, осел в траву, исчез.

Странник прищурился, потёр небритый подбородок, присел и сорвал свежую былинку. Усмехнулся своим мыслям.

– Лисс, значит… В самом деле, – пробормотал он, не то повторяя свой вопрос, не то отвечая на него, – почему бы не здесь?

Уж и гадюка

«Завишу ли я от чешуи змеи, от крыла кузнечика?»

Тень

– Пустите! Ай!!!

Зажатое меж узловатых пальцев стражника ребячье ухо закрутилось в винт и даже, кажется, немного хрустнуло. Телли взвыл и завертелся, словно уж под сапогом.

– Пусти, зараза! Больно же…

– А с’час ещё больнее будет! – рявкнул на это стражник и обернулся на шум: – Сорока, мать твою! Где ты там?! Хватай паскуду!

Что-то рухнуло с телеги, брызгами взлетели черепки разбитого горшка, завизжала баба на возу, добавляя шуму в общий переполох. Ближайшая к воротам лошадь заржала, взвилась на дыбы, ударила копытами, взметая пыль. Дышло телеги лопнуло с громким треском, возчик отчаянно выругался и бросился вперёд, хватая поводья. Не ухватил, упал и вдруг попятился на четвереньках, раскорякой, разинув рот и выпучив глаза.

– Матерь Божья! – взвизгнул он, вскочил и бросился бежать.

Из-под повозки выскользнуло что-то маленькое и зелёное и вприпрыжку понеслось к воротам. Следом, растопырив руки и нелепо приседая, бежал Сорока – коренастый кривоногий бородач лет тридцати пяти, с огромным красным носом, загнутым крючком. Случайный прохожий шарахнулся прочь и спешно прижался к стене. И было отчего!

Сорока гнал дракона.

Точнее, не дракона, а дракончика. Тот был зелёный, желтопузый, трёх с небольшим локтей длины от носа до хвоста и походил бы на большую ящерицу, когда б не маленькие крылья на спине, которые, впрочем, больше мешали ему, чем помогали.

– Закрывай! Клаас, закрывай! Ах, чтоб тебя!..

У самых ворот тварь притормозила, развернулась и галопом припустила вдоль телег, расшвыривая песок и конские яблоки. Сорока поскользнулся и шлёпнулся в пыль.

– Чего ты возишься?!

– Да не поймать никак! – пропыхтел Сорока, вставая и отряхиваясь. – Уж больно вёрткий, зараза…

– Ульриха позови, чтоб тебя…

– Не троньте его! Рик, беги… ой-ёй!

Боль была ужасной. Телли стиснул зубы и проклял час, в который он решил довести двух стражников до белого каления, увлёкся и пропустил момент, когда Рик, вторую неделю сидевший не жрамши, упёр из караулки баранью ногу, чуть не схлопотал алебардой по башке, выронил добычу и пустился наутёк, сея панику среди крестьян и возчиков. Телли бросился на помощь… и сам увяз.

По самые уши.

А с ухом и впрямь дело было худо – пальцы стражника напоминали твёрдостью олений рог. Телли уже и не пытался протестовать, лишь вяло трепыхался и повизгивал.

Дракончик тем временем выглянул из-за горы мешков с просом, растревоженный происходящим, присвистнул, растопырил крылья и… ринулся в атаку. С налёту тяпнул Клааса за икру, ещё раз – пониже спины и отскочил, прежде чем тот успел огреть его сапогом.

– Ах ты!..

Мальчишечьего уха стражник всё-таки не выпустил. Дракончик выгнул шею и подобрался для повторного броска.

И в этот миг Сорока ухватил его за хвост!

Пыль взметнулась столбом. Телли взвыл, бессильный что-либо предпринять. Зеваки попрыгали с телег и теперь наседали друг на дружку, силясь разглядеть происходящее, а на помощь первому стражнику уже спешил второй, высокий и худой как щепка – видимо, тот самый Ульрих, за которым посылали. «Подминай, подминай его!» – шумели вокруг. Наконец Сорока встал, держа гадёныша за шею и за хвост. Дракончик извивался и шипел, раздувая бока, когти его бессильно царапали толстую кожу нагрудника.

– Куд… куды его? – пропыхтел Сорока.

– В караулку, – Клаас мотнул головой. Потянул пленника за ухо. – Шагай, чтоб тебя. Ну!

Телли волей-неволей пришлось идти следом.

«Знаем мы таких, – мрачно размышлял Клаас, потирая укушенную задницу. – Как пакостить, так первые, а как споймаешь их, так безобиднее ужей…»

Ульрих зашёл Клаасу в тыл и присвистнул.

– Эва! – он поскрёб под суконной шапочкой. – Ну ты скажи, какой гадёныш – всю говядину тебе прокусил! Слышь, Клаас, а он, часом, не того… не ядовитый, а?

– Ты эта… думай, что плетёшь! – внутренне холодея, рявкнул Клаас. – Он тута уж которую неделю ошивается, нешто с ядовитой гадиной его кто в город бы пустил? – он прислушался к своим ощущениям и уже увереннее заявил: – Не, нету яду.

– Точно, точно, – поддержал его Сорока, на всякий случай отстраняя от себя вертлявую драконью башку. – Откудова в ём яду взяться? Дракон ведь, он ведь кто? Большушша яшшерица и всё! А у яшшериц яду нету, энто кажному известно…

Приободрившись, Клаас с новой силой дёрнул парня за ухо и зашагал дальше.

«Чёрт, ну и денёк!»

– Эй, уважаемый, – окликнули вдруг его сзади.

Стражник обернулся и с неудовольствием смерил взглядом подошедшего. Нахмурился.

– Куды прёшь! – рявкнул он. – В очередь, курвин сын!

– Полегче, почтенный, – тот даже бровью не повёл. – Полегче. Скажи лучше, ворота городские здесь?

– Здесь, коль не видишь, – пробурчал Клаас.

– Видеть-то вижу, – усмехнулся тот, – да пройти не удаётся: всё толкотня да беготня… А вы мальчонку, стало быть, поймали?

– Ну, поймали.

– В караулку, стало быть, ведёшь?

– Ну, веду.

Прохожий пригладил пятернёй взъерошенные волосы.

– А за что?

– А тебе что за дело? – бросил стражник вроде безразлично, но его выцветшие, с жилкой лопнувших сосудов глаза тревожно шарили по угловатой фигуре рыжего пришельца («Где? Где? Где?»), отыскивая меч.

Меча не было.

Был нож за поясом. Был чёрный, в тоненьких прожилках посох. Была котомка за плечами, башмаки, одежда…

Не было меча.

И в то же время Клаас почему-то был уверен, что пришелец вооружён. Уж больно нагло, вольно он держался для простолюдина – не лебезил, от окрика не бегал, взятку тоже, вроде бы, совать не собирался. Патлатый, рыжий. Шрамы на виске и на руке. Штаны, рубашка, башмаки, заплатка на локте… Не рыцарь, нет. И всяко не наёмник. Но эта поза – стойка, руки, голова, нога, согнутая в колене, – сейчас метнётся вбок и… (Есть, есть у него оружие!). Шалишь, брат, нас не проведёшь! Встречались нам и такие. Беззлобный, пока на него не наступишь. Не уж, но гадюка: ужалит – умрёшь.

Клаас поднял взгляд и вздрогнул, встретившись с синими глазами незнакомца. Тьфу, что за чёрт… Разбойник, что ли?

Тот между тем окинул взглядом белую, в заплатах серой кладки, городскую стену, покосился на ближнюю башню и вновь повернулся к воротам. Суматоха уже улеглась, дракошку утащили. Телеги потихоньку двинулись вперёд. Костлявый белобрысый Ульрих встал в воротах, собирая пошлину. Кто-то поднимал упавшие мешки. Мальчишка в свою очередь тоже исподлобья разглядывал странника.

– Так в чём мальчонка провинился? – опять спросил тот.

«Горец!» – внезапно осенило стражника, и он невольно ослабил хватку, словно и впрямь углядел в прищуренных глазах холодный блеск змеиной чешуи.

 

– Провинился и всё, – буркнул он. – Проходи, не задерживай.

– Так-таки и не отпустишь?

– Нет.

– А может, сговоримся?

Телли благоразумно помалкивал, озадаченный. Стражник нахмурился.

– А чего нам обговаривать?

– Да так, – пожал плечами тот. Переложил посох из ладони в ладонь и сбросил с плеч котомку. – За вход в город ведь платить полагается?

– Ну, полагается.

Странник дёрнул завязки мешка. Клаас для себя решил, что ни за какие деньги он сопляка не отпустит. Вот из упрямства – не отпустит и всё. А то если каждый встречный…

Мешок распахнулся, явив на свет бутылочное горлышко, а вслед за этим и саму бутылку. Жидкость внутри была мутновато-белёсой. Одна рука у стражника была занята, пришелец сам выдернул пробку и протянул бутылку Клаасу. Тот взял, недоверчиво принюхался и крякнул, уловив знакомый, сильный и приторный дух, от которого все мысли о деньгах улетучились в одно мгновенье.

Шнапстойфель! [1]

Клаас прикинул бутылку на вес. Чуть ли не четыре мерки водки.

Содержимое бутылки стоило по меньшей мере десяти входных обозных пошлин.

Вернуть её у стражника рука не поднялась.

– Так как? – пришелец поднял бровь. – Отпустишь?

– Ну… э-ээ… мальчишку. Без дракошки!

– Без него, – кивнул парень.

– Лады. Забирай.

Бутылка перешла из рук в руки, Телли почувствовал, как пальцы стражника разжались, шагнул и замер, потирая багровое ухо. Глянул на своего нежданного освободителя и опустил взгляд.

– Без Рика не уйду, – угрюмо сказал он.

– Топай, топай, – ухмыльнулся караульщик. – И скажи спасибо, что цел остался.

– Сказал же: не уйду!

Ладонь странника опустилась ему на плечо.

– Пошли, – сказал он. – Потом поговорим.

– Ты эта… осторожней с ним, слышь, рыжий! Тот ещё пакостник… Да погоди-ка. Камень-то принёс?

– Принёс, – отмахнулся тот.

– Ну, раз так… Это… Сорока! Ульрих! Пропустите этих.

– А? – Сорока выглянул из караулки. Повёл сизым носом. – А эту… яшшуру куды?

– Тьфу, чтоб те сдохнуть! Я ж те сказал: в караулку, в лабаз! Да привяжи покрепче, чтобы не убёг.

– Нагадит же!

– Да леший с им! – теряя терпение рявкнул Клаас, махнул рукой, мол, проходите, поднял с лавки алебарду и заторопился в караулку, прижимая к сердцу вожделенную бутыль.

* * *

Проникнуть в город оказалось делом не столь простым, как казалось – крестьяне и торговцы вставали в очередь ещё с вечера в надежде занять с утра на рынке лучшие места. Каждый стремился проехать первым, в воротах царила суета и давка. Троих стражников здесь явно было маловато, чтобы навести порядок, да и те, похоже, не особенно старались. Ругань, крики, ржанье и грохот колёс сливались в плотный, почти осязаемый пальцами гомон. На пятачке за воротами, где разъезжались возы, было малость просторнее, но тоже не ахти. Туда-сюда сновали перекупщики, места вдоль стен облюбовали попрошайки и лоточники. Пахло пылью, конским потом и мочой, а с севера, забивая всё, тянуло кислой гарью недавнего пожара.

У большой бревенчатой клети, наполовину полной камнями, рыжий странник остановился, нашарил у себя в мешке такой же серый булыжник, бросил его в общую кучу и только после этого двинулся дальше. Во время недавней осады, когда турецкие войска стояли у стен, горожане покидали на головы супостату чуть ли не весь булыжник с мостовой, и теперь распоряженьем бургомистра каждый, кто въезжал в город, должен был принести с собой камень, дабы улицы возможно стало вымостить заново. Странник об этом, похоже, слыхал и булыжником запасся. Что до турок, то ворваться в город им не удалось, хотя стену и ворота они попортили изрядно, а одну из северных башен и вовсе сожгли. Выгоды, правда, от пожара они не поимели – башня полыхала сутки, выгорела дотла, камни же спеклись стеклянной корочкой, от чего башня стала только крепче. Снаряды отлетали от неё горохом, а башню горожане после этого так и прозвали – Горелой. Всего же башен в стенах города насчитывалось семь: Дозорная, Речная, Башня Синей Сойки, Толстуха Берта, разумеется, – Горелая, и Башня Трёх Ключей.

Седьмую башню звали Вавилонской. Хрен её знает, почему.

Телли старался держаться рядом с рыжим странником, впрочем, без особой охоты, и без конца поглаживал и теребил распухшее ухо. Мысль о потерянном драконе не давала покоя. Уходить от ворот не хотелось.

– У, чёрт здоровый… – вслух посетовал он. – Чуть совсем не оторвал…

– Ты что натворил, а? – спросил странник.

– А тебе чего? – окрысился Телли вместо ответа. – Может, думаешь, что если за меня отдал бутылку самогонки, так сразу и купил со всеми потрохами?

– Да нет, я…

– Клюв от воробья… Отстань!

Странник усмехнулся.

– А ты, я гляжу, с норовом. А я ведь не спрашиваю, кто ты и откуда. Не спрашиваю даже, как тебя зовут, всего-то и спросил, за что попало… Ну-ка, покажи своё ухо. Хм, хрящ цел… Заживёт до свадьбы.

Телли промолчал, лишь зашипел сквозь стиснутые зубы, когда холодноватые, неожиданно ловкие пальцы странника ощупывали ухо. Ему совсем не хотелось рассказывать, как с раннего утра он дразнил привратников. Между тем внимание его привлёк кошель, висевший у странника на поясе и оказавшийся в этот момент совсем рядом; кошель был увесистый и явно не пустой (ну а иначе на какие шиши он водку покупал?). Порыв был бездумным – поворот, рука хватает кошелёк, потом рывок – и ищи ветра в поле. Телли рванулся привычным движением… и вдруг пребольно треснулся макушкою об посох, который пришелец предусмотрительно поставил на его пути.

– Уй-я!!!

– А вот этого приёма тебе бы знать не надо – он гадкий, – задумчиво проговорил странник, взвешивая на ладони кошель. Сунул его под рубашку. – Воровством, стало быть, промышляешь. М-да… Дракошку своего ты тоже у кого-то спёр или как?

– Пошёл ты… куда подальше, – огрызнулся мальчишка, потирая ушибленный лоб. – Дурак рыжий. Я ж его с детства, я ж без него никуда! А они…

– Ну, ну, не кипятись. Маленько погодя посмотрим, что и как, – тут пришелец подмигнул: – Как думаешь, выдержат три мужика бутылку чёртовой водки?

Телли нахмурился, не понимая, куда тот клонит.

– Дык если на троих, – пробормотал он. – Да ещё по жаре…

Глаза его расширились.

– Вот и я так думаю, – подытожил странник. – А теперь давай чуток пройдёмся и подождём.

Спорить Телли не стал. Странник меж тем получил возможность рассмотреть его внимательней.

Выглядел мальчуган лет на десять, был бос, одет в штаны и рваную рубаху неопределённого цвета, телом был худ, да и ростом не вышел. На узком востроносом лице, из-под завесы нестриженой белёсой чёлки блестели чёрные хитрющие глаза. Это сочетание глубокой чёрной радужки и светлых волос производило странное, почти пугающее впечатление, несколько смазанное, впрочем, оттопыренным багровым ухом и шишкой на лбу.

Поток телег меж тем пошёл на убыль. Прохожих тоже поубавилось. Было видно, как то один стражник, то другой скрывались в караулке, возвращаясь с маслеными глазками и одобрительной ухмылкой. Прошло ещё совсем немного времени, и вскоре у ворот остался лишь один Сорока, да и тот задремал.

– Жди здесь, – бросил через плечо странник, – никуда не уходи. Как, говоришь, животину твою звать?

– Рик, – ответил мальчишка и поднял взгляд на странника. Вытер нос рукавом, скривил губы и дунул на чёлку. Та подпрыгнула. – Он не пойдёт с тобой.

– Посмотрим.

Странник миновал уснувшего на лавочке Сороку, заглянул в раскрытую дверь караулки и скрылся внутри. Когда через пару минут он вышел, следом за ним семенил злополучный дракошка. Прохожие таращили глаза, качали головами и спешно проходили мимо.

– Упились, – сообщил рыжий парень Телли, как нечто само собой разумеющееся, и махнул рукой. – До капли выжрали, чтоб им… Хоть бы глоток оставили. На, забирай свою зверюгу.

Дракончик подбежал к хозяину, плюхнулся на спину и заегозил, ласкаясь; он присвистывал, жмурил глаза и вообще выглядел довольным выше всякой меры, будто не было суеты вокруг него. Телли присел и почесал ему живот.

– У, змей… Набегался, дурак, – он поднял взгляд на странника. – Ты, Рик, этого дядьку бойся, а то, неровён час, как трахнет костылём!

– Ладно, – усмехнулся странник. – Пойду я. В другой раз смотри не попадайся, а то водки у меня больше нет.

Он повернулся и исчез в толпе.

* * *

Лисс (точнее, Лиссбург, как его называли местные жители) был невелик, но здорово растянут вдоль реки. Река, само собою, называлась Лисса. О том, чтоб обойти весь город, странник не помышлял, но даже беглый взгляд мог рассказать о многом. Лисс жил торговлей, в основном, морской, только несколько необычной. До моря отсюда было далековато, корабли шли по реке вверх по течению, и там, где русло становилось мелководным для гружёных барж, и был некогда заложен город. Каждый год накануне зимы крестьяне спешили запастись солёной рыбой, пока её везли по реке – путь по воде обходился дешевле и выгода была немалой. Город богател, торговля процветала, и лишь недавняя война подорвала былые отношения – погорели склады от баловства османов с греческим огнем, порушились дома, и хоть, как говорилось выше, взять сей город турки не смогли, перед осадой местные дельцы заблаговременно и спешно вывезли из города семьи и капитал.

Былая слава возвращаться к Лиссу явно не спешила.

Место для города, что и говорить, было выбрано красивое, но сейчас, полуразрушенный, он странным образом напоминал разбитую игрушку. Будто шёл вдоль реки могучий великан-волшебник и остановился отдохнуть на берегу, на трёх холмах. Достал платок – пот утереть, а городок возьми да с платком из кармана и выпади. Не заметил волшебник, дальше пошёл, а город так и остался лежать, чуть кривовато, как упал, ну и дома кое-какие от паденья порушились. Здесь были три большие пивоварни, пять рыбокоптилен, бондарка (ну а как без неё!), собственная сукновальня, стеклодувный цех, уйма постоялых дворов, трактиров с выпивкой и девками, и всякое другое прочее, что можно отыскать в портовом городе. Дома по большей части стояли каменные. А выше по реке, на ручьях расположились мельницы, запруды, лесопилки – всё с войной пришедшее в негодность, но уже частично отстроенное заново.

Странник побродил по улицам, послушал бой часов возле собора (богатый магистрат мог позволить себе часы с механическим боем), выпил пива в погребке, названия которого не стал запоминать, и наконец забрёл на южную окраину, больше других пострадавшую от осады.

Здесь было малолюдно. Многие дома лежали в развалинах, а уцелевшие покосились. Лавки все были заколочены или разграблены. Неподалёку находилась башня (не Горелая, другая) и ворота, но ворота горожане заложили камнем в три ряда во время штурма (для надёжности и вообще), а разобрать покамест руки не дошли. И вот, как отсыхает ветка дерева, лишаясь соков от корней, так пересохли жизнь и суета без притока торговых обозов – путь здесь им был перекрыт. Зато зловредные османы попусту сломали об ворота три бревна и отступились, потеряв под южной башней три, а то и четыре десятка солдат. Всё это страннику поведал в кабаке за кружкой пива разговорчивый парнишка из приезжих, который если и приврал, то самую малость, в чём странник мог теперь убедиться самолично. Некоторое время он пробирался сквозь завалы горелых брёвен, битой черепицы, поломанных бочек и прочего хлама, пока не оказался на какой-то улочке, почти не тронутой осадой и обстрелом. Четыре двухэтажных дома справа и ещё три слева – вот и всё, что на ней уцелело. Здесь было темновато. Фасады верхних этажей у четырёх крайних домов заметно выдавались вперёд, нависая над узкой улочкой и почти смыкаясь сверху. В одном месте для прочности между ними даже был перекинут маленький декоративный мостик, крытый красной черепицей, – узкая дорожка городского трубочиста. А возле следующего дома возвышалось старое раскидистое дерево. Листва с него уже облетела. Мостовая и здесь была разобрана, дома зияли чёрными дырами разбитых оконных проёмов. На арке мостика висел на цепи проржавевший, и тоже без стёкол, железный фонарь.

– Что ж, неплохо, – пробормотал, остановившись под фонарём, рыжий странник. – Зато дрова под боком. Надеюсь, хоть к весне ворота разберут… Есть тут кто живой?

Ответом ему было молчание. Он сделал шаг, другой и снова остановился.

 

– Здесь никто не живёт, – сказал вдруг кто-то за его спиной. – Только Руди, старьёвщик, но он сумасшедший.

Странник обернулся.

На куче битого кирпича стоял давешний белобрысый мальчишка. Оттопыренное ухо сияло красным фонарём, от чего его худая физиономия смахивала издали на чайник для заварки. У ног его свился тугими кольцами дракончик Рик.

– Ты что, за мной шёл?

Телли кивнул.

– Это улица Синей Сойки, – сказал он.

– Звучит красиво. А где сама сойка?

– Кабак сгорел, а названье осталось… Слышь, – Телли поднял взгляд, – а почему Рик тебя послушался? Он никого к себе не подпускает, а за тобой пошёл. Слышь, рыжий? А?

– А ты вот у него и спроси. Может, глянулся я ему. Тебе ещё что-то надо от меня?

– Да это… – замялся мальчишка. – Я так. Я спросить хотел. Зачем ты за меня бутылку отдал?

– Пожалел дурака. Да и дракошку твоего поближе рассмотреть хотелось. Никогда доселе не видал.

– А, Рик! Я сам его высидел, – заявил Телли с такой комичной серьёзностью, что странник невольно усмехнулся. – Что, не веришь? Ну и ладно, чёрт с тобой. Я, может, помочь хотел, а ты… такой же, как и все!

Он повернулся, спрыгнул и быстрым шагом направился прочь. Дракон последовал за ним.

– Постой, погоди! – пряча улыбку, окликнул его странник, но тот уже скрылся за углом. Зашуршали, осыпаясь, камешки, присвистнул Рик, и всё затихло. Странник постоял, пожал плечами и принялся стучаться в двери уцелевших домов.

В первом доме и втором царила гробовая тишина. Из третьего, что рядом с деревом, в ответ на долгий стук наконец послышался шорох шагов.

– Чего надо? – глухо спросили за дверью.

– Хозяина надо, – ответил странник.

– На кой тебе хозяин?

– Дело есть, раз пришёл… Открыл бы, а то через дверь какой разговор.

После некоторой паузы с той стороны лязгнул засов. Зелёная дверь в неровной мозаике облупившейся краски медленно отворилась, являя взору темноту прихожей и белое пятно лица.

– Это ты Рудольф?

– Ну, я, – серые, чуть с желтизной глаза старика смерили пришельца недружелюбным взглядом. – Чего надо?

Рудольф был худой и очень сутулый, странник не сразу понял, какой он высокий – почти на целую голову выше его. Жидкие пряди седых волос свисали до плеч, лицо бледное, с желтизной, под кожей остро выпирали скулы. Из глубины открывшейся двери тянуло сыростью и плесенью. В руках старьёвщика была пузатая бутылка в ивовой оплётке, явно не пустая.

– Не продаю, – угрюмо пробурчал Рудольф, не дожидаясь ответа на свой вопрос, – не покупаю. Ничего. Проваливай.

– Мне нужна комната, – сказал странник. – Внаём. Я знаю, что ты живёшь один…

– Ступай на постоялый двор – там будут тебе и комната, и вино, и хлеб, и девка на ночь.

Дверь заскрипела, закрываясь. Странник шагнул вперёд и вклинил ногу между ней и косяком.

– Постоялый двор мне не подходит, – покачал он головой. – Мне нужно место, чтоб обосноваться надолго. Здешняя окраина как раз то, что мне нужно. Я мог бы помочь тебе с ремонтом и вообще… О цене договоримся, не обижу.

– Мне не нужны жильцы, – Рудольф безуспешно силился закрыть дверь. – Мне вообще никто не нужен! Мало, что ли, в городе домов? Уходи, а не то стражу кликну.

Угроза позвать стражников в устах Рудольфа прозвучала нелепо, но пришелец предпочёл не спорить и ногу убрал. Дверь закрылась. Странник молча покачал головой и зашагал обратно, возвращаясь в центр города.

День выдался не по-осеннему тёплый. Рынок шумел совсем близко, но идти туда совершенно не хотелось. Решив попозже подыскать себе гостиницу, странник заглянул в лавку аптекаря, где за три талера купил бутылку водки местной перегонки, вдвое меньшую, чем та, которую он отдал в откуп за мальчишку, после чего направился в ближайшую корчму, нацелясь выпить пива и поесть – два башмака и кружка на вывеске обещали по крайней мере первое, если только под ней не работал охочий до выпивки сапожник.

Погребок был самый обычный, может, чуть почище других. Расшвыривая прелую солому, странник подошёл к стойке и огляделся. Стол здесь был один, большой и длинный, для надёжности прибитый к полу. Негромким гулом рокотали голоса – несколько человек у окошка что-то обсуждали. Звякали кружки, слышался смех.

Трактирщик вытер стойку засаленным фартуком и поднял взгляд.

– Поесть чего можно в твоём кабаке? – спросил странник.

– А как же! – расплылся тот в улыбке, обдавая странника застарелым духом чеснока. – Мясо жареное, хлеб, чечевица, рыба, какая хочешь… Пиво будешь? У меня хорошее сегодня пиво, тёмное, от Гагенбаха. Сам откуда будешь?

– С гор, – странник покрутил монетку в пальцах. Вздохнул, со стуком припечатал медный кругляш к стойке и полез в кошелёк за вторым. – Давай всё, кроме рыбы.

– Зря, господин хороший, зря! Селёдка у нас нынче славная, да и треска ничего. Ну, нет так нет.

Дверь распахнулась, впуская подгулявшую ватагу рыбаков – человек двенадцать.

– Томас, пива! – с порога выкрикнул один из них – почти квадратный рыжий бородач в потёртых кожаных штанах, сапогах из тюленьей кожи и толстой вязаной фуфайке. Подошёл к стойке, оттянул пальцем воротник. – Уф… Жарко. Поверишь ли, шесть дней вверх по теченью пёрлись, так сейчас даже лёжа покачивает… Что стоишь? Давай всё, что есть, только без рыбы, мать её… Здорово, рыжий. Я где-то тебя уже видел. Пиво пьёшь?

Странник повернул голову к рыбаку. Тот ухмыльнулся. В глазах его прыгали весёлые чёртики.

– Пью.

– Хо! – воскликнул рыбак, хватая протянутую кабатчиком кружку и делая солидный глоток. – Хо-хо! Отлично. Томас, поставь ему кружечку. Гуляем мы, рыжий. Рыбку сдали сегодня, ух, хорошо сдали! Давай подсаживайся к нам.

– Спасибо, – усмехнулся странник, – я уж как-нибудь сам по себе.

– Ну, как хочешь.

И он направился к своим. Странник проводил его внимательным взглядом и снова повернулся к Томасу:

– Кто это?

– Это? Валдис. А чего?

– Лицо знакомое.

– Энто бывает, – покивал кабатчик. Посмотрел кружку на свет. – Хороший малый. Платит честно, да и вобче. Эх, и рынок сегодня – сам бы пошёл, да времени нет! – он склонился над бочкой и крутанул медный барашек краника.

– Держи.

Странник подхватил запотевшую кружку, отхлебнул и зачерпнул горсть орешков из подставленной корзинки.

– Спасибо. Слушай, Томас. Здесь можно где-нибудь остановиться на недельку, две? Только чтоб не очень дорого.

Корчмарь наморщил лоб. Отставил кружку.

– Поздновато ты пришёл. Народу понаехало, сам понимаешь – осень, рыба, да и вобче… Дай подумать. Гм… Жаль, что «Сойка» и «Рыжий дракон» погорели. У «Камня» и «Сухого вяза» дорого, а у Георга под Луной и в «Синем драконе» нонче нету местов. Ты был там?

– Я не спрашивал, – ответил тот, рассеянно глядя на галдящих рыбаков. Покрутил на стойке кружку. Отпил глоток. – А если у тебя?

– Я, господин хороший, комнатов не содержу, мы с Мартой и так едва управляемся. Видал башмаки на входе? То и значит, мол, зашёл, пивка попил и топай. А вот спать тут не моги.

– Эй, Томас! Ну чего там? – крикнули от стола. – Жрать давай!

– Сейчас, почтенные, сейчас! Погодь немного, я им мясо принесу.

Корчмарь подхватил оставленные странником монетки и скрылся за занавеской. Странник принялся за своё пиво, украдкой разглядывая рассевшихся за столом рыбаков и мучительно пытаясь вспомнить, где и когда он мог встречаться с этим Валдисом. Кабатчик уже возвращался, неся в руках четыре миски, полные жареного мяса, когда из кухни вдруг донёсся женский визг и грохот бьющейся посуды. Все в корчме притихли, вскинулись тревожно, но тут же рассмеялись.

– Мышь! – вопила Марта. – Томас, мышь!

– Тьфу, дура, чтоб тебя! – в сердцах плюнул тот под хохот посетителей. – Ну что с ней делать, с бабой? Опять из-за мыша на стол полезла.

– Ладно, хоть не на печь! – сказал кто-то.

– Томас, убери её! – голосили на кухне.

– А ты кошку заведи, Томас, – посоветовал ему один рыбак.

– В самом деле, Томас, заведи кота.

– Да не люблю я энтих кошаков, – поморщился кабатчик, неуклюже громоздя тарелки на стойку, – запах от них, шерсть…

– Да ну, вы просто их готовить не умеете! – высоким тонким голосом крикнул кто-то из-под стойки.

Корчма грохнула так, что в окнах зазвенели стёкла. Корчмарь побагровел. Мало того, что в городе и так постоянно подшучивали, что в «Двух башмаках» добавляют в мясо кошатину (проверить это было трудновато, но – чего греха таить! – в осаду всякое бывало), так ещё и заявить это посмел какой-то пацан! Томас рванулся отвесить наглецу затрещину и едва не лишился чувств, когда над стойкой, с треском и шипением, взметнулась желтоглазая змеиная башка на длинной шее. Пустая кружка вырвалась из рук кабатчика и кувыркнулась на пол, разлетевшись в черепки.

– Господи Исусе! – вскричал корчмарь, хватаясь за сердце. – Тил, чтоб тебя!!! Совсем ополоумел?!

Мальчишка, еле сдерживая смех, принялся оттаскивать дракона от тарелок с мясом. Тот упирался и тянулся к ним, сквозя между зубами чёрной вилкой язычка, шипел и раздувал ноздри. Тем временем и остальные в корчме обратили на них внимание.

– Ты откуда тут взялся, чудо в перьях? – удивлённо спросил рыжий странник. – Опять за мной пришёл?

1Schnapsteufel (нем.) – в Средние века «чёртовым вином» в Германии называли крепкие спиртные напитки или сам спирт. Продавали его, в основном, аптекари.
Купите 3 книги одновременно и выберите четвёртую в подарок!

Чтобы воспользоваться акцией, добавьте нужные книги в корзину. Сделать это можно на странице каждой книги, либо в общем списке:

  1. Нажмите на многоточие
    рядом с книгой
  2. Выберите пункт
    «Добавить в корзину»