Стихотворения

© Дмитрий Чугунов, 2017

ISBN 978-5-4485-6512-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Круги фортуны
1994

«Ночной порой нам в душу входят сны…»

 
Ночной порой нам в душу входят сны,
И руки, нервно скомкав одеяло,
Вдруг опадают, тихи и грустны.
Не распознав того, что днём пылало,
Мы требуем чего-то: от слезы,
Застывшей морем жгучим, от несмелых
Движений губ, от нежной бирюзы,
Что есть твои глаза – от опустелых
Ночей. И долог, долог бой часов.
Так отмеряют вовсе не минуты.
И сон для нас – как для двери засов,
И жизни бег – всего лишь в сон замкнутый…
 
 
12—13 января 1994 года
 

«Как воздух стонет за окном!..»

 
Как воздух стонет за окном!
Холодный ветер…
Зима в душе, всё подо льдом,
И ночью третьей
Я снова слушаю твой зов,
Летящий странник,
Кому ты – властелин миров,
Кому – изгнанник.
И мне бы силы сделать взмах,
Мелькнуть в рассвете
И раствориться в небесах
Мечтой о лете!..
 
 
6 апреля 1994 года
 

«Нам ещё сорок дней холодов…»

 
Нам ещё сорок дней холодов:
О, как странны в весеннем разливе
И виденья суровых кустов,
И сереющий утренний иней…
Как внимателен взгляд в новом дне:
Тихий юноша с книгой Шекспира,
Вам подарок – цветы на окне,
На афишах – гастроли кумира…
Всё по-прежнему? снова весна?
Отчего же из всех наших вёсен
Нам запомнится только одна —
Та, что чувством похожа на осень?..
 
 
8 апреля 1994 года
 

В кафе

 
Ночной проспект блестит огнями
И люди ходят больше парами,
Девчонки с синими глазами
И парни с шуточками старыми,
В кафе заученно смеются,
Ведя ночное превращение,
И звёзды скоро вниз сорвутся,
Под хмелем позабыв кружение,
И вся любовь пройдёт беззвёздно,
До самого утра в надежде,
Что никогда не будет поздно,
Что новый мир придёт, как прежде…
 
 
9—16 апреля 1994 года
 

Весёлый мир

 
К познанью часто мы глухи
Сердечных дум и ожиданий,
Смешны бывают расстоянья
Нам от зерна до шелухи.
 
 
И может быть, что чёрный год
Предуготован нашей доле,
Попыткой речи поневоле
Воспримешь ты души полёт.
 
 
Я всё прочту в твоих глазах,
Не надо лгать и притворяться,
Когда нам всем едва за двадцать,
Мир не утопится в слезах.
 
 
30 июня 1994 года
 

«Как маятника взмах, замкнувший цепь…»

 
Как маятника взмах, замкнувший цепь
Внезапных изменений и событий,
Свершений у любви и неприбытий —
 
 
Целитель захлебнувшихся сердец
Приходит, для меня ещё незримо,
Но так ли это всё необходимо?
 
 
Нелепо всё же шествие вослед,
На недосмотренный сеанс один билет,
Аэропорт у северных окраин,
 
 
Что поезд, самолёт – всё суета,
Написано, но не прочесть с листа
Того, что кто-то ясно понимает:
 
 
Беззвучна музыка, ушедшая в сеанс.
Так посмотри на радугу в закате,
С болезнью сердца в мире, как в палате,
 
 
И это – не учтённый мной нюанс.
 
 
27 июля 1994 года, Москва
 

«Колёса поездов для нас опишут…»

 
Колёса поездов для нас опишут
Круги Фортуны, но движенья вспять
Не обратить, на плёнку не отснять,
И голос сердца в расставаньях тише.
 
 
И, отмахнувшись от благословенья,
Я сердце испытаю на отказ,
Ну кто же знал, что песенка о нас?
Какое всё же глупое терпенье…
 
 
29 июля 1994 года, Москва
 

«В исходе дня задумчивы глаза…»

 
В исходе дня задумчивы глаза,
Всё тише воздух, засыпают птицы,
Ах, полуженщина, девчонка-егоза,
Вам будет море голубое сниться
И белые кораблики вдали… —
В нежданном сне распахнуто пространство,
Как сладостно теперь непостоянство,
И мы, ненужные, уже давно ушли.
 
 
2 августа 1994 года
 

«Последними аллеями в году…»

 
Последними аллеями в году
Пройти, и, глядя в осень, улыбнуться,
И ворошить опавшую листву,
И верить в краски, счастье и звезду,
И никогда уже не обмануться,
И чуть грустить, но только в светлых снах,
И покидать знакомые кочевья,
И раз спуститься в парк, где в двух прудах
Вода стоит в чудесных кружевах,
Где светел мир и женственны деревья…
 
 
2 октября 1994 года
 

Лабиринты
1995

«Разбросано, надорвано…»

 
Разбросано, надорвано,
Быть может, вновь не спеть,
На все четыре стороны
В осколки – догореть…
 
 
Как будто бы всё прожито,
И ближе всё ко тьме,
Где все неосторожные
И где есть место мне,
 
 
И в странном раздвоении
Иду к своей судьбе,
С мольбою ль о прощении,
С гордынею ль в мольбе…
 
 
1—7 марта 1995 года
 

«Ты каждый раз открываешь ставни…»

 
Ты каждый раз открываешь ставни
С надеждой увидеть свет,
И каждое утро знакомый давний
Приходит, а писем нет.
Он был бы любимым, но не очарует
Привычка, и ты умна,
И каждую ночь твоё сердце ночует
В сказке волшебного сна.
И снова наутро остынут свечи,
А звёзды исчезнут во мгле,
И тяжесть ложится на девичьи плечи —
Тонкий дневник на столе…
 
 
2 сентября 1995 года
 

«Теперь я свободен, избавлен от снов…»

Inter mortuos liber

 
Теперь я свободен, избавлен от снов.
И дни, словно листья под ветром, в стремленье
Умчаться куда-то, лишаясь основ,
Скользят незаметно, без света и тени.
Теперь я играю, и каждый рассвет —
Подарок с возвратом, с припиской «негоден»,
А дни всё короче, и выхода нет,
Я странно смеюсь: среди мёртвых – свободен.
 
 
9 сентября 1995 года
 

Лабиринт

 
Меж пальцев, чутких, как струна,
От сердца к сердцу нить… возможно ль,
Что меч уж вытащен из ножен,
Ведь Ариадна – отдана?
Да, это так. Среди камней
В объятьях вечности и ночи,
Он вдруг незримо захохочет,
Проклявший верность средь людей.
Из пальцев выпущена нить,
Они с усмешкой разойдутся.
А их сердца не встрепенутся
От невозможности любить.
 
 
16—17 сентября 1995 года
 

«Понимаешь, я болен зимою…»

 
Понимаешь, я болен зимою,
Снег и ветер во мне разметались,
Капли тихо в узоры сплетались,
Застывая холодной каймою,
Я со многими осенью этой
Прокутил своё сердце, я – нищий,
Я оставил себе пепелище
И украл у вопросов ответы…
 
 
2 ноября 1995 года
 

Верлибры

I

 
«Это – судьба». – О да, это вспомнится.
Ботинки – насквозь, в дождь сбываются гении,
Ночная птица поёт, не хоронится
В городе… Птица – моё настроение.
 
 
Пространство так смутно, не разобраться
В сплетении луж и пустых разговоров,
Ты – с кем-то дома, ты любишь смеяться,
Мы – гуляем ещё, но встретимся скоро.
 
 
И время пришло: как сон, неспешно
Я картину из памяти вынимаю,
Мы посмеёмся: она красива, конечно,
Но это – пустяк, реальность – другая.
 
 
9 ноября 1995 года
 

II

 
Самый лучший подарок в холодные дни —
Тёплый ветер воспоминаний, лето,
По лесу часто бродили мы одни,
И пусть это был не я, неважно это,
 
 
Самый лучший подарок – пушистый снег,
Ты легка и вольна, запорошила белым
Шапочку, волосы… песня из века в век:
Счастье – вечно идущим, огорченья – несмелым,
 
 
Но самый дорогой подарок – люди,
И каждый – кирпичик для триумфальных арок.
Несбыточного нет на свете. Всё будет.
Что, если себя принесу в подарок?
 
 
10 ноября 1995 года
 

Драконья кровь
1996

«Опуститься на дно, под водою…»

 
Опуститься на дно, под водою
Легче помнить о том, чего нет,
Я уверен: ты станешь другою
Через несколько дней или лет.
 
 
Я уверен: мы встретимся позже
На солёном морском берегу.
Я – в зелёной, сверкающей коже.
Остановка на полном скаку.
 
 
И на солнце почувствуем холод.
Новым именем всё назови…
Стар – как боль, как рождение – молод,
Я купался в драконьей крови.
 
 
5—6 января 1996 года
 

«Механика часов вскрывает день…»

 
Механика часов вскрывает день,
Как нож консервный; выпиваем время,
Как нужное лекарство. Сбросив бремя,
Ты любишь свет, а я похож на тень.
 
 
Я, как болезнь, под утро отступлю,
И ты проснёшься свежей и здоровой,
И будь я проклят, начиная снова
Моё рожденье! Я призраки ловлю…
 
 
03—04 февраля 1996 года
 

«Лукавая осень, в невольных слезах гастролёр…»

 
Лукавая осень, в невольных слезах гастролёр,
Вот-вот обернётся в проёме темнеющих сосен,
И кажется мне, что распахнуты окна во двор
И кто-то уходит: чужой, но не хрупкая осень…
 
 
А выцветший плащ уже сброшен. Прощальным кивком
Рассыпаны листья по детским наивным альбомам,
И окна закрыты, теперь бы не выстудить дом,
Когда-нибудь вспомнится: верно, мы были знакомы…
 
 
28 октября 1996 года
 

Освобожденье
1997

И будет день

 
По улицам моим шагами гулкими
Течёт рассвет, и листья на ветру
Юлой танцуют в жёлтом переулке,
И, может быть, я в памяти сотру
Рассыпанную грусть озёр и парков
И, торопясь, взгляну на циферблат,
Я принесу тебе простых подарков,
Прохладою оправленных в оклад,
Так в таинстве, придуманном не мною,
Покров и Вера, слитые в мольбе,
Заворожат, напомнят о тебе,
И, неземная, станешь ты земною.
 
 
5 февраля 1997 года
 

Новый Икар

 
Это очень просто – просто дышишь
И идёшь туда, где облака и крыши,
Смотришь с высоты нового роста
На кроны деревьев, как на траву. Просто
Люди-муравьи тебе не интересны,
Ты жил, как все, а сегодня тесны
Стали рамки привычного мира:
Встречи и прогулки, чужие квартиры.
И шаг за шагом забираясь в небо —
Хоть ты не бог и не дашь всем хлеба, —
Ты чувствуешь: отрастают крылья,
Вчерашние мечты обернулись былью.
И если кто-то, кто с тобой был нежен,
Тебя увидит и позовёт, как прежде,
Ты крылья не сложишь, ты странен и стоек,
Ты мог бы упасть… но стоит ли? стоит ли?
 
 
10 августа 1997 года
 

«Разница гениев стёрта в моих временах…»

 
Разница гениев стёрта в моих временах,
Мир – это тайна, отложены в сторону книги,
Всё позабыто, и, словно бы сбросив вериги,
Я прохожу в засыпающих тихо полях.
 
 
Я одинок. Одинок, как бывают во сне,
Мир – это грусть, и сверчки заливаются плачем,
Каждый подругу зовёт и не может иначе,
И растворяется плач их в ночной вышине.
 
 
Мир – это вечность, и трудно понять её ход,
Там – ещё жизнь, а вот здесь уже скошено поле,
Я ведь не первый и вечностью править не волен,
И не последний, и кто-то за мною пойдёт.
 
 
3 августа 1997 года
 

Обретение мира
1998

«Лукаво и бессмысленно – страдать…»

 
Лукаво и бессмысленно – страдать…
Чтó плетью выжжено, чтó вырублено словом…
Страдание берётся за основу,
И вот на нём возводят благодать…
 
 
Лукаво и кощунственно страдать,
В дождях осенних захлебнувшись, вскоре
Ты станешь похваляться своим горем
И плач как благородство продавать…
 
 
Нелепо верить в жизнь и умирать,
Ведь от любви изысканного блюда
Осталась пара строк, каким-то чудом
Записанных в забытую тетрадь…
 
 
Но почему так хочется страдать?
 
 
8 августа 1998 года
 

Обретение мира

 
Мы, словно Данте, уходили в осень,
Среди дождей искали светлый час,
Забыв себя, мы помнили о нас,
И дней в неделе снова было восемь.
Мы смело раздвигали наши сны,
С улыбкою идя к пересеченью
Иллюзии и яви, только тени
Скользили вслед, в решеньях не вольны.
Перешагнув привычной суеты
Привычные и хрупкие границы,
Мы обретали мир тысячелицый,
Сквозь время простирающий мосты.
 
 
10—14 октября 1998 года
 

Пасха
1999

АД-1

 
Забыв себя и скрывшись на подмостках
Чужих судéб, чьи пьесы так легки,
Что, право, не пожмёшь потом руки
Их авторам, я понял, как непросто
Мне будет жить. Близки и далеки,
 
 
Они брели угрюмым бездорожьем,
На кочках спотыкаясь, и не раз
Они встречали свой урочный час
В какой-нибудь канаве иль в подстожье,
Крича другим: «За что карают нас?»
 
 
Но, скованный неведомым влияньем,
Никто другой не близился помочь.
И скоро угасала эта ночь,
Так люди забывают состраданье,
Стремясь свой страх весельем превозмочь…
 
 
26 февраля 1999 года
 

АД-2

 
Смеясь и плача, проходили мимо
Бредущие неведомо куда,
И прочной сетью врезались года
В их лица. Так встаёт неумолимо
Морским приливом властная вода,
 
 
Чтоб смыть всё на пути своём. Так вскоре
Песчаные постройки детских рук
Обрушатся, и только ровный звук
Шипящих вод изобразит их горе,
Неведомое точности наук.
 
 
Но я испуган был не этой сетью
Морщин, покрывших душу и чело,
Мне страшно было то, что их влекло, —
Язвившее сознанье, точно плетью,
Предательское, страшное число…
 
 
27 февраля 1999 года