Как можно верить в Бога, который допустил Холокост? Как можно оправдать мир, в котором зло повсеместно? Дэвид Бирнбаум нашёл удовлетворительный ответ на эти вопросы.

mlevin1836@gmail.com

Об авторе и о этой книге:

Дэвид Бирнбаум считается одним из ведущих творческих еврейских философов в мире. Он является выпускником ешивы и Гарвардского университета.

Книга «БОГ И ЗЛО» представляет собой всеобъемлющий обзор философской проблемы зла. Бирнбаум предлагает оригинальное и элегантное решение в еврейском контексте. Эта философски захватывающая работа вызвала очень большое внимание и в своё время была признана критиками лучшей книгой в печати на эту тему.

Бог и Зло (1988) является первой из двух книг в двухтомной серии Бирнбаума Summa Metaphysica. Вторая книга, Бог и Добро, была опубликована в 2009 году (в Интернете – в 2006 году). В первой книге из серии автор вводит понятие Стремление к Реализации Потенциала, а также потенциал Бога. Во второй книге Бирнбаум определяет понятие Бесконечная Божественная Экстраординаризация, а также уделяет особое внимание Бесконечной потенциальной Точке. Серия Summa перекраивает контуры метафизики, философии и теологии (смотри www.SummaM.org).

Бог и Зло печатается с незначительными сокращениями.

Посвящается Рафаэлле

и Джорданне (и Соломону!)

Памяти раввина Арье Дэвидa Бирнбаумa и его семьи, замученных в Чехословакии в 1944 году.

«Обручу тебя ко Мне навсегда; обручу тебя ко Мне в праведности и справедливости, в доброте и милосердии, обручу тебя ко Мне в верности, и ты познаешь Господа»

Осия 2:21—22

В 1942 году медицинская служба Revier [лагерь смерти Равенсбрюк] была обязана делать аборты у всех беременных женщин. Если ребенок рождался живым, его приказывали задушить или утопить в ведре перед матерью. Учитывая природную устойчивость новорожденного к утоплению, агония ребенка может длиться в течение двадцати или тридцати минут. (Tillion¹)

«Бог, Милосердный Бог, долготерпелив Он… и изобилует добротой и правдой, Он сохраняет милость на тысячу поколений.»

Исход 34:6—7

Доктор Менгеле был обвинен в следующих преступлениях, среди прочего: сортировка прибывающих заключенных, особенно пожилых людей, детей и беременных женщин, для немедленного убиения в газовых камерах; указание бросать детей живыми в огонь, проведение медицинских экспериментов на живых заключенных, особенно близнецах, путем введения в их глаза, спину и мозг камфоры и других химических веществ; расстрел детей для того, чтобы выполнить вскрытия их тел; заражение здоровых заключенных желтой лихорадкой, облучение экстремальными дозами рентгена для изучения; стерилизация и кастрация заключенных; вытяжка крови детей для изучения, и отрезание частей тела женщин-заключенных для тканевых культур. (-NY Times²)

«Ибо Он Ангелам Своим заповедает о тебе охранять тебя на всех путях твоих; Господь сохранит тебя от всякого зла, Он держит душу твою. Господь будет охранять вас, когда вы приходите и уходите, отныне и навсегда.»

Псалтирь 91:11, 121:7—8

Часть I
Теодицея, Богословие, Интеллектуальность

10.00 Теодицея / Теология

10.01 Определение

Теодицея – от греческого «θεός» (Бог), и «δίκη» (правосудие) – слово, означающее проблему существования зла при Боге. Кроме того, его используют для формулировки решения проблемы зла. Общее определение слова теодицея: «защита (справедливости и праведности) Бога перед лицом зла». Некоторые утверждают, однако, что было бы абсурдным, если не кощунственным, защищать Бога. Является ли это так или нет, мы будем, в любом случае, использовать следующее определение:

Теодицея есть примирение Бога и религии перед лицом зла.

10.02 Обсуждение

Теодицея является проблемой в основном для монотеистических религий, которые провозглашают Бога всемогущего и всеблагого. Цель ранних теорий теодицеи в целом была скромной, а именно, защитить справедливость существующей веры. Мы считаем, однако, что всеобъемлющее решение проблемы теодицеи связанно с разрешением общих богословских вопросов и приведет к более динамичной и последовательной теологии.

Теодицея на самом деле не представляется однородной проблемой даже для тех, кто разделяют общие религиозные традиции. Разные мыслители определяли различные пороговые значения, при которых тема зла становится серьезной философской проблемой. По всей вероятности, у людей, выросших во время эпидемии чумы в Европе в средние века, был другой порог, чем у тех, кто жил в 1980-х годах в Европе. Камю сказал: «Я по-прежнему воюю с этой вселенной, в которой дети страдают и умирают.«¹² Иван Карамазов Достоевского протестовал: «Не может быть никаких оправданий слезе даже одного страдающего ребенка.«¹³

Гамма еврейских ответов включает в себя явно гротескные. Эли Визель рассказывает историю небольшой группы евреев, собравшихся на молитву в маленькой синагоге в оккупированной нацистами Европе. Вдруг вбежал благочестивый еврей, который, как и все евреи, был к тому времени слегка помешанным. Он молча слушал молитвы, а затем медленно сказал: «Тсс! Евреи, не молитесь так громко: если Бог услышит вас, то он будет знать, что есть еще в Европе несколько евреев, оставшихся в живых”¹⁴. Эта история сочетает в себе две темы теодицеи: нееврейская теодицея о Боге, превратившегося во Зло и фундаменталистская еврейская теодицея о Божьем наказании Израиля за всяческие преступления.

Решение задачи теодицеи должно включать в себя определения гипотезы о происхождении зла, добра и Бога, а также цели существования человека. Божественное всемогущество, всеведение и всеблагость должны быть определены. Подход к проблеме так, как было принято в течение нескольких тысячелетий, вряд ли принесет внезапную вспышку гениальной прозорливости. Необходима переориентация. Тем не менее, мы должны прежде всего исходить из установленных основ.

10.03 Надир и уточнение

Многие утверждают, и мы с пониманием относимся к их аргументам, что Холокост представляет собой новый экстремальный вариант зла, за счет своей интенсивности, масштабов, организованной структуры, и, в подавляющем большинстве, дьявольской природы. Есть и другие, которые утверждают, что Холокост был, по сути, просто еще одним злодеянием, хотя и в более широком масштабе, в длинном ряду позорных зверств против евреев и человечества. Независимо от того, какое из этих двух общих рассуждений используется, никто не может утверждать, что наше поколение не встретилось лицом к лицу с великой мерзостью зла.

При всем уважении к требованиям абстрактного интеллектуального и исторического анализа, качественные и эмоциональные различия, полученные в результате нынешней встречи со злом, должны привести нас к тщательному исследованию теологической доктрины в свете нашего собственного опыта. Доктрины могут быть убедительны в абстрактности, но достигают результатов только в случае успеха перед лицом суровой реальности. И если философское учение не может справиться с проблемой, в том числе и с задачей личного опыта, то пересмотр догмы может быть необходим.

«Святой, да будет Он благословен, радуется диалектике Торы. Читайте здесь не „диалектика“ (рilpul), но „творческая интерпретация“ (hiddush).»

Соловейчик¹⁵

«Избегать темы Освенцима, или действовать так, как будто это в голову не приходило, было бы кощунственно. Но как [можно] смотреть правде в глаза и быть верным памяти жертв? Нет прецедента, не существует – ни в еврейской истории, ни за ее пределами. Даже тогда, когда еврейский религиозный мыслитель едва начинает сталкиваться с темой Освенцима, он становится перед отчаянным выбором между верой тысячелетнего еврейского прошлого, которая до сих пор сохраняется в каждом испытании, и верностью нынешним жертвам. Но на краю этой пропасти должна быть большая пауза, долгое молчание, и выносливость.»

Факенхайм¹⁸

Не соглашаться с общим богословским устоем не означает, что человек борется с Богом. Следует отметить, что еврейская традиция дает широкое поле агрессивному дознанию.¹⁹ Иногда Бог открывает Свое одобрение тех, кто борется с ним напрямую, как он сделал в случае Иова. Он отвергает доброхотных защитников Его «справедливости» в отношении Иова в словах, с которыми он обращается к Елифазу Феманитянину:

«гнев Мой на тебя и на двух друзей твоих: потому что вы не говорили обо Мне так верно, как мой слуга Иов…».

Иов 42:720

Хотя это может быть философски верно, и даже, возможно, доказуемо, что смерть одного невинного – такая же большая философская проблема, как и смерть нескольких миллионов невинных, именно это последнее не дает покоя человечеству. Именно смерть миллионов открывает ворота для общественного самоанализа и богословской переоценки.²¹ Ибо когда основы всего международного сообщества все еще в процессе землетрясения, в отличие от основы непосредственного круга жизни одной невинной жертвы, философская мудрость общества получает творческую энергию.²²

Многие теодицеи, в том числе и еврейские, так философски тонки или непостижимы, что они объяснимы только предполагая, что запутавшийся исследователь должен изучить весь корпус произведений автора и его источники, если не большую часть собрания сочинений Masorah (собрание иудейского канона, экспликации, и подлинных традиций). Теодицея, однако, должна быть понятной и приемлемой для большинства людей, чтобы быть эффективной. Недостаточно для теодицеи быть просто эмоционально интригующей для нескольких богословов в башне из слоновой кости. Поскольку человек является ключевым героем в религии, философия взаимодействия человека с Богом должна быть в пределах досягаемости человека.²³

10.04 Последствия

Хотя через несколько тысяч лет традиционных разъяснений, редакций, толкований, рассмотрений и chiddushim (новых прозрений) может создаться впечатление, что иудаизм, как правило, не склонен оставлять свободные концы, это не так в случае теодицеи. Многие богословы и раввины, особенно из более современных направлений, открыто заявляли, что ни одна из ранее сформулированные теодицей не приемлема полностью. В результате появляется уныние, остывание религиозного пыла и отказ от веры.²⁵ Это – проблема как для верующего, так и для неверующего. В сознании последнего она выступает основным препятствием на пути к религиозной приверженности, а для первых она устанавливает внутреннее напряжение, постоянно бросающее вызов и сомнения об обоснованности своей веры.²⁶

10.05 Связанность

Иудаизм требует как безудержной веры, так и усилия воли. Вера требуется чтобы принять полную Masorah как добросовестную и достоверную; усилием воли будет принятие ига еврейского закона и канона. Этим усилиям религиозного разумного человека противоборствуют нерешенные задачи теодицеи.

Богословская формулировка в иудаизме должна быть в состоянии ответить на все спорные вопросы, чтобы быть по-настоящему жизнеспособной! Иудаизм – это комплексная система, требующая внутренней логики и последовательности.

20.00 Теодицея в фокусе

20.01 Проблематика

Казалось бы, чтобы разрешить дилемму теодицеи, один или несколько из традиционных атрибутов Бога – всезнающего, всемогущего, всеблагостного – должны быть удалены или серьезно ограничены. Традиционные теологии всех вероисповеданий были осведомлены о потенциальной опасности уменьшения качеств Бога и пытались защитить статус Божества. Среди аргументов используемых традиционными богословами: то, что человек называет злом иногда оказывается хорошим в глазах Бога; страдание, боль, и смерть являются следствием заблуждений человека или его поведения, и поэтому рассматриваются всего лишь как наказание; либо как часть великой схемы для окончательного торжества космического добра. Неизменно и неизбежно, Божественный образ сохранен, и это человек (а не Бог) уменьшается в размерах. Всемогущество и доброжелательность Бога, казалось бы, могут быть неприкосновенными только за счет бессилия человека, его злонамеренности или ограничения его интеллекта. По этой причине традиционные обоснования путей Божьих, как правило, читаются как случаи противоречивых интересов.

Теология и теодицея занимаются вопросами совершенства и абсолютности:

• Является ли Бог совершенно хорошим?

• Является ли Бог совершенно всемогущим?

• Является ли Бог совершенно всеведущим?

• Является ли Бог совершенно доброжелательным?

• Является ли Бог совершенным?

• Является ли Бог совершенным по определению?

• Если да, то почему есть великое зло?

Век за веком теодицеи ограничивали аспекты Божьей силы, или ограничивали претензии человека на добродетель, или ограничивали способности человека понять Бога. Ни один из этих вариантов по-настоящему не удовлетворяет разумного религиозного человека, того, кто хочет сохранить власть Бога, добродетель человека и способность человека понимать.

Во время Второй мировой войны, благочестивые люди из импровизированной маленькой синагоги в гетто Лодзи провели целый день поста, молясь, читая псалмы, а затем, открыв святой ковчег, созвали торжественный Дин Тора (суд Торы) и запретили Богу продолжать наказывать свой народ.³⁴ В этой истории евреи Лодзинского гетто отказались ограничить Божью силу и не хотели отрицать добродетель человека, и они не пожелали отрицать способность человека понять. Скорее, они оставили свои концепции Бога и человека нетронутыми, и просто призывали Бога остановить кровопролитие. Хотя на первый взгляд их действия кажутся странными, богословские причины этого действия имеют обоснования в еврейской традиции. По сути, в своей глубокой вере и уповании на Бога и человека, они вызывают рефлексию логики теодицеи обратно на себя.

20.02 Холокост (Катастрофа)

Независимо от того, представлял ли Холокост новый уровень интенсивности зла или нет, мы призваны пересмотреть наши исконные предположения и перспективы в свете реалий нашего поколения.³⁶ Мы должны заново задать принципиальный вопрос: Может ли некое подобие рациональности быть применено к нашим религиозным обязательствам в свете тех ужасов которые мы видели?³⁷

«…вопрос о том, как это совместимо с идеей хорошего Бога стал жгуче актуальным. Это больше не проблема для специалистов в богословских семинарах, это предмет универсального религиозного кошмара.»

Jung³⁸

«Волдыри Иова вновь появились в наше время и распространились намного больше, чем раньше. Сейчас друзья-утешители, а не Иов, чувствуют себя ошеломленными и стоят, разинув рты, в недоумении.»

Schulweis³⁹

Аутентичные рассказы о славных и героических подвигах еврейского сопротивления, и святые, сверхчеловеческие действия жертвы перед лицом нацистского монстра не составляют теодицеи. Постулировать Божье «здесь-и-сейчас» присутствие в Освенциме просто усугубляет философские проблемы⁴¹.

«Были действительно два Иова в Освенциме: тот, кто запоздало принял совет жены Иова и повернулся спиной к Богу, и другой, который держался своей веры до конца, который подтвердил ее у самых дверей газовых камер, который был в состоянии идти к своей смерти и вызывающе пел свою „Ани Maaмин – я верю.“ Если были те, чья вера была сломана в лагере смерти, были и другие, которые никогда не колебались. Те, кто отверг, сделали это как подлинный бунт, а те, которые подтверждали и свидетельствовали до самого конца, сделали это в подлинной вере.»

Беркович⁴²

* * * (три такие точки означают абзац, пропущеный в переводе как несущественный текст)

Однако опыт учит нас, что выводы, сделанные в таких условиях, должны быть приняты очень серьезно. В еврейской теологии, разработанной в это время, ответ был просто недостаточно мощный, или по крайней мере был недостаточно сформулирован, чтобы удовлетворить думающего человека. В ответ на классические проблемы теодицеи в Холокосте, в частности, традиционалист может возразить, оспаривая масштаб величин вопрошающего: как много смертей слишком много для злодеяния? Три миллиона? Три сотни тысяч? Тридцать тысяч? Три тысячи? Три сотни? Тридцать? Три? Один?

* * *

Но мы сами должны рассмотреть вопрос – почему действительно даже одна такая смерть есть злодеяние; действительно, почему одна слеза? Что касается конкретных проблем в его запросе, теодицист может возразить следующим образом: человек может эмоционально принимать ограниченный уровень риска и боли, как цену, которую нужно будет заплатить за свободу, но приходит момент, когда цена боли перевешивает коммунальные и индивидуальные потребности свободы. Какова цена свободы? (Относительно предлагаемых механизмов Божественного вмешательства, теодицист может возразить, что Бог, работая загадочным образом, имел множество мирских вариантов сократить ужас).

20.03 Наблюдения: скользящая шкала

Вполне может быть так, что если бы не было ни одного случая зла причиненного человеку человеком («моральное зло»), мы бы сосредоточились на страданиях, вызванных природой («естественное зло»), и если не было никаких страданий обусловленных природными силами, за исключением смертности в старческом возрасте, мы могли бы сосредоточиться на том, почему некоторые люди живут дольше, чем другие; и если бы все люди жили точно столько, сколько ожидается статистически, мы могли бы спросить, почему люди не живут дольше, или вечно, и если бы человек жил вечно, мы могли бы затем сосредоточиться на обратной стороне теодицеи, а именно, почему доброта распространяется неравномерно и несправедливо.

…Психиатр и бывший заключенный концлагеря Виктор Франкл в своей книге «От лагеря смерти к экзистенциализму» отмечает, что человеческая психика способна занимать себя величайшей проблемой, стоящей перед личностью, независимо от объективной серьезности проблемы. Таким образом, в то время как мы можем потребовать объяснения глобальных злодеяний как основной проблемы теодицеи, удаление их само по себе не решает общую, более широкую проблему зла. Теодицея фактически является иерархической проблемой, начиная от защиты Бога перед лицом массовых злодеяний, и до защиты Бога за слезы одного ребенка. Тем не менее, тот факт, что удаление более суровых форм зла приведет нас лишь к потребности решать меньшие формы зла, не освобождает нас от философской необходимости найти объяснение самых гротескных проявлений зла в первую очередь.⁴³

…В тринадцатом веке Фома Аквинский перечислял зло, как одно из двух главных препятствий для интеллектуального признания христианской веры (другим была способность человека объяснить мир без ссылки на Создателя).⁴⁴

20.04 Формальное Заявление

Говоря более формально, проблема зла может быть сведена к кажущемуся противоречию в трех положениях:

– Бог всемогущ / всеведущ.

– Господь есть Бог всеблагостный.

– Беспричинное зло существует.

Правдивость любых двух из этих предложений приводит, казалось бы, к лживости третьего…⁴⁵

20.05 Задание параметров

Мы будем уделять значительное внимание конкретному аспекту всемогущества – всеведение в режиме «здесь-и-сейчас»», теме, которая не слишком чрезмерно культивируется в богословских трактатах. Мы утверждаем, что религиозный человек, задаваясь вопросом о страдании, должен сначала спросить: всемогущий / всеведущий Бог всегда наблюдает нас «здесь-и-сейчас»? Если ответ по существу «Да, всегда», как утверждают многие богословы, возникает соблазн либо пожертвовать элементами всемогущества, либо придать бесконечную ценность свободе человека во вселенной, над которой царствует очень стоический Бог. Если же нет, то можно заниматься умственной гимнастикой до бесконечности, но непременно столкнуться с непреодолимыми логическими препятствиями, которые делают невозможным придумать всеобъемлющий удовлетворительный ответ.

Если ответ на наш первоначальный вопрос «не всегда», то возникает некоторое пространство для маневра. Тем не менее, «не всегда» должно быть теологически оправдано и обосновано. «Не всегда» должно быть согласовано с традиционными религиозными понятиями всемогущества, всеведения, провидения, вездесущности, награды и наказания – ведь библейский Бог явно занимается (взаимодействует с) человеком «здесь-и-сейчас». Вот почему «не всегда» должно быть в полной мере пояснено и подкреплено.