Одиноким предоставляется папа Карло

© Калинина Д.А., 2017

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2017

Глава 1

На опушке леса стоял симпатичный домик. На фоне многовековых деревьев он казался маленьким, но это был обман зрения. Дом был вместительным и строился, как говорится, «для себя», основательно и добротно. Бревенчатые его стены, сложенные из толстых стволов сосен, еще не успели потемнеть от времени. Стены стояли крепко и ровно, показывая, что они могут послужить надежной защитой и от природных катаклизмов, и от жизненных неурядиц.

Нижние венцы сруба надежно держали вес всех построек, а сложенный из красных кирпичей фундамент говорил о том, что люди здесь живут зажиточные, которым и кирпича для своих прихотей не жалко. Вообще, красного цвета в этом домике было много. Высокое, украшенное деревянным кружевом крылечко вело к выкрашенной в нарядный красный цвет двери, также изукрашенной по всему периметру причудливой резьбой. Ручка была деревянной, вырезанной в виде головы собачки с блестящими выразительными глазками-бусинками. Окошки с деревянными ставенками, украшенными цветной росписью – потешные лошадки, птицы и возницы, а также много-много цветов, – тоже были преимущественно выполнены в красном цвете.

Колорита этому дому добавляла крытая дранкой крыша. Деревянные пластинки, наструганные из осины, были плотно подогнаны одна к другой. В сырую влажную погоду дерево разбухало, что предотвращало всякую возможность протекания крыши. Когда-то крыши из дранки были рядовым явлением. Но потом времена изменились. И таких крыш не изготавливают уже много десятков лет. Во-первых, хлопотно. А во-вторых, на смену дранке, дешевой, но нуждающейся в присмотре и частой замене поврежденных плашек, пришли более удобные в использовании современные кровельные материалы: шифер, железо, черепица.

Тем удивительнее было увидеть дранку на этом совсем не бедном доме. Тем более что крыша даже не успела порасти мхом, значит, нынешнее покрытие было сделано недавно, а никак не сотню лет назад, когда этот материал еще использовался повсеместно. Да и сам дом выглядел так, будто бы поставили его здесь от силы несколько лет назад. Так и было.

И при всей своей парадности и нарядности выглядел этот домик так мило и приветливо, что у всякого, кто проходил мимо, возникало желание заглянуть к его хозяевам. Наверняка это должны были быть очень приятные и славные люди. Только такие и могли поселиться в замечательном домике-игрушке. Но за плотно закрытыми ставенками нельзя было рассмотреть никакого движения. Дворик был пуст и тих. Весь дом казался погруженным в сонное оцепенение.

И все-таки здесь кто-то жил. В центре двора спал огромный лохматый пес – верный сторож. Возле колодца стояло полное ведро воды, которое кто-то вытащил. Возле курятника гуляли куры, которых кто-то выпустил. Дорожки к дому и хозяйственным постройкам были протоптаны в густой траве. И даже в бурьяне похрюкивал поросенок, а то и несколько. Но самих хозяев не было видно.

Несмотря на то что дом появился уже три года назад, до сих пор его хозяев не видел никто из местных жителей. Они не приходили в Бобровку даже для того, чтобы сделать покупки в здешнем магазине, что порождало многочисленные толки и сплетни.

– Говорю вам, мужик там живет, охотник-промысловик, – твердил дядя Петя, старожил села Бобровка, который вел свой род от первых бобровчан, поселившихся в этих местах лет двести назад. – Зверя и рыбу добывает, на это и живет.

– Больно роскошно живет. Смотри какой богатый дом себе отгрохал. Целая усадьба! Не жирно ли для простого охотника?

– А он чучела из зверей делает. Не верите? А я вот сам видел, как от него по дороге на открытой платформе в Славянск везли огромное чучело медведя. На задних лапах зверюга стоял, в зубах то ли охотничья лайка, то ли волк, издали не разглядеть мне было. А какой огромный медведь был! Два человеческих роста, а то и три! Ни в одну крытую машину такой зверь не влез, пришлось в открытом грузовике его везти.

– И что? Подумаешь, чучело!

– Вы хоть знаете, почем нынче стоит чучело настоящего волка себе купить? – возмущался дядя Петя. – А шкуру медведя? Не знаете? Вот тогда и помолчите. Я в Москве был, в один магазин зашел, похожее чучело увидел, так у меня в глазах от цифр прямо замелькало. Дом на эти деньги можно купить. Да не у нас, а в той же Москве!

– Это ты загнул.

– Ладно, в Подмосковье. Шесть миллионов такое чучело стоило! Красиво сделано, ничего не скажешь. Полированная подставка, вся резная. Бронзовые накладки. Да не какая-нибудь там штамповка, а литье.

– И кому такое надо?

– Богатые люди себе охотничьи домики устраивают. Кабинеты украшают. Пыль, одним словом, в глаза друг другу пускают.

– А чего же этого твоего охотника никогда не видно?

– Так он целыми днями в лесу пропадает, зверя бьет.

– Один он живет?

– Зачем один? Человеку одному никак нельзя. С бабой живет.

– А баба его где прячется?

– И баба его вместе с мужем в лесу бывает.

– Целыми днями?

Слушатели не скрывали своего ехидства. Но дяде Пете все было нипочем.

– Да! – важно утверждал он. – Такие люди. Спозаранку скотину да птицу во двор выпустят, а сами по лесу от зари и до зари шастают. Пес у них на охране. Никого к хозяйскому добру не подпустит.

– Как же их в селе никто не видит? И в магазин они наш не ходят.

– А зачем им? Они продуктов цивилизации не приемлют. Чай из листиков да веточек заваривают. Овощи у них на грядке. Кофе из желудей и обжаренных корней, в лесу собирают. Вместо сахара – мед используют.

– Так у них и пасека есть? А ульи где?

– Пасека у них в лесу.

– Как это?

– Не слыхал о лесных пчелах, которые в дуплах соты сооружают? Вот там люди мед и берут.

– А зубная паста, мыло, шампунь?

– И это им без надобности, – продолжал травить байки дядя Петя. – Все им природа поставляет. Вместо пасты – мел. А настоянной на золе водой еще моя бабка и голову всем нам, детишкам, по субботам мыла, и пол в избе, и белье в этой же щелочи полоскала. И никогда мы грязными у нее не ходили.

– Ты, дядя Петя, так рассказываешь, словно своими глазами все видел.

– А ты почем знаешь, видел я или нет?

Но дядя Петя был известным сказочником. У него даже простой поход за хлебом в сельский магазин обрастал такими живописными подробностями, что поверить ему сейчас не было никакой возможности.

– Уж ты, Петр, порасскажешь, так хоть стой хоть падай.

– А чего вам падать? Я что знаю, то и говорю.

– Так говоришь, словно с мужиком этим лесным и бабой его за руку здоровался.

– А я передачу по телевизору видел.

– О них, что ли?

– Не именно о них, но похоже. И скажу вам так, от мира эти люди прячутся, единения с природой ищут. Потому и с соседями знакомства близко не сводят, знают, что мы все погибнем, а они в живых останутся.

От таких предсказаний дяди Пети соседи и вовсе все свои рты пораскрывали.

– Как это погибнем?! – возмутилась дородная тетя Тоня по прозвищу Твоя Дивизия, которой по причине ее внушительной комплекции и взрывного темперамента находилось мало охотников перечить. – Почему это мы погибнем? Я гибнуть не согласная!

– А так и погибнем! Как война большая начнется, все нынче существующие системы жизнеобеспечения рухнут. Всех под собой и погребет. Кто от благ цивилизации зависит, все погибнут или очень сильно пострадают. Меньше всего конец света коснется тех, которые лесом да его дарами жить привыкли. Они одни фактически на земле и уцелеют.

– Надо же, – смеялись односельчане. – Ты, дядя Петя, куда загнул! Занесло тебя. Апокалипсис даже вспомнил.

– Зря тебе сын из города тарелку спутниковую припер. У тебя от нее психика едет.

– Во-во! Раньше у тебя телевизор пять каналов показывал, а теперь сто пять, целыми днями в ящик зыришь, вот тебя и колбасит.

– Смотри, как бы тебе вместе с цивилизацией первому не гикнуться. Если все пропадет, так и тарелка твоя фурычить перестанет! Как же ты без своих кабельных каналов жить станешь? Загнешься ведь.

Но, несмотря на насмешки односельчан, никто не мог предложить более дельной версии, чем дяди-Петина. И личности поселившихся в домике на опушке таинственных соседей продолжали вызывать любопытство у всех жителей Бобровки.

Неужели там в самом деле охотник?

Надо сказать, что в версии дяди Пети было свое рациональное зерно. Места вокруг села раскинулись богатые дичью. Расплодился дикий зверь за последние годы, когда никто его не трогал. Охотников в селе нынче не водилось вовсе. Люди подобрались все мирные, да и дичь за еду не считали. Мясо жесткое, частенько пованивает то хвоей, то тиной. Возни с ним много, вкусу мало.

Таких гурманов, чтобы вялить на солнце подбитых куропаток и глухарей, в селе не находилось. Да и зачем? Куда проще пойти к себе в птичник да взять хорошую жирную курочку или молоденького петушка, свернуть голову да и сварить наваристый душистый бульончик. А если до крупной дичи дело дойдет, то и вовсе нет никакого сравнения нежной домашней скотины с жестким мясом диких свиней или даже лосей – лесных коров.

Так и получалось, что занятые на своих садах и огородах жители не особенно часто посещали лесные угодья. Разве что в сезон сбора грибов да ягод заходили туда, да и то блуждали больше по опушкам и вырубкам, дальше в чащу и не заглядывали. А зачем им вглубь ходить? Что они там не видели? Ягод и грибов и на опушках много. Была бы охота ноги стачивать да по буеракам лазить.

Несмотря на то что название села Бобровка прямо указывало на обилие бобров, которые здесь в самом деле водились, охотиться на них местные жители не любили. Когда-то до революции, когда из бобровых шкурок шили шубы да шапки и был этот мех в большой моде, этот бобровый промысел в здешних местах еще как-то существовал. Но для шубы зверя выстрелом взять нельзя, шкуру обязательно испортишь. Значит, остается капкан. А если идти в лес с капканом, что в сарае вместе с разным дедовским барахлом завалялся, так такая охота нынче повсеместно запрещена. Нарвешься на инспектора, еще и штраф тебе впаяют, и капканы отберут. Так и плодились себе бобры и прочие лесные жители в окрестностях Бобровки в изобилии и полном комфорте.

– Если он нам бобров и лис с зайцами перебьет, так это благо для нас выйдет. Замучили – сил никаких нет.

Трудолюбивые бобры строили свои плотины, что меняло ландшафт. Но это бы еще полбеды. Кроме того, бобры, подпиливая зубами деревья, совсем не смотрели, что же находится рядом с облюбованным ими деревом. И очень часто упавшие деревья рвали провода, что приводило к перебоям с энергоснабжением в самой Бобровке и не могло понравиться ее жителям. Зайцы забирались на огороды, где лакомились вкусной капусткой и морковкой. А уж о лисах и говорить нечего – разбойничали, что хоть плачь.

Судили и рядили о странных соседях жители Бобровки от раза к разу, но никто так ничего толком и не предложил. Пробовали даже напустить на странных соседей участкового Васю, который приходился племянником Твоей Дивизии. Она Васю и науськала пойти и проверить, все ли в порядке в деревянном домике на опушке.

– Должен ты бдительность проявить или нет? Может, там террористы какие оккупировались, а ты ушами хлопаешь. Вот иди и выполняй свой служебный долг!

Участковый пошел, назад вернулся со странной улыбкой на широкой физиономии. Но пояснить сельчанам, что видел в том домике, не пожелал. И лишь заверил их, что по части безопасности там все в полном порядке, никаких подпольных террористических ячеек и связанных с ними угроз не выявлено.

– Живите, граждане, спокойно. Занимайтесь своими делами и оставьте уже этих людей в покое. Не хотят они с вами знаться, так на то у них своя причина есть.

А что это за причина такая, и не сказал.

После такой отповеди участкового взрослая часть населения сперва растерялась, а потом люди решили последовать полученному совету. Не приучены были жители Бобровки к такому безобразию, чтобы спорить с властью или как-то иначе сомневаться в ее правоте.

Но то было старшее благоразумное поколение и его решение. А вот молодежь нынче пошла такая самостоятельная, что их слова участкового лишь подзадорили. Потянуло ребят на подвиги и эксперименты. Захотелось им узнать, а что будет, если они не послушаются? Старшие могли бы им объяснить, что ничего, кроме беды, не будет, да молодежь своих планов старшим не раскрывала.

И собравшись своей тесной кучкой, ребята приступили к обсуждению своей задумки. Молодежи в возрасте от десяти и до шестнадцати набиралось на лето в Бобровке человек двадцать. Тех, что помельче, на совет не пригласили. И так было шумно. Говорили много и каждый свое. Друг друга не слушали, но как-то все же двигались на одной волне.

– Если у взрослых кишка тонка, давайте мы попробуем разобраться, что там и как!

– Интересно ведь, что они там скрывают?

– Почему сразу скрывают?

– Преступники, конечно, поселились!

– Да почему сразу преступники?

– Только преступники в такой глухомани станут прятаться.

– А Васька? Как же Вася не раскусил, что у нас преступники поселились?

– А что он может? Небось дали Ваське за его молчание на лапу, вот он теперь и поет под их дудку.

– А мы с вами не станем Ваську слушать, да пойдем и сами посмотрим, что там за люди обустроились! Чего мы в самом деле боимся? Это наша земля! Мы имеем право знать, кто там у нас живет в соседях. Пойдем да и посмотрим!

– Как это пойдем? Они нас к себе не звали.

– И чего ты, Костян, выдумываешь? Вовсе это не наша земля. Бобровка только до реки, а дальше уже лесничество начинается и заказник.

– Вот мы и узнаем, как это он на границе заказника устроился. Как это можно, чтобы в заказнике жить? Сразу видно, что нечисто там что-то.

– Так в том-то и дело, что на границе они живут. Вечно ты, Костя, воду мутишь.

– А вам вроде неинтересно посмотреть, что там и как? На границе или не на границе, но что у них там происходит? Узнаем!

В ответ на призыв Костяна – главного заводилы – остальная часть компании скромно промолчала. Тайна дома на опушке мучила население Бобровки уже больше трех лет. Первый год дом строился, жильцов там не было. Но затем стройка закончилась, и дом заселился. Таинственные соседи поселились у них под боком прошлым летом, и тогда же ребята предприняли несколько попыток знакомства, надо сказать, безуспешных. Сколько бы раз ребята ни подходили к дому на опушке, никто к ним не вышел. Создавалось впечатление, что, завидев приближение селян, жители таинственного дома прятались внутри.

Потом была осень, когда все ребята разъехались из Бобровки на учебу в города. На осенних и весенних каникулах, если кто из ребят и приезжал в Бобровку с родителями, у них тоже находились дела поважней, чем слежка за соседями. Да еще весной навалились переводные экзамены, подготовка к ним отнимала много сил и времени. А вот теперь, когда снова пришло лето, а с ним и самые длинные летние каникулы, и делать было ровным счетом нечего, у ребят вновь проснулся интерес к загадочным соседям.

Больше всех суетился маленький и чернявый Костян, которому всегда и до всего было дело. Несмотря на то что он не был самым старшим в компании молодежи, именно его остальные ребята признавали за вожака. У Костяна всегда находились какие-то интересные затеи. Взять хотя бы последнюю, с походом на водопад. Допустим, водопад был совсем маленьким, но зато проливной ливень и ураган, в который дети попали во время пикника, оказались самыми бурными, какие им доводилось переживать.

От выпавших осадков все участники экспедиции промокли буквально до костей. И очень хорошо осознали, что такое оказаться с непокрытой головой во время непогоды на улице. Прятаться под деревьями было невозможно, они укрывали лишь первый час-полтора, а затем с веток начали струиться потоки воды. Дети пытались вернуться назад, но сначала заблудились, а когда вышли к знакомым местам, то оказалось, что речушка вздулась от выпавших осадков, смыла мост и превратилась в непреодолимую преграду.

На противоположном берегу метались их родители, которые через пелену дождя видели своих детей, но добраться до них не могли. Что родители кричали в адрес Костика, который и организовал эту экспедицию, лучше не вспоминать. Во всяком случае, Костик это вспоминать не любил. Досталось и остальным участникам проекта. Так что появление спасателей МЧС на надувных лодках мало кого из ребят обрадовало. Ведь это означало воссоединение с разгневанными родителями и заслуженную трепку. От расправы односельчан Костика спасло только воспаление легких, которое он подхватил и которое помогло ему укрыться в больнице до той поры, пока гнев соседей немного не поутих.

Но это было в прошлом году. А в этом Костик буквально изнывал от скуки и желания отчебучить что-то такое, что позволило бы ему наконец привлечь внимание к своей персоне одной совершенно распрекрасной девушки. Именно это и заставляло Костика фонтанировать идеями.

– Прокрадемся к их дому незаметно и посмотрим, что у них там делается.

– Ага! Незаметно. А пес? Как с ним быть?

У жителей столь возбуждающего любопытство домика имелось сразу две собаки. Одна охотничья – легкая на подъем и подвижная небольшая собачка, которой днем никогда не было видно во дворе. Эта собака отправлялась с хозяином на прогулку, и дома его видно не было. А вот второй пес – крупный и сердитый, он всегда находился на страже хозяйского имущества.

Нет, без причины он ни на кого не бросался. Но стоило подойти к забору ближе чем на пять шагов, как он поднимался со своего места и возникал перед нарушителем невидимой границы. Он стоял по ту сторону забора, не лаял, не рычал, не скалил зубы. Он лишь смотрел на нарушителя своим тяжелым немигающим взглядом. И желающих, чтобы подойти и, так сказать, познакомиться поближе, не находилось. Даже у самых отважных душа уходила в пятки от этого собачьего взгляда.

Днем и ночью этот сторож нес охрану хозяйского имущества. Под его присмотром вся живность во дворе находилась в целости и сохранности. За почти два года обитания в этих местах у хозяев со двора не пропал ни один цыпленок. Сельские кумушки вели точный подсчет цыплят и курочек, гусей и уточек, так что точно знали, что в отличие от их собственных курятников, регулярно подвергающихся нашествию хищных ласок, хорьков и лис, птичник в доме на опушке такому разорению никогда не подвергался.

– Вот это пес! И где они такую зверюгу раздобыли?

– Заполучить бы от него щенков, да только как подберешься, если хозяева пса и знаться с нами не желают.

Сторожевая собака таинственных обитателей была похожа на восточноевропейскую овчарку, но хвост и уши у нее были обрезаны, как у кавказских псов. Местные жители, в том числе говорливый дядя Петя, утверждали, что по ночам этот пес бегает по лесам, душа и уничтожая в одиночку целые волчьи стаи. И что он, дядя Петя, видел это собственными глазами.

Правда это была или очередная выдумка дяди Пети, но волков нынешней зимой и впрямь стало поменьше. Если иной раз и слышался вой, подходить к человеческому жилью в Бобровке серые хищники избегали. А раньше случалось, что и подходили, и часто даже в село заходили. И приходилось их отгонять камнями и криками, а иной раз приходилось пускать в ход и старенькую двустволку, которая сохранилась у дяди Пети от отца.

В общем, ссориться с таким серьезным псом никто из ребят не хотел. Но оказывается, Костян умел не просто языком молоть, он кое-что придумал.

– Пес у них кобель, – авторитетно заявил он. – И какой бы он там здоровый и серьезный ни был, против любви он все равно не устоит.

– И в кого же он влюбится?

Костик помолчал для важности, а потом объявил:

– У нас нынче Лушка гуляет. Поняли?

Лушкой звали собачку неопределенной породы, лохматую гулену, славящуюся веселым нравом и тем, что она регулярно оделяла свою хозяйку очередным щенячьим выводком. Причем некоторые ее щенки были до того похожи на волчат, что просто становилось стыдно за такую Лушкину разнузданность. Хозяйка ее так и звала: «Волчья подстилка».

– Мало тебе наших псов, ты еще и с волками кувыркаешься? Вот смотри, устроят тебе волчицы темную, что ты их мужиков с пути сбиваешь.

Но Лушка в ответ лишь махала своим пушистым хвостом и хитро щурилась. Знала, негодная, что ничего хозяйка с ней поделать не сможет.

– Вот я и решил: что Лушка на привязи без всякого толку сидит? Все равно этим ее не обезопасишь. Она и в прошлом году в эти дни сидела на цепи, а все равно к осени бабушке десять щенков принесла. Пятеро точно от пуделя, который у дачников прошлым летом жил. Остальные неизвестно от кого. Тетка потом хозяевам пуделя звонила, мол, забирайте половину приплода. А они только одного щенка у нас и взяли, говорят, так полагается. Отцу один только алиментный щенок достается, остальные щенки хозяевам суки остаются. Но если с породистыми щенками быстро разберешься, их мигом расхватают, то с этими метисами тетка моя здорово намаялась. Здесь и сеттер вылез, который в прошлом году у нас жил, и соседский Жульбарс, и черт знает кто. Тетка уж и на всех сайтах фотографии щенков разместила, и все равно целых три месяца прошло, пока весь этот выводок пристроила.

– Ты думаешь, от этого пса щенки у Лушки лучше будут?

– Чем от пуделя? Конечно, лучше! Подпустим к нему Лушку, она у нас ласковая, а уж в эти дни против нее и вовсе ни один кобель не устоит. Лушка пса со двора уведет, а мы с вами свободным проходом и воспользуемся.

Первоначально было решено назначить операцию на дневное время суток. Когда солнышко светит, все как-то не страшно. Но возникли сложности с бабкой и теткой самого Костика, которые твердо вознамерились не дать Лушке в этом году натворить беды, и потому глаз с нее не спускали. На ночь собаку запирали в хлев вместе с козочками, а весь день за ней присматривали по очереди обе хозяйки. Так что увести Лушку незаметно в дневное время было невозможно. А осторожные намеки Костика на то, что Лушка могла бы принести щенков от очень породистого папаши, вызвали гневные протесты обеих женщин. Они не хотели больше щенков никаких и ни в каком виде.

Так что приходилось применить план Б и действовать под покровом ночи.

– Лушку я ночью заберу свободно, проблемы не будет. Бабка с теткой спать с петухами ложатся. Но зато чуть свет и встают.

– А что они скажут, если к утру ваша Лушка не вернется?

– Что скажут? Да ничего они не скажут. Все равно уже ничего изменить нельзя будет. Примирятся и успокоятся.

На самом деле Костик вовсе не был так уж уверен, что его бабушка и тетя так легко примирятся с новой беременностью Лушки. И если выяснится, что Костик имеет к этому какое-то отношение… Лучше ему дома не появляться.

Но Костик не любил думать о неприятном. Куда веселее было думать о том, что после удачной ночной вылазки он на многие дни станет героем в глазах сельской молодежи и особенно одной девушки.

– Лушка у нас особа страстная. В загул меньше чем на сутки не уходит. Но нам это только на руку. Больше времени будет, чтобы все там осмотреть.

– А вдруг твои родственницы смекнут, что это ты Лушку выпустил?

– Не учи ученого, – буркнул Костик с неудовольствием. – Я уж придумаю, как подозрения от себя отвести.

И в тот же вечер в одиннадцать часов вся компания собралась на околице села. Всего собралось четыре человека, не считая Костяна, держащего на поводке лохматую собачонку неопределенных кровей – ту самую развратницу Лушку. Костян держался уверенно, чего нельзя было сказать об остальных четверых. Трое парней и девушка переглядывались с явным страхом.

– Днем нас как-то побольше было, – заметил Костян. – Остальные что, струсили?

Ответом ему было молчание. И так было ясно, что остальные струсили. Да и те, что пришли, выглядели как-то не слишком уверенно.

– Может, и нам не стоит ходить? – робко произнес хорошенький светловолосый паренек Глеб, который пришел вместе с девушкой. – Вот и Алина говорит, что у нее дурное предчувствие.

Стоящая рядом с ним симпатичная девушка, его сестра, кивнула.

– Давайте отложим до другого раза.

– Да вы чего? – возмутился Костян. – Обалдели? Мы же с вами договаривались!

– Понимаешь, боязно туда ночью идти. Днем другое дело.

– И чем день от ночи отличается?

– Разное насчет того дома говорят, – поежился еще один участник экспедиции – долговязый, но с длинными до плеч волосами, прихваченными на затылке причудливого вида заколкой в форме змеи, которую вырезал своими руками и очень ею гордился. – Будто бы туда по ночам кого-то привозят в закрытых грузовиках. Какие-то завернутые фигуры. Может, трупы везут?

– Скажешь тоже! Какие еще трупы?

– А такие… мало ли людей без вести пропадает. Васька рассказывал, что только у нас в районе один-два случая регистрируют каждый год. А сколько таких по области? Многие из этих пропавших людей никогда так и не находятся. А что это значит?

– Что?

– А то, что этих людей и в живых больше нет. Убили их. А убитых где-то похоронить надо.

– И чего?

– А домик, куда мы премся, как раз в подходящем месте стоит. Уединенно, задний двор как раз на лес выходит. Десять шагов – и ты уже в лесу. Никто и не поймет, что здесь делается по ночам.

– Думаешь, к нам со всей области покойничков везут, чтобы здесь хоронить?

– Может, и везут!

На Костяна рассказ долговязого не произвел ровным счетом никакого впечатления.

– Если струсили, так и скажите. Я один пойду!

– Мы не струсили, – возразил ему последний член маленькой компании – Павлик. – Мы просто немножко боимся.

Это был крепенький коротышка, состоящий из одной сплошной мышцы. Голова у него сидела так плотно впритык к плечам, что казалось, шеи совсем нет. Как ни странно, его замечание развеселило всех. Страх если не ушел, то, по крайней мере, отодвинулся. И теперь друзья были готовы двинуться в путь. Больше всех не терпелось Лушке. Последняя так и рвалась с привязи, оглашая окрестности нетерпеливым поскуливанием.

– Ишь как ее приперло, – заметил долговязый, которого звали Вованом.

– Очень она у нас до мужского пола охоча. И с кого пример берет? Бабушка моя, кроме своего мужа – моего деда покойника, никого другого не знала. Тетка Таня и вовсе в девках век коротает. Ни та ни другая на мужиков и не глядят, все на селе их уважают. А собака у нас шалава. Просто стыд какой-то.

Сплетничая о легкомысленной Лушке, все двигались в сторону речки Зайца. Перейдя ее по шаткому деревянному мостику, который угрожающе поскрипывал у них под ногами своими давно прогнившими досками, компания ребят оказалась на другом берегу, где им только и оставалось, что подняться на холм. Здесь они снова оробели. Но Лушка, почуяв впереди что-то привлекательное, словно с ума сошла. Неожиданно резко дернув поводок, она каким-то образом скинула с себя ошейник и кинулась вверх по холму.

– Стой! – разозлился на нее Костян. – Стой, шлендра! Назад! Место! К ноге!

Но какое там к ноге! Обезумевшая от страсти Лушка неслась навстречу своей большой любви с такой скоростью, что угнаться за ней не было никакой возможности. Очень скоро собачонки и след простыл.

– Бежим за ней!

Как ни быстро двигались друзья, догнать Лушку им было все же не под силу. И когда они преодолели подъем и оказались на вершине холма, Лушки уже не было видно. Лишь ее довольное повизгивание доносилось откуда-то из-за деревьев. И рядом с ним из-за тех же деревьев раздавалось солидное мужское порыкивание. Похоже, что Лушка была и впрямь неотра-зима буквально для всякого собачьего кавалера. Вот и сегодня ее чары, на которые рассчитывал Костик, не подвели. Даже самый стойкий сторож не устоял перед призывом разнузданной Лушки.

Во всяком случае, когда наши друзья подобрались вплотную к ограде, прежде находящейся под бдительной охраной строгого пса, никто им больше не преградил дороги.