Призраки дома Блэквуд

Текст
25
Отзывы
Читать фрагмент
Отметить прочитанной
Как читать книгу после покупки
Призраки дома Блэквуд
Шрифт:Меньше АаБольше Аа

Copyright © 2016, 2019 by Darcy Coates

© А. Осминина, перевод на русский язык, 2022

© Издательство «АСТ», 2022

* * *

Глава первая
Сеанс

– У тебя есть дар, моя дорогая. Духам не терпится поговорить с тобой. Подойди.

Женщина протянула Маре руки. Ей вовсе не хотелось касаться скрюченных от ревматизма пальцев, сухих, с тонкой как бумага кожей в пигментных пятнах. Но прямо за Марой стояла ее мать, которая и подтолкнула ее вперед.

Мара повернула голову.

– Я не хочу, – попросила она шепотом, не осмеливаясь говорить громче.

Звон украшений эхом разнесся по маленькой комнате вслед за движением наклонившейся ближе матери. Она всегда тщательно одевалась на эти сеансы: кулоны и подвески почивших родственников, браслеты с черепами и вырезанными на них оккультными заклинаниями, а также пользовалась сильными духами для особых случаев, с очень тяжелым запахом. Мара эти духи ненавидела. Любую комнату они пропитывали насквозь, сгущаясь в воздухе, пока у нее не начинала кружиться голова и не сводило желудок.

– Будь вежливой, – ласково шепнула ей мать, щекоча дыханием ухо. – Мисс Хоровитц предложила стать твоим ментором. Это огромная честь. Возьми ее за руки.

Мара с трудом могла дышать. Ей было не по себе в тускло освещенной гостиной, с кучей старинных и загадочных предметов. Круглый столик для спиритических сеансов, накрытый некогда белой вязаной салфеткой, со стоявшей в центре единственной свечой. Полки, заставленные черепами животных, древними книгами, банками с мертвыми насекомыми, медленно тикающий метроном. Сложная роспись, явно выполненная вручную и уже порядком вытертая, покрывающая все стены, каждый сантиметр. Опущенные занавеси, неспособные заглушить рев бури за окном.

– Возьми ее за руки, – повторила Маре мать. Длинные пальцы стиснули плечи, но в этом вроде бы успокаивающем жесте читалось предупреждение.

Мара попробовала сглотнуть, но горло сдавило. Она вытянула руки. Если мисс Хоровитц и заметила, как они дрожат, то виду не подала. Руки медиума, точно богомол, выхватывающий добычу из воздуха, молниеносно вцепились в ладони Мары и сильно стиснули их.

– А теперь, моя дорогая, сконцентрируйся. – Мисс Хоровитц подобралась ближе, так, что они обе склонились над круглым столиком, и Маре оставалось только смотреть в дряблое морщинистое лицо. От пламени свечи на нем плясали глубокие тени, мраком собираясь у глаз.

– Ты унаследовала невероятные способности. Я вижу, как сила в тебе нарастает. Чтобы высвободить ее, тебе всего лишь нужно сосредоточиться. Я направлю ее в нужное русло, и посмотрим, какие духи откликнутся сегодня на наш зов.

Зарокотал гром, сотрясая ставни, и Мара вздрогнула. Мисс Хоровитц только крепче, до боли сжала пальцы девочки. Донесшийся звон украшений выдал движение, и Мара покосилась на мать. Лицо Элейн сияло в свете свечей, пока она наблюдала за дочерью.

– Попробуй, милая, – прошептала она, и в голосе женщины звучала неутолимая жажда. – Мисс Хоровитц говорит, что ты можешь быть самым сильным медиумом своего поколения. Тебе просто нужно осознать свой дар.

Новый раскат грома. Мара закрыла глаза, уже не в силах сдерживать дрожь. Она понятия не имела, на чем ей велела сосредоточиться мисс Хоровитц, и не хотела представлять духов, которые, как говорила ее мать, жили среди них. Их достаточно приходило в ее кошмары: скелетообразные, не люди и не мертвецы, они блуждали в сумраке без шанса даже на временное облегчение, гневно наблюдая за миром живых угольно-черными глазами…

– Они идут! – ликующе воскликнула мисс Хоровитц. Мара осмелилась чуть приоткрыть глаза: пожилая женщина раскачивалась из стороны в сторону, запрокинув голову так далеко, что Мара испугалась, не сломана ли у нее шея. От закатившихся налитых кровью глаз остались видны одни белки.

Бушующий за окном шторм будто удвоил усилия, и рев дождя почти заглушил хриплый, больше похожий на бульканье голос мисс Хоровитц:

– Говорите с нами, живыми! Какие сообщения вы хотите передать своим смертным сосудам?

Я не хочу этим заниматься. Не хочу больше этого видеть.

Мара попыталась высвободиться, но не могла выдернуть руки. Обернулась к матери, но Элейн смотрела только на медиума, и в каждой черточке ее лица читалось благоговейное доверие.

– Придите! – Мисс Хоровитц уже кричала, заглушая раскаты грома. – Говорите!

Стол затрясся, неровное пламя свечи затрепетало. Мара едва удержалась от вскрика. Она не знала, что плачет, но слезы мокрыми дорожками щекотали щеки.

– Придите!

Стол затрясся еще сильнее. Рот мисс Хоровитц широко раскрылся, обнажая неровные стертые зубы, выступающие из десен почти до самых корней, седые волосы выбились из пучка и рассыпались по плечам, жирные пряди обрамляли лицо, струйка слюны стекала из уголка губ.

А потом мисс Хоровитц дернулась вперед, будто кто-то невидимый ударил ее по затылку. У Мары перехватило дыхание. Веки медиума приоткрылись, руки затряслись, и она заговорила глубоким гортанным голосом, совершенно чужим:

– Остерегайся дома, что жаждет тебя, дитя. Твой дар – твое проклятие. Остерегайся дома, что тянет тебя к себе.

Последние слова ревом вторили доносящемуся снаружи грохоту бури. Сердце Мары неистово колотилось в груди, ужас парализовал ее, не давая вздохнуть. Взгляд мисс Хоровитц вновь обрел четкость, фокусируясь на Маре, и тогда страх, шок и недостаток кислорода объединились, даруя ей передышку от сеанса. Она упала в обморок.

Глава вторая
Новые планы

– О-о-ох. – Мара потерла переносицу. Сон витал в воздухе, точно дурной запах. От работавшего на полную громкость соседского телевизора стало только хуже, пошлый закадровый смех буквально вгрызался в мозг.

Сегодня хороший день, помнишь? Сегодня ты получишь собственный дом – возможно, может быть – и съедешь из этой дыры к концу месяца. Все хорошо. У нас все хорошо.

В какой-то квартире вскрикнул ребенок, и Мара с трудом сдержала желание побиться лбом об оконное стекло. Вместо этого она неуклюже опустилась на пластиковый стул. Мебели у нее было немного, и большая часть (стулья, раскладной стол и матрас) стояла у окна. Этот квадратик естественного света служил единственным спасением от серых пустых стен и вытертого ковра. Также оттуда открывался неплохой обзор на подъездную дорожку. Нил должен был появиться только через десять минут, но она горячо надеялась, что он все же приедет пораньше: теперь, когда шанс сбежать из дешевой квартирки, хотя и в центре города, был так близок, она не могла провести в ней и лишнего часа.

«У тебя есть дар, моя дорогая».

– Возьми себя в руки! – одернула себя Мара. Прикусила большой палец, наблюдая, как ветер подталкивает скомканную газету дальше по дороге.

Ты уже четыре года как живешь отдельно. Теперь все контролируешь ты. И думать больше не смей о той чокнутой летучей мыши.

Мелькнул серебристый отблеск, и Мара с облегчением выдохнула при виде свернувшей к дому большой машины Нила. Схватив куртку со спинки стула и сунув ключи в карман, она чуть ли не бегом бросилась из комнаты. Дверь пришлось пнуть, чтобы замок закрылся нормально, что тут же вызвало возмущенное: «Эй! Полегче там!» от кого-то из соседей.

Перепрыгивая через ступеньку, Мара миновала квартиру с рыдающим ребенком и будто бы бесконечным ворчанием стиральных машин. Дверные петли скрипнули, Мара выбежала на солнце. Прогноз обещал резкое изменение погоды – наступала холодная осень с моросящим дождем, но такой ясный и теплый день скорее напоминал позднее лето.

Машина Нила ждала на дороге. Большая, чистая и явно ухоженная, она резко контрастировала с трущобами вокруг.

Нил перегнулся через переднее сиденье, открыть Маре дверь, с такой искренней радостью на лице, что у нее замерло сердце. Утренний сон вдруг перестал казаться таким уж важным.

– Доброе утро. – Он тепло поцеловал ее в щеку, пока она устраивалась на пассажирском сиденье. – Как спалось?

Отвратительно.

– Не жалуюсь. А тебе?

– Отлично, спасибо. – Нил подождал, пока Мара пристегнется, и только потом завел машину и начал отъезжать от тротуара. Выведя машину с узкой подъездной дорожки, он протянул руку за сиденье и достал два бумажных пакета и термос.

– Что-то мне подсказывает, завтрак ты пропустила.

По салону поплыл запах чего-то горячего и вкусного, Мара схватила пакеты и потрясла, открывая.

– Боже мой! Знаешь, именно поэтому я с тобой и встречаюсь.

Нил рассмеялся.

– Тут картошка фри. А в другом салат. Подумал, что если подкупить тебя вредной едой, может, ты и немного полезной съешь.

– Зря надеялся, – с набитым ртом отозвалась Мара. – Но все равно спасибо. О господи-и-и, ты взял имбирное печенье!

– Решил, тебе понравится.

– Ты просто святой. – Мара, продолжая завтракать, украдкой взглянула на Нила. Размером с быка и в два раза нежнее котенка, разместиться с удобством он мог только в таком большом внедорожнике. Свежевыглаженная рубашка отлично сидела на его широких плечах, и, похоже, сегодня утром он действительно постарался что-то сделать со своей светло-каштановой шевелюрой, хотя держаться в какой-либо прическе она не соглашалась ни в какую. Нил пытался сдержать улыбку, но покрасневшие кончики ушей выдавали его радость от реакции Мары на еду.

Нил с привычной легкостью вывел машину с центральных улиц в более уютные пригородные районы с дорогами пошире, и стрелка спидометра замерла делением ниже допустимого ограничения. Дом, который они отправились смотреть, находился как раз в предместье. Его выставили на продажу только накануне, и он отвечал всем требованиям Мары: доступный по цене, не совсем разваливается, хороший район. Мара была готова купить его в тот же день, если вживую здание выглядело так же хорошо, как и на фото.

 

Нил ехал с ней для моральной поддержки, а также высказать свое мнение о доме. Он работал плотником и предложил посмотреть, не завелись ли в досках термиты, и нормально ли вообще держится здание.

Иногда Мара удивлялась, как так получилось, что Нил выбрал именно ее. В глазах Мары, он был почти – не совсем, но почти – идеален. Но Нил был религиозен, а против концепции религии Мара восставала всеми фибрами души.

Во многом они как зеркала отражали друг друга. Оба выросли в семьях, где духовным занятиям отводилась значимая роль, но если Нил, взрослея, перенял убеждения своей семьи, то Мара уехала из дома, как только ей исполнилось восемнадцать.

И все-таки их ситуации не совсем совпадали: ему никогда не приходилось круглосуточно сидеть на сеансах или слушать, как накачанный наркотиками медиум убеждает его мать, что она – реинкарнация Клеопатры.

– Что случилось? – Нил остановился на светофоре и наблюдал за Марой краешком глаза.

Осознав, что хмурится, Мара вернула лицу нейтральное выражение.

– Ничего. Я в порядке.

Нил улыбнулся ей, но ничего не сказал. Пауза затянулась.

Мара вздохнула и откинулась на спинку сиденья.

– Мне снова снился тот сон про сеанс.

– Вот блин. – Нил нашел ее руку, и ощущение большой крепкой ладони поверх ее пальцев вызвало приятную дрожь. Нил был надежным. Нил мог защитить. Он уважал ее и ее убеждения. Что еще нужно в партнере? На большее она и надеяться не могла.

– Все хорошо. – Она сжала его ладонь. Нил мягко поглаживал ее кожу большим пальцем. – Я это пережила. Нас ждет хороший день. Это может быть тот самый дом. То есть, вероятно, за ту цену, что они просят, все деревянное в доме заражено мокрицами, но…

– Ха! – Загорелся зеленый, но рука Нила еще секунду касалась ее руки, и лишь потом вернулась на руль. – Я буду просто счастлив, если ты съедешь из того дома, к мокрицам или нет.

– Квартира не такая и плохая, – сморщила нос Мара.

– Милая, ты живешь рядом с наркоманом, а за прошлый месяц полиция задерживала твоего арендодателя три раза.

– Да, ты прав. Квартира ужасная. – Мара прислонилась к окну, наблюдая, как проносятся мимо огромные вязы. Не хотелось произносить этого вслух, но она отчаянно надеялась, что сможет назвать своим дом, который они едут смотреть. Сроки поджимали везде, ей нужно было найти жилье и поскорее.

Она работала упаковщицей на складе, но компания недавно сократила половину штата, и Мару в том числе. Минус – она безработная. Плюс – выходного пособия вместе со старательно накопленными за четыре года сбережениями должно было хватить на небольшой домик. Это все, чего Мара когда-либо хотела: свой собственный дом, где ее не будут ограничивать прихоти озлобленного хозяина, и никто не заставит съезжать против ее воли. Договор на аренду нынешней квартиры заканчивался как раз в конце месяца, и если его продлевать, она окажется привязана к крошечному обшарпанному зданию еще на три года. Вряд ли она сможет это пережить.

Нил уже спрашивал, не хочет ли Мара пожить у него, но она не дала ему даже договорить. Съезжая от родителей, она пообещала себе, что больше никогда не останется на ночь в доме, чьи стены отравлены спиритуализмом, астрологией, ясновидением или религией. А от дома детства Нила за милю несло религией. Крест на стене, церковная музыка во всех плейлистах, религиозные книги вперемешку с триллерами – сам Нил вряд ли замечал все это, прожив в такой обстановке всю жизнь, но у Мары бежали мурашки по коже.

Несмотря на это, Нил и его мать Пэм были по-настоящему милыми людьми. К ревностным христианам Нил не относился: Мара знала, что он ходит в церковь, и что у него есть друзья-единомышленники, но вера не пронизывала всю его жизнь.

До третьего свидания эта тема даже не поднималась, а в тот раз, когда Нил сказал ей, что он христианин, Мара чуть не ушла из ресторана. Но к тому моменту она сама была уже слишком увлечена и расстаться легко не смогла бы, так что решила осторожно дать ему шанс. И не пожалела. Нил с участием отнесся к ее чувствам, к детству, проведенному в доме спиритуалистов, и понимал, почему она не хочет повторять этот опыт.

Телефон Нила разразился какой-то популярной песней. Остановившись на обочине, он нажал на кнопку ответа.

– Нил слушает.

– Отлично, я вас поймала, – задыхаясь, прозвучало из трубки. Мара тут же узнала голос: Дженни, их риелтор, похоже, жила в вечном состоянии кислородного голодания. Нил либо не замечал, либо делал вид, что не замечает, но Мару это приводило в восторг. Ей нравилось думать об их риелторе как о Запыхавшейся Дженни. – Мне очень жаль, но дом продан.

– Что? – Мара уронила недоеденную картошку в пакет. – Его же только вчера выставили на продажу!

– О, привет, Мара. – В извиняющемся голосе Дженни появился нотка тревоги. – Мне бы хотелось вас чем-то порадовать. Но, милая, это в самом деле была отличная сделка. Сегодня утром приезжала пара его посмотреть, и они сразу же оставили залог. Мне страшно жаль, что расстроила вас.

– Все в порядке, – заверил Нил.

Внутри Мары все кипело.

– Все не в поряд…

Нил быстро вытащил из пакета печенье и сунул Маре в рот.

– Все в порядке, Дженни. Может, есть еще какие-то варианты на сегодня? Мы как раз в машине.

Мара, взглядом метая кинжалы, дожевывала печенье, но Нил только покаянно улыбнулся в ответ.

– Так… так… – Из динамика послышался шорох бумаги, и Мара с легкостью вообразила стол Запыхавшейся Дженни, заваленный всем подряд – настоящий хаос, в точности как при первой их встрече. – Хм… точно… нет, Уэстбрук уже купили, так ведь?..

– Не торопитесь, – мягко откликнулся Нил.

– Что ж… есть действительно неплохое местечко в Реддингтоне, но немного выходит за рамки вашего бюджета.

– На сколько? – проглотив печенье, спросила Мара.

– Ну… почти в два раза.

– Нет. – Мара была расстроена почти до слез. Потеря дома отзывалась острой болью. Если она ничего не найдет за ближайшие несколько дней, ей придется либо продлить аренду, либо найти краткосрочную альтернативу, и оба варианта ударят по кошельку. Она выхватила термос из подставки для стаканов, просто чтобы занять руки. Нил сделал ей ромашковый чай. Тот дорогой, как она подозревала, органический рассыпной чай, который его мать держала для особых случаев. Эта мысль ее немного согрела, но недостаточно, чтобы пробиться сквозь разочарование.

Закрыв микрофон рукой, Нил предложил:

– Мара, я мог бы одолжить…

– Милостыня мне не нужна, – оборвала его Мара. Нил моргнул, потом медленно кивнул и опустил руку. Мара зажмурилась.

Проклятье, я его обидела?

– Т-так… – Дженни явно чувствовала нарастающее напряжение. – Есть пустые участки… или… э-э-э… – Риелтор замолчала, шуршание прекратилось. Тишина тянулась так долго, что Мара начала беспокоиться, не разъединили ли их.

– Есть вариант, – наконец произнесла Дженни, на этот раз каким-то странным, осторожным тоном. – Лет сто уже на рынке. Дом немного больше, чем вы хотели, но и дешевле.

– А что с ним не так? – на автомате уточнила Мара. Она смотрела прямо на крышку термоса, чтобы не видеть лица Нила. Почему я сорвалась на него? Он же просто хотел помочь.

– Буду с тобой откровенна, милая. Там нужен ремонт. И… история у него не очень хорошая. – Мара едва сдерживалась, дожидаясь, пока Дженни соберется с мыслями. Снова зашуршали бумаги, но на этот раз Мара решила, что их риелтор просто обмахивается листами как веером. – Тебе что-то говорит имя «Роберт Кант»?

Нил резко втянул воздух сквозь сжатые зубы, но Маре имя было незнакомо.

– Нет. А должно?

– Он… эм… милая, он был нехорошим человеком.

– Он был серийным убийцей, в начале двадцатого века, – прошептал Нил Маре, а потом произнес уже в трубку: – Дженни, хочешь сказать, дом как-то с ним связан?

– Боюсь, что да. Он прожил там последние четыре года перед тем, как… ну… повеситься.

– Застрелиться, – поправил Нил.

– Нет, повеситься, – терпеливо повторила Дженни.

Мара заинтригованно кусала большой палец. Жить в доме, где когда-то жил серийный убийца – не для чувствительных натур, таким кажется, будто заражены сами стены. Ее родители так вообще всеми руками поддерживали идею о плохой энергетике и остаточном присутствии, но для Мары дом был просто набором кирпичей и досок, и его связь с неприятным человеком не должна значительно снижать ценность самого здания. А если никто больше не хотел его покупать…

– Где он? – спросила она.

Дженни явно удивилась.

– Ну, милая, если тебя это не беспокоит… дом называется Блэквуд-Хаус, в получасе езды от города. Можем прямо сейчас встретиться там, хотите?.. Я объясню, как проехать.

Мара украдкой взглянула на Нила, вбивающего адрес в навигатор. Выражение лица спокойное, но губы слегка поджаты – явно не слишком счастлив. Она вновь вернулась к разглядыванию термоса.

– Ладно, – подвела итог Запыхавшаяся Дженни. – Буду на месте, как только смогу, дорогие. Счастливого вам пути!

Нажав на «отбой», Нил вывел машину обратно на дорогу. Мара изо всех сил пыталась как-то сформулировать мысли в слова, но Нил первым нарушил тишину:

– Мне жаль, что не удалось купить дом, который ты хотела. Знаю, ты расстроена, но даже если этот новый вариант не подойдет, мы что-нибудь придумаем.

Мара наконец подняла глаза на Нила, и не увидела ни отстраненности, ни враждебности, которых она так боялась – только тревогу. Даже разворачиваясь на дороге в три приема, он обеспокоенно поглядывал на нее. Горло перехватило, и Мара, пока храбрость ее не оставила, пробормотала:

– Прости, что сорвалась на тебя. Ты так великодушно себя повел, но…

– Я знаю. – Теплая улыбка вернулась. Взяв ее за руку, Нил переплел их пальцы. – Независимость для тебя очень важна. Я понимаю. Вообще-то, мне даже нравится.

Мара перегнулась через подлокотник между сиденьями, положила голову Нилу на плечо. Она ощущала, как двигаются мускулы, когда он поворачивает руль, вдыхала запах трав и древесной стружки. Она бы никогда не подумала, что такое сочетание может пахнуть так хорошо, как на нем.

– Люблю тебя.

– И я тебя. – Воспользовавшись случаем, Нил поцеловал Мару в макушку. А потом добавил с придыханием: – Милая.

Мара расхохоталась, и уже не могла остановиться.

– Господи! Клянусь, если она еще раз назовет меня «милой»…

Глава третья
Блэквуд-Хаус

– Можешь не поминать Господа, – мягко напомнил Нил.

– О. Извини. «Черт возьми». Это лучше?

Нил подавил смешок. Они припарковались на подъездной дорожке к Блэквуд-Хаусу, но Мара никак не могла поверить, что он настоящий. Ее сбережений хватило бы на нормальную квартиру или домик с одной спальней и небольшим садиком, если повезет. Но Блэквуд был огромен. Она насчитала десять окон на обоих этажах, и, похоже, там еще и чердак имелся. Вообще здесь мог бы разместиться небольшой отель – риелтор, должно быть, перепутала. Такое ей не потянуть, сколько бы серийных убийц там ни жило.

Хотя Дженни не преувеличила, предупреждая, что потребуется ремонт: дом выглядел так, будто пустовал десятки лет. Черно-серые доски местами прогнулись, и на крыше кое-где отлетела деревянная черепица.

Дом стоял в конце очень длинной аллеи. За последние минут десять им не попалось ни одного другого здания, что Мару несколько удивило. До города было не так далеко, чтобы дорога доставляла неудобства, но теперь Мара чувствовала себя совершенно оторванной от мира.

Вокруг тянулись к небу тонкоствольные деревья, извилистая полоса леса подступала прямо к заднему двору. Их черная кора вполне могла послужить вдохновением для названия дома.

– Ну что? Как насчет сходить на разведку?

– Не хочешь подождать Дженни?

– Не-а, – широко улыбнулась Мара. Нил улыбнулся в ответ и вышел из машины. Вместе они прошли по узкой мощеной дорожке к переднему крыльцу. По обе стороны разрослись полузасохшие сорняки, они же пробивались сквозь белые камушки у них под ногами. Крошечные насекомые разлетались в стороны при каждом шаге, и Мара порадовалась, что надела длинные джинсы, а не шорты.

Чем ближе они подходили, тем более зловещим выглядело здание. Под навесом сухие лохмы старой паутины переплетались с новой, половина окон оказались с трещинами, остальные и вовсе разбиты, а по всему деревянному фасаду, даже по ближайшим деревьям, расползся лишайник со мхом.

Мара взбежала по ступенькам на крыльцо, заглянула в окно. Комната внутри казалось серой и угрюмой из-за грязного стекла, но в глубине можно было различить очертания большого кресла.

– Похоже, и мебель есть.

– Вряд ли она в хорошем состоянии, – заметил Нил, вглядываясь в окно по соседству. – Но может что-то и удастся спасти.

Мара перешла от окна к двери, не сомневаясь, что та заперта. К ее удивлению, ручка с трудом, но повернулась. Дверь подалась вперед, вызывая у Мары ощущение сломанной печати. Из проема повеяло холодом, пылью и застоявшимся воздухом.

 

Грязь так въелась в стекла, что свет сквозь них проникал с трудом, и все, что находилось внутри, казалось выцветшим. Переступив через порог, Мара оказалась в большой прихожей. По дальней стене шла лестница, арочные проемы слева и справа вели в столовую и гостиную соответственно. Выключателей, судя по всему, не было.

Мара свернула в гостиную. Она не ошиблась, в комнатах стояла мебель, хотя ее сохранность и вызывала сомнения: перед камином расположились два изъеденных молью, покрытых плесенью кресла, у окна – кресло-качалка. Мара подтолкнула его ногой, и раздался мучительный скрип. На одной из стен висела покосившаяся картина в рамке, вышитые крестиком слова «Дом там, где сердце», в обрамлении голубых и розовых цветов. Мара сморщила нос:

– Фу.

Затем она прошла в столовую, где наткнулась на замершего у стола Нила, судя по поджатым губам, явно чем-то опечаленного.

Подойдя ближе, узнать, что его обеспокоило, Мара увидела неубранный столовый сервиз на пять человек и три подноса в центре. Ножи и вилки остались лежать в тарелках, будто обитателей дома прервали прямо посреди трапезы. Все было покрыто пылью, кое-где виднелись темные пятна – засохшие соусы или нечто, когда-то бывшее овощами, решила Мара, – рядом со сморщенными одеревеневшими кусками, в которых едва можно было опознать мясо. Один из бокалов разбился, осколки усыпали всю некогда белую скатерть.

– Ого, – прошептала Мара, наклоняясь ближе, рассмотреть высушенную еду. – Будто они отвлеклись от еды и больше не вернулись.

Нил раздосадованно фыркнул, а когда Мара потянулась к одному из сухих кусков, перехватил ее руку:

– Не трогай!

– Почему? Возвращаться и доедать никто явно не собирается.

– Мара! – с нервным смешком шикнул на нее Нил.

– Ладно, ладно. Давай посмотрим, что еще тут есть. Поверить не могу, что владельцы просто взяли и… бросили все. Не удивительно, что дом не могут продать.

Нил ее ладонь не отпустил, а она и не пыталась высвободиться. Ей нравилось ощущение его пальцев, огрубелых, с мозолями от работы с деревом и восхитительно сильных. От сочетания устрашающей физической формы Нила и его доброго, как у котенка, нрава у нее каждый раз дух захватывало.

Мара потянула его за собой к лестнице в глубине прихожей. Дерево застонало под шагами, и на четвертой ступеньке они остановились.

– Она же не обрушится?

Нил подпрыгнул для проверки, покачался на мысках.

– Не должна. С самой лестницей все в порядке, просто старая древесина.

– Отлично. – Мара снова двинулась вперед, еще раз остановившись посередине, убрать с дороги паутину. На втором этаже перед ними растянулся длинный коридор со множеством дверей по обе стороны. Мара открыла первую: за ней оказалась полностью обставленная спальня, только пол был усыпан дохлой молью, и она поморщилась.

– Давно дом пустует?

– Очень давно. – Нил отпустил ее руку и открыл шкаф, тут же отмахиваясь от выпорхнувших оттуда живых мотыльков. – Я бы сказал, лет десять, не меньше.

Мара отошла к окну. Оно выходило на задний двор, или то, что от него осталось: лес за домом постепенно захватывал все больше пространства, сорняки выросли такие высокие, что Маре казалось, они будут ей по пояс. Молоденькие деревца проглядывали и на лужайке, а кустарники нависали над тем, что когда-то было каменной скамейкой. Но сам сад был приличных размеров, достаточно большой для грядок и террасы, решила Мара.

– Как думаешь, далеко тянется лес?

– Далеко, – рассеянно отозвался Нил, и Мара обернулась. Он стоял лицом к двери, а пальцы водили по отметинам на дереве. Будто обжегшись, Нил быстро отдернул руку и отступил назад, сильно хмурясь. – На зарубках кровь.

– Чего? – Она легонько пихнула его в сторону, освобождая себе место, и сама склонилась над дверью. В древесине виднелись длинные царапины. Белую поверхность явно отмыли, но в зазубринах остались темные пятнышки.

Она повернулась обратно к Нилу, нервно водящему большим пальцем по своим коротким ногтям. Его губы вновь превратились в тонкую линию.

– Что? Думаешь, здесь кого-то заперли, и он пытался вот так выбраться, царапая дверь?

Нил не ответил, так что Мара взяла его за руки, останавливая нервные движения.

– Ну же, брось. Дом странный, и ты поэтому нервничаешь. Эти отметины наверняка оставила собака, а черные пятнышки – грязь, которую не смогли отмыть.

– Вероятно. – Нил толкнул дверь ногой, и у Мары зародилось смутное подозрение, что он в ее теории не очень-то верит. – Хочешь еще что-то осмотреть?

– Еще бы! – Мара пошла дальше по коридору, по дороге заглядывая в каждую комнату. Какие-то стояли пустыми, другие – полностью обставленными. В одном нашлась старинная проржавевшая колыбелька у окна, в уголке сидела кукла с открытыми мертвыми глазами.

Это действительно поразительное здание. И почему оно так долго стояло пустым? Да, здесь четыре года жил убийца, но наверняка должна быть причина посерьезнее.

Мара обернулась и увидела ждущего в дверном проеме Нила.

– А, Нил, что ты знаешь о том парне, что жил здесь?

– О Роберте Канте? Немного. В начале прошлого века в здешних краях начали пропадать люди, в основном дети, и в конце концов в этих исчезновениях обвинили Канта. Он что-то вроде местной городской легенды.

– Дженни сказала, последние четыре года жизни он провел здесь. Думаешь, он кого-то убил в этом доме?

Улыбка Нила выглядела совсем вымученной.

– Вероятно. Возможно. Кажется, я что-то слышал о том, что одной из жертв удалось сбежать и выдать его местонахождение полиции. Это мог быть этот дом.

– Хм. – Мара повернулась спиной к колыбельке.

– Любимая, солнышко, свет моей жизни, к чему эти вопросы?

– Просто хочу понять, почему дом никто не купил. Могу представить, что он пустовал несколько лет, но чтобы так долго? Что с ним не так? – Мара наклонилась подобрать куклу, но шорох шин по гравию отвлек ее. Выглянув в окно, она увидела ярко-розовую машину Запыхавшейся Дженни, а вскоре и ее саму.

– Пойдем, – решила Мара. – Лучше встретить Дженни, пока она не сломала себе шею. Поверить не могу, что показывать такой дом она отправилась на каблуках.

Купите 3 книги одновременно и выберите четвёртую в подарок!

Чтобы воспользоваться акцией, добавьте нужные книги в корзину. Сделать это можно на странице каждой книги, либо в общем списке:

  1. Нажмите на многоточие
    рядом с книгой
  2. Выберите пункт
    «Добавить в корзину»