Читать книгу: «Сумрак закатной тени»
© Даниил Ридигер, 2021
ISBN 978-5-0053-2883-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
СУМРАК ЗАКАТНОЙ ТЕНИ
***
– Люди забираются в скорые поезда, но они сами не понимают, чего они ищут, поэтому они не знают покоя, бросаются то в одну сторону, а то в другую… И все напрасно… Глаза слепы. Искать надо сердцем…
Антуан де Сент-Экзюпери. Маленький принц
ПРОЛОГ
– Скотти, идем ужинать!
Юноша отложил в сторону перочинный нож, взял холщовую сумку и зашагал к дому. На крыльце он остановился, прикидывая, куда бы поставить башмаки, чтобы не получить оплеуху от отца. Окинув тоскливым взглядом угол, где стояли рыболовные снасти, он шагнул в столовую, едва не споткнувшись о старый потертый сервант. Кроме серванта в столовой стоял вытянутый прямоугольный стол, за которым уже сидели мать и младший брат Джорди, в углу помещалась небольшая тумба. На тумбе, кроме вазы с гвоздиками, стоял горшок со свежим парным молоком, которое мать каждый вечер выменивала у Дикенсонов. Старая Нэн заканчивала накрывать на стол, братишка приветливо махнул юноше. Скотти сел за стол, и, кивнув матери, взял из хлебной корзины краюху.
Дверь отворилась, и на пороге показался хозяин дома. Грузный мужчина с красным от пота лицом шумно прошагал в столовую и уселся за стол. Некоторое время ели молча. Отец сегодня выглядел недовольным. Доев похлебку и запив ее пивом, он устремил взгляд на юношу.
– Мне кажется, мой сын превратился в настоящего бездельника. Никакой пользы, одни убытки.
– Но, Эдвин! Он помогает тебе работать в поле и время от времени приносит в дом рыбу и птицу.
– Молчи, Крис! Сын стал настоящим лентяем. И поэтому с завтрашнего дня он будет проводить все время со мной в поле до конца сезона, а там посмотрим.
Хозяин дома допил пиво и, встав из-за стола, вышел во двор. Юноша, бросив недоеденную краюху, рванулся было за ним, но мать схватила его за рукав рубахи.
– Скотти, ты же знаешь, что с отцом нельзя спорить! Его жизнь тяжела, он работает с утра до ночи, чтобы прокормить меня, тебя и Джорди. А его здоровье, и так не железное, постепенно ухудшается. Он стал часто хрипеть и бредить во сне: годы и работа берут свое.
– Ма, перестань!
– Не спорь и сделай так, как он сказал. Не хватало нам еще семейных раздоров в эти трудные времена!
– Ма, а почему ты все время говоришь, что нам тяжело жить? – подал голос Джорди. – У нас почти каждый день есть свежий хлеб и молоко, Скотти иногда угощает меня вкусной рыбой и ягодами из леса!
– Довольно! Марш спать оба!
Братья переглянулись и уныло побрели в спальню.
– Доброй ночи, Скотти, – пробормотал Джорди. Спать ложились, как обычно, одетыми. Холодные вечера позднего августа постепенно давали о себе знать.
– Доброй ночи, братишка, – ответил юноша и повернулся набок. Было слышно, как у соседей в хлеву мычит корова, ржут лошади в стойлах и ветер раскачивает незакрытые ставни.
Смеркалось. Нэн поднялась из кухни, чтобы потушить светильник. Хозяин дома вернулся со двора и громко хлопнул входной дверью. Двери в это время года редко запирались на засовы: не от кого было закрывать, потому что сторонний человек появлялся в этих краях довольно редко, а диких зверей можно было не опасаться. Но порывы холодного ветра все чаще врывались в дом по ночам, предвещая наступление осени. Кроме того, сохранились некоторые суеверия, без них не обходится почти любое человеческое общество. К счастью, здесь они были достаточно примитивны и часто подвергались сомнению служителями местной церкви, расположенной на холме за полем, куда фермеры каждое утро выводили скот.
Джорди некоторое время ворочался на тюфяке, но вскоре успокоился и притих. Прислушиваясь к его мерному посапыванию, Скотти осторожно встал и, стараясь не скрипеть половицами, вышел из спальни. В доме было тихо. Юноша подошел к окну, дождался, пока утихнет порыв ветра, открыл ставни и выпрыгнул наружу. В этой части дома ночью редко кто появлялся, кроме того, юноша рассчитывал вернуться до рассвета.
Оказавшись на улице, он, стараясь держаться подальше от дворов, направился к ближайшей буковой роще. Миновав ее, приблизился к одному из дворов, некоторое время посидел неподвижно в высокой траве, прислушиваясь. Все было спокойно, лишь порывы холодного ветра время от времени проникали под одежду, заставляя юношу поеживаться и стучать зубами. Выбравшись из травы, Скотти перелез через изгородь и осторожными неслышными шагами добрался до тыльной стороны двора. Там он нашел знакомую тропинку и спустился по ней вниз к озеру.
Меллони ждала его в условном месте и выглядела слегка взволнованной. Когда юноша подошел к ней и обнял, он заметил легкую дрожь ее рук.
– Тебя что-то тревожит?
– Ты сегодня позже обычного…
– Прости, мне пришлось задержаться, чтобы уйти незаметно. Но ты вся дрожишь!
– Мне холодно.
Он притянул девушку к себе, стараясь поделиться теплом своего тела. Из-за туч показался месяц и осветил темную водную гладь озера. Желтые листья падали с ив и буков, ветер подхватывал их и уносил прочь. Где-то вдали судорожно прокаркал ворон и раздалось глухое уханье филина. Порывы ветра гнали короткие волны на поверхности озера, создавая впечатление начинающегося шторма. Вновь набежали тучи, скрыв месяц, и водная гладь стала, как и прежде, темной и недоступной.
Молодые люди неспешно прогуливались по берегу, держась за руки. Время от времени девушка вздрагивала от очередного порыва ветра, и Скотти обнимал ее в попытке согреть. Так они стояли, обнявшись, некоторое время, затем вновь шли дальше вдоль берега.
– Мы стали реже видеться, – молвил юноша. Меллони вздохнула и крепче сжала его руку.
– С момента нашей последней встречи я кое-что написал тебе, послушай:
You are like a flower in the night
If my thoughts were not so high
I would not have fallen in love
Which will never be enough
I love you selflessly, my dear
Believe me, I have a plan
No hesitation and no fear
Be ready to rejoice again
Его подруга покрылась румянцем и улыбнулась.
– Красиво. Ты сам написал?
– Конечно, ведь ты вдохновляешь меня!
Девушка еще больше покраснела и крепче сжала руку.
– Как дела у почтенного Квинтина?
– Неплохо, и будут совсем замечательны, если отец не узнает, где я сейчас нахожусь.
Юноша счастливо рассмеялся.
– Это останется нашей тайной до тех пор…
– До тех пор, пока что?
– Пока я не наберусь смелости и не отправлюсь к твоему отцу просить твоей руки.
– Ты никогда не решишься сделать это, особенно теперь, когда времена изменились! – гневно возразила девушка.
– Меллони, мне кажется, или тебя действительно что-то тревожит?
Скотти схватил девушку за обе руки и попытался притянуть к себе, но та отстранилась.
– Что происходит, Меллони? Ты и правда чем-то взволнована!
На лице девушки показались слезы.
– Я сказала, что времена меняются, ничто уже не будет прежним, – сквозь слезы пробормотала она.
– Так что случилось-то? Расскажи!
Меллони вздохнула и поправила волосы.
– Сегодня утром отец ездил в Хантингдон продавать сукно. Там он встретился со слугой давнего знакомого нашей семьи Бертона. Тот сообщил, что сын эсквайра собирается жениться. Когда пару лет назад Бертон приезжал с сыном к нам на ферму, Кортни не сводил с меня глаз, но я тогда не придала этому значения.
– Он хочет на тебе жениться?
– Да.
– Но ты можешь отказаться!
Лицо девушки снова покрылось румянцем.
– Я не могу противиться воле отца!
– А как же мы с тобой?
– Не смей говорить о нас с тобой! Нам не суждено быть вместе!
– Меллони…
Юноша снова попытался обнять ее, но девушка вырвалась, и, закрыв лицо руками, бросилась в сторону тропинки. Скотти остался на поляне рядом с озером, совершенно
обескураженный. Ветер, стихая, гнал по поверхности воды легкую рябь. За облаками вновь показался бледный месяц. Падающие листья уже не уносились ветром,
а медленно устилали поляну. Юноша растерянно постоял на берегу озера, затем, дрожа от холода, побрел домой.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Человеческая жизнь похожа на непрерывную цепь кризисов, успеха, удовольствия, разочарований и переживаний. Иногда эти явления чередуются,
иногда следуют друг за другом сплошными полосами, заставляя человека испытывать сильные эмоции. Некоторые впадают в уныние после очередной порции
кризисов, полагая, что в их жизни началась полоса неудач. Другие стараются любыми способами изменить свое состояние в лучшую сторону, пытаясь преодолеть препятствия.
Самовнушение – довольно сильное оружие, а главное – доступное любому из нас. Стоит лишь приложить необходимое количество усилий, и далекие цели, вчера казавшиеся
недостижимыми, сегодня становятся доступными и реальными. Непрерывные потрясения порой застают людей врасплох, вырывают из обыденности. С помощью
самовнушения можно обойти эти потрясения, суметь принять их как должное, даже использовать их в своих личных интересах.
Успешность человека во многом зависит от его личных усилий. Каждый является полноправным кузнецом собственного счастья и успеха. Но без некоторой доли
везения и влияния внешних обстоятельств – благоприятных или не очень – достижение успеха порой становится довольно затруднительным. Каждый из нас, стремясь к идеалу,
прежде всего требует усилий от себя на себя как личности. При этом мы забываем, что самосовершенствование начинается с создания благоприятных обстоятельств!
К примеру, трудно стать достойным правителем государства, никаким образом не влияя на своих подданных. Занимаясь реформированием государственных устоев в соответствии
со своими представлениями об идеале, неразумно будет не учесть мнение жителей государства. Однако и слепое потакание убеждениям отдельно взятых личностей также не имеет
смысла. Мудрый правитель всегда выслушает мнение подданных и поступит так, как считает нужным, руководствуясь при этом наиболее рациональными убеждениями и собственными разумными мотивами. Мудрый камердинер всегда пойдет навстречу слугам в своем подчинении, не позволяя им заходить за рамки допустимого и строго напоминая, если нужно, об их служебных обязанностях.
Каждому человеку свойственны чувства как боязни перемен, так и жажды новшеств. В любом из нас время от времени спорят два голоса: смелый новатор и консервативный ревнитель устоявшихся ценностей. У творческих и идейных личностей новаторы доминируют над консерваторами-ревнителями. У более инертных, приверженных традициям людей верх одерживает консерватор. Но как бы мы ни были привязаны к привычному, повседневному и хорошо знакомому, в нас рано или поздно возникает чувство близости перемен и их неизбежности. Ведь прогресс не остановить! Еще вчера нам казалось немыслимым, что механизмы могут выполнять тяжелый человеческий труд, порой полностью подменяя самого человека. Сегодня это – обыденность. Трудно поверить, но возможно, скоро мы сможем построить такие механизмы, которые помогут человеку подняться в воздух. А спустя несколько столетий люди впервые ступят на поверхность другого небесного тела…
Человеческие эмоции сложны и многогранны. Естественные эмоции – радость, страх, гнев – в течение жизни испытывает каждый из нас. Реже встречаются люди, испытывающие целый букет эмоций сразу. Например, смех сквозь слезы. Это довольно редкое чувство, которое сложно представить. Иногда ты разочарован чем-то настолько, что трудно сдержать слезы, но в этот момент появляется кто-то близкий и начинает утешать тебя, рассказывая то, что вызывает улыбку, или просто по-доброму шутит над тобой. И ты начинаешь смеяться и уже не можешь остановиться, как бы горько тебе не было в этот момент.
Еще одна необычно сильная эмоция – гнев с жалостью. Порой ты бываешь выведен из себя поведением другого человека настолько, что хочется тут же на месте жестоко
расправиться с ним. Но внутренний голос велит не делать этого и подсказывает, что, как и все люди, оступившийся заслуживает сострадания. Гнев утихает, и руки сами опускаются,
не в силах противостоять этому чувству.
И конечно же, самой необычной и порой недоступной для понимания эмоцией является удовольствие. Люди находят свое удовольствие в разных вещах. Некоторые обретают его в музыке, ведь ее мелодичность расслабляет, а ритмичность помогает почувствовать себя бодрее, особенно утром, когда так тяжело бывает заставить себя приступить к работе. Другие находят удовольствие в поэзии. Мир поэзии дает пищу для размышлений и воображения, и порой удивляет нас эмоциональной окрашенностью, которую поэт вкладывает в созвучие рифм, в сочетание далеких друг от друга по смыслу понятий. Третьи испытывают это чувство во время принятия пищи и стараются всячески потакать своей маленькой слабости, пробуя новые экзотические блюда и редкие вина. А иные умеют получать удовольствие при общении с людьми. И, хотя общение является необходимой потребностью человека, легко заметить,
что некоторые из нас испытывают постоянную необходимость контактировать с человеческим обществом. Другие же стараются замкнуться в себе и сосредоточиться на своем
внутреннем мире, не делясь переживаниями с окружающими. Некоторые испытывают приятные чувства, обладая деньгами. И, хотя деньги являются всего лишь способом удовлетворения жизненных нужд, эти люди привязываются к ним, порой развивая в себе зависимость от них и нездоровый корыстный интерес.
We only think about something
What can bring us so much pleasure
But money sometimes can do nothing
Cause it is no more than only measure.
Желание обладать деньгами порой подталкивают людей на самые непредвиденные шаги, порождая преступность и унижение. Но хотя без денег нельзя удовлетворить большинство человеческих потребностей, мы и удовольствие с их помощью получать все равно можем, не так ли? Однако не забывайте и об удовольствии, полученном от общения с людьми, от созерцания природной красоты. Все это не приобретается за деньги и доступно каждому, стоит лишь развить в себе способность правильного восприятия.
Вот какие мысли не давали покоя юному Уинфреду Скотту по дороге с рыбалки. Тихий летний вечер не предвещал никаких происшествий, за исключением пары облаков, грозившихся собраться в дождевую тучу. На спине юноши красовался самодельный садок, доверху набитый уловом. Как известно, рыба лучше всего клюет после хорошего ливня, но сегодняшний день явно был исключением. Потирая зудящее от укусов мошкары плечо, Уинфред проходил мимо скотных дворов и наблюдал, как расторопные фермеры загоняют скот в хлева и загоны. «Неплохо бы помочь с этим делом матери», – сообразил наш неторопливый философ и немного прибавил шагу. Проходя мимо дома Дикенсонов, юноша заметил, что ставни плотно закрыты, а из хлева не слышно голоса Бетси и мычания коров. Сойдя с дороги на узкую тропинку, заросшую травой, Уинфред поймал себя на более приятной мысли: «Здорово было бы сейчас наведаться за яблоками!». Мать очень любила сушеные яблоки и часто угощала всю семью и гостей. Некоторое время юноша шел по тропинке, затем свернул в густые заросли бурьяна. Выбравшись из зарослей и отдирая от одежды и волос репей, он направился к старой яблоне. И уже намеревался было забраться на дерево, как вдруг ветки зашевелились и вниз полетели красные спелые яблоки. Вместе с ними упала и сломанная ветка – и еще кое-кто, тяжелый и страшно недовольный! Юноша очень удивился, узнав голос брата. Мальчишка встал и, потирая ушибленный бок, принялся собирать упавшие яблоки, но вдруг заметил стоявшего, покрытого репейником лохматого Уинфреда.
– Здравствуй, ты откуда?
– А ты что здесь делаешь? Ты ведь должен помогать матери! – возмутился старший брат.
– Я этим и занимаюсь: мама отправила меня сюда нарвать яблок для засушки. Кстати, как твоя рыбалка?
Уинфред с гордостью показал брату садок.
– Ого, сегодня у нас будет жареная рыба! – обрадовался Джорди. Оба принялись собирать оставшиеся яблоки и, когда края задранных рубах переполнились плодами, братья двинулись
обратно к зарослям. Колючий бурьян словно заново сомкнулся в том месте, где прошел Уинфред. Джорди постоянно спотыкался, роняя яблоки, и ворчал, что неплохо было бы
выкосить сорняки и бросить под яблоню. Уинфред поинтересовался, почему бы ему самому этого не сделать?
– Я должен помогать матери, у меня нет времени на всякую чепуху! – деловито заявил мальчишка. Старший брат рассмеялся и, ухватившись одной рукой за край рубахи, запустил в
него яблоком. Джорди ловко увернулся и в ответ бросил в брата сухую ветку. Так они, кидаясь в друг друга и смеясь во весь голос, выбрались из зарослей и ступили на тропинку.
К этому времени два облака собрались в тучку довольно внушительных размеров и грозились пролиться на землю теплым летним дождем. Предгрозовая духота застала врасплох двух братьев, шедших по тропинке и нагруженных яблоками, а также садком, полным рыбы. Запыхавшийся Джорди пересыпал часть своего груза Уинфреду и присел отдохнуть на валявшееся подле дороги сучковатое бревно. Его брат устроился рядом.
– Много ли работы было утром?
– Как всегда. Мать отправилась пасти овец, а меня оставила обрабатывать грядки. Скучнейшее занятие! – проворчал Джорди.
– Она была не сильно удручена, не найдя меня утром на месте?
– Нет, хотя ей и не нравится, что ты постоянно пропадаешь на своей рыбалке и редко помогаешь нам. Я хочу, чтобы ты, братец, в следующий раз копался в земле, а меня отпустили погулять. Не только тебе хочется приключений!
Уинфред улыбнулся и взъерошил мальчишке волосы.
– Обещаю, что в следующий раз я останусь помогать матери, а ты отправишься с соседскими ребятами на озеро. Или снова будешь подглядывать за той хорошенькой девушкой,
живущей в доме за холмами.
Джорди смутился и покраснел, Уинфред подмигнул ему. Отдохнув и съев пару яблок, братья двинулись домой. Первые капли дождя начали орошать землю, и вскоре по краю
дороги побежали маленькие ручьи. Босые ноги Джорди оставляли на ней глубокие мокрые следы. Проходя мимо дворов, путники встретили несколько нерасторопных фермеров,
не успевших загнать скот в хлева и загоны. Теперь они недовольно замахивались на животных хворостинами, ругаясь и жуя промокшие сухари из полевых холщовых сумок. Уинфред Скотт
угостил яблоком знакомого фермерского сына, помогавшего отцу гнать овец, и получил взамен горсть сухарей и недовольный взгляд Джорди. Злой промокший мальчишка,
придерживавший край рубахи, чтобы не высыпались яблоки, выглядел весьма комично, намекая, чтобы брат поторопился. Потянув брата за рукав и собравшись идти дальше, он вдруг
так громко чихнул, что часть яблок высыпалась на дорогу! Уинфред собрался было их поднимать, но угодил ногой в глубокую рытвину с водой и поскользнулся, рассыпав все свои яблоки. Джорди засмеялся и помог брату подняться. Садок с рыбой бросили в траву и принялись собирать рассыпанное богатство. Задумчиво глядя на яблоко, плававшее на поверхности рытвины, юноша вдруг заметил, что его рубаха превратилась в сплошные пятна грязи. Джорди взялся нести садок.
Так они, мокрые и грязные, смеясь, спотыкаясь и неистово чихая, добрались до дома. Сквозь маленькую щель в захлопнутых ставнях был виден свет. Уинфред постучался. Внутри послышались шаги и скрип отворяемого засова. Возникшая на пороге Нэн удивленно хмыкнула, увидев двух вымазанных в грязи и промокших до нитки молодых
людей, нагруженных яблоками и рыбой. Джорди шагнул внутрь и высыпал свой груз в корзину. Уинфред собрался было пройти в дом, однако Нэн остановила его.
– Для начала вам следует вымыться. У нас сегодня гости.
– Какие гости?
– Дикенсоны.
Братья переглянулись и поплелись обратно во двор. Добравшись до деревянной лохани, стянули с себя грязную одежду и долго обливались холодной дождевой водой. Тучи к
этому времени мало-помалу рассеялись, и в просветах между ними показалось бордовое заходящее солнце.
Уинфред и Джорди, красные и дрожащие от прохладного ветерка, подошли к крыльцу, где их ждала Нэн со свежими выстиранными рубахами и штанами. Братья оделись, и
Уинфред отворил дверь в гостиную. Посередине комнаты стоял стол с мисками дымящейся похлебки, сушеными яблоками и свежим молоком в глиняных кружках. За столом сидели
почтенный Квинтин Дикенсон, его жена Бетси и мать. Старый фермер курил трубку и что-то неторопливо рассказывал, жена внимала ему, вздыхая и понуро смотря в нетронутую
глиняную кружку со свежим молоком. Мать доедала свою порцию похлебки и внимательно слушала, кивая головой. Братья подошли к столу, поклонились и сели на свои места. Мать
подозвала Нэн, что-то шепнула ей на ухо, и та скрылась за дверью.
– Из всего случившегося в последние несколько дней это удручает меня сильнее всего. Я не могу просто так смириться с этой потерей, но и не представляю, что еще мы можем сделать. Ожидание – самое худшее в этой ситуации, но боюсь, что нам ничего не остается, кроме как ждать дальнейших известий, – продолжал свой рассказ Квинтин.
– Возможно, не все настолько трагично, как вы думаете, – задумчиво обронила мать. – Известия часто бывают преувеличены, а слухи порой распространяются так быстро, что
теряют свою правдивость и смысл.
– Сомнений быть не может, – возразил фермер. – Мы узнали об этом из первых уст практически сразу после случившегося.
Повисло неловкое молчание. Было слышно, как Нэн гремит грязной посудой на кухне, и мерно тикают старые стенные часы. Джорди откашлялся и неуверенно спросил:
– Дядя Квинтин! Что у вас случилось? Можем ли мы чем-то помочь?
Мать укоризненно погрозила ему пальцем. Бетси всхлипнула, вскочила из-за стола и вышла в прихожую. Вскоре оттуда послышались тихие рыдания. Нэн вернулась с кухни и
принесла свежего хлеба с молоком. Квинтин горько усмехнулся и затянулся трубкой. Ароматный серый дым заполнял гостиную, заглушая запахи еды.
– Боюсь, что ты ничем не сможешь помочь, сынок, – молвил фермер, взглянув на смущенного мальчишку. – Сегодня утром слуга старого, ныне покойного друга нашей семьи,
Бертона Каррингтона, приехал из Хантингдона и сообщил скорбные вести. Несколько дней назад в столице в своем фамильном доме был убит владелец суконной мануфактуры,
муж моей дочери – Кортни Каррингтон. Точные подробности убийства нам неизвестны. Дом и имущество покойного нетронуты и, возможно, будут временно переданы в распоряжение
ведущих следствие сыщиков. Известно также, что убийство было совершено ночью. Все улики – лишь аккуратно взломанный замок и следы крови хозяина дома. Оружие, которым был убит Кортни, определить не удалось.
Старый фермер вновь затянулся трубкой и раскашлялся. Мать подошла к нему с кружкой воды, но он мотнул головой. Уинфред мельком взглянул на Джорди, тот сидел смирно и с
живым интересом следил за происходящим. Квинтин, откашлявшись, сделал еще пару затяжек и продолжил свой рассказ.
– Но самое ужасное – что мы ничего не знаем о своей дочери! Говоря об убийстве и обыске, Линн – так зовут слугу Каррингтонов – ни разу не упомянул о Меллони. Неизвестно, жива она или нет, здорова ли. Я до последнего старался не думать о худшем и боюсь представить, что с ней сделал бессовестный убийца ее мужа.
Голос старого фермера дрогнул. Он потянулся было за лежащей на столе трубкой, но та выскользнула из рук и упала на пол. Табак рассыпался. Джорди вскочил и, схватив
валявшуюся в углу тряпку, принялся убирать с пола. Мать наклонилась над Квинтином с кружкой холодной воды, тот не стал отказываться. Уинфред остался сидеть неподвижно.
Вошедшая Нэн замерла в дверях. Мать махнула ей рукой, и та послушно скрылась.
– Конечно, я очень скорблю о смерти молодого предприимчивого Кортни, – глотнув воды, хрипло пробормотал Квинтин. – Но я многое сейчас отдал бы за то, чтобы увидеть сейчас свою
дочь. Хотя бы узнать, где она находится и все ли у нее в порядке.
– Думаю, она жива. Ведь, судя по вашему рассказу, кроме тела молодого эсквайра и пятен его крови, в доме больше ничего не нашли, – осторожно предположила мать.
Старый фермер вздохнул, поднял трубку и принялся набивать ее новым табаком. Джорди исчез на кухне. Мать немного подумала и вышла в прихожую, чтобы успокоить Бетси.
В гостиной остались Уинфред и Квинтин. Юноша растерянно смотрел на миску с недоеденной похлебкой. Фермер курил и время от времени поглядывал на него, думая о своем.
– Я помню тебя еще мальчишкой, Уинфред. Ты всегда был скромным, неразговорчивым и постоянно пропадал из дома, порой на несколько дней.
Юноша смутился и опустил глаза.
– Я не осуждаю тебя, каждый из нас сам выбирает свой путь в жизни, – продолжал Квинтин. – Возможно, из тебя вышел бы неплохой исследователь, путешественник,
мореплаватель. Я часто говаривал это своей дочери, после того, как ругал ее за ваши ночные прогулки.
– Как? Вы знали?
– Меллони не умеет скрывать чувства. Именно поэтому ей никогда не сходили с рук детские шалости. Кто знает, все могло быть по-другому, если бы ваши тайные свидания
переросли в нечто большее. Но что сделано, то сделано. Жалеть не о чем.
Квинтин встал и, отложив трубку в сторону, подошел к окну. Отворил ставни. Тучи совсем рассеялись, и на темном вечернем небе стали видны звезды.
– Возможно, Меллони жива и сейчас смотрит на звезды, думая о нас с Бетси. И я тоже смотрю на эти же звезды, думая о ней, – прошептал он. Некоторое время фермер стоял, задумчиво глядя на небо. Затем захлопнул ставни и, пожелав Уинфреду доброй ночи, вышел из гостиной. Юноша остался сидеть неподвижно, глядя в свою миску.
Мысли о случившемся хлынули в голову, порождая новые предположения и догадки. В голове еще звучал низкий усталый бас старого Квинтина, перед взором стояли его
задумчивые серые глаза.
Из прихожей раздался звук задвигаемого засова, в дверях появились Нэн и Джорди. Нэн принялась убирать со стола. Мальчишка как ни в чем не бывало уселся на стул
и стал доедать похлебку. Уинфред смотрел мимо него, продолжая думать о своем. Нэн собрала всю грязную посуду и вышла. Джорди захватил свою пустую миску и умчался на
кухню за добавкой. Из прихожей послышался стук в дверь, затем вновь раздался звук задвигаемого засова. В гостиную вошла мать и недовольно посмотрела на Уинфреда.
– Почему ты до сих пор не спишь?
Юноша встал и вышел из комнаты. Добравшись до спальни, он аккуратно закрыл дверь и уселся на свое место, укрывшись легким суконным одеялом. Джорди уже мирно посапывал в
углу. Было тихо, лишь изредка доносились шаги Нэн, гасившей светильники. Уинфред лежал и перебирал в голове рассказ старого фермера. Перед ним возникли отрывочные
картины прошлого: ночные прогулки у озера, образ юной девушки, вздрагивающей от порывов ветра… Юноша невольно улыбнулся. «Интересно, какой теперь стала Меллони? Сильно ли она изменилась? Что с ней стало после трагической смерти мужа?» – думал Уинфред, изо всех сил стараясь прогнать мысль о том, что его бывшей подруги уже нет в живых. «Но ведь если Линн в своем рассказе ни разу не упомянул о ней, значит, еще есть надежда? Почтенному Квинтину, конечно, ничего не остается, как сидеть и ждать вестей, ведь сам он уже стар и ничего не может изменить».
Внезапно Уинфред вспомнил, что дорога из столицы занимает много времени и вести могут приходить с опозданием. Ему стало не по себе. В голову начали закрадываться сомнения. Сколько всего могло случиться, пока слуга Каррингтонов добирался из города? Может, отцу Меллони стоило остаться там и помочь сыщикам в поисках дочери? С другой стороны,
тогда мы бы не узнали о происшествии. А возможно, обстоятельства вынудили его покинуть столицу и искать пристанище у старого фермера? Что если убийца, не насытившись
кровью хозяина дома, решил преследовать и его ближайшее окружение? Но тогда что он сделал с Меллони? Быть может, Линн, слуга Каррингтонов, скрыл от Квинтина правду, ведь смерть единственной дочери могла стать для старика ударом! Было бы здорово увидеться с ним сейчас и узнать все факты, дав слово никому ничего не рассказывать.
Уинфред ворочался, пытаясь уснуть, но сон не шел. Мысли лезли в голову одна другой ужаснее, заставляя юношу ворочаться с боку на бок. Наконец он сел и протер глаза,
прислушиваясь. В доме было тихо. Двигая руками в темноте, Уинфред нашел свою одежду, встал и на цыпочках двинулся к выходу из спальни. Неожиданно скрипнула половица.
Юноша замер. Джорди в углу вздохнул и повернулся на другой бок. Уинфред дождался, пока брат снова тихо засопел, и вышел из комнаты. На кухне он нашарил в темноте корзину с хлебом,
захватил пару краюх, несколько яблок. Тихо одевшись в прихожей, положил еду в холщовую сумку и взял из угла свои башмаки.
В гостиной никого не было. Вся посуда и скатерть были убраны, на стене мерно тикали часы. Уинфред подошел к окну, отворил ставни и выпрыгнул наружу.
Приземлившись в мягкую траву, он встал, немного потянулся и аккуратно прикрыл ставни, затем огляделся и направился к калитке.
Звезды ярко сияли на безоблачном небе. Ветра почти не было, из травы слышалось стрекотание насекомых, а из чащи временами доносилось глухое уханье филина. Уинфред шел по дороге, обходя лужи и рытвины со свежей дождевой водой. Башмаки хлюпали по мокрой земле, оставляя на ней глубокие следы.
Дорога резко повернула влево, и вскоре вдали показался темный силуэт дома фермера Квинтина. Юноша без труда нашел в темноте калитку и лихо перепрыгнул через нее.
Подойдя к двери, негромко постучал и стал ждать. Послышались шаги, и на пороге появилась недовольная заспанная Тери.
– Уинфред? Что тебе нужно?
– Я хочу поговорить с почтенным Квинтином, это очень важно.
– Тебе повезло, что он еще не спит! Постарайся не задерживать его.
Служанка пропустила юношу внутрь и закрыла дверь. Дом Дикенсонов сильно отличался от остальных, как и любое жилище зажиточных фермеров. Он стоял особняком, вдали от пастбища.
Во дворе росли яблони и проходила аккуратная уложенная камнем тропинка. Широкий загон для овец и хлев занимали всю заднюю часть двора. В самом доме была настоящая гостиная
с широким столом для гостей, накрывавшимся довольно часто, поскольку гостей Дикенсоны принимали почти каждую неделю. У окна стояла ваза с цветами, Уинфред узнал пионы, что росли во дворе у изгороди.
С кухни доносился вкусный запах жареного мяса и яблочного компота.
Старый Квинтин сидел в своем кабинете за столом и что-то писал при свете свечи. Он взглянул на вошедших, и его брови поползли вверх от удивления. Служанка молча поклонилась и вышла.
Уинфред остановился у двери, не решаясь что-либо сказать. Фермер отложил в сторону бумагу и перо.
– Что привело тебя к нам в столь позднее время? Все мои домочадцы уже спят, лишь меня, как и прежде, мучает бессонница…
– Хочу поговорить с вами по поводу случившегося.
– Присаживайся.
Квинтин указал Уинфреду на старое, немного потертое, но удобное кресло.
