Полагаю, вам знакомы мифы и легенды Древней Греции? В детстве вам подавалась романтизированная и упрощенная версия в изложении некоего мифолога по фамилии Кун, а в более старшем возрасте вы могли изучить большинство легенд уже из более достоверных греческих источников. Согласитесь, история рождения Афродиты у Куна и у древних греков сильно отличается, не так ли? Особенно если учесть, что некий орган, фигурирующий в подлинной легенде, у Куна стыдливо замолчан.

Полагаю, вы помните Геракла, Одиссея, Энея, и прочих персонажей: полубогов, героев и полугероев, которые в состоянии были не просто видеть мертвых, но и взаимодействовать с ними. Одно только общение с Хароном чего стоило. А вот теперь, прошу Вас вспомнить еще одного героя Древней Эллады. Имя ему Орфей.

Как вы помните, Орфей был: воином, певцом, артистом, философом и жрецом. Наиболее известная легенда об этом персонаже – «Орфей и Эвридика». Но, вот подлость ситуации в том, что в этой легенде правда заключена в фабуле. А все прочее, увы, сплошная художественная фантазия. Причем настолько художественная…

Ну-с, как известно, и, как я упомянул ранее, Орфей был этаким многостаночником. Но в реалиях того времени это никого не удивляло и не заставляло коситься в осуждении. Однако стоит упомянуть, что последний вид его деятельности был весьма оригинальным. В течение долгого времени Орфей был жрецом сразу двух богов: Аполлона и Аида. А под конец жизни он приобщился к таинствам жречества Дионисия. Хотя начало для этого было положено много раньше – как раз в то самое время, когда и произошли проблемы с дамой его сердца.

А началось все с вина.

Прежде чем продолжить, хочу отметить, что мистерии Аполлона и Аида невозможны без определённой степени возлияний. По сему, Орфей вынужден был закупать время от времени небольшое количество вина. Причем вино закупалось двух видов: из винограда и из инжира. И так вышло, что сорок бочек великолепного вина обоего вида, провалялись в порту Пирея целых три года, пока наше главное действующее лицо где-то шаталось по территории Древней Эллады, попеременно воспевая в гимнах лучезарный лик своего артистичного покровителя, с одной стороны, и принося на полях сражений мрачные жертвы дядюшке уже помянутого первого работодателя, того самого, из подземного царства и его не в меру агрессивному иному племяннику, с другой.

По возвращении домой, Орфей был уведомлен, что вот эти самые сорок бочек дожидаются его продолжительное время. При этом он был заверен в том, что ни одна портовая крыса не посмела посягнуть на его напитки. Ибо все знали: это не для людей. С трудом сообразив, что за бочки ждали его столько лет, Орфей вывез их к себе в усадьбу, где и благополучно вскрыл. Полагаю, мне не стоит говорить, что произошло с этим вином. Учитывая перепады температур, постоянное «окуривание» всеми возможными «ароматами», присущими древнему порту, начиная от простого дыма костра, на котором готовят пищу матросы, и заканчивая зловонием гниющей рыбы и прочих морепродуктов, можете представить себе, насколько сильно изменился запах и вкус напитков. Орфей тоже это заметил. Хотя и не понял, что стал первым, кто начал изготавливать что-то вроде современного хереса.

Как бы то ни было, выбрасывать то, за что он заплатил немалые деньги Орфей не спешил. Рассудив здраво, что если произвести купаж всего что у него есть, а после отправить в подвал, то быть может, через год, у него в руках окажется относительно сносное пойло, которое можно будет продать в том же порту какому-нибудь простофиле. Задумано – сделано. Всё вино было вылито в огромный чан, где пребывало не менее двух дней. Тем временем бочки подверглись тщательному мытью, сушке и обжигу. Спустя неделю всё содержимое чана, избавившись от части «ароматов» порта, перекочевало обратно в бочки, которые Орфей засунул в самый дальний угол своего погреба. Уже через полгода он про них забыл. Ровно на пять лет.

Вот именно с этого момента, когда из орфеевой головы вылетела информация о «похороненных» им бочках с вином, и начинается история с участием Эвридики.

Орфей, как человек весьма творческий, несмотря на свою брутальность, не страдал от отсутствия интереса к нему со стороны представительниц противоположного пола. Он отвечал им взаимностью, хотя и не такой буйной. В том числе и в смысле плотских забав. Одним греческим богам известно сколько в Греции по сию пору гуляет потомков этого сладкоголосого сердцееда. Но, говорят, правда это не точно, что четверть женского населения тогдашней Эллады он успешно усладил.

И всё же, сколь бы он не декларировал свою приверженность свободным отношениям, время этих деклараций закончилось внезапно. Он встретил Эвридику. Женщину неземной красоты. Небывалой грации. Феноменальной утонченности. И четырех жутких недостатков. Правда на момент знакомства Орфей о них понятия не имел, ибо был одержим страстью и любовным пылом, а когда узнал – было поздно.

Не в моих правилах давать обобщающие суждения по тем или иным вопросам, явлениям и прочему. Но тут … Увы, вынужден говорить обобщенно. Как показывает жизненный опыт, в большем количестве случаев очень (повторюсь: ОЧЕНЬ!) красивые женщины – жуткие дуры. Но у одних глупость наигранная, а вот у других – естественная. Но, вот с Эвридикой… Спустя полгода после начала этих бурных отношений Орфей стал замечать некоторые признаки изъянов в своей избраннице, а ровно через год, укрепился во мнении, что Эвридика обладает жутким ослиным упрямством, разумом медузы, похотью мартовской кошки, и, воистину, бульдожьей хваткой. А кроме того, она имела свойство все время пилить бедного Орфея. Только называла она все это «огранкой моего алмаза». В моменты этой самой «огранки» наш певец был готов повесится. И как бы не декларировал он «свободные отношения», через полтора года после начала «близкого общения» Орфею был поставлен ультиматум: или женись – или прибью! Благословивший было, в самом начале, их связь Аполлон, крепко задумался, услышав о «методах воспитания» в отношении своего жреца. И вот тут на сцене появляется промежуточный персонаж, который и разрешил коллизию, не поддавшуюся крепким рукам Феба. Гименей, которого призвали благословить будущих молодоженов, наотрез отказался это делать, мотивировав это тем, что ни Орфей, ни Эвридика не предназначены для брака. Тем более один из присутствующих скоро «отдаст концы». Максимум, что он может сделать, это совместно со своим братцем Эротом благословить парочку на сожительство. И не более. Противиться воле богов никто из парочки не хотел, ибо они прекрасно понимали, чем может закончится такое строптивое поведение. А по сему, благоразумно остановили свой выбор на предложенном варианте.

Прошло еще три с половиной года. Сожительство продолжалось, но с каждым годом напряжение росло. Иногда его удавалось сбросить путем простого ухода на войну или в какой-нибудь легендарный поход. Но, по возвращении, после того как радость встречи угасала, также исчезала и надежда Орфея, что характер и привычки Эвридики все-таки поменялись и его уже не будут так сильно подвергать «огранке». Наивный… И, вот именно тогда, он начал философствовать и творить свои орфии и мистерии.

А вот теперь пришла пора вернуться к «похороненному» вину. Ибо именно в этот момент оно начало играть ту самую роль, которую отвела ей благоразумная, но непреклонная Ананке.

Как-то жарким днем, спустя недели три после празднования дня летнего солнцестояния, Орфей решил разгрести завалы в подвале своего имения. Надо сказать, что наш певец не отличался склонностью к порядку. Особенно, если в каком-то темном уголке можно было спрятать то, что творило малый хаос в виде беспорядка. Однако, будучи человеком любившим бороться с проявлениями вселенского хаоса, Орфей время от времени наводил порядок в той или иной части своих владений. Поскольку, именно так он видел свой долг в борьбе с хаосом. Ввиду того, что Эвридика решила съездить к кому-то из своей родни за пределы города, дней так на десять, Орфей пребывал в благостном настроении, которое требовало от него действия и удовлетворения тяги (хоть и редко проявляющейся) к порядку. И вот, разгребая завалы, и безжалостно борясь с мусором и хламом, наш герой натыкается на залежи бочек. И моментально вспоминает, что это тот самый его «купаж», который он планировал сбыть в порту в какой-нибудь кабак. Но, прежде чем пускать это «пойло» в продажу, наш протагонист принимает единственно верное решение в этой ситуации – дегустировать.