Стар или мал

© Цветана Алехина, 2022

ISBN 978-5-0053-1872-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ГЛАВА1

Стар или мал? Это выражение говорит само за себя. Это прежде всего беспомощность, это зависимость в опеке со стороны, или ты сам опекун, и самое главное, что человек ничего не может с этим поделать. Суровая реальность заставляет человека смириться с происходящим и принять действительность такой какая она есть.

Стар или мал – это сравнение старика с ребенком. Или наоборот? Однажды я услышала такие слова: «ребенок с глазами деда.» Что в себе несут эти слова, отживший ум, или прожитую жизнь?

«Ребенок с глазами деда» – это ребенок который успел прожить целую жизнь за свои несколько лет жизни. Как правило у таких детей нет детства, эти дети рано взрослеют и не замечают, как превращаются в дедов.

Ребенок рано повзрослевший как правило не замечает того, как его детство уходит. Он занят бытом, опекунством, делами взрослых. Как правило взрослым нет никакого дела до этих детей, эти дети автоматически считаются взрослыми.

Ребенок выросший в семье, но при этом занимавший роль опекуна уже никогда не сможет жить нормальной жизнью. Этот человек будет любить всех, но не себя, он не знал, что такое любовь и не сможет впустить любовь в свою жизнь. Так как, в психике ребёнка любовь и боль тесно связаны. Любовь и боль оказываются неразделимы. В дальнейшем потребности в любви, принятии, близости могут удовлетворяться только через боль утраты – разрыв отношений («умереть» раньше, чем меня «убьют»). Возможность нанести внезапный удар, бросить первым того, кто может бросить меня или «заменить меня на другого» во взрослой жизни срабатывает, как бессознательная психологическая защита от страха быть оставленным. Но, разрывая отношения первым, «раненый ребёнок» обрекает себя на чувство невыносимого одиночества, что снова толкает его на поиски «любых», даже не устраивающих отношений, лишь бы не оставаться одному.

Раннее взросление может сформировать и положительные качества личности, которые, чаще всего проявляются, как «гиперфункция». Такие дети вырастают ответственными, самостоятельными, приспособленными к жизни, они чувствительны, умеют понимать и сострадать… Эти качества не становятся основой для формирования чувства собственного достоинства и уверенности в себе. «Рано-повзрослевшим» они нужны для того, чтобы «стать нужными», не быть «разлюбленными» другими. Это может стать причиной чувств быть использованными другими. Болезненные «побочные эффекты» этого преждевременного детского опыта, как «тяжёлое наследство» переносятся из детства во взрослую жизнь и обволакивают её тяжёлыми чувствами ненужности себе и другим, быть брошенным, собственной неполноценности, никчёмности…, и страхами одиночества и близости одновременно.

Плюсы трудного детства. У таких людей (детей) лучше развита фантазия, творческие способности. Многие из таких людей становятся творческими личностями. Также у таких людей хорошо развита «быстрая реакция». Этот инстинкт самосохранения, выработанный в детстве, перенесся во взрослую жизнь. Именно «быстрая реакция» помогает выкрутиться из любой трудной жизненной ситуации.

Высокое чувство адаптивности – помогает быстро адаптироваться к любым условиям. Быстро анализировать ситуацию, и извлечь из ситуации выгоду.

Повышенное чувство развитой интуиции помогает предвидеть угрозу. Люди с непростым детством быстрее других чувствуют опасность и сразу начинают думать, как ее избежать.

Хорошая память и способность к эмпатии. У детей, выросших в стрессовых условиях, хорошо развита память. Причем она очень быстро обновляется: бесполезная и устаревшая информация легко забывается и сменяется новой, полезной. Обладают умением прочитать и понять чувства и эмоции другого человека. Также они отличные психологи и по одному только взгляду способны понять, что творится в душе у другого, чего от него ждать.

Психотерапевт Ян Морган Крон, считает, что из общения с людьми, не пережившими негативного опыта, нельзя почерпнуть ничего ценного.

Разные жизненные обстоятельства заставляют детей проходить через опыт раннего взросления. Это может быть утрата родителей, эмоционально холодные, жестокие, зависимые, незрелые родители, рождение младших братьев или сестёр. Мечты «ребенка деда» как правило не детские. Такие дети мечтают не об игрушках, и даже не о торте. Этот ребенок всегда пытается угодить взрослым. Может быть: «Теперь я стал им не нужен…. Наверное, я что-то сделал не так, как нужно было…? Но, что, не так – я не знаю…. Я в чём-то виноват… Может быть, в том, что есть кто-то лучше меня, красивее, умнее, послушнее…? А я – плохой, я хуже, чем другие дети… Может быть, родители хотят от меня избавиться и не знают, как?» Бессознательно ребёнок может чувствовать посыл от матери, отчима/отца – «не живи», могут появиться подозрения: «мама хочет меня убить». В реальности ребёнка чувство «я больше не нужен своей маме» равнозначно – «я больше НИКОГДА и НИКОМУ не буду нужен. Это, являясь долгим и сильнейшим травмирующим аффектом, может зафиксироваться психикой, как «смертельная угроза» и в дальнейшем, не подвергаясь сомнениям, становится блокирующим убеждением. Блокирующее убеждение, в штампованное во внутреннюю реальность, не позволяют осуществиться «другим возможностям» в реальности внешней. Пугающие мысли, одиноко проживаемые в растерянной детской душе, рождают гнетущие фантазии и горькие неразделённые чувства: прощания, несправедливости, невыносимой боли и обиды, беззащитности и беспомощности. Дети часто «защищаются» от этих чувств тотальной ненужности фантазиями о том, как они «убегают из дома», «начинают жить в семье друга, у которого «добрая мама», рисуют картинки собственной смерти, где «опомнившиеся родители» безутешно плачут, раскаиваясь в своей «нелюбви». И «непоправимое горе» воображаемых родительских страданий приносит успокоение, удовлетворяя потребности «раненого ребёнка» в принятии, нужности, даёт возможность «вернуть» и почувствовать желанную близость: «Я – не один. Я нужен».

Не безопасное детство непредсказуемых родителей ломает детскую психику навсегда. Как правило – это пьющие родители, скандальные семьи, или там, где мама не способная к принятию решений, вечно обижающаяся, перекладывающая на ребенка ответственность за свое состояние. Все эти жизненные обстоятельства вызывают в ребенке чувство беспомощности и заставляют рано взрослеть. И тогда происходит следующее: ребенок начинает изучать поведение родителей, а затем пытается изменить ситуацию, «если я сегодня сделаю вот так, то мама меня похвалит». «Если я сделаю этак, папа придет трезвый».

Это иллюзорный контроль над другими, с одной стороны, очень важен, потому что позволяет детской психике не разрушиться окончательно. Вера в то, что он хоть как-то может контролировать поведение родителей, помогает справляться с отчаянием и беспомощностью. Когда безысходность от того, что происходит в семье, «накрывает» с головой, способом помочь себе часто является надежда «я смогу повлиять на родителей и переделать их».

Ситуаций для рано взрослеющих детей настолько много, например – как пожар, потеря жилья и уход из жизни близких сказываются на ребенке. Лишаясь крова и поддержки родных людей, дети вынуждены взрослеть, приспосабливаться к новым условиям, чтобы выжить. Дети, растущие в нищете в бедных странах, рано начинают работать, просить милостыню или даже берут в руки оружие. Многие из них не испытывают по этому поводу сильных эмоций, поскольку не знают другой жизни.

Дети, занимающие место старшего в доме, как правило – это ребенок из не благополучной семьи. Мы имеем дело с парентификацией, когда по какой-то причине ребенок берет на себя роль родителей, когда дочка играет роль матери, а сын – отца. Парентификация – красивый термин со страшным для ребенка смыслом. Причина тому, что родителю внутренне не дали нормально созреть, повзрослеть. Виной тому либо психотравма (пережитое насилие, угроза жизни и здоровью, развод родителей), либо психические отклонения (психические заболевания, психопатии, химические зависимости). Возможно, маму или папу воспитывали также: учили не досаждать взрослым, быть всегда милым и улыбчивым ребенком, учиться самостоятельно решать свои проблемы, понимать, что у взрослых свои дела, проблемы, усталость, болезнь, стремится сначала активно помогать, а потом и вовсе брать на себя домашние обязанности и воспитание младших сестер и братьев. Вследствие того, что с детства родители не приучены делиться своими трудностями с родителями, они не позволяют себе делать этого и во взрослом возрасте.

Ребенок лишен того, что больше всего ассоциируется с детством, беззаботности и родительского признания. Выполняя непосильные обязанности или принимая заботы родителей, ребенок живет в вечном напряжении. Он чувствует ответственность за всех и все. Он не делает ошибок своих сверстников. Ведь поддержки со стороны родителей нет, а это их поддержка. Родительский ребенок из алкогольной семьи заботится о доме, родителях, братьях и сестрах, а также часто защищает пьющих родителей. Чтобы семейная тайна не вылезла наружу. В результате у родившегося ребенка нет условий для нормального развития.

Вполне естественно, что такого рода ситуация очень вредна как для маленького, так и для выросшего человека. Взрослый, который заменял собой родителей, перестает быть просто дочерью или сыном, сестрой или братом. Для всей семьи не совсем ясно, то ли он брат/сестра, то ли отец/мать, то ли сын/дочь, то ли муж/жена. Когда мы не признаем своих родителей, и ищем родительскую поддержку в детях, мы создаем проблемы своим детям. И дети, чуть ли не с рождения, чувствуют себя больше, важнее родителей, ответственными за родительскую жизнь, но, фактически они лишаются детства, превращаясь в маленьких взрослых. Дети, которые попадают в подобные ситуации, не знают, что такое адекватная самооценка, не уверены в своих силах (потому что отдали их родителям вместо того, чтобы почерпнуть от них), они могут жить по сценарию жертвы.

Взрослея, «взрослый ребенок» становиться ответственным, серьезным, деловитым, хозяйственным. На окружающих, не знающих ситуации, они зачастую производят очень благоприятное впечатление, но их положения это никак не облегчает.

«Ребенок-опекун» опекает всех, кто попадает в его поле деятельности. Это и понятно: человек вырос в ситуации, когда забота о ком-то была его стилем жизни. Такие выросшие дети часто попросту не умеют расслабляться, лениться, бездействовать и просто наслаждаться моментом. Выработанный с годами контроль над ситуацией становиться просто «хроническим» способом выжить. «Если я не сделаю чего-то (не приготовлю обед, не спрячу от отца деньги, не утешу маму) – разразится катастрофа».

Выработанная с годами опека над другими перестает в так называемый стиль созависимость. Некоторые исследователи напрямую соотносят созависимость с усвоенным чувством стыда. Они объясняют созависимость как развитие «ложного себя», ориентированного на другого, излишне уступчивого и имеющего в своей основе стыд. Под стыдом понимаются угрызения совести за «истинного себя», чувство собственной ущербности и внутренней неадекватности. Это определение стыда не стоит путать с понятием вины, которое может быть определено как угрызения совести за плохой или причиняющий боль поступок. Поскольку стыд – это чувство «плохости», которое заставляет человека чувствовать себя неадекватным и безнадежным, он логичным образом связан с низкой самооценкой. Склонность к стыду, положительно связана с со зависимостью, однако склонность к чувству вины отрицательно связана с со зависимостью.

Ребенок, выросший в несчастливой семье, может считать неблагополучие в жизни само собой разумеющимся. Он может и не догадываться, что, даже став самостоятельным и покинув родительский дом, поддерживает уровень несчастья, соответствующий тому, к которому он привык в детстве. Однако со временем он постепенно может начать замечать, что его состояние ухудшается после собственных успехов или неудач близких друзей или родственников. Еще позднее он может осознать, что чувствует вину перед членами своей семьи и считает свои победы и успехи чем-то нечестным перед своей семьей».

Детям из таких семей обычно присущи общие характерные черты:

– они боятся быть искренними и поэтому всегда находятся «в маске»;

– они не уважают себя и не ценят;

– не веря в собственные силы, они стремятся избавиться от ответственности, или же у них развивается сверх ответственности;

– они считают, что должны удовлетворять потребности родителей, и при этом ожидают, что их потребности будут удовлетворены другими людьми;

– они учатся извлекать выгоды из деструктивных отношений и обучаются манипуляторному поведению;

– они пытаются подчинить себе других, открыто доминируя или манипулируя;

– они не умеют дифференцировать свои чувства и не понимают их происхождения;

– они наполнены страхом, тревожны и не уверены в себе;

если они подвергаются мучениям, то сами могут впоследствии мучить себя и других людей;

– им свойственно переживание собственной ненужности, никчемности и беспомощности, чувство одиночества;

– они никому не доверяют и не уважают окружающих;

– они раздражительны, депрессивные и

они не умеют строить отношения с другими людьми.

Среди таких людей широко распространен комплекс «вины выжившего». Человек, страдающий от чувства «вины выжившего», часто упускает благополучные возможности, предоставляемые ему жизнью, а если пользуется ими, то находит какой-нибудь способ наказать себя за это. Этот комплекс свойственен людям, которые выросли в созависимых семьях и которые не могут себе позволить быть счастливее и успешнее своих родителей. Сам человек может и не осознавать «вины выжившего», но она может влиять на всю его жизнь.

Вариантов развития его жизни в таком случае только два:

Первый – он будет заботливым родителем всем абсолютно, кто встречается в его жизни, будет жить чужими проблемами, спасать, вытаскивать, верить, вести к лучшей жизни, принимать, понимать, прощать, совершенно наплевав на свои чувства и потребности. Свою ценность такой взрослый будет видеть исключительно в удобности для других и способности раствориться в нужный момент и не досаждать другому, чтобы от общения с ним не отказались. На этом будут паразитировать все незрелые в любом плане люди, такой человек – идеальный объект для разного рода манипуляций. Итак, проживать жизнь он будет всегда по чужому сценарию, свято веря в то, что так проявляет безусловную любовь к человеку, с которым состоит в отношениях. Никто из тех, кто будет им финансово, эмоционально, прагматично, сексуально пользоваться, спасибо ему не скажет, ведь родитель обязан принимать своего ребенка безусловно и любить его, ничего не ожидая в ответ.

Первый сценарий может внезапно перетекать во второй и наоборот.

Второй – вырвавшись из плена своих родителей, такой человек наконец-то выдохнет, сорвется с цепи и пустится во все тяжкие, совершенно спокойно позволив себе тотальную инфантильность и безответственность (от перенапряжения прежней ответственностью, позволит себе наконец «побыть ребенком»). Он будет жить надеждой на то, что в его жизнь придет когда-то человек, который «усыновит или удочерит его» и с любовью будет решать все его проблемы (весьма вероятно, что стать таким родителем буде обречен его сын или дочь). Он будет свято верить в то, что раз он был такой опорой и поддержкой для своих родителей, жизнь просто обязана теперь предоставить такую же подпорку ему самому.

Детство «голодающего. Синдром недолюбленного ребенка – стремление человека убедиться в том, что его никто не любит, что он не заслуживает хорошего к себе отношения, уверенность в собственном несовершенстве, порой даже некой ущербности. На самом деле, дефицит любви как бомба замедленного действия. Он не проявляется сейчас и сегодня. Просто однажды ребенок делает вывод, что он… не важен.

Неудовлетворенная потребность в любви и признании толкает человека на самые небезопасные поступки, если ему кажется, что вот тут-то он ее и может удовлетворить. И чем больше партнер кажется подходящим, тем сильнее разворачивается аффект голода. Неутолимая жадность покрыть всю детскую недостачу заставляет игнорировать сигналы других потребностей: безопасность, комфорт, общение, вообще всю жизнь, кроме этих отношений, а также реакции партнера, сигнализирующие о нарушении границ, что чревато взаимной агрессией. Не получив достаточного ее количества, ребенок, теряет веру в свою нужность, привлекательность, ценность, теряет веру в то, что он может быть любим. Такой ребенок, а впоследствии «внутренний ребенок» остается очень голодным – голодным по любви и теплу; и будет искать возможность утолить этот голод. Самая большая трагедия заключается в том, что, отдай мать часть себя в свое время, нужда непременно реализовалась бы, образовав в душе надежную уверенность в том, что ты любим и принят, принят непременно – не тем, так другим человеком.

В возрасте до 5 лет авторитетом и опорой являются родители. Малыш верит всему, что они ему говорят. Мама с папой у малыша ассоциируются со всем миром, он видит мир их глазами. Их отношение к ребенку дает или отбирает механизмы самосохранения. Если механизм нарушается, во взрослой жизни человек будет вынужден искать себе партнера, похожего на одного из родителей, чтобы восполнить недостающий пробел. Недолюбленность отражается на самооценке. Малыш воспринимает себя только через призму видения родителей. По мере взросления, когда у детей уже появляется способность к логическому мышлению, поведение родителей способствует появлению в мозгу утверждений, которые звучат так: «если меня не любят собственные родители, больше никто никогда не будет любить». Со временем этот стереотип укрепляется в подсознании и заставляет чувствовать себя неполноценным, избегать общения с детьми.

Когда прошло то самое время, «голодный ребенок» уже не сможет быть накормлен никем извне. Голод может быть утолен только изнутри. Однако тот, кто находится в любовной зависимости, все-таки мечтает получить недостачу именно от партнера. Голодный по любви человек может любить себя только с помощью любовного партнера, через его слова и действия, а также мечты о них; и когда партнера нет рядом, он утрачивает ощущение любви к себе, наполненности, и тепла. И, конечно, «голодный ребенок» не хочет терять мать снова, это слишком больно. «Голодный ребенок» пытается контролировать «мать» (партнера), чтобы она оставалась рядом и не прекращала давать необходимое. Этот «ребенок» не может делить «мать» ни с кем, отказываясь признавать ее право на отдельность.

По большому счету, голодному ребенку все равно, чем живет «мать». Его не волнуют ни ее проблемы, ни желания. Ему важно лишь получать пищу – любовь. Вот эта неспособность обходиться «без матери» какое-то время, неспособность занимать жизнь собой, своими интересами – делает любовную зависимость непреодолимой. Травма оставила ребенка в ощущении пустоты, отсутствия любви и ее источника, он пытался получить любовь как мог. Контролируя мать – болезнями и страхами, подстраиваясь под ее ожидания, спасая ее от ее проблем, становясь удобным и незаметным…

«Голодный взрослый» получает порцию любви, в которой он так нуждался, хочется есть еще и еще. Партнер становится зависимым от половины, от ощущения счастья рядом с ним, от вожделенного вкуса, который так давно хотелось попробовать. И чувства заглушают голос разума сродни наркотику. Влюбленность окрыляет и в то же время ослепляет, ты не видишь всей картины, что есть несовпадения во взглядах и потребностях, что человек не так и хорош, как казалось ранее.

У женщины или мужчины синдром недолюбленного не является неизлечимым заболеванием, хотя и требует психокоррекции. Недолюбленные дети в сознательном возрасте должны осознать глубину душевной травмы и принять реальность, как должное.

Человек, которого в детстве мало любили, не способен оценить себя по достоинству. Он постоянно думает, что ему дают мало внимания и тепла. Часто обвиняет окружающих в холодности, в том, что они его не понимают. Заниженная самооценка влияет на уровень притязаний. Такой индивид редко стремится занять лидирующую позицию, он отказывает себе во многом, предпочитая довольствоваться малым.

Недолюбленный ребенок во взрослой жизни требует у окружающих определенного внимания. Человек хочет почувствовать, что его действительно ценят, что он кому-то необходим. На самом деле срабатывает потребность заслужить любовь, сделать ее неотъемлемой частью своей жизни. Это происходит совершенно неосознанно, на подсознательном уровне.

Чувство необъяснимого одиночества преследует индивида всю жизнь. От него становится практически невозможно избавиться. Так рождаются недоверие, страх правды, стремление убежать от негативных впечатлений. Недолюбленный ребенок на протяжении многих лет может отличаться обидчивостью, характерными депрессивными расстройствами. Он не понимает того, почему его беспокоят тревожные мысли и повышенная уязвимость. Иногда конфликтные ситуации возникают буквально на пустом месте, лишая моральных сил.

«Голодный» ребенок боится узнать правду о себе, потому что в глубине души считает свою личность недостойной, не заслуживающей тепла, ласки и внимания. Этот страх человек может пронести через всю жизнь, совершенно не осознавая того, насколько обделяет себя, делается еще более восприимчивым к любым негативным воздействиям. В результате формируется устойчивая боязнь жизни, которая не позволяет радоваться даже приятным мелочам.

Недостаток родительского внимания приводит обычно к тому, что человек становится довольно замкнутым. Личность испытывает существенные трудности с самоопределением, не знает, на что следует направлять свои усилия. Присутствуют некоторая холодность, отстраненность. Такие люди обычно опасаются обнаружить свои подлинные чувства перед окружающими, потому что боятся выглядеть слабыми и беззащитными. Неумение выражать эмоции осложняет моменты близкого общения, практически исключает их. Ведь если индивид никак не проявляет свою заинтересованность во взаимодействии, становится довольно трудно понять, каков он на самом деле. Эмоциональный голод приводит к тому, что ребенок/взрослый не умеет общаться. Это происходит потому, что нет необходимого доверия, есть лишь потребность обратить на себя внимание, заслужить любовь. Когда потребуется попросить кого-то об одолжении, человек не сможет этого сделать: ведь он привык рассчитывать только на самого себя.

Ребенок-одиночка видит жизнь негативно. Он порой чувствует, что должен бороться с жизнью, выживать, или же ищет различные магические способы «задобрить» её. Он часто остается с ощущением, что есть что-то еще, что он должен сделать или привести в порядок, перед тем как его жизнь наладится.

Мир ребенка – это его родители, какими бы они не были. Когда у ребенка исчезают родители то вместе с ними исчезает его мир. Основной проблемой таких детей является болезненный разрыв, провал. Разрыв с родителями – этот провал который невозможно заполнить. Этот разрыв-провал можно по-другому назвать «лишение любви», на поиски которой ребенок отправиться во взрослую жизнь, а искать ему придется то чего он не знает. Итог тот, что найди то не знаю, что.

Оставшись наедине со своим горем, ребенок-одиночка начинает рано взрослеть и автоматически становиться взрослым-ребенком. Когда-то пережитый болезненный разрыв-провал возможно так и останется не заполненным. А человек когда-то лишенный любви будет пытаться заполнить этот провал путая любовь с каплей внимания.

Человек не знающий, что такое любовь из-за не признанности, непринятии и отвержении человека собственными родителями, ибо «хороших детей родители не бросают». Сирота (как психологическое состояние) – это человек, который знает, что в трудной ситуации он не будет защищен, что мир («взрослые») против него, что ему придется преодолевать жизненные трудности в одиночку, что все разговоры об искренности и любви – всего лишь попытка раскрутить человека на откровенность, чтобы потом им воспользоваться. Сирота – по своей природе, бунтарь, но его отличие от конструктивного бунтаря – ему нужна победа ради ощущения собственной правоты, а не ради результата или общего блага. Дух сиротства проявляется совершенно неожиданным образом в партнерских взаимоотношениях. Люди с духом сиротства, в отношениях прокручивают своеобразный паттерн: они очень располагают к себе человека, «влюбляют» в себя, а затем, разрывая связь в момент наивысшей открытости, таким образом мстя миру и жизни в лице своего партнера за собственную брошенность. Происходит это, подчеркиваю, неосознанно.

Я сам за себя. Из таких детей вырастают люди, которые не доверяют никому, кроме себя. Что из этого может выйти? Бесконтрольное одиночество. Как бы человек не старался его прекратить, он неосознанно он будет отталкивать от себя тех, кто пытается о нем позаботиться, поддержать его, так как будет воспринимать данные действия, как опасность. Он не захочет снова принимать то, что, по его мнению, исчезнет, как только он к этому привыкнет. Кроме одиночества человек останется с большими психологическими проблемами, с которыми он не захочет идти к специалисту, если не осознает, что его детство было убито и не захочет помочь тому ребенку внутри себя, который был обязан нести на себе груз ответственности за свою жизнь.

Сам за себя – потому что эти дети проходят через разочарование от людей, государства и общества. Они проходят через предательство, неискренность, обман. Они прекрасно понимают, в какой они жизненной ситуации, и потому у них уже есть ответ на многие вопросы, и часто этот ответ один – я вам не верю.