Чжуанцзы

Я называю чутким не того, кто слышит других, а лишь того, кто слышит самого себя. Я называю зорким не того, кто видит других, а лишь того, кто видит самого себя. Ведь смотрит на других тот, кто не видит самого себя; овладевает другими тот, кто не владеет собой, завладевает тем, что принадлежит другим, а не тем, что обрел он сам; стремится к тому, что пригодно для другого, а не к тому, что пригодно для него самого. Ведь те, кто стремится к пригодному для другого, не стремятся к пригодному для них самих.

Миларепа повсюду искал просветления, но не мог найти ответа.. до тех пор, пока однажды не повстречал старого человека, седленно идущего по горной тропе с тяжелой ношей на плечах. Немедленно, Миларепа почувствовал, что этот человек знал разгадку, которую он так упорно искал на протяжении многих лет.

-- Старый человек, скажи пожалуйста: что такое просветление?

Старик улыбнулся, сбросил ношу с плеч и выпрямился.

-- Да! я понял! -- закричал Миларепа, -- Спасибо тебе, старик. Однако, будь добр, ответь на еще один вопрос. Что происходит после просветления?

Улыбнувшись, старик опять поднял свой мешок на плечи, поправил его и пошел своей дорогой.

"Обладающий большими познаниями — щедр, обладающий малыми познаниями — любопытен. В значительной речи — сила и огонь, в незначительной речи — пустословие. Во сне — воспринятое душой, наяву — воспринятое телом. В отношениях людей друг с другом и в их союзах ежедневно происходит борьба умов. Здесь и нерешительные, скрывающие, умалчивающие, при малых опасностях — осторожные, при больших опасностях — медлительные. Речи одних стремительны, точно полет стрелы, они решают, что истинно, а что — ложно. Другие молчат, точно принеся клятву в военном союзе, стоят на своем во имя победы. Речи третьих подобны осеннему и зимнему увяданию — с каждым днем они слабеют. Речи четвертых обращены к уже содеянному, их не отвлечь от прошлого. Выражения избитые, точно привязанные к старому руслу, у таких не оживить умирающее сердце. Подобно мелодиям, которые появляются из пустоты, грибам, образующимся из испарений, сменяют друг друга и днем и ночью радость и гнев, печаль и веселье, заботы и вздохи, изменчивость чувств и постоянство, беспечность и расточительность, любовь и распутство. Что их создает — неведомо. Не прекратить ли? Не кончить ли?"

Те, кто в древности оберегали свою жизнь, не старались доказательствами украсить свое знание и знаниями своими объять весь мир или постичь первородное Совершенство вещей. Они довольствовались своей долей и наслаждались своей природой. Что они еще могли делать? Ведь Путь − это, конечно, не мелкие дела, а Совершенство жизни − это, конечно, не ограниченные знания. Ограниченные знания губят Совершенство жизни, мелкие дела губят Путь. Поэтому и говорят: «Будь прям − только и всего». Успехом зовется счастье сознавать себя целым и невредимым.

Древние называли успехом не обладание колесницей и шапкой знатного вельможи, а всего лишь невозможность добавить что-нибудь к своему счастью.

Совершая добро, избегай славы, совершая зло, избегай наказания.

***

Как бы ни было удобно прятать малое в большом, оно все равно может пропасть. Вот если спрятать Поднебесную в Поднебесной, ей некуда будет пропасть. Таков великий закон сбережения всех вещей.***

- Так зачем ты пришел сюда? – сказал в ответ Сюй Ю. – Если Яо уже выжег на тебе клеймо человечности и справедливости и искалечил тебя разговорами об истинном и ложном, как можешь ты странствовать на дорогах, где гуляют беспечно и ходят как попало?***

Управлять Поднебесной – все равно что переходить вброд океан, долбить долотом реку, учить комаров ходить строем или нести гору на спине. Когда мудрый берется за государственные дела, разве станет он управлять внешним? Он сначала выправляет себя, а уже потом действует и делает лишь то, что может сделать безупречно.***

Сердце у человека опускается, когда его унижают, и возносится, когда его хвалят. Человек с опустившимся сердцем – что узник; человек с вознесшимся сердцем – все равно что палач.***

Выделяться тщеславными помыслами и необычными поступками, уходить от мира и жить не так, как все, презрительно рассуждать о людях и насмехаться над ними, быть одержимым собственным величием – таковы нравы мужей гор и ущелий, отвергнувших свет и находящих удовольствие в том, чтобы всячески мучить и терзать себя.***

Те, кого связывает выгода, бросают друг друга в бедности и в несчастии. Те, кого связывает Небо, в бедности и несчастии сближаются.***

В мире нет ничего более прискорбного, чем смерть сердца, даже смерть человека в конце концов не так удручает.***

Если есть странные явления, будут и странные поступки.***

То, что творит вещи, воздает человеку, но не какому-то определённому человеку, а небесному в человеке.

Однажды Чжуань Чжоу заснул, и приснилось ему, будто он — бабочка и порхает себе без забот. 14 бабочка эта не знала, что она — Чжуань Чжоу во сне. Потом он проснулся, по всему судя, такой же, как прежде, но только теперь он уже не мог сказать: то ли он человек, которому снилось, будто он бабочка, то ли он бабочка, которой снится, что она человек.

Вещи входят в того, кто старается досконально их постичь. А в того, кто равнодушен к вещам, вещи не могут проникнуть. Тот, кто не впускает в себя других, не имеет родных. А тот, кто не имеет родных, достигает предела человеческого. Нет оружия более разящего, чем воля. Ей уступит даже меч Мосе. Нет разбойников более опасных, чем силы Инь и Ян, − от них никуда не скроешься в целом мире. Но Инь и Ян не сами лишают нас дарованного нам − наше сердце побуждает их к этому.

Когда высыхает пруд, рыбы, оказавшиеся на суше, увлажняют друг друга жабрами и смачивают друг друга слюной. И все-таки лучше им забыть друг о друге в просторах многоводных рек и озер.

Я слышал такие слова: «Человек Пути остается безвестным. Человек совершенных свойств ничем не владеет. Великий человек лишен самого себя». Вот высшая истина человеческой судьбы.