Говорит брат сестрице: – «Как умерла наша родимая матушка, не выпало нам на долю ни одного часа доброго: бьет нас лихая мачеха каждый день, кормит объедками да корками сухими. Ведь собаке иной житье лучше нашего. Боже Милосердый, кабы знала об этом наша матушка! Уйдем лучше, сестрица, отсюда, будем странствовать по белому свету.» И пошли сиротки куда глаза глядят, через горы высокие и степи широкие. Шли они, шли и добрались к вечеру до дремучего леса, отыскали дерево с большим дуплом, забились в него и, прижавшись друг к другу, с горя, голоду и усталости крепко заснули.

А мачеха их была ведьма; как заметила она, что ушли сиротки из дому, полетела за ними, выследила и заколдовала все ключи в том лесу, где они спали. На утро проснулись они и захотелось братцу воды напиться. Пошли, глядь, – из-под дуба ключ бьет; чистая, холодная водица по камушкам переливается. Только хотел братец напиться, – слышится сестрице, что ключ тихо журчит:

«Кто водицы здесь напьется, –
Злым медведем обернется.»

– Не пей, братец, из этого ключа, – говорит она, – обернешься ты злым медведем и съешь меня. Послушался брат сестрицы, как ни томила его жажда. Пошли дальше. Смотрят: другой ключ из-под камня бьет. Прислушалась сестрица, а этот журчит:

«Кто водицы здесь напьется, –
Серым волком обернется.»

Насилу упросила сестрица брата не пить и из этого ключа. Идут они, от жажды чуть ноги передвигают, – а тут третий ключ, еще лучше прежних, брызжет из-под камня студеною водою. Прислушалась сестрица, а ключ журчит:

«Кто мою водицу будет пить, –
Тому дикой козочкой вечно быть.»

– Не пей, братец, и из этого ключа, – говорит сестрица, а братец не вытерпел, уже хлебнул водицы, – и обернулся диким козленочком. Горько заплакала сестрина над своим заколдованным братом, и из козочкиных глаз капают слезы. Поплакали они, сняла сестрица с себя золотую цепочку, надела на шею козленочка, потом сплела из осоки шнурочек, привязала к цепочке и пошла со своим козликом дальше вглубь леса. Долго, долго шли они, наконец, увидали пустую избушку. «Будем тут жить,» подумала сестрица, и зажили они в избушке тихо, спокойно: пили чистую ключевую воду, кушали ягоды, да орехи лесные, а время шло да шло. Господь Милосердый хранил сироток.