Перейти к аудиокниге
Эта и ещё 2 книги за 399 ₽
Старшие обычно отказывают младшим в том, что позволяли себе сами, считая, что ошибки их молодости не следует повторять. Только они забывают самое главное — ошибки молодости вовсе не казались им ошибками, пока они были молоды. Тогда ошибалось все остальное человечество, а они-то как раз были правы. Именно в этом самообмане и состоит юность...
Старшие обычно отказывают младшим в том, что позволяли себе сами, считая, что ошибки их молодости не следует повторять. Только они забывают самое главное — ошибки молодости вовсе не казались им ошибками, пока они были молоды. Тогда ошибалось все остальное человечество, а они-то как раз были правы. Именно в этом самообмане и состоит юность...
Постоянная деградация человеческого мира неизбежна, ибо лучшие рождающиеся в нём существа мечтают лишь об одном - покинуть его безвозвратно. Игрок, понявший, что заведение жульничает всегда, встаёт из-за стола. Рано или поздно в человеческом мире остаются только тупо заблуждающиеся особи, подверженные самому убогому гипнозу. И не просто подверженные, а с радостью готовые передавать гипноз дальше...
Постоянная деградация человеческого мира неизбежна, ибо лучшие рождающиеся в нём существа мечтают лишь об одном - покинуть его безвозвратно. Игрок, понявший, что заведение жульничает всегда, встаёт из-за стола. Рано или поздно в человеческом мире остаются только тупо заблуждающиеся особи, подверженные самому убогому гипнозу. И не просто подверженные, а с радостью готовые передавать гипноз дальше...
...таков прием всех демагогов от сотворения мира — прицепить к поезду вранья вагончик правды, которая, так сказать, и будет предъявлена на таможне вместе с документами на весь состав.
...таков прием всех демагогов от сотворения мира — прицепить к поезду вранья вагончик правды, которая, так сказать, и будет предъявлена на таможне вместе с документами на весь состав.
Если вы выросли в строгости и простоте, позже трудно привить себе вкус к пороку даже при наличии серьезного энтузиазма.
Если вы выросли в строгости и простоте, позже трудно привить себе вкус к пороку даже при наличии серьезного энтузиазма.
Один человек, обращаясь к Богу, скажет “Иегова”, другой — “Аллах”, третий — “Иисус”, четвертый — “Кришна”, пятый — “Брама”, шестой — “Атман”, седьмой — “Верховное Существо”, восьмой — “Франц-Антон”. Но Бог при этом услышит только “эй-эй!” - и то если очень повезет..
Один человек, обращаясь к Богу, скажет “Иегова”, другой — “Аллах”, третий — “Иисус”, четвертый — “Кришна”, пятый — “Брама”, шестой — “Атман”, седьмой — “Верховное Существо”, восьмой — “Франц-Антон”. Но Бог при этом услышит только “эй-эй!” - и то если очень повезет..
Вот, кстати, ещё один способ, каким маскируется любовь — желание обладать выдаёт себя за стремление помочь и спасти...
Вот, кстати, ещё один способ, каким маскируется любовь — желание обладать выдаёт себя за стремление помочь и спасти...
Я думаю, по-настоящему красивые женщины, раздеваясь, испытывают не стыд, а торжество - они получают в этот момент награду за все свои диетические муки. Стыд - удел тех, кто вынужден скрывать под одеждой безобразие. Но красивые женщины, раздеваясь, все равно имитируют смущение и прикрываются ладонями, чтобы вдобавок к телу невзначай обнажить перед клиентом еще и кусочек стыдливой, непорочной и бесконечно прекрасной души.
Я думаю, по-настоящему красивые женщины, раздеваясь, испытывают не стыд, а торжество - они получают в этот момент награду за все свои диетические муки. Стыд - удел тех, кто вынужден скрывать под одеждой безобразие. Но красивые женщины, раздеваясь, все равно имитируют смущение и прикрываются ладонями, чтобы вдобавок к телу невзначай обнажить перед клиентом еще и кусочек стыдливой, непорочной и бесконечно прекрасной души.
Иконы плачут с помощью попов - и поют, видимо, тоже.
- Выбора у тебя нет, - сказал Никколо Третий. - Смерть - это не выбор. Это его абсолютное отсутствие.
- Выбора у тебя нет, - сказал Никколо Третий. - Смерть - это не выбор. Это его абсолютное отсутствие.
Люди уже столько веков сравнивают любовь с болезнью, что желающий высказаться на эту тему вряд ли сообщит человечеству радикально новое. Можно лишь бесконечно уточнять диагноз.
Я бы сделал это так: любовь маскируется под нечто другое, пока её корни не достигнут дна души и недуг не станет неизлечимым. До этого момента мы сохраняем легкомыслие — нам кажется, что всего-то навсего встретили забавное существо, и оно развлекает нас, погружая на время в весёлую беззаботность.
Только потом, когда выяснится, что никто другой в целом мире не способен вызвать в нас эту простейшую химическую реакцию, мы понимаем, в какую западню попали.
Люди уже столько веков сравнивают любовь с болезнью, что желающий высказаться на эту тему вряд ли сообщит человечеству радикально новое. Можно лишь бесконечно уточнять диагноз.
Я бы сделал это так: любовь маскируется под нечто другое, пока её корни не достигнут дна души и недуг не станет неизлечимым. До этого момента мы сохраняем легкомыслие — нам кажется, что всего-то навсего встретили забавное существо, и оно развлекает нас, погружая на время в весёлую беззаботность.
Только потом, когда выяснится, что никто другой в целом мире не способен вызвать в нас эту простейшую химическую реакцию, мы понимаем, в какую западню попали.
Чтобы воспользоваться акцией, добавьте нужные книги в корзину. Сделать это можно на странице каждой книги, либо в общем списке: