Читать книгу: «Опасный союз. Стать невестой врага», страница 2

Глава 4

Не могу поверить в то, как резко и круто изменилась моя жизнь за буквально несколько суток. Обстановка в доме более чем напряжённая, а сама я теряюсь в догадках, чем конкретно занимается отец. Нет, всегда были странные дела, ещё когда была жива мама, но то время для меня будто в тумане, поэтому, как я ни стараюсь вспомнить хоть что-то, ничего не выходит.

Впрочем, тоже самое и с тем, чтобы хотя бы мимолётно увидеть кадры моего прошлого с Юсуповым. Но всё, что я имею, – смазанный облик.

Иду в гостиную, закончив своё собственное заточение в комнате, и натягиваю свитер на руки, потому что, несмотря на то, что в доме всегда жарко, меня знобит уже который день.

Телефон в кармане вновь вибрирует, и я достаю его, уже зная, кто мне пишет.

«Привет, малыш. Как ты себя чувствуешь?»

Отвратительное и паршивое чувство вины поглощает молниеносно. Сажусь на диван и принимаюсь печатать ответ.

«Привет, Дань, уже лучше. Скоро поправлюсь»

Сухо отвечаю, а самой глаза на мокром месте. Мне нужно признаться ему, сказать, что я должна выйти замуж…

Вчера, когда я обдумывала все слова Риты, то поняла одну вещь… Они ведь осознанно переложили на меня всю ответственность. То есть сейчас жизни семьи Исхаковых и бог ещё знает кого зависят от того, стану я Юсуповой или нет…

И это всё напоминает мне какой-то кинематографический кошмар, но никак не мою жизнь. Разве возможно такое на белом свете в двадцать первом веке? Кто мы, чёрт возьми, такие?

Хмуро оглядываюсь в доме и решительно двигаюсь в сторону кабинета. Мне кажется, отец обязан хотя бы немного рассказать мне настоящей правды, если хочет, чтобы я стала этим адовым спасательным кругом.

Стремительным шагом иду на второй этаж, в их с Ритой крыло, чтобы нарушить его покой. Стучусь пару раз по двери в нервном ожидании от предстоящего разговора.

– Кто? – грозно уточняет отец.

– Я хочу поговорить, пап, – бросаю твёрдо и намеренно чуть громче, чем надо.

Он позволяет войти, и когда я открываю дверь, то он откидывается на спинку, снимая свои очки.

– В чём дело? – хмуро спрашивает, тут же закрывая какую-то папку перед собой.

– Я хочу знать правду, – скрещиваю руки на груди и выжидательно смотрю на человека, который когда-то заплетал мне косички, а теперь…

– Того, что ты слышала, достаточно для того, чтобы стать, наконец, взрослой, Лея.

Прикрываю глаза, пряча усмешку, а потом киваю сама себе. И почему он так отчаянно не хочет говорить всё? Чтобы обойтись спокойным принятием?

Ведь Рита точно сделала верно, потому что знает, я не допущу, чтобы моим близким было плохо. Такая бы манипуляция с его стороны возымела куда больший эффект.

Слишком ярко я ощущаю пустоту внутри от смерти мамы и не позволю никому это переживать. Пусть я даже и не помню её, но боль – это то, что зафиксировалось крайне объёмным и тёмным пятном в моём детском сознании.

– Пап, кем ты работаешь? – задаю, казалось бы, глупый вопрос, а он резко вскидывает на меня нахмуренный взгляд: – Почему наше производство лекарств зависит от других людей? И почему этот идиотский брак поможет компании?

Я намекаю на то, что он мне когда-то давно рассказывал, как и где производят лекарства. О том, как долго и маленькими шагами он шёл к тому, чтобы достичь подобных масштабов. Теперь я даже и не знаю, что скрывается под словом «масштабы».

– Лея, – вдруг устало звучит он: – Сядь.

Указывает на стул и трёт лицо. В эту минуту он напоминает того папу, который, несмотря ни на что, не оставил меня на попечении пятнадцати нянь. И да, хоть она у меня была, я всё равно ощущала присутствие и любовь отца.

– Наверное, ты права, – говорит он с печальной улыбкой: – Если я требую от тебя взрослого поступка, то должен и сам вести себя так, да, родная? Теплота и мягкость сбивают меня с настроя его ненавидеть за тот выбор, к которому он меня принуждает, и я, закусив губу, киваю.

– Да, пап, потому что я совсем ничего не понимаю.

Он с шумом втягивает в себя воздух и, поджав губы, с пару секунд смотрит на меня.

– Наша деятельность лишь небольшой винт в огромном механизме, дочка, – начинает он серьёзным тоном: – Мы самое крупное подпольное производство, Лея. Официально мы не занимаемся изготовлением лекарств, лишь только импортными поставками в свою фармакологическую сеть. Однако на самом деле, за нашим амбаром стоит очень много влиятельных людей, которым выгодно, чтобы так казалось, понимаешь? Хмуро киваю, и пока всё ещё не могу взять в толк: – И вместе с тем, как у нас есть защитники, у нас есть те, кто готов занять наше место… И более того, они считают, что это возможно, – отец складывает руки в замок и продолжает: – Юсуповы с давних времён самая влиятельная семья города. Они отвечают за многие сферы, Лея, без них не проходит ни одно важное событие/решение…

Пытаюсь сложить воедино его рассказ, но пока получается смутно.

– То есть ты меня выдаёшь замуж за человека, который также, как и ты, занимается криминальными вещами?! – на последних словах голос немного переходит на визг: – И ради чего, пап?

Признаться, лучше бы я просто смирилась с информацией от Риты, потому что невозможно переварить это всё от единственного родителя. К тому же, из всего сказанного едва ли я поняла то, что должна.

– Лея, у тебя шикарная жизнь, лучшие вещи, праздники, безлимитные расходы. Ты считаешь, что такая жизнь достаётся легко?! – серьёзно спрашивает он, а я ошарашено смотрю на него.

– Но я ведь этого не просила! Ты сам давал мне эту жизнь! Навязывал… – тут же парирую в ответ.

– Дочь, – перебивает папа, как только я раскрываю рот, чтобы сказать что-нибудь ещё: – Юсуповы гораздо выше нас в пищевой цепочке. Точнее сказать, они на её вершине, и если эта сделка не состоится…

– Что?! Этот Алан убьёт своего партнёра?! – вскрикиваю, вскакивая с кресла.

– Мы не партнёры, Лея… – мрачно замечает отец: – Я так сказал, потому что хотел уберечь тебя от всего этого.

Качаю головой и хватаюсь за неё, потому что только сейчас осознаю, в каком вареве лжи я жила. Все годы меня пичкали какой-то ерундой, лишь бы я не спрашивала почему… И вот сейчас он пытается распутать этот клубок, только потому что ему это выгодно. То есть я выхожу замуж даже не за партнёра?! А вообще неизвестно за кого, очень важного и опасного…

– Не понимаю, – шепчу, дёргая волосы: – Они ведь приезжали в гости! Ты же сам говорил, я дружила с этим…Юсуповым!

– Да, всё так. Но мы были и есть в одной касте, я подчиняюсь ему с момента, как он занял место своего отца… – папа смотрит на меня прямым взглядом, а до меня вдруг доходит.

Останавливаюсь, глядя на него с полным шоком в глазах. Я смотрела много всяких фильмов, особенно американских, где любят показывать русскую мафию в чёрных рубашках с открытой грудью в татуировках.

А сейчас я смотрю на своего отца в его твидовом костюме и не могу поверить.

– То есть все приёмы, люди, твои коллеги, что приходили к нам в дом, они всё… – У меня, кажется, даже волосы дыбом встают от осознания: – Убийцы, воры и преступники?

Отец практически закатывает глаза.

– Они все имеют вес в нашем сообществе.

Невольно вылетает смешок… Это, значит, так теперь называется.

– Мафия, бандиты, пап… Называй уже вещи своими именами, – смотрю на него с полным разочарованием, хотя даже не представляю спектр вещей, которые он делал или делает.

Сама мысль, что я дочь бандита, вводит меня в полную прострацию. И теперь Даня, что снова пишет мне сообщения, кажется ещё более далёким, чем был до этого…

Глава 5

Я уже жду Даню в нашем любимом кафе. Два дня мне потребовалось, чтобы всё сложить и взвесить. Конечно, часами прореветь, потому что решение, к которому я пришла, оно слишком болезненно.

Но, наверное, только после разговора с отцом я осознаю глобальность прокручиваемых ими действий, и, увы, этот механизм я не смогу ни остановить, ни сломать.

Как объяснил отец, их иерархия крайне важна, и есть определённые тонкости, которые люди, подобные ему, чтут чуть ли не выше семьи.

Безусловно, настолько спокойный разговор смог случится только после моей истерики и крика, что я не хочу быть такой. Однако он быстро заткнул мне рот, сказав, что я уже родилась такой.

Один вопрос не даёт покоя всё это время, и я старательно хочу найти на него ответ. Однако осознаю, что это нереально.

Как мама на такое пошла… Как она согласилась выйти замуж за такого мужчину?

Вопросов, к сожалению, больше, чем ответов. Но, полагаю, в связи с новой жизнью у меня будет время покопаться в прошлом, потому что пока я не доберусь до правды, я не смогу спокойно спать.

Сейчас я лишь надеюсь, что выдержу этот непростой разговор и когда-нибудь смогу смириться со своей новой жизнью.

– Малыш, – Даниил подходит к столу с огромным букетом красных роз, а я, не скрывая улыбки сквозь слёзы, вскакиваю обнять его: – Я соскучился.

Он прижимается ближе ко мне, а я чувствую эту всепоглощающую боль.

– Дань, – всхлипываю, когда он отрывается от меня и нежно, с трепетом касается губ.

– Как ты чувствуешь себя? – говорит мне в губы, усаживает и меня, и себя на диван у столика: – Иногда мне хочется прибить твоего отца за эти ваши правила…

Даже чуть грозно он говорит, а я нервно смеюсь, стирая слёзы, что беспрерывно катятся по щекам.

– Да… Я тоже, – говорю искреннюю правду, и это он ещё не знает её.

Но Даня всегда, с самого начала наших отношений, говорил, что устои моей семьи отличаются от современного мира. Вплоть до того, как мы обедаем, где и как живём. А я, глупая, считала, что это просто отец привык жить так, как привык.

– Дань, – снова повторяю, заглядывая в его искристые тёплые глаза.

Он поглаживает костяшками пальцев мою щеку.

– Ты уже заказала? Прости, я еле вырвался, поэтому задержался…

– Дань, – перебиваю парня и крепко сжимаю его ладонь.

Он, наконец, видит, что со мной что-то не так, и хмурится.

– Что случилось? – обескураженно спрашивает, пытаясь найти ответы в моих глазах.

Собираюсь с духом и делаю шумный выдох.

– Нам нужно расстаться, – выдаю глухо и почти шёпотом, а он даже немного кривит лицо.

И я вижу, что не верит. Качает головой с глуповатой усмешкой.

– Лея?

– Прости, – касаюсь губами его руки, не пряча слёз: – Но это…

– Шутка? – вскидывает он брови: – Да ведь?! – пытается увидеть хоть что-то, но я едва ли сдерживаю свои рыдания.

– Мы не можем быть вместе.

Он буквально фырчит, выдёргивая свою ладонь из моих, а я прикрываю рот, чтобы не реветь тут навзрыд.

– Ты о чём вообще?! – Свиридов нервничает, раздражённо постукивает по столу, глядя на красивейший букет: – Я люблю тебя, слышишь?! Что случилось за эти дни?!

Киваю болванчиком, глядя в стол. Так больно я никогда сама себе не делала. И да, это все обстоятельства и прочее…

Но как бы мне ни было плохо, я не стану подвергать опасности человека, который мне дорог, просто потому что моя семья оказалась по уши затянута в криминальный мир.

– Тебе кто-то что-то сказал?! – он предпринимает ещё одну попытку и хватает меня за щёки обеими руками.

Пытается стереть слёзы, а я только пуще прежнего плачу.

– Малыш, твой отец запретил нам быть вместе? – он судорожно ищет в глазах правду: – Мне плевать! Я не откажусь от тебя! Давай уедем?

Прикрываю глаза, хватаясь своими руками за его пальцы и медленно убираю их от своего лица.

– Прости, Дань, – шепчу, качая головой: – У нас не получится…

Он матерится. И я, к слову, впервые слышу и вижу его таким разбитым.

Это ведь мой Даня, который и мухи не обидит. Он не способен даже злиться долго. А сейчас я буквально чувствую его боль, когда он со злостью и разочарованием стучит себя по грудной клетке.

– Мы увидим, – говорит он бескомпромиссно: – Увидим.

Вскакивает с дивана, и я даже не успеваю среагировать, как он вылетает из ресторана, а я остаюсь смотреть ему вслед с полными слёз глазами.

Боже. Прости меня, пожалуйста.

Заторможенно прихожу в себя и, накинув верхнюю одежду, выхожу вслед за ним, надеясь, что успею его застать. Однако я уже не вижу ни его, ни того, в какую сторону он бы мог двигаться.

Чёрт.

Иду к своему авто, утирая слёзы, и в этот момент глаза ловят какую-то странную машину, что стоит неподалёку от моей.

Не знаю, почему взгляд падает именно на неё, но у меня буквально ощущение, что в ней кто-то сидит. Это не экстрасенсорные способности, а скорее интуиция и ощущение, что за мной кто-то следит.

Намеренно оглядываюсь по сторонам, стараясь не пялиться в открытую, но только от неё исходит подобные ощущения.

Резко дёргаю на себя на дверь и прячусь в салоне моей машины. Это точно паранойя на фоне рассказов Риты и отца, иначе я бы замечала подобные вещи раньше.

Завожу двигатель, поправляя зеркало заднего вида. Сама не знаю, зачем это делаю, ведь кроме меня никто не ездит на машине, но так мне спокойнее. Просто убедиться, что сзади никого нет.

Выруливаю с парковки, но глаза ещё раз бросаются на машину, что пока даже не заводится в ответ. В фильмах ведь не так происходит.

Прикрываю глаза, считая себя полностью слетевшей с катушек на фоне стресса, и тут же выезжаю в сторону трассы за город. Если Даня отправился на разговор с моим отцом, то это будет жалкое и неприятное зрелище.

Глава 6

Полчаса и парочка нарушенных правил наконец позволяют мне подъехать к дому, и то, что я вижу, мне уже не нравится.

Машина Дани брошена у ворот, а сам парень буквально стоит около них.

Однако, когда я подъезжаю ближе и сигналю охране, чтобы несмотря ни на что они открыли мне и тем самым пустили парня, то замечаю ещё один автомобиль. Только стоит он на территории участка, у самого дома.

Хмуро смотрю, не понимая, что за гости у нас могут быть. Чёрный «Ягуар» с блестящими хромированными дисками буквально кричит о том, что владелец любит свою машину, потому что на ней ни одной пылинки. И бесспорно, это ярая демонстрация, что он несусветно богат.

– Даня! – я пытаюсь проехать на территорию и сквозь открытое пассажирское окно зову его.

Он отмахивается, даже словно злится на меня.

Как только подъезжаю, глушу двигатель, но теперь я вижу кое-что ещё.

У «Ягуара» стоит человек.

И как только до меня доходит, кто это, то сердце буквально задыхается от потери возможности сокращаться.

– Даниил, тебе надо уйти, – тут же я выскакиваю из машины и подлетаю к парню, пытаюсь сделать так, чтобы он покинул территорию: – Я серьёзно. Для твоего же блага…

Снова бросаю взгляд на дорогущую игрушку нашего гостя, но вижу, как он, засунув руки в карманы, нерасторопно двигается в нашу сторону.

– Пожалуйста! – умоляющим взглядом смотрю на Свиридова: – Прошу тебя!

– Я поговорю с твоим отцом, пусть он знает, что мне плевать! – решительно заявляет он, я же, прикрыв глаза, уже жду катастрофы.

– Не познакомишь со своим другом, Лея? – в следующую секунду звучит снисходительный вопрос от Юсупова.

– Я не её друг, – отвечает вместо меня Даня: – Я её молодой человек. Жених.

Алан вздёргивает бровь, якобы удивлённо, но я буквально вижу, как холодные, леденящие душу глаза уже просчитывают, как можно унизить, оскорбить и сделать что-то ещё. Но даже на это в эту секунду плевать. Главное, чего я сейчас хочу, так это того, чтобы он молчал о договорённости.

Потому что иначе это убьёт Даню. А я не могу поступить с ним так.

– Алан, – шепчу я глухо: – Это Даниил, Даня – это Алан.

Я сама не знаю, что делаю и для чего. Однако манёвр удаётся, потому как, услышав это, Юсупов будто немного удивлён. Возможно, это чуть собьёт его с толку.

– И как давно вы вместе? – интересуется он у Свиридова, а тот, расправив плечи, продолжает.

– Уже больше года, – уверенно заявляет: – Я вообще к её отцу.

– Хм… – мафиозный король театрально хмыкает: – За год с лишним ты бы должен знать, что её отец не приемлет подобных выходок, – указывает головой на ворота и на выскочившую охрану.

Только самое интересное, что охрана застыла на низком старте, словно только и ждут отмашки. И как бы не от того, кто живёт в этом доме, а от этого человека, который определённо считает, что его власть безгранична.

Свиридов хмурится, а обстановка явно сгущается. И намеренно омрачает её именно человек, которого я здесь меньше всего ждала увидеть.

– Дань, я позвоню, – хочу поскорее разрешить ситуацию и, если честно, исчезнуть.

– А вы кто вообще?! – Свиридов даже не слушает меня, а обращается напрямую к Юсупову.

Испуганно перевожу на него взгляд и замечаю лёгкую усмешку, которую он даже не старается прятать. Посылает в меня взгляд, и сейчас мне наплевать, но я безмолвно молю подыграть мне.

– Приехал в дом своей будущей жёны, – равнодушно заявляет этот криминальный авторитет, а я прикрываю глаза, ощущая свой личный катарсис.

Вот произошёл взрыв.

Сейчас немного времени на осознание, затем шок, а после – тотальное отрицание. А ещё учащённый пульс и резкое снижение давления, потому что это моя норма, но в стрессовой ситуации оно может сильно упасть вниз.

– Дань, пожалуйста…

– Какой жёны?! Твоя мачеха бросила твоего отца? – с округлившимися глазами спрашивает Свиридов, а я не могу подобрать слов, чтобы ответить ему.

Но вместо меня это с успехом делает Юсупов.

– Отличная шутка, но не смешная, – говорит он так, словно режет воздух лезвием ножа: – Моя невеста стоит перед тобой.

Алан переводит глаза на меня, а в них кроме кромешной тьмы, затянутой льдом его отсутствующей души, больше нет ничего. Лишь высокомерие и самодовольство, с которыми он рушит мою жизнь и призрачный намёк на то, что мы могли бы существовать в одном месте.

Не смотрю на своего парня, потому что мне отчаянно стыдно, даже если я сама и не виновата. Чувствую, как он резко отшатывается от меня. Плечо, которое я держала, ускользает из-под моих пальцев, и он растерянно шагает назад себя.

– Я думал, ты осведомлен, – включая наивного идиота, добавляет Алан.

– Лея… Прошу. Скажи, что это неправда?

Неверящий шёпот Дани заставляет меня громко всхлипывать, но я отказываюсь смотреть на него. Глаза смотрят в гравий на дорожке и роняют частые солёные капли.

Я сделала больно единственному человеку, в которого была влюблена, и который делал всё, чтобы я была счастлива.

– Я не могу поверить…

Он отворачивается, и я замечаю, как он резко отмахивается от охранников, что тут же хотят его вывести под руки.

Стремительным, но будто пьяным шагом он покидает территорию моего дома, а я с рыданиями в горле смотрю ему вслед.

Разбивать сердца слишком сложно, просто потому что твоё в это время тоже в клочья, как и то, что когда-то было рядом.

Поворачиваюсь на Юсупова, и теперь мощная, нечеловеческая волна гнева поднимается из недр моей раненой души.

Он без выражения, с абсолютно холодной маской сверлит меня взглядом в ответ.

– Ты должна была это сделать в тот день, как узнала… А сейчас, выходит, условия сделки не выполнены, – он говорит это сухо, как констатацию факта, а мне хочется что-нибудь разбить.

А точнее ударить его. Сильно и жестоко.

И я уже хочу замахнуться, но меня останавливают его слова.

– Я бы на твоём месте подумал дважды, – коротко и спокойно, даже наверно лениво начинает он: – Тебе ещё жить со мной. А кто знает, как я отвечу за подобное.

Стискиваю челюсти и буквально готова кричать от собственного бессилия и того угла, в который загнана.

– Я ничего не знала об условиях! – цежу сквозь зубы, а Юсупов, вздёргивая одну бровь, разворачивается и направляется к нашему дому.

– Сегодня ты едешь со мной, – безапелляционно он заявляет: – Вещи привезут позже.

Глава 7

В ужасе смотрю в спину уходящему мужчине и не верю в его слова.

– Что?!

– Ты слышала, Лея, – он даже не оборачивается в мою сторону.

Несогласная, я тут же ускоряю собственный шаг, а слёзы моментально сохнут. Свою драму проживу попозже, но сейчас я всеми правдами должна остаться здесь.

Ещё рано. Речи о переезде не было.

– Я никуда не поеду! – я буквально выкрикиваю в его спину в попытке догнать этого самодовольного типа.

Однако не рассчитываю на то, что он резко затормозит, и я практически влечу в него. Его рука на автомате поддерживает меня.

Грубо, хватко и даже небрежно.

А глаза в это время смотрят будто в самую глубь меня.

– Условия здесь ставлю я, девочка, и в твоих интересах их исполнять, – тихо, очень спокойно и вместе с тем предостерегающе звучат его слова.

Слишком терпкий мужской аромат обволакивает меня всю, и лишь спустя паузу я, наконец, пытаюсь избавиться от его хватки.

– Не трогай меня! – цежу сквозь зубы, желая отцепить его пальцы с моей талии.

Уголок его губ чуть приподнимается, и в следующую секунду я, в конце концов, ощущаю свободу.

Откровенно, мне очень страшно, очень.

Я не представляю, как он издевается над людьми. Точнее нет, это я очень хорошо представляю. Но я боюсь того, что ждёт меня. Ведь там рядом с ним не будет никого. Я буду одна с этим монстром.

– А теперь перестань истерить и делай то, что говорят, – добавляет он, вновь возобновляя шаг к крыльцу нашего дома.

Жутко хочется плакать, потому что уже нет сил. Нет желания противостоять и бороться, ведь нет даже намёка на победу, и это гнетёт. Хочется пожалеть себя, потому что больно, страшно и мучительно.

Но я сцепляю зубы, сдерживая собственный всхлип, и сильно зажмуриваюсь. Глупо думать, что это поможет, но, может быть, на одну секунду позволит мне собраться.

Глубоко вдыхаю и раскрываю глаза, не замечаю, что мои кулаки сжаты по стойке смирно. И только когда я начинаю движение к крыльцу, то вижу, что Юсупов наблюдает за мной. Он не вошёл в дом, а просто смотрит, стоя у двери.

Смахиваю вылезшие слёзы и тяжёлым шагом всё же двигаюсь к дому. На него стараюсь не смотреть, потому что уверена, что тогда сломаюсь, и оттого влетаю в дом, моментально двигаясь к лестнице, чтобы скрыться в своей комнате.

Я не понимаю, должна ли собирать вещи, необходимое или что. Поэтому просто швыряю на кровать то, что может пригодиться. Но это едва ли похоже на сборы, поэтому, окончательно психанув, я резко сажусь и утираю мокрые дорожки солёной влаги.

Я не хочу никуда ехать. Я не хочу выходить замуж. Я хочу даже жить той жизнью, которой жила.

Слышу стук в дверь и практически закатываю глаза, прежде чем глубоко вдохнуть и встать. Наверняка это Юсупов пришёл надеть поводок.

Как же хочется пойти наперекор. Не слушать и не подчиняться этому заносчивому человеку.

– Кто? – наконец, чуть приведя лицо в порядок, спрашиваю.

– Дочка, можно? – прикрываю глаза, уже зная, что он скажет.

– Я собираю вещи, папа, – дёрнув дверь, коротко говорю и наблюдаю их с Ритой.

Он кивает, пытаясь выразить любовь в своих глазах. Ту самую, которую я раньше видела, да только теперь я не замечаю её. Будто рассеялась дымка, и я увидела реальность.

– Увидимся когда-нибудь на ланче, – вяло отшучиваюсь, но и не пытаюсь их развеселить.

– Лея, – укоризненный тон меня больше нисколько не трогает.

Поэтому я без зазрения совести возвращаюсь к кровати, оставляя дверь открытой, и продолжаю швырять свои вещи: зарядка, планшет, косметика, духи…

Не слышу, стоят ли они всё ещё в проёме, да и наплевать. Сейчас моя трагедия вообще заключается в другом. И как исправить это положение вещей, я не представляю.

Видимо, оценив моё состояние, они решают оставить свои напутственные речи и оставляют меня.

Охапкой скидываю всё в дорожную сумку и равнодушно хватаю её, невзирая на то, что из-за всех тюбиков весит она примерно центнер.

Подхожу к лестнице, делая передышку, но внизу вижу суженого, который выжидательно смотрит в мою сторону.

Спускаюсь, вернее будет сказать, ковыляю вниз. А когда, изрядно приложив усилия и даже вспотев, я, наконец, ставлю сумку на пол первого этажа, этот надменный мафиози, заложив руки за спину, коротко отрезает:

– В машину. Ты слишком долго, а у меня дела. – обескураженно смотрю в его спину, которую наблюдаю, пока он выходит из холла, а сама взглядом веду на свою тяжеленную сумку.

Глубокий вдох носом. И я уже предвкушаю прекрасный союз, который ждёт меня впереди.

Хватаю ручки сумки и тащу её по полу. Правда, когда я оказываюсь уже у двери, вижу, что он ждёт меня. Поднимаю её от пола, однако в эту секунду чувствую, как грубая кожа его пальцев резко перехватывает ручки.

– Я же сказал, вещи привезут позже, – вновь чеканит он, посылая в меня давящий взгляд.

Дёргаю свою сумку на себя, желая отобрать, но этот изверг лишь равнодушно вскидывает свою бровь. Нехотя отпускаю свои вещи, отшатываясь немного назад.

– Подготовься, Лея. Елена любит вести светские беседы, – добавляет он уже спускаясь по крыльцу, а я поднимаю голову к потолку и даже не задаюсь вопросом «за что?».

Я ведь знаю ответ. Просто как теперь выстоять всё это время. И не попытаться убить во сне это существо.